Пленник

Где-то в дали тёмных коридоров слышались низкие голоса стражников. Только тусклые факела хоть немного давали света в этой сырой и мрачной тюрьме. Уже несколько дней стражники, почти молча, приносили в маленькую камеру Изуку еду и воду. Несколько раз он пытался с ними заговорить и понять, где находится, кто и за что его здесь держит, что с его родителями, но охранники непоколебимо хранили молчание по поводу его нахождения в этой темнице. Кто-то усмехался, кто-то не обращал внимания, а кто-то даже отвечал что-то по типу «Ты не в праве задавать какие-либо вопросы», после чего оставляли еду и уходили. В мрачной комнате не было ничего, кроме жёсткой, пыльной кровати и покосившегося умывальника. Одежда Мидории была смятой и грязной, а на душе будто кошки скребли. Ему так и не дали ответ ни один из его вопросов. Сколько это будет продолжаться и кто за всё это ответственен? Всё ещё оставалась надежда, что его родители уже выслали поисковые отряды, и скоро принца найдут и вызволят из этого страшного места, а пока следует делать то, что хоть как-то поможет скоротать время. В основном, Мидория сидел на кровати, поджав к груди ноги и уткнувшись в них подбородком, и думал. На случай, если его не найдут, должен был быть хоть какой-то план побега, но все его мысли кончались на том, что его поймают, а после этого даже убьют. А если ему удастся выбраться, куда он пойдёт, если даже не знает, где находится? С тех пор, как парень с ожогом на лице его вырубил, и пока Изуку не очнулся тут, неизвестно, сколько принца сюда везли. Может, часов пять? А может, день или два. Так что, самым лучшим решением было оставаться здесь, пока он не узнает хоть какую-нибудь информацию. Судя по закатным лучам, которые еле протискивались в маленькое окошко с решётками, скоро должны были принести еду в третий и последний за этот день раз, но солнце уже почти село, а стражников всё не было и не было. Даже низкие голоса в конце коридоров перестали звучать. Тогда Изуку решительно встал и, покачнувшись от резкого подъёма, подошёл к двери с решёткой. Сквозь небольшое отверстие в виде окна была видна камера напротив, в которой, очевидно, пока что не было ни души, как и во всём коридоре. Несколько секунд было тихо, но потом послышались медленно приближающиеся шаги. Изуку резко отпрянул подальше от двери и уверенно встал напротив неё, дожидаясь охранника. Вот только когда замок на той стороне со звоном упал на пол, а дверь отворилась, в проёме стоял далеко не охранник. Мидория сразу же узнал его: светлые торчащие во все стороны волосы, алые глаза и самодовольная усмешка. Его одежда соответствовала этикету аристократии, а красно-чёрный плащ полностью дополнял наряд. Парень медленно шагнул вперёд, ближе к принцу и посмотрел на него сверху вниз. На удивление, он молчал, оценивающе осматривая зеленоволосого парня. — К-кто ты, и что тебе от меня нужно? — промолвил Изуку, пытаясь смотреть блондину в лицо, отчего его усмешка стала ещё более заметной в вечернем полумраке. — Мои имя Кацуки Бакуго. Подумай, знакомо ли тебе оно? — ровно проговорил он, приближаясь к парню, а он, в свою очередь, отступал назад, но всё ещё старался не отводить взгляда, как это бы сделал отец. Изуку уже хотел ответить, но его прервал один из стражников, который неожиданно появился в дверях. — Ваше Величество, спешу сообщить, что прибыл один из рыцарей семьи Мидория. —«Ваше величество? Так значит, он — король… — подумал Изуку, отвернув взгляд, — подождите-ка, семья Мидория?!» — Пусть катится туда, откуда пришёл, — недовольно бросил Кацуки себе за спину. — Нет! Дайте мне с ним поговорить! — воскликнул, сам того не понимая, Изуку. — Я должен знать, что с моими родными, пожалуйста! Бакуго заинтересованно посмотрел на парня, а потом агрессивно развернулся обратно к солдату и гаркнул: — Делай так, как я тебе велел! После чего стражник живо поклонился и так же быстро ретировался, поняв, что сейчас нельзя тревожить короля. — А теперь ты, Ваше Высочество. Ты пойдёшь со мной, — сказав это, Кацуки больно сжал запястье Мидории и потянул его к выходу из тюрьмы. Они двигались по множествам коридоров, миновали лестницу и несколько дверей в комнаты дворца. Рука Изуку неимоверно болела, но сам он старался не показывать того, что ему больно, ведь этому его учили с детства: не показывай врагам своей слабости. Спустя минут десять, Бакуго остановился перед одной из больших деревянных дверей, и приказал служанкам открыть их, после чего буквально втолкнул принца туда. Оформлена она была истинно по-королевски. Широкая двуспальная кровать, заваленная многочисленными подушками, большое окно, все стены и потолок блестели золотыми искрами. — Запомни то, что теперь это твой новый дом. Жить ты будешь здесь. Если будешь себя хорошо вести, возможно, я подумаю о том, чтобы не убивать тебя. А если ослушаешься моего приказа, сразу же пожалеешь об этом, ты всё понял? Я не слышу! — Да, я п-понял, — пробормотал Изуку, потирая красное запястье, и от такого давления сжался на месте и отвёл глаза к полу. — Правильный ответ, — хмыкнул Кацуки, скрестил руки на груди и уже хотел уйти, как Мидория вдруг крикнул: — Ты пожалеешь, что утащил меня сюда! Меня всё равно найдут! Мои родители не перестанут меня искать, я уверен в этом! — Хахаха, смешно, — громко и зло рассмеялся Кацуки и нагнулся к парню так близко, что тот даже напрягся. — Не внушай себе ложные надежды, принц. Смирись, тебя никто не спасёт, пока я этого не позволю. Да и сбежать ты всё равно не сможешь. Твоё королевство очень далеко отсюда. А что касается твоей семьи… — король сделал паузу и усмехнулся самому себе, видя, как парень перед ним ждёт ответа. — Они все мертвы, так что и возвращаться тебе некуда. Казалось, сердце и душа покинули это тело. Осознание пришло только после того, как за Бакуго хлопнула дверь, и зазвенел замок на той стороне. Слёзы, что Изуку так долго держал в себе, хлынули ручьём. Его родители, королевство, да в конце концов, его будущее… всё пропало. Никто ему не поможет здесь. Эта красивая и комфортная комната резко стала ему неприятна настолько, что Мидории захотелось быстрее спрятаться от всей этой роскоши. Закрыв лицо руками, парень спустился на пол возле кровати и по привычке обнял себя. Теперь он понял, что имел ввиду отец, когда говорил о возможных врагах и их жестокости. Теперь он понял, чего так боялась мать, когда Изуку убегал в город без стражи. Все их наихудшие страхи воплотились в жизнь и теперь их сын стал полноценным пленником, что ни на что не способен.