Пленник

Первое время в дороге Изуку молчал, не решаясь смотреть по сторонам. Внутри он очень боялся того, что его ждёт. Всё так закрутилось, что он уже и не знает, что ему следует сделать ради общего блага. И одновременно играло эгоистичное чувство страха за себя. Он добровольно возвращается в место, из которого так грезил сбежать. Вопрос только в том, что изменится с его возвращением? Он всё ещё простой пленник. Тогда почему Кацуки посадил его на свою лошадь, а не заставил идти рядом? И с каких это пор он так заботится о своём пленнике? Скорее это даже не забота. Обычная сохранность вещи, что нужна ему для осуществления какого-то своего плана. От нервов Мидория закусил губу и заломил руки, на секунду отпустив шею лошади. Вдруг перед ней из-за кустов возникло сухое поваленное дерево, и, не дождавшись команды наездника, она сама перепрыгнула через бревно. Из-за этого резкого движения Изуку постарался быстро схватиться за загривок скакуна, но тут же чуть не отпустил его в смущении, когда почувствовал, как к его спине прижалось что-то широкое и тёплое. Кацуки, сидя позади зеленоволосого, недовольно цыкнул, но не отодвинулся, поэтому Мидория невольно опустил глаза, желая спрятать их от ещё одного гневного взгляда короля. Но, на удивление, Бакуго не злился, испепеляя паренька взглядом, а наоборот — его немного задевало и бесило, что Мидория всем естеством пытался отстраниться. Ну ещё бы. Сам виноват, что плохо относился к нему с самого начала… Конечно, это были вынужденные меры, чтобы удержать его, но теперь это кажется простым оправданием, которое даже вслух произносить противно. Солнце уже начинало садиться, и тьма медленно спускалась на густую чащу. Казалось, повсюду были тени страшных созданий, которые только вышли на свою ночную охоту. По крайней мере, так казалось одному Изуку. Король и его страж были совершенно спокойны и непоколебимы, а потому даже не обратили внимание на быстро приближающиеся сумерки. Теперь уже Мидория сжался и мелко задрожал от того, что ему было неимоверно страшно. — Ты чего трясёшься? Замёрз? — проговорил Бакуго, наклонившись к уху зеленоволосому, и тот вдруг вздрогнул. — Н-нет… — Изуку начал почти неразборчиво бормотать. — Просто немного не привык оставаться в лесу ночью… — То есть, вчера ночью ты не боялся, а сейчас боишься? — усмехнулся Кацуки, отстранившись. — Я думаю… это было что-то вроде шока… — Не важно, просто закрой глаза и держись крепче, — говорил это Бакуго скучным голосом, словно ему просто было всё равно. Изуку, дрожа, кивнул и, как смог, сильно сжал веки. Сначала стало только ещё тревожнее: он даже не мог увидеть те тени, чтобы узнать, где они, а что говорить о любой надвигающейся опасности. — О, Ваше Величество, — вдруг раздался надменный голос стража короля. — А помните, как на стражу во время ночного патруля напали прямо возле дворца? Я думаю, это всё было подстроено призраками. — Даби, — недовольно рыкнул на него король. — А тот случай, когда служанки пошли в этот лес, чтобы набрать ягод для выпечки? Не прошло и часа, они тогда прибежали обратно, твердя о каком-то чудовище… Одна вроде даже не вернулась. С каждым сказанным Даби словом у Мидории всё быстрее по спине бегали мурашки. Конечно, он понимал, что страж этими разговорами просто хочет его напугать, но у него это получалось. И получалось, кстати, очень хорошо. Теперь уже пареньку казалось, будто бы те самые призраки и чудовища наблюдают за ними в поиске подходящего момента, чтобы напасть. Бакуго почувствовал, как бывший принц перед ним сжался ещё сильнее настолько, что его голова соприкоснулась с плечами, а сам он что есть силы вцепился за загривок лошади, отчего та начала недовольно вилять по узкой лесной тропинке, так и норовя сбросить наездников. — Заткнись, придурок, — грозно осадил стражника Кацуки, успокаивая свою лошадь. — Ещё одно слово и последуешь за последней служанкой. — «Последней служанкой? Это он, случайно, не про Урараку?» — нервно предположил у себя в мыслях Изуку и немного приоткрыл зелёные глаза. — Пф, я ничего не сделал, — легко отмахнулся брюнет, усмехнувшись и кивнув на «пленника». — Эй, ты, — видимо, обращался Бакуго сейчас к нему. — Перестань так бесить кобылу. Она из-за тебя сейчас сбросит нас обоих. И успокойся уже. Нет тут никаких призраков и чудовищ. Это умалишённый только болтать и умеет. — Извини… Со стороны послышался удовлетворённый смех, а Мидория лишь глубоко вздохнул, стараясь утихомирить своё бешено колотящееся сердце, снова закрыв глаза. Осталось всего лишь потерпеть до дворца, а затем их общение опять сведётся к нулю, ставя стену. Странно, но от этой мысли ему стало не по себе, будто он захотел продолжить это «нездоровое» общение. Теперь во всех жестах ранее жестокого короля парень видел… заботу? Нет, скорее всего он за месяц просто отвык от какого-либо хорошего отношения, но оптимистичная его сторона рвётся наружу, и поэтому он теперь во всём видит какую-то доброту. Это пройдёт, как только всё в жизни наладится. Только вот когда это произойдёт? Отец до сих пор на троне и всемогущ, как никогда. Наследников, кроме Изуку, нет, а значит, ему ничего не угрожает. В пределах своего королевства его сын объявлен пропавшим без вести, что приравнивается к официальной смерти, поэтому Кацуки прав, сейчас возвращаться на родину не то что рискованно, а просто опасно. Хисаши вряд ли успокоится, если узнает, что его ЖИВОЙ сын ходит где-то по улицам столицы. Единственным выходом в данный момент являлся тот вариант, который предложил Бакуго. Главное сейчас — не сдаваться, иначе план Хисаши Мидории станет явью… Внезапно на Изуку накатила, словно волной, усталость. Сказывалось отсутствие сна прошлой ночью, ранее не появлявшееся чувство одиночества и большого стресса, а ещё эти мысли… он устал как физически, так и морально, но нужно было держаться и не терять сознание ещё ближайшие три или четыре часа, хотя это было выполнить очень сложно… И когда Изуку понял, что уже начал пропадать из реальности, лошадь, на которой он был верхом, остановилась. — Даби, поезжай вперёд, как можно быстрее, — на одной суровой ноте в голосе произнёс Кацуки в сторону стража и Мидория тоже невольно поднял на него глаза. — Сообщи слугам, чтобы приготовили всё к нашему прибытию, понял меня? — Есть, — усмехнулся брюнет, хитро подмигнув голубым глазом пареньку, после чего развернулся, крикнув «Но», ударил поводьями по шее своего гнедого скакуна и обогнал остановившуюся лошадь короля, который уже спешился на землю. — Пересаживайся назад, — спокойным голосом проговорил он, подходя к морде лошади и подавая ей небольшую морковь. — Почему? — Мидория захлопал сонными глазами, чтобы отогнать всё чувство сна. — Я тебе что, объяснять должен? — огрызнулся Бакуго, зло сверкнув глазами. — Сядь назад, это приказ. — Ладно… — Изуку чуть сдвинулся, смотря на короля, который уже снова забрался на лошадь и похлопал её по шее, а Мидория всё не унимался, — Может, ты всё же объяснишь, почему выгнал меня? — С какой это стати? — не поворачиваясь, чуть менее грубо, но всё ещё резко проговорил он. — Я всё ещё твой пленник? — вдруг, не думая, зло выпалил Изуку после недолгого молчания и сразу же пожалел с мыслью, что если до этого момента он не был пленником, то сейчас точно им станет. Но Кацуки на удивление спокойно и долго молчал, не двигаясь с места, а потом, вздохнув и взъерошив себе волосы, проговорил: — Нет, — потом снова помолчал и легко дёрнул поводьями. — Я уверен, что ты не спал последние сутки, поэтому можешь поспать оставшиеся три часа. Если хочешь, можешь держаться за меня, чтобы не упасть. Для осознания этих слов Мидории потребовалось несколько секунд, и только когда лошадь снова двинулась, он невольно обхватил торс Бакуго, чтобы избежать падения. А после того, как он понял, что уже держится за спину блондина, Изуку решил, что поздно отстраняться, ибо это покажется слишком грубым жестом. Хотя он был не против так держаться, и Кацуки вроде тоже, раз сам это и предложил. Тепло спины парня, что был старше и сильнее, успокаивало и внушало малую надежду, что уже совсем скоро он сможет вернуть свою прошлую жизнь. Проговаривая про себя «скоро всё будет хорошо», как мантру, Изуку полностью расслабился и уже не пытался сопротивляться сну, позволяя ему полностью окутать своё сознание. Сам того не заметив, в полудрёме он мягко уронил голову на плечо Кацуки, от чего тот с непривычки напрягся, но потом лишь только замедлил лошадь, чувствуя, как руки паренька чуть сильнее сжали кольцо объятий. Бакуго поджал губы. Ещё никто не осмеливался находиться к нему настолько близко, что бы было слышно сердце, а этот пацан вдруг перестал вырываться или противиться. Неужели поумнел? Победно усмехнувшись самому себе, Кацуки приказал лошади двигаться чуть быстрее, но не слишком, после чего, чётко смотря вперёд, так же погрузился в свои мысли, не замечая, как невольно ведёт лошадь ко дворцу, не следя за дорогой в целом. За все пять часов Изуку ни разу не проснулся, наоборот — судя по тому, как он периодически прижимался к спине Бакуго, ему снились кошмары на фоне всего произошедшего. Наверное, будь это кто-то другой, король бы не позволил ему распускать руки или хотя бы ехать с собой в одном седле, но почему-то Кацуки ощущал странное чувство ответственности за этого недопринца, который попросту не может защитить себя в трудных ситуациях, вместо этого веря в то, что вокруг есть друзья и просто дожидаясь от них помощи. Неудивительно, что Хисаши так легко обвёл его вокруг пальца, но вот что делать с этим чёртовым королём? Война сейчас никому не нужна, да и с чего бы она была? Бакуго по сути не в праве как-то влиять на дела соседней страны только из-за какого-то паренька. Хотя стоп, почему из-за него? Видеть ещё как минимум двадцать лет Хисаши в качестве соседа не хотелось: уж слишком много он доставляет неудобств. Всё ещё слыша мирное сопение Изуку, он почему-то мысленно успокоился. В его возрасте Кацуки уже стал официальным королём после того, как мать с отцом вдруг решили отказаться от престола и переехать в особняк на краю страны. Не скрыть того факта, что Бакуго сильно раздражала доверчивость и наивность Мидории младшего, но что поделаешь, судя по всему, Хисаши изначально не хотел так быстро отдавать власть, пускай и своему родному сыну, поэтому последнего с детства не учили быть осторожным. Такой принц может наломать много дров, пока будет слепо, надеясь на удачу, и без точного расчёта идти в атаку. Уже примерно в километре от них виднелись башни дворца, окрашенные догорающим закатом. Кацуки оглянулся на расслабившегося паренька, обнявшего наездника, как ребёнок игрушку, и вдруг на его губах появилась улыбка. Не привычная усмешка, а именно добрая и тёплая улыбка. Не умиляться, глядя на это зеленоволосое чудо, было невозможно. Поразившись новым эмоциям, парень, немного покраснев, быстро отвернулся, концентрируясь на дороге. Когда лошадь подошла к воротам дворца, к ним во двор выбежали несколько служанок и конюх, чтобы встретить короля и его сбежавшего пленника. — Здравствуйте, Ваше Величество, — в один голос проговорили они, а потом одна мягким голосом спросила: — Что прикажете сделать для Вас и для пленника? — Молчать! — крикнул Бакуго, затыкая её, и продолжил уже более тихо. — Ещё раз услышу, что кто-то из вас назвал его пленником или как-то обидел, я лично приду и запру в темнице. Придворный конюх заберёт кобылу. Он знает, что нужно делать, — Кацуки спустился со спины лошади, взяв всё ещё крепко спящего Мидорию на руки. — А вы приготовьте спальню и одежду для него. Как только всё будет готово, первым делом сказать об этом мне, — он говорил холодно, но периодически следил за тем, чтобы не разбудить парня на руках. — И ещё… Бакуго заговорил шепотом одной из служанок, после чего та активно кивнула и убежала в сторону дворца. Затем, больше ничего не говоря, блондин развернулся и зашагал в сторону дворца, оставляя удивлённых служанок стоять во дворе. Они вдруг зашептались между собой сразу, как король скрылся в дверях дворца. — Ты когда-нибудь видела, чтобы Его Величество так относился к кому-нибудь? — Никогда! Я всегда видела его только жестоким и задумчивым. А сейчас он был с этим… с принцем… осторожным. — Не может быть, чтобы Его Величество что-то чувствовал к нему! — Не неси чепуху. Он король. Ему нужна подходящая невеста. — Ты, что ли? — рассмеялась служанка с короткими розовыми волосами, глядя на светловолосую девушку. — Да хоть бы и я! Тут все затихли, удивлённо смотря на девушку. — Лея, ты серьёзно на что-то рассчитываешь? — А что, я была бы неплохой королевой, так ведь? Некоторые закивали, а другие лишь сделали шаг назад. — Я бы так не была уверена, Лея, — скрестив руки на груди, сказала та самая служанка с розовыми волосами. — Его Величество никогда даже не посмотрит на служанку. — Это мы ещё посмотрим, — гордо вздёрнув подбородок, зло прошипела Лея и пошла прочь со двора. Вскоре и остальные служанки разбрелись по дворцу, делая свою работу и сообщая своим подругам, что Изуку Мидория больше не пленник.