Они наши враги

      Остров Олух. Тот самый остров, где постоянно бурлила жизнь независимо от сезона и времени года, сейчас был непривычно тих и пуст. Рассветное солнце пыталось приласкать своими лучами хоть кого-нибудь, но тепло не находило искомое. Все жители, абсолютно все сейчас были в Большом Зале. На следующее утро, после того как Иккинг принёс свой трофей, весть об этом ураганом пронеслась по каждому дому. Сначала все смеялись до боли в животе, шутили. Но потом, когда вождь всех вызвал на сбор… Ситуация перестала быть смешной, и все с неверием шли в место, где оглашались только самые важные новости. «Рыбья кость» убила Ночную Фурию! Люди не верили. Всё было слишком неожиданно. Дракон, что нагонял страх годами, был убит не менее «знаменитым» наследником Стоика. Начали появляться самые разные слухи и пересуды, и, чтобы их задавить в утробе, вождь решил всех собрать и показать голову дракона.       В Большом Зале было невероятно душно и тесно. Редко когда столько людей здесь находилось одновременно. Жители, толкаясь, пытались пробиться в первые ряды, чтобы лично лицезреть трофей и хилого парня, отрешённо смотрящего на свои руки. Засохшая кровь дракона всё ещё была на Иккинге. Эта картина цепляла даже самых матёрых драконоборцев, убивших не один десяток чудовищ. Близнецы перешёптывались и были непривычно тихими. Придумывая очередной розыгрыш, они лично застали приход сына вождя. Даже для них это было шоком. Забияка и Задирака впервые в жизни не знали, что сказать. Сморкала же, отойдя от неверия, был в ярости. Ведь это он должен был убить Ночную Фурию! Тогда он стал бы самым уважаемым викингом на архипелаге, Астрид наконец-то согласилась бы выйти за него. Но нет. Всё досталось этому неудачнику! Как же был зол парень, пока отец не поговорил с ним. Слюнявый практически приказал ему стать другом Иккинга, поскольку теперь он будет иметь вес в спорах и решениях. Убийство Фурии будет иметь последствия не только для Олуха, и лучше быть другом убийцы легендарного дракона, чем его врагом. Иначе можно поменяться с ним местами и самому стать изгоем. Рыбьеног просто был рад, что теперь сражения с драконами будут проходить легче. Ночная фурия нередко своими залпами убивала людей десятками. Любая защита была бесполезна. Вышки, где находились катапульты, взрывались в первую очередь, что доказывало о наличии разума у чудовищ. От этого становилось только страшнее. Ещё Ингерман надеялся на изучение тела дракона. Сколько же тайн и загадок оно хранит. Может быть, это как-то поможет в сражениях против них же. Астрид сейчас с немым вопросом смотрела на Иккинга. Почему он не радуется? Он же победил само порождение Тора и богини Хель! Разумеется, на его месте она хотела бы видеть себя, но не была уверена, что победит такого дракона, так ещё и в одиночку. Девушка понятия не имела, как это удалось Хэддоку, но сейчас не собиралась к нему лезть. Она видела, что в парне есть стержень и какая-то сила, которую смогли разглядеть, вероятно, только сама Астрид и Арвид. Сколько она знала Иккинга, он был дружелюбен, даже для тех, кто напрямую называл его ошибкой, парень лишь улыбался в ответ, обезоруживая своих обидчиков. Но его подвиг… Он полностью перевернул мнение Хофферсон о наследнике острова. Теперь она была в смятении, не понимая, что можно ожидать от Иккинга. А неизвестность её злила, как бы Астрид не пыталась запереть это чувство глубоко внутри себя. Арвид стоял неподвижно, напоминая больше каменную статую, чем человека. Все его мысли были сосредоточены только на Иккинге. Улсонн думал, что сын вождя отпустит Фурию, но тот убил её, что стало неожиданностью. Хотя это и играло на руки попаданцу, но теперь всё нужно обдумать ещё раз, в этот раз вплетая этот поступок Иккинга в свои планы. Теперь им нужно было отговорить Стоика от похода в гнездо драконов. Оборона острова требуется куда сильнее, чем очередной, бессмысленный и неудачный поход в надежде найти и разорить место проживания чудовищ. — Иккинг… К-как ты смог победить Ночную Фурию? Даже самые лучшие воины проигрывали в схватке с этим отродьем! Вопрос Стоика заставил жителей Олуха замолчать. Все с нетерпением обратили свой взор на парня. В ответ Хеддок поёжился, показывая, насколько он не привык ко всеобщему вниманию. — Мне… Повезло, — ответил Иккинг, отойдя от своеобразного транса. Вождь несколько секунд смотрел на своего сына с сомнением. — Да будет так! Сегодня вечером будет пир! В честь убийства отродья Хель и подвига моего сына будут литься реки самого отборного эля! — Стоик ударил кулаком по столу, заставив вздрогнуть всех, кто стоял в первых рядах. После объявления все начали радоваться, а Иккинг незаметно решил уйти домой и наконец отмыться как следует от уже порядком засохшей крови. Он был рад своей победе, но что-то внутри заставляло его жалеть о своём поступке и думать, что всё можно было сделать иначе. Обойтись без убийства, просто отпустить дракона. Даже если бы он умер, это уже не были бы проблемы Иккинга. Но всё случилось так, как случилось, и нет смысла жалеть об этом. Но каждый раз парень мысленно возвращался в тот миг и проигрывал в голове ту сцену, смотря на свои руки. Казалось, что теперь это вечно будет преследовать его. Ночью приснился кошмар, связанный с Фурией, и, видимо, это только начало борьбы совести парня с желанием выделиться. — Стой, Иккинг! — Арвид догнал шатена, когда последний практически дошел до своего дома, — Ты как? Не ранен? — Нет, все хорошо. Но… Не так я себе это представлял. Не думал, что меня будет мучать совесть. Иккинг сел на последнюю ступеньку лестнице, ведущей к его дому. — Я думаю, что совесть в любом случае мучала бы тебя, — Арвид сел рядом с другом, — Но в нашем мире либо ты убиваешь, либо тебя. Таковы законы. — Знаю, но это не утешает. Парни замолчали на несколько минут. — Спасибо, что поинтересовался, как я. Ты единственный, кому это интересно. — Астрид ещё спрашивала, — Улсонн по-дружески толкнул Иккинга в плечо. Хеддок только измученно улыбнулся. Как бы ему не льстило внимание Астрид, сейчас ему было не до неё. Нужно разобраться с своими демонами внутри. — Ты мне нужен будешь вечером. Думаю, что твой отец объявит о новом походе против крылатых. Нужно его отговорить. Ты же сам чувствуешь, что война близится, нам нельзя терять людей. Арвид посмотрел на Иккинга. Только сейчас он заметил, насколько тот был измучен. — Хорошо. Я буду с тобой. А сейчас мне нужно вымыться и хоть немного поспать, — Хеддок начал вставать, а Улсонн последовал за ним. Арвид похлопал друга по плечу и отправился домой. Нужно было скоротать время до вечера. Сегодня ещё нужно уговорить вождя принять на вооружение изобретение Иккинга, а зная любовь Стоика бросаться на драконов чуть ли не с голыми руками… Будет трудно.       Через несколько дней должны начаться тренировки с драконами, которых смогли отловить в последнем их налете. Северин сказал, что желающие могут продолжать тренироваться у него, и Арвид с Иккингом не стали упускать такой возможности. Про остальных Улсонн не знал. Так же близился день свадьбы. И внутри у жениха возникало странное чувство. Ощущение, что всё пойдет не самым лучшим образом. Он помнил, какая Хедер была в сериалах, но какая она будет в действительности, предугадать не решался. Но зная их семейное безумие… Семейная жизнь обещает быть весёлой.       Помогая родителям, Арвид заметил как люди снова начали стекаться в Большой Зал. Вместе с отцом и матерью он пошёл вслед за жителями, слушая рассказы Альрика о своей молодости. Окружающие были счастливы, предвкушая возможность напиться и расслабиться. Улсонн-младший же пытался придумать, как донести до Ярла свои мысли и идеи. Второй раз за день духота встретила Арвида при входе в Большой Зал. Но теперь она была с привкусом пота и эля. Пить парень сегодня не собирался от слова совсем. Он ещё помнил Йоль, который был пару лет назад. Как они с Иккингом напились и полночи бродили по деревне в надежде найти свои дома, а потом заснули в амбаре с яками. Утро было… Болезненным.       Арвид заметил Иккинга, говорящего с отцом, и начал пробираться сквозь толпы уже изрядно выпивших викингов. Краем глаза парень заметил Астрид, стоящую с Забиякой. Где остальных носила Хель, Улсонн не знал, и узнавать не собирался. — Отец, зачем снова плыть в пасть дракону? Нам нужно укреплять наш остров, ведь вождь всегда защищает свой народ, а ты поведёшь их на смерть, — импульсивно сказал Иккинг, когда Арвид смог подойти к ним. — Вождь, прошу прощения, что влезаю, но он прав. Стоик смерил обоих тяжелым взглядом и закрыл глаза, принимая решение. — Хель с вами, в этом году мы не поплывём на поиски гнезда, — Арвид заметил, как вождю было непривычно уступать своему сыну, — Что-то еще? — Да, вождь. Я думаю, что баллиста Иккинга была бы эффективней катапульты с камнями. Установим её на вышки и по периметру деревни. Обучим людей управляться с ней. Если эта штука смогла сбить Фурию, то другие драконы будут лёгкой мишенью, — Арвид на одном дыхании высказал своё предложение. Стоик снова задумался. — Драконов принято убивать, глядя им в глаза, а вы предлагаете просто расстреливать их?! Какой викинг на это пойдёт?! Стоик был зол. Он самого детства убивал драконов топором, купаясь в их крови и добывая трофеи. — И скольким это стоило жизни? Ещё лет пять и Олух опустеет, отец. Каждый налёт уносит слишком много жизней, а ведь наши враги не только драконы. Пап, послушай меня. Хотя бы раз. Пожалуйста. Стоик чуть ли не с рыком повернулся в сторону жителей Олуха и начал осматривать их всех. Так продолжалось несколько минут. Было видно, что усталость вождя берёт вверх. Плечи опустились, под глазами залегли большие круги, взгляд был тяжёлым, а когда-то образная осанка пропала. — Наверное, вы правы, — с трудом признал Стоик, — Когда был жив мой отец, Олух был намного больше. Ты прав, сын. Вождь защищает свой народ. Передай чертежи своей штуки Плеваке. А сейчас веселитесь, мне пора. Вождь похлопал парней по плечам и пошел в сторону одного из бочонков эля. — Это оказалось легче, чем я думал. Иккинг теребил волосы на затылке. Арвид на его фразу лишь кивнул. — Давай в этот раз ты не будешь напиваться, иначе ты снова полезешь к Астрид. А я могу и не успеть тебя спасти. Да и снова просыпаться в сарае с яками. Оба парня, вспомнив события двухгодовой давности, сморщились. — Тут ты прав, пить столько мне не стоит, — Иккинг впервые за день рассмеялся.       Спустя несколько часов после начала пира многие уже опирались на столы и стены. Музыка играла всё тише и тише, а танцы закончились уже давно. Люди просто общались, делились проблемами и давали советы. Все было так… Обычно? Все понимали, что грядёт война, но не придавали этому значения. Война — это возможность умереть с честью или заработать на грабеже. И всё. Никаких страхов и паник. Викинги жили войной, совершая набеги и грабя соседей, но когда драконы стали доставлять проблемы, пришлось прекратить давнее ремесло. — Друзья! Сегодня мы собрались здесь, чтобы отпраздновать прекрасный повод! Ночная Фурия сокрушена и не абы кем, а моим сыном! Так же, совсем скоро мы заключим брачный союз с Берсерками. Как вы все помните, те кто нарушит клятвы, никогда не попадёт в Вальхаллу. Поэтому уже можно начать приготовления к свадьбе! Охотники, настреляйте дичи столько, сколько получится. Рыбаки, ловите рыбу до тех пор, пока лодка не начнёт крениться на борт. Весть о нашем союзе должна греметь во всех уголках Архипелага. И пока не забыл, в этом году похода не будет, мы займёмся укреплением острова, — прогремел Стоик на весь зал, заглушая всех. После его слов некоторые выдохнули, некоторые начали роптать. Но совсем недовольных не было. В смерти от клыков или когтей дракона чести не было. ***       Берсерков могли любить или ненавидеть, презирать или восхищаться, но все знали, что эти викинги были серьезными и опасными воинами. А о их безумии давно слагали легенды, которые то тут, то там звучат из самых разных уст на всех концах Архипелага. Самое странное, что Берсерки, собственно, берсерками и не были в привычном понимании этого слова викингом. Быть берсеркером — это дар Асов, что решили обратить свой взор на жалкого смертного. В обычной жизни такие люди абсолютно не отличались от других. Так же любили, смеялись, горевали и боялись, но в бою всё менялось. Берсерки были способны впадать в ярость, в таком состоянии они были опасны даже для своих товарищей по оружию, ибо практически не контролировали себя. В своеобразном трансе такие воины могли творить великие дела. Ужасные, но великие. Но даже Дагур не был берсеркером. Вождь Острова Берсерков был лишь безумнее и кровожаднее остальных. Да и давно уже не видели проявления этого дара у людей.       Правление прошлого вождя, Освальда Разлюбезного, смягчило грубые сердца жителей этого скалистого острова. И прозвище было дано не просто так. Освальд был человеком мягким и предпочитал решать конфликты не мечом, а пером. Благодаря этому Остров Берсерков долго был в мире с соседями. За это же он и был убит собственным сыном. Дагур считал, что берсерки должны жить войной, постоянно напоминая остальным о своих навыках. И ради благополучия жителей острова, как он думал, было совершено убийство собственного отца. Многие осуждали это, но в лицо говорить никто не решался. Поэтому сейчас Остров Берсерков не отличался от Олуха. Драконы хоть и посещали их в поисках добычи, но случалось это намного реже, чем у соседа. В остальном, такие же люди, живущие теми же целями и мечтами. Единственное существенное отличие заключалось в черноволосой девушке, громящей свой дом, словно Фурия. — Дагур, ты не можешь так поступить со мной! Ты и так отнял у меня всё! Моих родителей, мечты стать воином. Ты заставил меня сидеть целыми днями в этом проклятом доме, словно шавку! Девушка запустила в вождя очередную тарелку, но тот успел уклониться и рывком зайти за спину воительнице. — Хедер, сестрёнка. Я же это всё делал для твоего блага! — Дагур обнимал сестру со спины, предотвращая попытки кинуть в него чем-либо. — Иди к Хель, братец, — прошипела Хедер, выплюнув последнее слово, — Теперь ты меня отправляешь на Олух, словно подношение! — Я слышал, что этот парень неплохо владеет мечами. Дагур залился смехом. Как и всегда, было непонятно, что в этом было смешного для вождя. — Я убью его в первую же брачную ночь! — брюнетка не теряла попыток вырваться, — Я ненавижу тебя, Дагур. Клянусь богами, когда-нибудь я убью тебя! — Полегче со словами, Хэд. Я же вырастил тебя. Вождю всё тяжелее было сдерживать попытки Хедер вырваться. — Ты?! С тех пор как родители умерли от твоей руки, меня растила Хельга, — Вереск перестала вырываться из рук брата. — Да? Ну прости, сама понимаешь, место вождя требует много времени. Видя как Хедер обмякла, Дагур решился отпустить её. — Убирайся, — тихо сказала брюнетка и присела на чудом уцелевший стул. Вождь без ответа удалился из дома. Девушка опустила голову на руки и бесшумно начала плакать. Первый раз за всю жизнь она дала волю слезам. Хедер всегда старалась быть сильной, хоть и знала своё будущее. Её растили на «убой», что бы там не говорила Хельга про любовь. Быть подачкой для крепкого союза мерзко, особенно без поддержки друзей и родителей. Всех тех, кого её лишил Дагур. Дагур. Это имя вызывало первозданную ярость внутри девушки. Хедер знала каждую волосинку и родинку на лице своего брата. Она успела запомнить всё это, смотря на голову вождя и мечтая размозжить её об землю собственной ногой. Желания девушки о убийстве брата иногда были настолько сильны, что она брала меч и шла в лес, рубя при этом всё, что попадется на глаза, а когда руки уже не могли держать оружие, Хедер падала на землю и, смотря на небо, мечтала о живых родителях. И вот, последний день на родном, но ненавистном острове. Завтра на рассвете девушка должна отплыть на Олух. К своему будущему мужу, который, вероятно, будет относится к ней, как к рабыне. Таковы устои викингов, и плавать в розовых мечтах о любви не стоит. Так её учила Хельга. Жаль, что она не дожила до этого дня всего-то пару месяцев, умерев от болезни. Поддержка это старой, но доброй женщины была бы как раз кстати.       Хедер даже думать не могла о свадьбе. Она знала только имя своего жениха. Арвид Улсонн. Фамилия Улсоннов с десяток лет назад пролетала ураганом по ближайшим островам, как о великих драконоборцах, но легче от этого не становилось. Хедер знала, что этот брачный контракт был подписан ещё при жизни её отца, но его ненавидеть Хедер не могла. Всё что осталось от него, это лишь мимолётные, приятные воспоминания. Маму же девушка помнила лучше и могла бы бесконечно пересказывать моменты, связанные с ней. Но как это ей поможет? Хедер снова предстоит стать сильной, но теперь уже на другом острове.       Девушка подняла голову, взглянув на заходящее солнце, и вытерла слёзы рукой. Надежда. Это всё, что у неё осталось. Единственное, что радовало Хедер, это отсутствие Дагура на Олухе. Наконец-то она не будет видеть его лицо и каждый раз вспоминать день убийства родителей.       Тогда, шесть лет назад, утро было солнечным. Мама отправила её на рынок за молоком, отдав немного блестящих монет. Отец, как всегда, был занят, выполняя свои обязанности, но обещал, что зайдёт на обед домой. Дагур же с самого утра был мрачным и тихим, но на это почему-то никто не обратил внимание. И когда Хедер вернулась домой, то застала своего брата с окровавленным мечом в дрожащих руках, стоявшим над трупами своих родителей. Кувшин с молоком выпал из рук девочки, разбившись на осколки и оставив лужу на входе в дом. — Прости, ты не должна была это видеть, — сказал тогда Дагур и начал подходить к Хедер. Разумеется она испугалась и бросилась бежать. Хедер долго не могла остановиться. Боялась, что брат догонит её и убьет. А когда силы покинули её, то девочка сползла по ближайшему дереву на землю и начала неотрывно смотреть на какой-то куст. Слёз не было, только желание проснуться. Хедер не помнит, как стражники нашли её и отвели домой, как Хельга что-то говорила ей, как её через силу кормили. В таком состоянии она пробыла неделю, постепенно приходя в себя. Первое, что помнит Хедер, это ненависть к Дагуру. Жгучую, словно яд Разнокрыла, горячую, словно пламя Змеевика, зудящую под кожей, словно заноза от новой рукоятки меча. Так начался её личный Хельхейм. Раз за разом она переживала тот день, пока не смирилась.       За мыслями и воспоминаниями Хедер не заметила, как солнце полностью покинуло остров. Продолжать сидеть и отодвигать отбытие смысла не было, поэтому девушка решила хоть немного поспать. Она знала, что ей снова приснится Дагур, только что убивший её родителей, и Хедер проснётся в ужасе и холодному поту, глотая как можно больше воздуха. Но не спать совсем не выйдет. Она уже пробовала. ***       Надоедливый лучик солнца бегал по лицу Хедер, заставляя её хмуриться и раздражаться. После непродолжительной борьбы и проигрыша девушки, последняя открыла свои глаза цвета хризолита. Туманность в голове, оставшаяся после сна, сходила на нет, взаимен приходила ясность и осознание важности этого утра. Сестра вождя Берсерков, неспешно потянувшись, встала, осматривая свои небольшие пожитки. Нужно собираться. Проблем это не составило, поскольку вещей было совсем немного, и они уместились в одну сумку. Спустившись на кухню, девушка быстро закинула в себя остатки приготовленной вчера еды. Сидя за столом, Хедер начала понимать, что ей страшно. Страх — самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх — страх неведомого. Девушка уже не помнила, где и от кого это услышала, но это высказывание полностью подходило к её ситуации. Она действительно боялась. Боялась, что на Олухе будет ещё хуже, чем здесь. Усмехнувшись своим мыслям, обладательница длинных чёрных волос решила, что пора идти.       Дагур не объявлял на весь остров, что отправляет сестру на Олух. Так что людей, которые пришли, чтобы её проводить, не было. Поэтому сейчас, в момент восхода солнца, остров был тих и пуст, лишь редкие указывания доносились со стороны причала, видимо, последние приготовления корабля для продолжительного плавания. Собственно, брат девушки отправлялся вместе с ней. Он должен проводить её к алтарю, а затем подписать союз с вождём Олуха, знаменитым Стоиком Обширным. Пожалуй, наличие брата, которого ей придётся видеть целый день на протяжении двух недель, была самой плохой новостью, не считая того, что её мнения не спрашивали.       Спустившись на причал и пройдя по трапу к своему месту на корабле, девушка кинул взгляд на родной остров. Каждая скала, дерево и дом вызывали в ней грусть. Сколько бы здесь не случилось с ней плохого, это всё ещё место, где Хедер родилась и выросла. Она будет скучать по этому краю, населенному хмурыми и бородатыми людьми.       Дагур отдал приказ об отплытии, и корабль неспешно начал выходить в море, слабо качаясь из стороны в сторону. Хедер бросила последний взгляд на Остров Берсерков, прощаясь с ним. Теперь у неё будет новая жизнь. Остаётся надеяться, что там всё сложится лучше, чем здесь, ведь надежда это всё, что осталось у девушки. ***       Спустя несколько дней после пира должны были начаться тренировки с драконами. Не то, чтобы Арвид их сильно ждал, он и так помнил нужную информацию о крылатых. Да и на Олухе с молоком матери приходит знание, что в первую очередь в бою с драконом нужно лишить его самого главного преимущества — крыльев. Арвид стоял вместе с Иккингом на месте зрителей, возле металлической сетки и трибун. Вождь, посовещавшись с Северином и Плевакой, решил изменить ход проведения тренировок. Теперь пойманных драконов заковывали, не позволяя двигать, а на пасть надевали толстую цепь, не позволяющую твари плеваться огнем и ядом, в зависимости от дракона. Плевака же должен был рассказывать о слабостях дракона, показывая на живом примере. Остальные встретили такие изменения с возмущением, но Иккинг и Арвид понимали, что подросткам даже под присмотром не выстоять против дракона, находившегося в ярости. Правда и награду отличившемуся убрали, теперь лучший ученик не убивал дракона, поскольку шансов у него выжить было немного, ему просто давали небольшое количество золота. — Знаешь, Иккинг, — начал Арвид, смотря как Астрид в очередной раз угрожает секирой Сморкале, — Если наблюдать за людьми, то можно наткнуться на интересные мысли. — Ты о чём? — Хеддок в непонимании посмотрел на друга. — Мне кажется, что в каждом из нас сидит дракон. Где-то глубоко внутри, но готовый в любой момент вылезти, — Уолсонн сделал непонятный жест рукой и указал пальцем на Сморкалу, — Например, Йоргенсон, словно Ужасное Чудовище, готов в любой момент вспыхнуть от злости. А Рыбьеног? Всегда спокойный, как Громмель, но если разозлить — жди беды. Твоя Астрид больше похожа на Змеевика. Такая же шипастая, готовая в любой момент метнуть в тебя секиру. Ну, близнецы это Пристеголов, просто потому что у него две головы. А ты… Ты победил Ночную Фурию. Думаю, только другой представитель этого вида может сделать подобное. — Хм, в твоих словах есть что-то. А кто тогда ты? Иккинг в ожидании уставился на Арвида, тот после после недолгой паузы только пожал плечами. — Снова не спал? — Попробуй тут нормально поспать, когда тебе постоянно говорят о браке и как правильно провести первую брачную ночь, — Уолсонн потёр красные, от нехватки сна, глаза. — Надеюсь, что меня это не ждёт, — Иккинг смущенно начал чесать затылок. — Брачная ночь? А что, Астрид тебя уже не привле… — Арвид не успел закончить, как Хеддок начал махать руками, пытаясь остановить друга. — Я не про это! Я про наставления! Если отец заведёт про это речь, я сгорю на месте от стыда. Успокоившись, Хеддок продолжил смотреть на Хофферсон, смотрящую прямо на них. Заметив это, парень отвел взгляд на друга. — Не волнуйся, я сам тебе всё расскажу, — Арвид засмеялся и толкнул Иккинга в плечо. — Напомни, почему я с тобой общаюсь? — сын вождя начал тереть переносицу. — Потому что наши судьбы переплетены, а неизвестность будущего заставляет держаться ближе к своим, — Арвид, словно философ, подпёр подбородок рукой. — Напомни мне избегать тебя, когда ты спишь меньше нескольких часов, — Иккинг с улыбкой покачал головой, — Идём на арену, ещё пару часов можем потренироваться. Хеддок на пятках развернулся и отправился к спуску. Арвид краем глаза заметил, как несколько викингов катили баллисту. Вариант, который делал Плевака был больше, чем изначальный. Соответственно и стрелы были больше. Шансы убить дракона, а не ранить, повышались. Это был лишь опытный образец, предстоит убрать ещё немало неполадок и изъянов, прежде чем производство станет массовым.       Зайдя на арену, Арвид увидел уже знакомую компанию. Астрид сидела на бочке и точила секиру, хотя сегодня она не понадобится. Рядом с ней ошивался Сморкала, распинаясь в хвалебных бравадах. Рыбьеног что-то писал в своём дневнике, смотря на закованного Громмеля. Близнецы шептались, видимо, опять что-то придумывают. Иккинг был уже у стойки и брал копьё. Улсонн вместо того, чтобы идти к другу, отправился в сторону Хофферсон. — Астрид, ты не могла бы мне помочь? — спросил Арвид, не обращая внимания на грозно смотрящего Йоргенсона, а девушка подняла взгляд, — Наш будущий вождь изъявил желание потренироваться, но мне сегодня дурно. Не могла бы ты меня заменить? Юная валькирия только кивнула и с хищным оскалом спрыгнула с бочки. В этот момент она действительно была похожа на Змеевика, видимо хочет отыграться за Йоль. Гримаса Иккинга, понявшего, что происходит, заставила Арвида рассмеяться. Но Хеддок не собирался отказываться от спарринга. Он встал напротив девушки и опустил наконечник копья в сторону земли, вставая в стойку. Астрид привычным хватом взяла секиру.       После недолгого хождения по кругу, девушка первая атаковала. Удар был нанесен сверху вниз, Хеддок просто увернулся разворотом тела влево и копьём попытался сделать подсечку. Астрид вовремя заметила манёвр оппонента и подпрыгнула, уходя от удара по ногам. Приземлившись, девушка занесла секиру для удара по рёбрам, но в момент, когда Иккинг начал уходить от удара, изменила свое решение и ударила рукоятью в живот, древко оружия нашло свою цель, и Хеддок, потерявший весь воздух, отступил на несколько шагов. Сын вождя решил, что нужно менять тактику и начал наносить размашистые удары, держа девушку на дистанции. Астрид же не пыталась отступать, а лишь уклонялась, за что и поплатилась. В один из таких моментов Иккинг резко сократил дистанцию и в присяде завёл копьё за обратную сторону колее и резко дёрнул на себя, отчего девушка упала, но сдаваться не собиралась. Лёжа на спине, Хофферсон сделала подсечку не ожидавшему этого парню. Теперь они оба лежали на холодной земле. Иккинг негромко рассмеялся, показывая удовольствие от схватки, и принялся вставать, надеясь на продолжение. — Нравится их бой? — к Арвиду подошёл улыбающийся Сморкала, — Может тоже подерёмся? Улсонн, взвесив «за» и «против», кивнул и пошёл к стойке. Взяв свои мечи, парень посмотрел на своего противника, тот, как обычно, взял щит и меч. Встав напротив Йоргенсона, Арвид принял боевую стойку. Оба меча были направлены на Сморкалу. — Я слышал, что ты скоро женишься. А ты слышал про безумие их семейки? — спросил брюнет, крутя меч в руках. Арвид сжал зубы, он знал на что шёл, главное не поддаваться. Улсонн решил ответить несколькими ударами, но все они пришлись на щит. Сморкала атаковал в ответ, но тоже не достиг успеха. — Не удивлюсь, если она откусит тебе член в первую брачную ночь, — Йоргенсон заржал, а Арвид лишь сильнее сжал мечи. Серия из пяти ударов и пинок в щит заставили Сморкалу пошатнуться, но не упасть. Сын Слюнявого начал свою серию ударов, но все они были встречены блоком. — Кстати, передай ей потом, что если ты не сможешь её удовлетворить, то она всегда может прибежать ко мне, но сначала ей придется как следует поработать ротиком. Астрид, наблюдавшая за поединком, уже собиралась самолично убить Сморкалу, была остановлена Иккингом. Раздражение. Невероятно сильное раздражение, переходящее в злость. Всего одна эмоция сейчас захватила Арвида. Солнце слепило, заставляя щуриться, волосы начали чесаться, словно их не мыли пару лет, стук молота где-то в деревне бил прямо в мозг, отвлекая от схватки. Где-то внутри пробуждалось что-то тёмное, необузданное. Ясность мыслей начала исчезать.       Арвид снова нанёс удары и, увернувшись от контратаки, попытался вновь ударить, но был встречен ударом щита в лицо. Под смех Сморкалы, парень почувствовал что-то теплое на верхней губе. Кровь. Запах и вкус крови начал пьянить, словно он был вампиром из древних легенд. — Ой, тебе не больно? А, точно, мне же плевать. Знаешь, я прямо на твоей свадьбе её возьму. Уверен, она будет только рада, что я буду у неё первый, — Йоргенсон снова засмеялся, довольный своими словами. На удивление Арвида, раздражение пропало. Осталась только злость, которая становилась с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Парень почувствовал что-то неладное, когда смех брюнета заглушил звук ударов собственного сердца. Кровь начала вскипать, требуя продолжения поединка. По телу начало разливаться что-то горячее, словно лава Громмеля, даруя ощущение невероятной силы и выносливости. Но сам Арвид не был этому рад, он начал ощущать нехватку воздуха. Дыхание сбилось и было отрывистым, вздохи были глубокими и частыми. Создавалось ощущение, словно он тонет. Арвид начал паниковать и, молящим помочь взглядом, посмотрел на Иккинга. Тот заметил, что что-то не то, но было уже поздно. Улсонн утонул в своём же сознании, больше не имея возможности управлять собой, лишь быть наблюдателем. Каждый орган работал на пределе, кровь кипела, будто магма в вулкане. — Молчишь? Правильно, ты неудачник, Арвид. Я буду частым гостем в вашем доме, — хитро улыбнулся на свои слова Сморкала. После его слов в голове началась канонада взрывов. Клетка, сдерживающая, ярость в чистом её виде, была сломана. Всё ушло на второй план. Остались лишь инстинкты и первобытная ярость. Настолько сильная, что контролировать её было невозможно. Теперь она владела телом. — Тебе конец, — прорычал Арвид. После своих слов парень резко бросился на Сморкалу. Мечи ударялись о щит с несвойственной человеку силой и частотой. Но с каждым новым ударом, всё сильнее. Йоргенсон, прятавшийся за щит, понял, что долго так не протянет, и решил контратаковать, но сразу же получил рукоятью меча в нос. Хруст переносицы лишь вызвал ещё больше ярости в Арвиде. Когда ему надоело ломать щит противника, Улсонн со всей силы пнул в предмет защиты. Сморкала отлетел, но совершив кувырок, снова оказался на ногах. Арвид снова бросился в атаку, но в этот раз на половину пути откинул мечи. Сблизившись с противником, парень рывком вырвал щит из рук Сморкалы, вывихнув ему запястье. Не громкий вскрик вызвал еще большую ярость. Улсонн пнул оппонента в живот, отчего тот упал на землю, пытаясь сразу же встать. Арвид помешал ему, заняв позицию сверху, принялся превращать лицо Йоргенсона к кровавую кашу. — Иккинг не стой! Помоги мне! — прокричала Астрид, побежавшая оттаскивать его друга. Вдвоём они смогли прекратить град ударов Арвида. Сморкала уже лежал без сознания, на лице нельзя было что-то разобрать от обилия крови. Улсонн начал вырываться, требуя продолжения. — Задирака! Зови на помощь, нам его не удержать! — прокричал Иккинг, сжимая руку Арвида за его же спиной. Рыбьеног боялся, а Забияка просто не понимала, что происходит. Улсонн дёргался всё яростнее, при этом рыча, словно волк, загнанный в угол. После нескольких попыток, он всё же вырвался и теперь смотрел с яростью на тех, кто ему помешал закончить обещанное. Астрид попыталась зайти за спину Арвиду, но тот это увидел и наотмашь ударил девушку, попав ей в скулу. Хофферсон не ожидавшая это, споткнулась и упала на спину. Иккинг не знал, что делать, в сражении ему не победить, это очевидно. — Арвид. Это я Иккинг, твой друг. Всё хорошо, я тебе не вр… — Хеддок попытался вразумить своего друга, но тот был иного мнения. Улсонн схватил сына вождя за горло, сжимая всё сильнее и смотря прямо в глаза Иккингу. Хеддок не видел разума в глазах Арвида. Лишь ярость и желание её выплеснуть. Сейчас ему стало страшно. Никогда бы он не подумал, что его друг будет яростнее любого дракона. Закончить начатое Арвиду не дали Стоик с Северином, прибежавшие с Задиракой. Они, пользуясь превосходством в массе, скрутили и связали веревками. — Они долго его не удержат, — спокойно сказал наставник, кидая взгляд на средство, сдерживающий инструмент, а Стоик кивнул, соглашаясь. — Задирака, беги к Готти, пускай приготовит самое сильное успокоительное, которое только сможет, — вождь начал раздавать приказы, смотря на Арвида, — Рыбьеног, Забияка унесите своего тупоголового дружка и поживее! Вышеназванные кивнули и принялись выполнять порученное. — Ты знал об этом? — задал вопрос Северин, кивком указав на Арвида. Стоик отрицательно покачал головой. — А вы двое? Хель вас раздери, вы вообще читаете учебники?! В таком состоянии к нему нельзя вообще приближаться. Что сделал Сморкала?! Сам Стоик уже был на пределе, но видя, как Иккинг и Астрид молчат, разозлился ещё сильнее. — Клянусь Тором, если вы сейчас не ответите, я вас утоплю! Конечно он бы этого не сделал, но ребята успели напугаться. Нечасто они видели вождя в таком состоянии. Иккинг, краснея и смущаясь, пересказал слова Йоргенсона. — Тупоголовый кретин! Кусок драконьего навоза! Если он выживет, то, согласно нашим традициям, твой друг, — Стоик пальцем указал на Иккинга, смотрящего на Арвида, извивающегося и рычащего, — Может вызвать его на Хольмганг* и убить на законных основаниях. Задирака, тяжело дышавший, вернулся с сосудом в руке. Северин забрал успокоительное и, повернув Арвида на спину, влил всё содержимое ему рот, закрыв его рукой. После нескольких попыток укусить наставника, Улсонн затих и, видимо, уснул. — Несите его к Готти. Как только придёт в себя, ведите его ко мне, он должен получить наказание за нападение на сына вождя и Хофферсон, — последнее, что сказал Стоик перед тем, как уйти с арены. ***       Арвид пришёл в себя следующим утром. В голове был туман, память отказывалась работать, а всё тело было будто не его. Открыв глаза, парень заметил Астрид и Иккинга, о чём-то говорящих недалеко от его кровати. — Что… Что произошло? В горле пересохло, язык не слушался. Хеддок, услышавший вопрос, улыбнулся и протянул Арвиду кружку с водой. Парень начал жадно пить, поглощая всё до последней капли, а после, благодарно кивнул. — Что ты помнишь? — спросила Астрид, на её щеке красовался синяк. — Помню, как ко мне подошёл Сморкала и… Все. Дальше тьма, — ответил Арвид, смотря на свои руки. Кожи на казанках не было, можно было спокойно смотреть на кость. Астрид кивнула на соседнюю кровать. Повернув взгляд, Улсонн увидел Сморкалу. Всё лицо было в синяках и порванной коже. Арвид ничего не понимал, поэтому вопросительно посмотрел на парочку. — Я не до конца понял, что случилось. Вы начали сражаться, Сморкала начал говорить… Не самые хорошие вещи. Потом ты сорвался и, вырвав его щит, принялся его избивать. Думаю, что еще чуть-чуть, и ты бы убил его. Мы с Астрид пытались тебя остановить, но не особо удачно, — Астрид показала рукой на свой синяк, а Иккинг указал на след от руки на своей шее, — Отец с Северином тебя связали, а Готти дала настойку, и вот, ты тут. — Я… Не помню ничего… Простите меня… — Арвид рассматривал свои руки, будто видит их первый раз. Астрид кивнула на извинения, а Иккинг просто улыбнулся. — Ты меня прости, у меня не вышло отговорить отца от наказания для тебя, — Хеддок посмотрел на Сморкалу, — Но и ему прилетит. — Он должен научиться контролировать себя, если не хочет жить, как изгой, — раздался голос Северина на входе, — Идем, парень, Стоик решил, что двадцати ударов розг тебе будет достаточно.       Арвид кивнул и принялся вставать. Получилось не с первого раза, но от помощи Иккинга он отказался. Про наказание он даже не думал, сейчас у него есть проблемы посерьёзнее.