//Мы никогда не вернемся назад. Много пережено боли. Теперь ты уже мне не рад, Да и я особо тебе тоже. Воспоминания возвращают в прошлое, Где хорошо и уютно нам. Только, пожалуйста, обещай не скучать По давно ушедшим дням.//
Майкл поджал губы, что, конечно, не укрылось от чуткого взора журналистки. Взглядом она бегала от Майкла к Элизабет и обратно, пытаясь подловить каждое, даже самое маленькое, изменение в выражениях их лиц и позже написать об этом, приукрасив в десятки раз. Журналистка поджимала свои губы, накрашенные алой помадой в томительном ожидании новой информации от одного из самых скрытных людей бизнеса и его супруги, что на публике вообще предпочитает держаться особняком. На каждом мероприятии СМИ будто ставят себе одну единственную цель: разузнать как можно больше информации о семье Томпсон. И пока никому не удалось узнать больше, чем хочет рассказать Майкл и больше, чем дозволено рассказать Элизабет. Такого вопроса Томпсон не ожидал. Он был удивлен и обескуражен. Обычно спрашивали о бизнесе, его накоплениях и, как ни странно, смерти родителей, истиную причину которой Майкл скрыл за семью печатями. Мужчина оценивающе пробежался взглядом по журналистке. Она явно нервничала. Справедливо опасалась его. Майкл тут же уловил подрагивание кистей рук и то, как нервно она сжимает диктофон в руке, пару раз чуть не уронив. Как глубоко начинает дышать в ожидании. Томпсон сжал зубы, челюсть отчётливо очертилась и журналистка не выдержала. – Мистер Томпсон, что-то не так? – вопрос был озвучен на весь зал и заставил Майкла тяжело выдохнуть. – Нет, все в порядке, Мисс... – Аманда Пит. Журналист телеканала вашей компании. Девушка широко улыбнулась, демонстрируя ровный ряд белоснежных зубов. Глаза ее сверкнули в предвкушении громких заголовков. – Я негативно отношусь к любым видам насилия. Мужчина открыл бутылку с водой и налил в стакан, делая глоток. Краем глаза он заметил, как Аманда проследила за каждым его движением. Он вызывал восхищение у большого количества женщин и она не была исключением. – Никто не в праве совершать насильственные действия, лишать кого-то свободы или изводить. Отношения должны строиться на большой любви и взаимопонимании. На нежности и уважении обоих партнёров. Он обернулся в сторону супруги, смотря на нее самым теплым взглядом, на какие только способен. Элизабет замерла. Когда Майкл смотрел на нее вот так, забывалось все. Вспоминались те моменты, когда они только познакомились. Вспоминались его сладкие речи и теплые взгляды. Элизабет улыбнулась. Она почувствовала, как его ладонь сжимает ляжку, предостерегая от лишних слов. – Я согласна с мнением супруга. Никогда не сталкивалась с домашним насилием и не хотела бы. Это страшно и не допустимо, я считаю. Домашнее насилие должно присекаться и наказываться максимально строго. Пыл журналистки поугас. Она кивнула, поблагодарив за ответ и села на место, помрачнев. Не такого ответа она ожидала и не таких теплых взглядов от супругов. Интервью закончилось спустя примерно тридцать минут. Журналисты, удовлетворённые и не очень полученной информацией, покидали зал, оставляя Майкла наедине с Элизабет и его помощником. – Генри, – мужчина сверкнул взглядом в сторону помощника и тот мгновенно оживился, – Позаботьтесь о том, чтобы на моем канале не работали такие любопытные журналисты–прошипел мужчина, беря Элизабет под руку, – только тихо и без лишнего шума. Помощник кивнул, делая запись в толстом черном блокноте и поспешил удалиться. Где-то внутри Элизабет расползалось непонятное чувство тревоги. Девушка сжала локоть мужа, взглянув на него расширившимися глазами и пытаясь во взгляде его понять, какими путями будут убирать ту самую любопытную журналистку. Представить было страшно. – Я не давал приказаний о ее убийстве, – тихо прошептал мужчина, наклонившись ближе к супруге и губами ловя ее облегченный выдох. Усмехнулся, – составишь мне компанию за обедом? Этот вопрос на самом деле не был вопросом. Майкл уже давно решил, что она пообедает с ним, а вопросительной интонацией создавал у Элизабет иллюзию выбора. Как бы давал два варианта развития событий, но на самом деле вариант был лишь один. – С удовольствием. Девушка натянула фальшивую улыбку, следуя за мужем в ресторан этого бизнес-центра. Встречавшие их люди от чего-то засматривались на пару. Не то от того, насколько красиво эти двое смотрелись вместе, не то от того, что босс в лице Майкла Томпсона сиял улыбкой. Заведение встретило пару приглушенной классической музыкой и отдаленным от всех столиком. Сейчас ресторан был практически пуст, ведь в дневное время суток основными посетителями являются работники бизнес-центра в обеденный перерыв. Майкл, подобно истинному джентльмену, отодвинул для Элизабет стул и помог той устроиться. Сел сам и улыбка тут же пропала с его лица. Следом сползла и улыбка Элизабет. Они сидели так, что нескольким посетителям из зала не было видно выражения на их лицах, а это значит, что можно спокойно скинуть маску любящих и любимых. Майкл с мрачным видом открыл меню, листая страницы и выбирая блюдо. Элизабет прекрасно знала, что даже здесь у нее нет выбора. Майкл закажет все за нее. Есть не хотелось. Живот крутило в болезненном страхе. – Ты собираешься выбирать? – брови мужчины поднялись в вопросе, а голос звучал, на удивление, спокойно и совсем не укоризненно или раздражённо. Будничный тон, каким обычно и спрашивают подобные вещи. – Я...да, сейчас. Обескураженная девушка принялась слегка нервно листать меню, не особо вчитываясь в названия и составляющие блюд. Сам факт того, что Майкл уступил своим тираническим принципам настораживал и заставлял от чего-то бояться ещё больше. Когда к столу подошла официантка, пара, словно по команде, натянула улыбки. Майкл заказал что-то мясное и воду, а Элизабет травяной чай и какой-то салат, в который ткнула пальцем наугад. Мужчина сложил руки в замок и внимательно осмотрел сидящую напротив. Она видела, что тот собирается задать вопрос и ещё больше напряглась. Каждая секунда, проведенная с этим человеком один на один, выводила из себя. – Расскажешь, как прошел сеанс психотерапии? И вновь обычный вопрос будничным тоном. И вновь он поверг ее в смятение и шок. – Все прошло хорошо, – девушка попыталась максимально унять дрожь в коленках, – он в основном опрашивал меня об обычных вещах вроде хобби и того, чем занимаюсь каждый день и составлял что-то наподобие психологического портрета, чтобы потом вести сеансы более успешно. Девушка крутила обручальное кольцо на пальце, держа ладони под столом, чтобы он не видел. – Не крути кольцо, ладно? – он смотрел в ее глаза, но каким-то образом уловил это. Или просто уже уяснил эту ее привычку? – я надеюсь, ты не сболтнула ничего лишнего? – в ответ она отрицательно мотнула головой, – умница. И не думай врать мне, наивно надеясь на то, что я глупец. Он криво улыбнулся, но заметив приближающуюся официантку поспешил стереть эдакую ухмылку со своего лица. Блюда выглядели весьма аппетитно. Оказалось, что Элизабет ткнула в теплый салат с большим обилием сочной зелени и румяного мяса. Даже не смотря на прекрасный запах и вид еды, есть не хотелось. Девушка заставила себя положить в рот пару кусочков мяса, удивляясь тому, насколько оно нежное, и отставила тарелку, принявшись за успевший немного остыть чай. Майкл медленно пежеревывал свой стейк, изредка задерживая взгляд на супруге. Она не понимала его поведения и от этого начинала болеть голова. – Тебе не хорошо? Ты какая-то бледная последние двадцать минут, – Майкл сделал несколько глотков воды, кубики льда звякнули о стенки стакана, неприятно резанув по слуху, – может, попросить водителя отвезти тебя домой? Примешь ванну, выспишься, отдохнёшь. Ты потеряла много моральных и физических сил в свете последних событий. – Что с тобой происходит? – тихо прошептала девушка, сощурив глаза. – Просто показываю, каким могу быть, если не действовать мне на нервы. Или тебя не устраивает что-то? – Н...нет. Все устраивает.***
Машина неслась по узким улочкам, спеша доставить Миссис Томпсон домой. После обеда Майкл принял решение остаться в офисе и поработать, а Элизабет отправил домой, мягко настояв на отдыхе. Всю дорогу девушка пребывала в некой прострации. Сидела, оперевшись головой об оконное стекло и прикрыв глаза. Думая, что может значить подобное поведение Майкла и что вообще происходит. На протяжении уже нескольких месяцев мужчина разговаривал с ней как со своей собственностью, вел себя с ней как со своей собственностью. Надменный, высокомерный, властный, с ужасным характером и садистскими замашками. Сегодня же это было что-то абсолютно иное. Словно в Майкла вселился кто-то спокойный, рассудительный и добродушный. Она не слышала в его тоне осуждения, повелительной интонации. Он не пытался заставить и приказать. Спокойно общался. По приезду домой Элизабет поспешила в ванную комнату. Хотелось смыть с себя этот странный день. – Здесь определенно есть какой-то подвох, – одними губами произнесла девушка, рассматривая свое отражение в зеркале и кончиками пальцев проводя по большому синяку в области ребер. Он уже начинал сходить и имел отвратительный желто-зеленый оттенок. Скривив губы, девушка поспешила зайти под горячие струи воды. Сегодняшняя сцена в ресторане навеяла теплые воспоминания, за которые девушка, сама того не понимая, поспешила уцепиться.***
Год назад. Великобритания. Лондон. – Ты сейчас серьезно? Девушка прищурилась, с озорной улыбкой наблюдая за возлюбленным. Он отрезал небольшой кусочек от своего стейка и закинул в рот, тщательно пережевывая и не спеша отвечать на вопрос. Дразня ее. Майкл любил делать так – изводить нетерпеливую девушку ожиданиями. Глаза рыжеволосого сверкнули озорными огоньками. Лёгкий флирт и игра – то, что было между ними буквально двадцать четыре часа в сутки. Он ухмыльнулся в привычной манере и кивнул. – Хочу сделать тебя Миссис Томпсон, – молодой человек подмигнул, – просыпаться рядом каждое утро и видеть твое заспанное лицо, разметавшиеся по подушке волосы и чувствовать тепло твоего прекрасного тела, – Майкл склонил голову набок и улыбнулся ещё шире и ещё нежнее, – осыпать поцелуями твое лицо и готовить совместный завтрак. Дурачиться и проводить много времени вместе. Бурно ссорится и также бурно мириться. Хочу видеть тебя в своей футболке на голое тело, виляющую бедрами и заигрывающую со мной. Хочу касаться тебя в любой момент, когда только захочу. Хочу любить тебя до самого конца и быть любимым тобой...***
Наше время. Горячие слезы скатывались по щекам. Все начиналось так хорошо, все было просто идеально, а потом рухнуло подобно карточному домику. И сейчас они имеют полный крах. Не осталось той нежности, что была ещё какой-то год назад. Не осталось тех взглядов и игривых огоньков. Улыбки и флирт тоже бесследно испарились. Девушка по обыкновению своему осела на кафельный пол. Она протянула руку к регулятору температуры и переключала температуру с горячей на холодную и обратно. Резкие перепады доводили организм. Дыхание становилось тяжёлым, а голова словно набитой свинцом. Дурная привычка ещё с подросткового возраста – при любых стрессах доводить организм подобным образом до полуобморочного состояния. В этот раз долго мучать себя не получилось. Элизабет и так была морально подавлена, поэтому вскоре закрыла кран и поспешила покинуть ванную. Около часа девушка провела, лёжа на кровати и смотря в потолок. Теперь в голове, кажется, было пусто. Оставалось лишь не забывать моргать и иногда разминать затёкшие конечности. Входная дверь хлопнула и девушка сразу поняла, кто пришёл. Раздался громкий голос и немного несвязная речь. Он приближался. Рыжеволосый распахнул дверь спальни, показавшись на пороге как всегда в безупречном виде. Только вот, идеальная укладка была разрушена. Элизабет присела на кровати, внимательно оглядывая Майкла. – Подойди сюда, – он вроде не требовал, а скорее просил, но тело мгновенно отозвалось, поддавшись инстинкту самосохранения и в следующее мгновение Элизабет стояла прямо напротив мужа, ощущая отчётливый аромат алкоголя. – Ты...пьян? Глаза его сверкнули. Криво усмехнувшись, мужчина сделал одно резкое движение, бедрами припечатывая девушку к стене и руками преграждая пути для отступления. – Как же ты раздражаешь меня... Голос его хрипел где-то в районе уха, заставляя тело покрыться мурашками. Майкл выпрямился, глядя Элизабет прямо в глаза. Взгляд его стал холодным и жёстким как дорогой металл. Он скривил губы, словно видел что-то противное...отвратное. Его ладони метнулись к ее запястьям, сжимая те в плотное кольцо с неимоверной силой и резко задирая вверх. – Майкл... – Молчи! Теперь она слышала прежнего Майкла Томпсона. Повелительный голос и грубый тон. Горящие глаза и звериный оскал. Одной своей ладонью он продолжал держать запястья девушки, а второй огладил контур ее талии, поднимая рубашку вверх и касаясь оголенной кожи. Оставляя после своих рук самые отвратительные ощущения. Его губы оставили несколько отметин на шее девушки. – Не нужно, прошу тебя...ты пьян и... Девушка не договорила. Сильный удар пришелся по ее щеке, задевая ухо и на пару секунд оглушая. Щеку свело. Неимоверно сильная боль отдавалась в каждую клеточку организма. Майкл подошёл максимально близко. Носом он провел по ее скуле, с упоением и видом сумасшедшего вдыхая запах женской кожи. Губами касаясь ее и оставляя рваные поцелуи. – Неимоверно прекрасная... Она стояла молча, не желая получить ещё один удар. Лишь слезы, текущие по лицу, портили для мужчины всю картину. Его раздражало то, что она плачет. От одного резкого движения пуговицы рубашки посыпались на пол, ударяясь о дорогой паркет. Он больно сжимал ее грудь сквозь тонкую ткань лифа, стараясь причинить как можно больше боли. С каждым касанием она тряслась и плакала все сильнее. Этот человек отвратителен ей. Опять резкое движение. Боль в затылочной части и она уже безвольной куклой падает на кровать. В своей излюбленной манере Майкл хватает за волосы, больно оттягивая в разные стороны. – Не надо, я прошу тебя! Элизабет задыхалась, пытаясь отползти назад, но все было тщетно. Он хоть и пьян, но сильнее в несколько раз. Быстро стянув ее штаны и расстегнув свой ремень, Майкл склонился над девушкой, удобнее перехватывая ее руки над головой. – Я прошу тебя...если в тебя осталась хоть капля чего-то человечного! Девушка захлебывалась в собственных рыданиях, слыша смех в ответ на свою реплику. – Но я ведь люблю тебя, милая. Не бойся меня.