Встань, чтобы завтра опять умереть

      В квартире было совсем тихо, за окном гуляла метель, завывая в плотно закрытые окна. На улице было ни души, все сидели дома в такую неприятную погоду, что совсем неожиданно обрушилась на Питер буквально за два дня до Нового года. Подумать только, всю осень и декабрь почти и не было снега, выпадал, да сразу таял, а тут в одну лишь ночь такая метель.       В комнате было темно, лишь светодиодная лента, что светила розово-фиолетовым, смогла осветить лица двоих парней, что спали непробудным сном. Один, чуть ли не забравшийся на другого, лежал на животе, закинув руки и ноги на черноволосого. Тот вроде бы и против не был, лежал себе, да спал. В комнату тихо приоткрылась дверь, пропуская свет из коридора в комнату, зашёл молодой человек, убирая белые волосы назад, тихо проходя к столику и кладя какую-то бумажку, сразу же скрываясь за дверью. А после была лишь слышна закрывающаяся дверь и поворот ключа несколько раз.       Рома проснулся раньше, чем думал, Джонни ещё спал, за ночь они поменяли положение, старший повернулся на бок, обхватывая подростка всеми своими конечностями и прижимая к себе. Кое-как выпутавшись, Фильченков встал, потянулся, схватив домашнюю одежду и полотенце, он двинулся в ванную. Рома умылся, привёл себя в порядок и теперь стоял на кухне в домашней желтой толстовке и в таких же штанах из плотной и мягкой ткани. Дома на удивление было совсем уж спокойно и тихо, хотя обычно в это время Лёша с Пашей собирались на работу, работал телевизор в гостиной, а Алекс стоял и готовил полезный и вкусный завтрак. Решив, что у взрослых выходной и они высыпаются, Рома стал готовить завтрак на двоих. Выбор пал на такое блюдо, как «крок-мадам»*. Обжаривая бекон, он услышал, как из комнаты доносились шаги, обернувшись он увидел совсем заспанное чудо — Джонни, что, зевая, шёл к столу, чуть ли, не запинаясь об собственные ноги. В руках у него была какая-то бумажка, которую он положил на белый стол. — Доброе утро, — улыбнулся Рома, выкладывая на хлеб глазунью, ветчину и сыр. — Доброе, — вновь зевнув, ответил Джонни, встал, поставил греться чайник для Ромы, а сам взял капсулу для кофемашины. В тишине они готовили завтрак, на стол уже были поставлены тарелки с главным завтраком, Рома укладывал на маленькие тарелочки по круассану с вареньем, ставя так же на стол. Джонни сел возле парня, ставя ему чай-латте, а сам себе поставил обычный чёрный кофе. — Видел? — спросил Джонни, протягивая лист, что принёс Роману. Он мотнул головой, отложил тост и стал читать.       «Ромашка с Джоннетой, мы уезжаем отдохнуть за город, мой коллектив на работе решил устроить такой вот праздник. Оставляем вас буквально на день, вернёмся завтра днём 31-го. Не скучайте и веселитесь! С любовью, Паша и Лёша». — Оу, почему нам не сказали они сразу? — недопонял Рома, откладывая лист бумаги и продолжил поедать свой завтрак. — Сюрприз? Не знаю, но у нас есть время, которое мы можем провести наедине, — улыбнулся Джонни, приподняв брови, будто на что-то намекая. Рома понимая на что клонит его парень, залился краской, но после сразу же придал своему лицу обычный свой вид. — Можем украсить мою комнату. Хотя нет, стоп! Мы же так и не купили подарки Паше и Алексу, нужно бы найти что-нибудь крутое! — улыбнулся Рома, отпивая чай, Джонни кивнул, улыбнувшись в ответ. Что ж, по крайней мере, у них есть план на день, уже что-то.       После завтрака, они переоделись, Рома, отличившись, надел ярко-ярко желтую куртку и свободные чёрные джинсы, надел ботинки на чуть высокой подошве и шапку, Джонни же просто надел бежевое пальто с чёрными джинсами и ботинками. Было решено направляться в торговый центр «Галерея». — Ром, я уже заебался, честно, — сказал Джонни, который раз заходя в магазинчик с всякими вещичками, Рома виновато улыбнулся. — Прости, но я правда хочу их порадовать классным подарком, все же я впервые праздную с ними Новый год, — сказал подросток, завидев перед собой бутылку глинтвейна*, — Джонни-и, — протянул парень и посмотрел на него, юноша сразу все понял и вздохнув взял в руки бутылку, повертев в руках, он без слов пошёл на кассу. Рома скрыв улыбку, взял подарочную коробку и ленту, направляясь вслед за Джонни.       Прогулявшись немного ещё по магазину и прикупив кое-какие вещи, что понравились, они двинулись уже на выход, но вдруг на Рому кто-то наскочил, крепко обнимая. — Ромочка! — парень от неожиданности чуть не уронил пакет из рук, но, когда он заметил, кто же это был, не сдерживая радостный визг, сам уже обнял парня. Это был Артём, друг Джонни, а после знакомства с Ромой, Артём с Романом сдружился, став чуть ли не разлей вода. Рядом с Джонни же стоял Влад, обмениваясь с другом рукопожатием. — Ты вновь покрасился? — спросил Рома, глядя на ярко-красный цвет волос друга, тот лишь кивнул, Влад же, как и его парень, был с новым цветом волос, правда и новым назвать его было нельзя, парень перекрасился в чёрный. — Выбираете подарки? — приятный голос, что не так часто можно было услышать, прозвучал со стороны Джонни и Влада. — Да, — кивнул Джонни, глядя уже на Рому, что разглядывал волосы Артема, а тот хихикая, говорил, что скоро и его покрасят. — Артём, уж крась волосы себе, а то Ромычу испортишь ещё, — услышав разговор друзей, встрял Влад, улыбнувшись. Он не говорил это в серьез, Тёма надул губы, показывая своё недовольство. — Ладно, пойдём мы, не будем мешать, — улыбнулся Артём, отходя к черноволосому. — Стой, а где Миша? — вспомнив про потеряшку, которая не писала уж какой день, Джонни остановил парочку. Двое пожали плечами. — Сказал, что сегодня вернётся, но что-то пока не пишет, либо ещё в пути, либо спит, хрен знает, появиться, думаю, — улыбнулся Тема и махнув рукой, развернулся. Парни разошлись, Рома с Джонни же направились домой. — Джо-онни, — позвал Рома из комнаты, переодеваясь в домашнюю одежду. Юноша, которого звали, зашёл в комнату, зависнув на мгновение, глядя на обнаженный торс парня. Фильченков подошёл, щёлкнул по носу своего парня, улыбнувшись. — Ну, что? Не отвлекай от созерцания прекрасного, — ухмыльнулся Джонни, расстроено вздохнув после того, как Рома надел толстовку. — Ты звал парней праздновать Новый год? — спросил Рома, перейдя сразу же к теме разговора. Джонни все ещё нахмуренный и недовольный тем, что вид на прекрасное ему теперь был недоступен прекрасным, качнул головой в знак согласия. — И Мишу, и Влада, и Тему? — вновь спрашивает подросток, дожидаясь положительного кивка, Рома улыбнулся, — отлично, я позвал к нам Андрея. Не против, я думаю? — даже уже не спрашивая, а ставя перед фактом, Роман двинулся на выход из комнаты. Джонни немного перекосило от этого заявления, но противостоять этому парнишке он не мог, поэтому вздохнув, Колбая лишь угукнул. Зайдя в гостиную, где Рома уже лежал на диване, переключая каналы, Джонни хитро улыбнулся, навалившись всем весом на парня. — Джонни, блин! — завопил подросток, почувствовав, как на него наваливается тяжелая тушка, даже и не думая слезать. — Паши и Алекса нет, так что мы бы могли заняться интересными делами, а не смотреть скучные новости по телевизору, — улыбнулся юноша, забирая осторожно из рук парня пульт и выключая надоевший телевизор. — Я не уверен, что хочу, — покачал головой Рома, взглянув на парня, что навис над ним, больше не давя своим весом. — Не хочешь или боишься? Я обещаю, что я буду осторожен и при первом же твоим словом остановлюсь, — успокаивающе сказал Джонни, погладив подростка по налившийся краской щеке. Ответом ему послужил лишь осторожный поцелуй в губы.       Они и не знали, как оказались на кровати в комнате, Джонни нависший сверху, пытался снять с парня толстовку, избавляясь от такой ненужной сейчас вещи. Черноволосый укладывает Рому обратно на постель, ведь тот приподнялся, желая прикоснуться и расцеловать губы, кусая их до крови, и всё же он, задыхаясь в доселе неизвестных ему чувствах, падает на локти.       Огладив обнажённые бока, Джонни, оторвавшись от губ, что мимолётно целовал, не давая острым зубам их кусать, спустился к шее, выцеловывая и оставляя на ней яркие следы, наливавшиеся красным, вслушиваясь в стоны, что подавлялись шатеном.       Парень осторожно целовал, спускаясь вниз, лишь слегка прикусывая кожу, а после спускаясь к ключице, прикусывая её, оставляя там всё больше и больше следов. Рома, задыхаясь от этих ласк, зарылся ладонями в чёрные волосы, огладив и оттягивая их. Шатен потянулся к краям футболки юноши, что заставило его подняться обратно к лицу Ромы, помогая снять ненужную ткань и впиться в губы новым и страстным поцелуем. Целуя желанные губы, исследуя каждый уголок рта, и блуждая по чужому телу своими руками, Джонни начал осторожно, боясь испугать, спускаться вниз руками, оттягивая резинку штанов, глядя на реакцию Ромы. Тот немного напрягся, но от ласк быстро расслабился обратно, давая полную власть над своим телом вновь. Сразу же Джонни потянул на себя штаны, снимая их с боксерами и запуская в далёкий полёт по комнате, умилительно улыбнувшись, когда Рома, засмущавшись, хотел было свести ноги вместе, но Колбая не дав это сделать, осторожно, но ощутимо хватая бедро, забрасывая себе на плечо и устраиваясь между ног парня. Тот закрыв красное лицо от смущения, тяжело выдохнул, и Джонни спустившись к лицу подростка, убрал чужие руки, вновь целуя губы, напротив.       Долго черноволосому не дали быть в штанах, стягивая и их с парня, а тот не был против, не прерывая поцелуй помог снять последнюю ненужную вещь. И вот полностью обнажённые, они лежали на кровати, освещённые мягким розовым цветом ленты и переливов гирлянды, целовали друг друга, осторожно, как в первый раз в жизни, касались. — Хочу тебя, — немного севшим от долгого молчания голосом, сказал Джонни, вновь заставляя Рому смутиться. Он, ничего не говоря, спустился к шее старшего, целуя, заставляя того подавить громкий стон.       Рома оставлял засосы на шее, плечах и ключицах, как совсем недавно делал это и сам Джонни. Фильченков медленно отстранился и посмотрел черноволосому в глаза, будто хотел спросить, а что делать дальше?       Взгляд у Джонни был мутным и нихрена не соображающим, что немного, совсем немного, но испугало подростка. Впрочем, вглядеться в глаза парня ему особо не дали. Томный вздох сорвался с губ шатена, что окончательно снесло крышу и так еле сдерживающему себя Джонни.       Рука скользнула вниз, к самому входу, а Рома немного удивленно выдохнул, вновь прикасаясь губами к пульсирующей жилке на шее. Секса у них не было, поэтому Джонни всё ещё держа себя в руках, кое-как правда, но держа, протолкнул один палец внутрь, смазанные уже в смазке, никто даже и не понял, откуда она взялась в руках черноволосого.       Укладываясь на спину и укладывая на себя шатена, Джонни одной рукой схватил его за шею, притягивая к себе и жадно целуя, проталкивая сразу второй палец. Рома даже не вздрогнул, ему почему-то даже не было страшно, будто бы все инстинкты самосохранения (своей жопки) отключились рядом с черноволосым, и он мог лишь слушаться его, не стесняясь стоня в рот юноши.       Джонни протолкнул третий палец, не желая при первом же разе доставлять огромную боль любимому, хоть и знал, что от неё никуда не деться. Осторожно разводя внутри пальцы, он надавил на какой-то бугорок внутри, что заставило Рому чуть ли не закричать, сначала Джонни подумал лишь о том, что причинил боль, но почувствовав, как парень сам насадился на пальцы, улыбнулся, продолжив надавливать на точку внутри. Шатен и мог только громко стонать, опираясь на грудь Колбая.       Руки у Джонни дрожали, член ныл от невероятного напряжения, и больше не выдерживая такой пытки, он вытащил пальцы, услышав разочарованный стон, но сразу же приставил головку ко входу. Рома немного привстал, ощущая не пальцы, а что-то намного больше, Джонни осторожно толкнулся внутрь, следя за выражением лица Ромы. Тот закусил губу, следя за чужими руками, что помогал ими, входя в чужое тело. Хотя… Какое оно чужое? Давая возможность Роме самому главенствовать в этом процессе, Колбая придержал его за ягодицы, глядя в глаза, тот вытер поступившие слёзы с глаз, глубоко вздыхая и выдыхая, он плавно опустился на всю длину, громко застонав, сжимаясь внутри. Джонни глухо рыкнул, а потом протяжно застонал, чувствуя, как же узко было внутри, и как же эта узость давила, причиняя не только приятные ощущения, но и боль.       Рома начал двигаться, сначала медленно, плавно, боясь причинить себе боль, но чувствуя, как внутри все сжимается, лишь только он попадёт по точке внутри, он стал нарастать темп, уже двигаясь быстрее и резче. Джонни не выдерживая, повалил Рому на спину, уже сам вдалбливаясь до основания в разгоряченное тело.       Рома громко стонал, ни на минуту не останавливаясь, Джонни целовал его везде, не пропуская ни сантиметр горячего тела, что уже покрывалось капельками пота. Джонни вылизывал шею парня, сжимал бока, из-за чего на бёдрах скорее всего останутся синяки, почувствовав пульсацию вокруг члена, он гортанно прорычал, прижимая к себе Рому, чувствуя, как тот кончает, и кончая за ним следом в парня, что вздрогнул, прижимаясь в ответ. Так они и застыли в этой позе, тяжело дыша, прижавшись к друг другу так, что между ними не было и миллиметра свободного места. — Пиздец, — выдохнул Джонни, выходя из обмякшего тела, Рома проскулил что-то неясное, а потом обнял черноволосого, зарываясь в его плечо. — Пиздец, — согласился Рома и тепло улыбнулся, а за ним и Джонни, осторожно огладив поясницу и ягодицы ладонью, шлёпнув по ним и вновь поцеловал искусанные и опухшие губы. — Нужно в душ, — оторвавшись от губ, Джонни ели встал, хитро улыбнувшись и помогая подняться на ноги Роме, повёл его к выходу из комнаты.

***

      Джонни заворочался во сне, открывая глаза и взгляд его сразу же устремился на спящего рядом парня. Сколько же он пережил? Как сложно было этому подростку просто хоть немного соображать и не делать глупостей? С тех пор, как они стали жить вместе, было много случаев, которые давили на нервы юноши. И вот сейчас ему приснился один такой, вот он его вспомнил, до мельчайших подробностей.       Это было не так давно, может недели полторы назад. Рома был в тот день, как сам не свой, сторонился прикосновений близких, шугался, когда черноволосый клевал в его щеку губами, был будто бы в воду опущенный. А вечером, когда все спать собирались, он всё никак не решался выключить свет и пойти в постель, не запрыгнул в неё, как раньше, не баловался, кидая подушки и игрушки в только что прибывшего из душа Джонни, не обнимал, сладко зевая в постели. Он будто бы что-то боялся, знал, что что-то произойдёт, напугает его, расстроит, Рома только сидел перед телевизором, лениво перебирая кнопки на геймпаде, и даже, наверное, сам не замечая, не следя, что там происходило в игре.       Джонни тогда лишь и мог, что выключить игру и повести за собой подростка, что отнекивался, говоря, что ему спать совсем не хочется. Но хотелось же, видно было по глазам. Юноша тогда решил не расспрашивать, оставил ленту гореть приглушенным зелёным цветом. Он прижал его к себе ближе, пригладив запутавшиеся волосы, не решаясь засыпать, пока сам подросток не сделает это. Тот же долго не мог заснуть, вертелся, то прижимался ближе, то отодвигался на самый край, но спустя где-то час мучений, он смог провалиться в сон, а за ним уже и Джонни. Но до утра проспать не было суждено никому из них.       Колбая проснулся от тихого скулежа за спиной, всё ещё недопонимая, где он, на грани сна и реальности, он повернулся на другой бок, и сразу же проснулся, увидев, как Рома скулил, плача во сне. Затормошив его, стараясь разбудить, Колбая сел на постель. Рома проснулся сразу же от толчков, но и реакция парня была совсем не такой, какой ожидал старший. Тот попытался оттолкнуть от себя Джонни, а в глазах его был ужас, страх, а при виде черноволосого, дыхание его стало прерывистым. Юноша с шоком понимал, что вновь видит перед собой признаки панической атаки, Рома глядел на него, но будто бы сквозь, выдыхать воздух он резко перестал, лишь вдыхая его, задыхаясь, на глазах наворачивались слёзы, Рома пытался нормально задышать, но всё время прерывался, вновь начиная задыхаться. Джонни не теряя времени, осторожно и нежно, взял его за руку, успокаивающе поглаживая. — Рома-Рома, всё хорошо, я тут, с тобой, рядом совсем. Успокойся, все будет хорошо, давай, дыши, можем вместе, давай. Вдох-выдох, — начал говорить черноволосый, сам не следя за тем, что говорит, в голове лишь была надпись «успокоить Рому» и больше ничего. Но тот не мог успокоиться, дыша через раз, прибывая в какой-то другой вселенной, где перед ним сидел не Джонни. А он.       Рома и не знал его имени, не помнил даже так скажем, но его образ запечатлелся ему навсегда. Чёрные глаза, налитые злобой и каким-то смехом, иссиня-черные волосы, недельная щетина на лице, вот он, персональный ад Ромы. Вот, перед ним, тянет руку к нему и к его лицу, что-то шепча, улыбаясь, наверное, издеваясь над ним. Если бы не он, если бы тогда он не спускался по лестнице и не заметил бы Рому, то ничего бы не случилось, ему бы не было сейчас так страшно, он бы не сидел бы сейчас здесь. В голове будто бы был туман, ничего не было ясно, только тот страшный образ перед ним. Рому ломало, знобило, сердце, как бешенное билось, он походил на наркомана, у которого произошла ломка.       Наверное, Джонни просидел с ним так минут двадцать, гладя по голове и нёс какую-то нежную и успокаивающую херню, и вроде бы это помогало. Рома перестал задыхаться, стал нормально дышать, но в какой-то момент, он зарыдал. У него просто началась истерика от всего этого, Рома громко рыдал, двигаясь от черноволосого дальше. Джонни попытался его вновь успокоить, но заметив, как из носа подростка пошла самая настоящая кровь, он встал на ноги, попытался поставить на ноги и Рому, но тот не мог стоять совсем, так что Джонни поднял его на руки, унося в ванную, где посадил на бортик ванны и открыв кран с холодной воды, набрав её в рот, выбрызнув её сразу же на Рому. Тот будто бы немного очнулся, фактор неожиданности сыграл на руку, Рома чуть осознанным взглядом взглянул на юношу, тот всё еще был готов к любым припадкам, но их не было. Шатен будто бы новым человеком стал, ничего не понимал, как оказался в ванной, что вообще было. — Блять, пиздец какой-то, — выдохнул он, направив взгляд на Джонни. Тот был с ним согласен, как никогда раньше. У Ромы очень сильно болела голова, он немного потряс ею, тело ломило, ноги не держали вообще. Кровь текла из носа, окрашивая белый ковёр на полу, сумев остановить кровь, Джонни кинул в воду ковёр, поворачиваясь лицом к Роману. — Пошли спать, — выдохнул черноволосый, вновь поднимая подростка на руки. Как же хорошо, что дома не было никого. — Всё хорошо? — прервал мысли Джонни Рома, который проснулся от шума в комнате. Колбая стоял у окна, выкуривая, наверное, третью сигарету. Он повернулся на голос, вглядываясь в смытые очертания обнажённого тела, Рома немного нахмурился, но всё же сел в постели, боль немного отдавала в копчик, но она была терпима, всё же было и больнее. — В полном, — улыбнулся Джонни, выбрасывая недокуренную сигарету в окно, закрывая его. — Тогда иди ко мне, — мурлыкнул парень, разводя руки в разные стороны для объятий. Джонни прошёл обратно к кровати, повалился сверху, чмокнув в покусанные губы и укладываясь на чужой груди. Все проблемы ушли на второй план, есть сейчас только они, мягкие игрушки, кровать и сон. А с проблемами они справятся, они вместе, всё выдержат, тем более они совсем не одни.

***

      Солнце, что было последнее в этом году осветило комнату, что забыли закрыть шторами, и теперь оно будило лежащих парней своими яркими лучами. В квартире были слышны переговоры, кто-то готовил что-то на кухне, но это не будило парней, что лежали, прижавшись друг к другу так, что и солнце было им не страшно.       В комнату вдруг открылась дверь, и из неё показалась беловолосая макушка. — Вставайте, Новый год проспите, — прошёл к кровати Алекс, заставляя парней заворочаться просыпаясь. Джонни протер сонливые глаза, открывая их, немного хмуря от яркого света. Рома же повернулся на живот, отворачиваясь от парней, показывая всем своим видом, что ему не хочется вставать, он хочет спать, да и вообще отвалите от него, он устал. Колбая не стесняясь парня, что навис над ними, толкнулся губами в шею подростка, собираясь уже вставать. Лёша мимолетно бросил взгляд на усыпанную засосами шею и грудь старшего, и так же перевёл взгляд на спину и шею младшего, что так же была вся в отметинах. Улыбнувшись своим мыслям на тему того, что дети быстро растут, он вышел из комнаты, не желая стеснять парней. — Ром, — протянул черноволосый, толкнув немного парня, что кажется вновь провалился в сон, — Рома, вставай, — не теряя надежду на то, что его парень проснётся, он встал на ноги и поднял сонную тушку на руки. Фильченков сразу же нахмурился, попытался перебраться на кровать обратно, но его удержали, осторожно бросая на антистресс-кресло. Роман сразу же застонал от боли, хватаясь за спину и живот. Низ живота ноющие заболел, напоминая о том, что было вчера. Джонни от стона боли испуганно подошёл обратно, наклоняясь над подростком. — Вот что ты сделал со мной, — воскликнул младший, драматично закинув на лоб ладонь, — я умираю! — О, нет, сир, прошу вас! — сдерживая смех, так же воскликнул Джонни, помогая «умирающему» встать на ноги. — Но жопка у меня всё-таки болит, сир, — улыбнулся Рома, натягивая на тело одежду, что со вчерашнего дня была раскинута по комнате. — Неужто нас такими Лёша с Пашей увидели? — вздохнул тяжело Фильченков, накидывая толстовку. Смущение забило новым ключом, щеки налились румянцем. Джонни с улыбкой на лице подскочил к парню, целуя его шею, а после в нос. — Да всё хорошо, успокойся, — заверил парень, выходя из комнаты, а за ним последовал и Рома.       На кухне сидели взрослые, о чём-то очень тихо переговариваясь и смеясь, а завидев парней, они тепло улыбнулись им, Алекс сразу же забегал по кухне, накладывая тортилья на две тарелки. — Теперь ясно, чего это вы так долго спали, — не удержавшись от соблазна подшутить, Паша усмехнулся, завидев, как лица обоих парней залились краской. А на часах был и правда уже давно обед, не удивительно, что взрослые уже были дома, видели все и даже больше, чем должны были. — С наступающим, мальчики, — разрядил обстановку Алекс, укладывая перед их носами уж очень поздний завтрак.       И вот спустя невероятно огромное количество времени парни сидят на диване, болтая, вспоминая какие-то хорошие моменты. Даже и не верилось, что совсем скоро закончиться этот ужасный и тяжелый для многих год. Вокруг небольшого, но заполненного до отвала столом, сидели парни: Паша, Алекс, Рома с Джонни, Влад, Артём, Миша и даже пришёл Андрей, весь смущённый, ведь кроме Ромы он никого и не знал. Вот с кем с кем, а с Андреем и Темой Рома смог подружиться очень сильно, они можно сказать стали братьями. Если рядом не было Джонни, то вместе с Ромой был кто-то из них двоих, либо Артемий, рассказывающий какие-то новые брендовые штучки, показывая одежду, что смог урвать на скидке, либо Андрей, полная противоположность первого, молчаливый, не разбирающийся в моде, а лишь в точных науках. Но и с тем, и с другим Роме было интересно до безумия, и порой покидать их ему очень не хотелось.       В гостиной был выключен свет, но гирлянды, светодиодные ленты, ёлка, телевизор — освещали лица и стол, было даже очень светло в такой сумрак. Под ёлкой уже стояли подарки, что приготовили парни для друг друга. На ёлке висели белые, серебристые, голубые шары, на верхушке горела звезда, жёлтый цвет гирлянды мигали с разной скоростью, светя в разные стороны, под ёлкой стояли конфеты, бутылки вина, фигурки щелкунчиков и, конечно же, сами подарки в разных упаковках. Под ёлкой даже была отдельная гирлянда, она освещала красиво низ ёлки, закрывая искусственную ножку.       До нового года оставались считанные минуты. — Мда, много всякого всё же было в этом году, — вздохнул Миша, съедая разрезанный на кольца апельсин. — Ага, вот что значит, год крысы, — усмехнулся Джонни, следя за Ромой, что сидел около ёлки с Андреем и Артёмом, которые нашли быстро общий язык, в общем, спелись. — Да ладно вам, он уже подходит к концу, пора радоваться, — усмехнулся Паша, и после его слов началась речь Путина. — Каждый год одно и то же, — вздохнул Алекс, слушая в пол уха, как Владимир Владимирович стоял за кремлёвской площадью, желая всем россиянам здоровья, благополучия и всего того, что желал каждый год, правда и добавил про то, что год был самым сложным за всё время. И вот через несколько минут начался бой курантов, парни все сели за стол, дожидаясь, когда Паша открутит от шампанского пробку и разольёт по бокалам. — Ну, с Новым годом что ли, — улыбнулись все и под музыку выпили, Джонни с Владом взорвали хлопушки, все подскочили и засмеялись, включился голубой огонёк, но на телевизор больше никто не обращал внимания.       И вот все стали обмениваться подарками, вам, возможно, интересно, кто что получил. Рома от Артёма и Влада получил кучу масок, да ещё и ремень от Tommy Hilfiger, от Андрея он с Джонни получил, какие-то странные электрические круги, который по рассказу самого Андрея, могли передавать качания возлюбленного, от Миши они получили сувениры из Америки, откуда недавно приехал сам Михаил. А вот подарок от Паши с Алексом был ещё тайной, которая скоро совсем раскрылась. Лёша вышел из комнаты, направляясь вглубь квартиры, а зашёл обратно уже не один. Рядом бежал, высунув язык щенок… самоеда… От такого Рома вскрикнул, подскакивая на месте, и вот уже через мгновение он сидел на коленях около собаки, смотрит на неё и чешет её бока. Джонни немедля присоединился к нему, как впрочем и остальные. — С Новым годом, — улыбнулись взрослые, следя за тем, как счастливо улыбались парни, почёсывая то там, то здесь щенка, а тот от такого внимания лишь был рад, повалился на спину, подставляя белое пузико. — Как назовём? — спросил Рома, разглядывая добрые глаза собаки. — Давайте, Джоан? — предложил Артём, опираясь на плечо Влада, который поглаживал пузо самоеда. — Джоан? — задумался Джонни, усевшись на кресло рядом. — Ну, да. Джонни и Роман, — усмехнулся красноволосый, указывая на свой идеальный мозг и гениальные идеи. Ну, или гениальный мозг и идеальные идеи… — А мне нравиться, — согласился Рома, смотря на собаку, что нарекли именем Джоан. Все согласно закивали улыбаясь. Это ли не счастье? Быть рядом с друг другом, праздновать такой огромный праздник и быть довольны всем? Ведь важно то, что ты любим, любишь, рядом с близкими и друзьями, и даже огромные, непреодолимые проблемы становиться какой-то пылью, что унесёт ветер в прошлое. — Ну, что, Ром? Волосы покрасим? — улыбнулся Артём, доставая из сумки пачку белой краски. — Блять, Тёма, — шуточно разозлился Влад, накрывая своими ладонями волосы друга, будто бы спасая их от «смерти». Все залились смехом, Рома улыбнулся, да, определенно, это лучшее, что могло с ним когда-либо случиться. Он с семьёй, большего не надо. крок-мадам* — известный французский горячий бутерброд: croquer означает «хрустеть». горячий сэндвич, который подают с жареным яйцом сверху. глинтвейн* — горячий алкогольный напиток на основе красного вина, нагретого до 70–80 градусов с сахаром или мёдом и пряностями. Традиционно употребляется в Австрии, Германии, Швейцарии, Польше, Чехии и Эстонии на рождественских базарах и праздниках, проводящихся на открытом воздухе. (это вкусно! рекомендую)))