love, or blood?

//считать до десяти пускать слезу на цифре семь пустословить и кусать свои руки в огромных синяках каждый день всё нормально всё нормально всё нормально “если кто-нибудь слышит меня господи, всё это зря”//

Преодолевая рвотные позывы, девушка закинула в рот горстку различных таблеток, запивая большим количеством воды. Горло пересохло от недавнего горького плача и таблетки все никак не глотались, став комом посреди горла. Она напряглась, проталкивая лекарства и буквально давясь ими вперемешку с водой. Среди таблеток была одна заветная, та, которая буквально решала всю судьбу девушки. Она подхватила блистеры и затравленно огляделась. Спальня – единственное место в этом доме, где нет камер, но девушка все равно каждый раз дрожала как лихорадочная, собираясь прятать таблетки. Она подняла матрас и закинула лекарства под него. Делает так уже полгода и пока не была замечена. Убедившись в том, что все хорошо спрятано и матрас находится на своем месте, девушка немного облегчённо выдохнула. Она перевела взгляд на кровать, что была разворошена от происходившего на ней недавно, болезненно скривилась, преодолевая новый порыв слез и подошла к своему туалетному столику. Сев на стул, девушка увидела своё лицо в отражении и ужаснулась, хотя, нет, она привыкла видеть себя такой. Потухшие, лишенные жизненного огонька глаза, спутанные волосы, за которые ее несколько минут назад тащили к кровати и пара новых синяков. Подняв руку, она поднесла дрожащие пальцы к скуле, где был свежий след от удара и аккуратно провела по нему самыми кончиками. Боль пронзила всю правую сторону лица, из глаз опять брызнули слезы, которые девушка старалась как можно скорее стереть, чтобы те не стали причиной неудачного замазывания синяков. Она взяла широкую расчёску и несколько раз провела по своим шелковистым темным волосам. Они рассыпались по плечам благородными волнами и даже скрыли один из синяков, жаль только, что нельзя вечно скрывать их за волосами. Откинув волосы, девушка склонила голову на бок, усмехаясь собственному отражению. – Ты в дерьме , Томпсон, – тихо прошептала она. Голос был хриплым от недавних криков, – ты уже полгода в самом настоящем дерьме. Она утерла последнюю слезу и, достав косметичку, принялась умело маскировать синяки за плотными слоями косметики. Спустя долгое время, она научилась делать это быстро и так, что никаких следов от ударов заметно и не было. А если что-то оставалось, то она получала новый удар. Иронично, не правда ли? – Миссис Томпсон, – дверь резко распахнулась, заставив девушку вздрогнуть и выронить тюбик с тональным кремом, – Мистер Томпсон приказал мне немедленно доставить вас в его кабинет, – дворецкий оглядел девушку с ног до головы, сочувственно поджав губы. Он прекрасно знает, как и весь персонал, в принципе, что происходит в этих стенах. За этой дверью. Мужчина сделал шаг и протянул девушке руку, – простите. Я просто выполняю свою работу, чтобы обеспечить семью. – Да-да, я все понимаю, – девушка энергично закивала, не желая подставлять дворецкого, – дайте мне минуту. – Мистер Томпсон приказал сделать это немедленно, – настойчиво отчеканил мужчина, внимательно смотря, как девушка заканчивает махинации по замазыванию синяка, – пройдёмте, пожалуйста. Темноволосая тяжело вздохнула и поднялась на ноги. Ей не хотелось подводить человек и лишать его работы, что было вполне возможно. Длинные темные коридоры казались нескончаемыми. Хотя, сейчас это было скорее плюсом, нежели минусом. Встречаться с любимым мужем...нет, не так...с мужем, не хотелось от слова совсем. Ноги мёрзли. Она не успела даже тапочки надеть и теперь ступала босыми ступнями по холодной древесине. Тонкий халат и белье под ним тоже не особо спасали от холода, девушку бросало в мелкую дрожь. И почему этот чёртов мужчина всегда приказывает понижать температуру?! Она обняла себя руками, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, приводя нервы в порядок. Девушка могла быть слабой лишь наедине с самой собой. Ему нужно показывать лишь образ железной леди без каких-либо чувств и переживаний...ее истинную сущность он может наблюдать лишь во время очередного истязания. Нужная дверь уже показалась впереди, массивная и темная как в каком-то фильме ужасов. Девушка кивнула дворецкому и он оставил ее. Собравшись с мыслями, Элизабет Томпсон надавила на ручку, входя внутрь. При виде интерьера этого кабинета по ее спине каждый раз пробегается холодок. Стены отделаны деревом благородного темного оттенка, пол устлан ламинатом, о который приятно постукивает обувь. Величественная люстра как в замках тамплиеров, резная, а лампочки ее выполнены в виде свечей...почти как настоящие. От высоты темного потолка каждый раз голова начинает идти кругом. Шкафы с книгами. Высокие, массивные и необычные – они доходят до самого потолка и для того, чтобы достать книги с верхних полок, нужно встать на специальную лестницу, что мирно покоится рядом с одним из шкафов. Коллекционные издания и редкие экземпляры содержаться в идеальной чистоте и расставлены по цветам и размерам. Большое окно, занимающее дальнюю стену и открывающее вид на город сверху, но свет через это окно практически не проникает благодаря некому покрытию. Люстра и несколько бра наполняют комнату белым светом. Прямо в центре стоит огромный стол из дуба, на котором аккуратно сложены бумаги и папки. Возле стола находится глобус на нескольких ножках, служащий баром. На каждом из ящиков стола висит замок. Он хранит там нечто секретное, но что, она не знает. Кресло, обтянутое черной телячьей кожей и диван с одной лишь скромной подушкой из того же материала. Этому мужчине нравится готика, но в готичном стиле обставлено только это помещение, являющееся его маленькой обителью. Все остальные – в стиле модерн. – Элизабет, милая, как ты? Мужчина стоял лицом к окну и девушка могла разглядеть лишь его широкую спину и огненного цвета волосы. Бархатный голос звучал слегка надменно и величественно, но в нем не было такой злости, как двадцать минут назад. – Твоими стараниями – ужасно, но ничего, я привыкла. Она вскинула подбородок и сложила руки на груди в надменном жесте. Элизабет Томпсон – девушка, готовая бороться до конца. И даже если она будет сломлена окончательно, навряд ли кто-то узнает об этом. Мужчина резко обернулся. Его глаза сверкнули опасным огнем, говоря, что он снова взбешён. Иногда он напоминал психа: улыбался, словно сумасшедший и смотрел так, словно сию же минуту готов выпотрошить все твои кишки наружу. Мужчине хватило всего пары широких шагов для того, чтобы преодолеть расстояние между ними и оказаться практически вплотную к девушке. – Почему ты ведёшь себя как гребанная дрянь? – он просто стоял и прожигал ее взглядом. – Ты сделал меня такой, – шикнула девушка и это стало последней каплей. У этого мужчины напрочь отсутствует терпение. Он вскинул руку и своей огромной ладонью сжал горло девушки, – когда мы встречались, был таким милым и обходительным, а как только я согласилась выйти за тебя, превратился в настоящего изверга! – воздуха не хватало, но она продолжала говорить. Она не боялась говорить правду в лицо и каждый раз это отсутствие здорового страха играло с Элизабет злую шутку. – Дура! Его рука со звоном залепила ей сильную пощечину, прямо по тому месту, где под слоями косметики красовался свежий синяк. Девушка не устояла на ногах, рухнула на диван и схватилась за пульсирующее от удара место. Полы ее халата распахнулись, открывая вид на стройное тело, покрытое ссадинами и новое элегантное бельё. Мужчина отошёл к окну и вновь стал к ней спиной. – Я мог бросить этот город к твоим ногам, не будь ты такой упрямой дрянью. Я люблю тебя, а ты строишь непонятно что из этого...ты до сих пор сохнешь по нему? – Да как ты смеешь?! – девушка широко распахнула глаза, – ты всю жизнь мне будешь это припоминать? Флирт на старших курсах университета? Серьезно? Майкл обернулся. Он устало потёр виски, не отрывая взгляда от девушки и прекрасно замечая подступающие слёзы, что та пытается скрыть. Мужчина подошёл к дивану, на котором полулежала его жена и присел на корточки. Элизабет заметно заволновалась, отшатнулась назад и плотно сжала зубы. Ладонью он легко обхватил ее подбородок, большим пальцем провел по месту удара и удержал лицо так, чтобы сохранять зрительный контакт. – Скажи, какого черта тебе нужно? Чего тебе не хватает? При желании я могу достать тебе звезду с неба как в чертовых ванильных историях, – он усмехнулся, – просто скажи, чего ты хочешь? – Я хочу развестись с тобой, – сквозь зубы процедила девушка, уже прекрасно понимая, к чему приведут подобные слова. Мужчина озверел. Глаза его налились красным, а дыхание участилось до предела. Своими ладонями он крепко сжал ее запястья, быстро прижимая девушку к поверхности дивана. Она готовилась к неизбежному. Удар. Вскрик. Насилие. Боль.