Простое любопытство

Эдвард сидел в кресле, располагающемся спиной к двери. Время от времени он одёргивал кожаные перчатки в лёгкой нервозности, бросая взгляд на большие настенные часы. «Что-то он задерживается». Это ужасно раздражало Загадочника. Неуважение, непунктуальность, непостоянство. Все эти «не-» были такими типичными чертами Пингвина, что Эд прогадал, не приняв их во внимание. Хотя ему было всегда тяжело встраивать «эмоциальные штучки» в логичные стройные планы, что рождал его мозг. Этот недостаток не раз портил жизнь Нигме, и всегда был на руку Загадочнику. Но, видимо, не сегодня. Терпение Нигмы было на исходе — Его самолюбие было уязвлено, и, плевать, что Освальд даже не знал о его приходе. Эд уже собирался уходить, как услышал скрип старого замка, тяжелые шаги Освальда, стук его трости и чертыхания. День Пингвина, судя по всему, тоже не задался. Эдварду хватило трёх секунд, чтобы сообразить к чему всё это приведёт. Он уже передумал вступать с Кобблпотом в полемику, которая явно перейдёт в жаркий скандал. Но, видимо, уже поздно. Освальд хотел занять удобное кресло после долгого дня на ногах. Заметив заклятого друга, Освальд встрепенулся, а внутри кипевшее до того негодование начало делать это усиленнее. — Ты что здесь забыл, Кузнечик? — Освальд навис над Эдом большой чёрной тучей. Пожалуй, с такого ракурса он видел его впервые. Мягкий свет из окна падал на одну сторону лица Пингвина, подчёркивая его острый профиль. — Пришёл поговорить, — после секундной задержки ответил Эдвард. Он поднялся с кресла, чтобы вернуть себе дарованные с рождения позиции. Теперь он возвышался над Пингвином — это позволяло ему чувствовать себя увереннее, — И ты опоздал. — А мне. Плевать. Это ты ворвался ко мне. У меня больше прав на собственной территории. — Пингвин отлично компенсировал разницу в росте уверенностью, которой так не хватало Эду. От таких нападок Нигма совершенно забыл зачем пришёл. Но, видимо, уже неважно. Эд оглядел старого друга. Его светло-серая кожа с просвечивающими синяками и венами казалась ещё более бледной на фоне тёмной ткани костюма. Уложенные по-новому волосы отсылали скорее к ворону, а не к пингвину. Трость стояла у подлокотника кресла, а сам Освальд опирался на его спинку, что позволяло ему выпрямиться. Все эти черты казались такими необычными и непривычными, будто это новый Освальд. Но, видимо, … А к чёрту! В чём обе личности, живущие в гениальном мозге Эдварда Нигмы были солидарны так это в том, что доверять стоит лишь фактам, опыту компетентных людей и, конечно, собственному опыту. Собственного опыта в плане социального взаимодействия у Эдварда было крайне мало. Он всегда поддавался чьему-то опыту в таких делах. Даже Загадочник казался ему более успешным в этой сфере жизни. Он старался действовать аккуратно, когда дело продвигалось дальше дежурной загадки. Но сейчас всё встало перед ним под другим углом, вернее Освальд встал. Это напомнило Эду, что нельзя ничего утверждать, не проверив это экспериментальным путём. Все эти мысли заняли у Нигмы чуть больше минуты, и в это время Освальда продолжал стоять в той же позе, несмотря на неудобное положение ноги. Выйдя из оцепенения, Эдвард сбросил отливавший зелёным котелок, куда-то в другой конец комнаты. Перчатки полетели в том же направлении. Освальд с приоткрытым от недоумения ртом наблюдал за происходящим. Это выглядело в его глазах каким-то верхом наглости. Нигма расстегнул пуговицы пиджака и жилета, а затем скинул с себя верхнюю часть костюма. Далее он ослабил узел галстука. Гладко уложенные гелем волосы растрепались ещё от влажности, созданной прошедшим недавно дождём, но до того скрывались головным убором. Последней деталью стали закатанные по локоть рукава рубашки. В таком виде Эдвард был готов провести эксперимент, построенный на внезапной вспышке любопытства. Освальд был вне себя от негодования. Он постоянно хотел что-то сказать, но это было похоже скорее на пыхтение. Однако стоило этому нахальному выскочке избавиться от части одежды, и гнев Пингвина сменился растерянно-смущённым интересом. «Что это он задумал?» Тот вёл себя как типичный Эд Нигма, но увереннее, с огоньком в глазах, что было единственным достоинством Загадочника (по мнению всё того же Пингвина), будто бы обе личности слились наконец в одну ради общей цели. Это заинтриговало Коблпотта. «Обновлённый» Эд, не теряя времени даром, быстрым взглядом исследовал территорию, проводя на ходу нужные расчёты. Он сделал короткий шаг (для Эдварда, разумеется), разделяющий мужчин. Возвысившись над замершим в предвкушении Освальдом, почти сиявший от уверенности в себе Эд, твёрдым, сильным, но аккуратным движением отправил Пингвина в кресло. Достаточно лишь было удержать его плечи. Освальд всегда поражался подобным навыкам Эда. Этот мужчина, казавшийся таким худым и хрупким, мог легко расчленить труп, быстро закопать его, а также метко стрелять и метать ножи. «Откуда в нём всё это берётся?» Теперь уже Эд нависал над Освальдом, но скорее как облако (возможно, из-за белоснежный рубашки). Изучив лицо Пингвина, Эдвард принял единственно возможное решение в данной ситуации — поцеловать его. От неожиданности Освальд не сразу среагировал и ответ получился запоздалым — Нигма уже отнял губы, а он лишь начал тянуться. Эдвард сел на колени Освальда, стараясь распределить вес как можно аккуратнее, чтобы не слишком давить на больную ногу. Не останавливаясь, ведь он не видел ни сопротивления, ни протестов, Эдвард провёл ладонями по торсу Кобблпота, задержавшись лишь на пуговицах пиджака. Расправившись с ними, Эд избавил Пингвина от плотной тёмной ткани. После этого он ещё раз провёл по торсу мужчины, делая едва заметные паузы, чтобы получить результаты своего импровизированного исследования. Ему точно не было противно. Это было… интересно? Ещё раз оглядев лицо Пингвина, теперь уже полностью покрытым естественным дневным светом, Эд заметил ожидание, выражающееся в облизывании резко пересохших губ, в невозможности поднять упавшие веки, налившиеся желанием. Это подтолкнуло Эдварда продолжать. На основе полученных результатов ещё рано делать выводы. Галстук, жилет и рубашка, сшитые на заказ, чтобы не терять времени вместе отправились к вещам Нигмы. Освальд лишь слабо пискнул. Становилось всё интереснее. Загадочная улыбка промелькнула на лице умнейшего человека Готэма. Это был уже не просто азарта учёного, нет. Это было… возбуждение? Возможно. Но пока непонятно. Узловатые длинные пальцы «как у пианиста» касались кончиками чёрных жёстких волос на груди Пингвина, под которыми было чистейшее тепло кожи. И хотя сами подушечки пальцев у Эда слегка потеряли чувствительность из-за частой работы с реагентами, эти ощущения всё равно были очень приятными. От каждого прикосновения Освальд начинал дышать быстрее. Это подталкивало Эда к новым этапам "эксперимента". Снова крепко обхватив плечи Коблпотта, Эд «исследовал» его руки: такие бледные, покрытые россыпью веснушек, и несмотря на общую неспортивность Освальда достаточно крепкие. Решив ещё раз провести уже сделанный эксперимент, не зная, что делать дальше, Эдвард снова положил руки на груди Пингвина, но кисти будто сами поднялись чуть выше — прямо на шею. Плотная, мясистая с проступающими венами — она идеально подходила для вытянутых ладоней Нигмы. Сдерживаясь, но при этом прикладывая нужное количество усилий, чтобы оба получили свою порцию эмоций, Эд сдавил горло Освальда. Хрипение превратилось в постанывание. Азарт любопытства превратился в пульсирующее желание. Эдвард почувствовал как в его ногу, отчасти расположившуюся на колене Коблпотта начинает что-то упираться. Очевидная разгадка слегка отрезвила его. Но только на секунду, ведь это породило новую волну интереса. «Неужели Освальду это нравится?» И Эдвард получил ответ на свой немой вопрос. Сквозь хрип и нечленораздельные звуки до него понеслось уверенное, хоть и глухое «не останавливайся». Слегка изменив положение — наклонившись к Пингвину, Нигма продолжил сжимать свои ладони кольцом. Он быстро вошёл в ритм, то ослабляя хватку, то усиливая, определив оптимальную возможную силу. Скомканные, смешавшиеся в один звуки, издаваемые Освальдом явно говорили о получаемом им наслаждении. Эдвард для себя определил, что ему также определённо нравилось. Он решил не останавливаться на достигнутом: вопрос нужно было изучить со всех сторон, а Коблпотт сейчас был идеальный объектом для исследования. От напряжения скопившегося в нём, Освальд чрезвычайно тяжело дышал и ёрзал в кресле. Он был доведён до крайней точки. Этим и решил воспользоваться Эд. Он слез с удобных, стоит отметить, колен Освальда и сам спустился на колени. Мягкие брюки Загадочника отлично защищали его кожу и не скользили. Раздвинув одним точным движением ноги Пингвина, Эд потянулся к ширинке его брюк. Исследование продолжалось. Быстро опустив брюки вместе с бельём до колен, Эд бегло оглядел поле будущих действий. Освальд снова лишь пискнул. Обнажённая кожа Освальда выглядела мертвецки бледной с сеткой фиолетовых вен. На внутренней стороне бёдер неровным строем располагались глубокие незаживающие шрамы. Нигма не смог устоять и провёл по ним кончиками пальцев. Кобблпот вздрагивал от каждого прикосновения. Это было необычным опытом. Оторвавшись от ран, Эдвард наконец поднял взгляд на член Пингвина. «Примерно этого и стоило ожидать». Он был очень похож на своего обладателя. Такой же широкий, крепкий, не слишком длинный и напряжённый. Секундное замешательство. «Хм, вряд ли схема действий сильно отличается от самостоятельной работы». Разогрев руки будто на морозе, Эд с точностью, отработанной годами в лаборатории, разместил правую руку у основания пульсирующего члена. «Смазки, конечно не хватает». Сухая кожа слегка тормозила процесс, но Эдвард чувствовал себя гораздо увереннее, чем в первый раз с девушкой. Если в мире есть слово, которым можно было бы описать тот опыт, то это было бы слово — ужасный. Они совершенно друг друга не понимали, Эд смущался, а девушка, то проявляла жалость, то слишком истерила. А сейчас всё выглядело таким простым и спокойным. Во многом, благодаря податливости Кобблпота. Поступательные движения одной рукой, исследование оставшейся территории второй — всё это занимало Эдварда. Непривычно отросшие каштановые волосы слипались в отдельные пряди и падали на глаза. «Интересно, у кого стрижётся Джим Гордон?» Эта необычная мысль сбила Эда с выверенного ритма. Освальд вскрикнул, вжавшись в кресло, и кончил в ладонь Нигмы. Не ощутив ожидаемой брезгливости, последний тщательно вытер руку об ковёр, но всё отметил про себя необходимость тщательного мытья рук после эксперимента. Пингвин попытался что-то сделать, но его слишком разморило, потом он попытался что-то сказать, но начал заикаться. Эд умилённо улыбнулся, отметив про себя, что сам заикался в школе. Проанализировав полученные результаты, Эд понял, что ему этот опыт пришёлся по душе. Он сам был крайне возбуждён. Поднявшись, уже готовый уходить, Эдвард поймал взгляд Освальда: абсолютно довольный, спокойный, смотрящий на Эда с… восторгом? Вновь наклонившись к Пингвину, Эд был перехвачен. Покоившаяся на подлокотнике голая рука дотронулась до уже прилично натянутой зелёной брючной ткани. Эд застонал. Громко. Слишком неожиданно и властно это было сделано. Другой, свободной рукой Освальд опустил «слишком длинного» Эда до своего уровня и всё же получил долгожданный поцелуй. Освальд был более грубым, более резким, но это не отталкивало Эда. Это заставляло его плавится в каменной хватке преступного короля Готэма, и тот это чувствовал. Собрав все доступные ему силы, вернув брюки на место, Освальд поднялся из кресла и начал наступать на Эда, уходящего от него спиной. Эдвард наткнулся на высокий комод. Дальше некуда. Однако Освальд не прекращал своё наступление. Нигме ничего не оставалось, кроме как сесть на комод. Пришлось встать на цыпочки и слегка подпрыгнуть. В ту же секунду Кобблпот остановился. Его сияющие холодные глаза заглянули в тёплые карие глаза гостя. Эд замер в нетерпении. Ему не хотелось это прекращать, наоборот, хотелось ускорить. Проведя по колену Эда, Освальд продолжил продвигаться выше. — Ты сам снимешь эти кислотные брюки или помочь? — Изначально издёвочный тон вопроса сменился под конец на лукавый. Ещё утром услышав подобный вопрос, Эдвард растерялся бы, но сейчас он с таким же лукавством ответил Освальду. — Я бы не отказался от помощи. Цепкие пальцы Пингвина быстро, но с лишним мельтешением справились с застёжкой. Снимая сначала брюки, а затем и бельё не настолько аккуратно, как ранее Эд, он задевал обнажённую головку возбуждённого члена, заставляя Эда снова стонать. Громко. Освальд получал удовольствие, слушая эти высокие звуки. Он не мог так же не отметить, что член Эда был длиннее и тоньше с одной аккуратной линией сине-зеленой вены. Едва заметно виднелась ровная дорожка серых волос, шедшая по плоскому животу Нигмы, торчащему из-под рубашки. Заметив это упущение, Кобблпот начал разбираться с пуговицами, помогая себе зубами расправиться с галстуком прямо у воротника, выдыхая в шею Эдварда — Что дальше, Освальд? — Спросил Эд, как только с одеждой было покончено. — Мне понадобится что-нибудь. — Ответил Освальда скорее себе, озираясь по сторонам, пока его взгляд не обратился к пухлому кожаному портфелю. Освальду пришлось приложить чуть больше усилий, чтобы до него добраться, но зато это позволило ему удобно расположить колени. Хотя боль всё равно пронзала опорную ногу. — Освальд, не нужно… — Эд видел, что это доставляет Пингвину неприятные ощущения, но поймав его взгляд в очередной раз, Нигма понял, что Освальд всё равно не успокоиться. Покинув своё место, Эдвард встал прямо перед Освальдом, который казалось молится на Нигму. А как только губы Пингвина коснулись члена Эда, тот совсем перестал о чём либо думать. Кобблпот завладевал каждым миллиметром как истинный захватчик. Эд давился вдыхаемым воздухом. Его руки стали искать опору и нашли уже знакомый комод. Освальд всё наращивал темп, не давая Эдварду нормально дышать. Он не мог заглотить член полностью, поэтому сосредоточился на чувствительной головке. Эд зажмурил слезившиеся глаза. Слегка холодной рукой Освальд коснулся яичек Эда, отчего тот вздрогнул, но потом их перебирание ему даже понравилось. Кончик языка прошёлся от головки до основания и обратно, и рот Кобблпота вернулся на прежнее место. Не в силах больше сдерживаться, Эд слегка откинулся назад и забарабанил рукой по столу. Кончив Освальду, предположительно, в рот, Эд обессиленно откинулся на стену, находящуюся за узким комодом. Эд провёл в таком положении около трёх минут. В ушах всё звенело и жужжало. Когда он наконец разлепил глаза и встал полностью на ноги, Пингвин стоял прямо перед ним, застёгивая рубашку. Остатки смущающегося Эда окрасили его щёки красным, чтобы скрыть этот внезапный жар, он принялся разыскивать свои вещи по комнате. Наскоро одевшись и засунув галстук в карман пиджака, Эд подумал: «Это явно удачный опыт». — Я думаю, моё любопытство не совсем удовлетворено. Нужно будет провести ещё не одно исследование, Освальд. Я надеюсь, ты не против? — Хитро улыбнулся Эдвард-Загадочник, стоя в дверном проёме. — Если ты сам не придёшь, я возьму тебя силой. Не пожалею ни людей, ни оружия. — Пингвин устало упал в кресло, наслаждаясь полученным блаженством. Но Эд понял, это было сказано со всей серьёзностью.