Я не хочу, черт побери, быть твоим другом.

      Чонгук приезжает в родной город, чтобы найти хоть какое-то объяснение тому, что творится у него в сердце. В физическом плане он выздоровел, стал лучше, в моральном — угнетен, лишен каких-либо сил.       Пусан — город его детства, место, где он терял свое время и стал таким, каким является сейчас. Это место первых его шагов и последних школьных дней, здесь его некогда забытая жизнь, и уже давно прошедшая первая любовь.       Чонгук безумно устал. История, которая заканчивается плохо, имело место быть. Он думал, что принять Чимина — это какой-то подвиг, серьёзный шаг. Однако на деле это просто глупость. Его глупость, которая сыграла самую страшную ошибку.       Когда он смотрел на Чимина, слушал его голос, то серьезно задумывался над тем, что Пак был его лучшим другом. Его единственным другом, который не бросал его даже тогда, когда он вел себя, как самый настоящий мудак.       Джин, Намджун и, тем более, Юнги не стали бы вновь верить Чону, делать вид, что все хорошо. Но Чимин делал, он верил, наступал на одни и те же грабли, пока внутри умирал.       Это было ошибкой. Либо их дружба, либо чувства Чимина. Чонгук до сих пор был уверен в последнем, однако с недавнего момента начал задумываться над первым.       Чонгук никогда даже не пытался понять Чимина. Спросить «а каково это?» Потому что для Чонгука главным фактором оставалось не то, что Чимин его друг, а то, что тот любит парней. Каплей за каплей и это переросло во что-то действительно большое.       Чимин признается ‐ Чонгук отвергает.       Он делает это, потому что так в его понимании должно быть. Однако не думает над тем, что Чимин действительно заслуживает хотя бы обычного прощения. Конечно, в больнице Чонгук извинился, но он не уверен, что это было столь искренне, как например, ожидал Пак.       Чон вздыхает. Мысли не дают покоя, накатываются огромным комом, пытаются найти выход, но везде тупик. Он не знает куда идти, кому рассказать. Родителям звонить не хотелось, да и скорее всего, они бы и не ответили. А идти в его старый дом стало быть чем-то не очень хорошим.       Чонгук осматривается по сторонам и глубоко дышит. Зачем он сюда приехал?

***

      Тэхен кажется для Чимина хорошим знакомым. Он приветлив, весьма добр, но очень в своем роде назойлив. Когда Чимин впервые для себя точно осознал, что предпочитает мужчин, нежели женщин, то думал, что найти себе пару для него что-то невозможное. Однако все оказалось не так. Тэхен в самом деле подкатывал к нему, делал вид, что не замечал намёков Чимина, в которых он просил быть более сдержанным.       Ким Тэхен был симпатичен Чимину. Да и скорее всего не только и Чимину. Он был действительно красив и даже умён, Чимин старался не подавать виду и его дорогой одежде. В общем и целом, Тэхен выглядел, как принц из любимых детских сказок.       Но это скорее отталкивало Пака, чем притягивало. — Хочешь сказать, что ты очень занят сегодня вечером? — Да, именно это я и хочу сказать, — Чимин улыбается и протирает барный столик чуть влажной тряпкой. — А завтра вечером? — А завтра вечером мне надо дописывать курсовую. Думаю, что эта неделя будет точно занята. — У меня ощущение, что ты меня избегаешь. В чем причина? Я столь сильно тебе не нравлюсь? — Тэхен хмурит брови и хватается за запястье парня. — Тэхен… — Пак сглатывает. — отпусти, пожалуйста, руку. Мне больно. — Прости, — Тэхен опускает голову и отходит на шаг от Пака. — я настырен, но это всего лишь… Мне хочется раскрыться перед тобой и попробовать понравиться тебе. — Этим ты меня только отталкиваешь. — Прости, — вновь шепчет Ким. — Тэхен, давай на сегодня закончим. Я тебе не девушка, чтобы ты вел со мной подобным образом, не считаешь?       Тэхен хмурит брови. Под всей его привлекательностью скрывается нечто, он прикусывает губу и глубоко вздыхает. — Ты безумно красив. — Спасибо, Тэхен.       Чимин изнуряется отказывать, делать вид, что его это не трогает, не вызывает каких-либо чувств. Он остается черствым, холодным, боится дать Тэхену ложную надежду или хотя бы намёк на нее. Потому что это не то, что может дать Чимину хотя бы видимость счастья.       Юнги по-своему понимает этого человека. Он не чувствует какого-то соперничества, какой-либо неприязни, во всем его поведении можно было увидеть тоску, какое-то лишь волнение, но ни в коем случае ревность.       Мин знал Чимина, знал его чувства, насквозь видел его сердце в груди, поэтому Тэхена лишь немного жаль. Чимин обречён на защиту своего сердца, он с большой силой действительно поспособствовал улучшению своей жизни. И сейчас, когда кто-то снова пытается отворить дверь, Чимин закрывает ее еще на тысячу замков.       И в один момент, когда жизнь становится новым ощущением, Чимину звонят родители Чонгука. Пак наступает на те же грабли, что и раньше: защищает Чонгука, во всем его прикрывает, потому что они ведь… друзья.       Чонгук молодец. Чонгук хороший. Чонгук действительно старается вести себя отлично. Пониманием того, насколько все это ложно, вызывало на лице Пака гримасу отчаяния. — Чонгук ведь не в городе, ведь так, Чимин? — голос Чонгуковой матери строгий, но с нотками волнения. — Я думал, что вы знаете. Чонгук в Пусане.       В один момент Чимин понимает, что облажался, потому что слышит глухое «он не говорил». Это действительно наводило на мысль, что Чонгук — глупый мальчик, старающийся показать себя достаточно взрослым.       Нет. Чимин знал то, что происходит в семье Чонгука. Все скелеты в шкафу были уже перевиданы, переслышаны, и он не особо удивлен тому, что Чонгук поступил именно так. Однако это неправильно. — Прости, Чимин.       Когда голос на том конце исчезает, когда Чимин откладывает телефон куда-то в сторону, он устремляет взгляд в стену и кусает губу.       Где же теперь Чонгук?       Эта мысль не должна была так глубоко засиживаться у него в голове, но Чимин совершенно ничего не мог с собой поделать. Это наваждение. Глупая тревога. Пак корит себя за свой слабый характер, винит за то, что вновь думает о Чонгуке.       В определённые моменты жизни Чимин понимал, что единственной его жертвой была любовь. То есть, тревогой, горем, каким-то переживанием было лишь чувство по отношению к Чону. У него хорошая семья, любящие родители, даже двоюродные братья были безумно с ним милы. Однако частенько такое отношение к себе Чимин принимал предвзято, думая, что не достоин такого. Хотя бы потому что немного отличался       Родители могли догадываться, делать вид, что все в порядке, но на деле безумно переживать. Их молчание — это как медленное явление, которое могло обратиться как в плохую сторону, так и в хорошую.       Они могли догадываться, что Чимин гей.       Чимин устало ложится на кровать и прикрывает глаза. Все это забирало достаточно сил, поэтому сейчас у него нет никакого желания думать о чем-либо или о ком-либо, однако нехотя все равно тянется к телефону и выискивает номер Чонгука, который раньше был первым в списке. «Позвони маме, Чонгук»

***

      Чонгук ложится на лавочку в саду и смотрит в небо. В какой момент все стало таким? Чонгук громко сглатывает, чувство такое, словно истерика накатывала на него верной волной. Голубое небо, на котором виднелись пару белых облаков, завораживало, позволяло Чону думать, что происходящее — это просто еще один этап, который нужно пройти.       Чонгук осознает, что один: ему некуда идти, что его единственный выходом найти хоть какой-нибудь отель, хостел, да что угодно, только бы лечь на мягкую кровать и расслабиться.       Однако Чонгук не успевает и встать, как на телефон приходит уведомление. Он ожидал все, что угодно, но не сообщение от Чимина. «Позвони маме, Чонгук.»       Чон обречённо вздыхает, причесывает рукой собственные волосы и ищет номер матери. Номер у него давно новый, поэтому навряд ли родители смогли бы до него дозвониться, однако это не причина быть такими хладнокровными, не интересоваться тем, что творится у него, у их собственного сына. Они могли позвонить Чимину, спросить номер у него, могли приехать, поговорить, но ничего из этого не делали.       Их любовь, переживания, тоска — всего лишь иллюзия, в которую Чонгук больше не верит.       Найдя номер матери, Чонгук нажимает на него и ставит на громкую. В парке все равно было пусто. Гудки шли медленно, и Чонгук действительно задумался над тем, чтобы просто отключить, пока не слышит чуть грубый голос в трубке. — Слушаю. Чонгук вздыхает. — Привет, мам. — Чонгук? — Ага. Следует молчание. Чон начинает жалеть, что вообще повелся на сообщение Чимина, что вновь к нему прислушался, пока снова не слышит голос. — Ты где, Чонгук? — В национальном парке.       Чонгук уверен, что Чимин рассказал. Все рассказал. Сделал так, чтобы его мать еще больше разочаровалась в нем, как в собственном сыне. — Я отправлю машину. Не уходи никуда.       Мир, в котором старался выжить Чонгук, рушится с каждым днем. Началось все с переезда, закончилось этим неловким молчанием и признанием друга. Что может быть хуже?       Чонгук прикусывает губу, смотрит по сторонам и уже через десять минут видит черный ниссан.