***
Арвид сидел на одном из самых высоких утесов этого острова. Почти весь день парень провел здесь, приводя свои мысли и чувства в порядок. То, что случилось на арене… Да, Сморкала заслужил такую казнь, но то, с каким наслаждением ее проводил Улсонн — пугало. Как будто он не управлял своим телом, а был лишь сторонним наблюдателем. Это было страшно, действительно страшно. Эта «Сила» не стоила этого. Ведь в какой-то момент он может потерять контроль, когда будет находиться рядом с людьми, которые важны ему. И что тогда? Так же превратит их в кровавую баню? Вопросов было все больше, а ответов не предвиделось даже на горизонте. — Нужно что-то делать с этим, — Пришел к выводу Арвид и, встав, медленно поплелся в сторону деревни. Легкий ветер трепал волосы парня, выгоняя туман мыслей, терзавших его голову. Падающий диск застыл немного выше уровня бесконечного океана, покрасив весь остров в оранжевые цвета. Приближалась осень, и погода с каждым днем становилась только мрачнее и суровее. От созерцания происходящего вокруг и наслаждения прохладным воздухом парня отвлек звук тревожных колоколов и крики людей, доносившиеся из деревни. Драконов не было видно, а значит, что напали люди. — Началось… — Только и сказал Арвид, после чего сорвался с места.***
Слюнявый всегда хотел лучшего. Для себя, для сына, для всей своей семьи. Но всегда что-то шло не по плану и это злило мужчину, но каждый раз он брал себя в руки. А ведь когда-то Йоргенсон-старший сам мог стать вождем. Но Стоик тогда показал себя как великий воин, и выбрали его. Но тогда выбор был обоснованным и Слюнявый не долго расстраивался, пытаясь придумать как стать влиятельнее. Через несколько лет после этого досадного случая, Йоргенсон встретил свою будущею жену — Алву. Они были во многом похожи, в том числе и во взгляде на семью. Так, уже после рождения Сморкалы, когда близился момент заключения брачных договоров, супруги увидели прекрасную возможность возвыситься над другими семьями, заключив договор с Берсерками. Но и эту возможность Слюнявый упустил. Альрик Уолсонн тогда гремел на весь остров своими подвигами. Логично, что договор Берсерки заключили именно с ним. А в следующем драконьем налете Йоргенсон потерял свою жену, как и Стоик. Но если жена Обширного пропала, то Альву мужчина нашел растерзанную змеевиком у входа в собственный дом. До сих пор, засыпая, Слюнявый видит эту картину перед глазами. Женщина лежала без руки и половины черепа, из всего тела торчали острые шипы, а ноги по колено сгорели в пламени дракона. Да, он убил это чудовище, но жену это не вернуло. И тогда, ее трупу он пообещал, что их семья будет самой могущественной на Олухе. С этим настроем Слюнявый и растил своего единственного сына, воспитывая в нем гордость и амбиции. И все шло достаточно неплохо. Сморкала показывал себя хорошим войном, способным убивать и людей, и драконов. А видя, каким растет сын Стоика, Слюнявый уже предвкушал, как его сын сядет на трон Олуха. Все это понимали и принимали. Даже Вождь принял горькую правду и говорил, о том, что Сморкала скорее всего станет его приемником. Но Уолсонны уже второй раз сорвали его планы. Арвид, сын Альрика, показал себя и стал крутиться вокруг Иккинга. Слюнявый видел каким растет Уолсонн-младший, спокойным и не любящим сражения, но теперь… Этот зверь как-то влиял на сына вождя и тот стал зарабатывать авторитет в глазах племени. А затем брачный договор с Берсерками вступил в силу… Этот момент Слюнявый считай началом падения собственной семьи. Мужчина был ослеплен идеей сделать сына вождем и не заметил, что тот слишком возгордился и стал считать, что все принадлежит ему, а дальше… Йоргенсон не хотел вспоминать сначала отрубленную руку, а затем и казнь Сморкалы. Он стоял и смотрел на нее со слезами на глазах и яростью из-за собственной беспомощности. — Куда дальше, Слюнявый? — Голос Изгоя вытащил мужчину из омута воспоминаний и сожалений. Да, он привел на собственный остров тех, кто хотел их всех вырезать. Элвин, узнав о случившемся, написал ему письмо, которое пришло с торговцем, и предложил месть. Йоргенсону нечего было терять и он согласился. Скорее всего он умрет, но сын будет отомщен. Сейчас он вел небольшую группу Изгоев тайными тропами, причалившую на обратной стороне острова. Они не планировали нападать, сейчас им нужна было информация о численность, вооружении, флоте. — Еще минут пятнадцать и выйдем к деревне, — Слюнявый скривился, глядя на Изгоев. Он их презирал, но ненависть к Олуху была сильнее. Спустя обещанное время, они вышли к деревне из леса. Слюнявый остался среди деревьев, чтобы не быть замеченным жителями острова. Заходящее солнце играло ему на руку, еще сильнее скрывая среди стволов деревьев. Изгои же двинулись к деревне, в надежде найти подходящую позицию для наблюдения. И у них это получилось. В течение получаса они бездвижно наблюдали за деревней, подмечая детали и считая людей. Несколько человек ушло дальше, чтобы добраться до причала, еще один в сторону складов зерна, надеясь совершить диверсию. И видимо, последний совершил ошибку, раскрыв себя. На весь остров набатом загремели колокола, извещая о нападении. Вся деревня за несколько секунд ожила. Несколько Изгоев, седевших в укрытии решили, что отступить будет лучшим решением. Они вышли из небольшого оврага, выдав свое местоположение и подписав себе смертный приговор. Пара стрел, выпущенных меткими стрелками поставила точку в бессмысленной жизни отбросов. Слюнявый лишь сильнее прижался к стволу дерева, надеясь на удачу. Краем взгляда он заметил Уолсонна-младшего, бегущего в деревню и достающего мечи из ножен. Попытка Изгоев добыть информацию потерпела крах. Как и все, что пытался делать Йоргенсон. «Нужно написать об этом Элвину» — подумал Слюнявый и начал медленно отступать в лес, чтобы войти в деревню с другой стороны и снять с себя подозрения. Но в последний момент мужчина краем глаза подметил, как двое войнов с Олуха тащат Изгоя, ушедшего к складам, в сторону темниц. Значит взяли пленного, что было достаточно нетипично для Викингов. И Слюнявый понимал, что допрос очень опасен для него. Ведь Изгой скорее всего расскажет кто им помог, а значит пора спасать свою жизнь и бежать с этого острова. Пока месть не совершится, он не может умереть.***
— Кто. Провёл. Вас. В. Деревню? В каменном помещение без окон находилось двое мужчин. Светом для них служили небольшой горящий очаг в углу комнаты и один единственный факел, который висел на спиной привязанного ко стулу викинга. Хотя нет, не викинга. Изгоя. Мусор, который не нужен никому на всём проклятом архипелаге, который должен был сидеть на острове для такого же сброда как и он, и не сметь даже думать о том, чтобы покинуть его. И эта паршивая крыса смела проявлять характер перед вождём Олуха. — Боги, кто же ещё. — Наглец дерзко усмехнулся. Авторитет Стоика ничего для него не значил, он был лишь ещё одним высокомерным и лицемерным вождём. — Мы бы не посмели по собственной воле приплыть на остров великого и могучего Стоика Обширного! В этот же момент кулак прилетел в челюсть викинга. От удара стул пошатнулся и мужчина упал на бок, от чего раздался небольшой грохот и пламя факела затряслось от порывов ветра, но тут же стабилизовалось. Поводив челюстью, викинг выплюнул зуб вместе с кровью и растянул губы в улыбке, показывая окровавленные зубы. — Хороший удар, — начал тот, смотря прямо в глаза вождя без капли страха, — только вот настоящий викинг сломал бы мне челюсть этим ударом. Не обращая внимания на жалкий лепет перед собой, Стоик пнул пленника на спину и встал тому на грудь, начиная медленно давить на неё. — Я повторю ещё раз: кто… — Катись к Хель! —прохрипел тот, чувствуя ощутимое давление от ноги вождя. Стоик надавил ещё сильнее, выбивая воздух из лёгких викинга под ним. Он уже потерял счёт времени прибывания в этой комнате. Оно пытался договориться с пленником, выбить из него информацию грубой силой, угрожал ему, но как и чем можно угрожать Изгою? У таких как он нету ничего, чем можно было бы надавить, а на боль этот викинг практически не реагировал и Стоик просто не знал, что он может сделать здесь. Стоик не был палачом. Он был вождём. В первую очередь вождь должен заботиться о своём народе, защищать его любой ценой и убивать любого, кто посмеет навредить ему. И он выполнял свой долг с гордо поднятой головой. Он убил соти людей и сотни драконов, которые имели смелость вступить с ним в сражение. Он всегда смотрел в глаза своему противнику, когда пронзал его мечом или перед тем, как раскрошить тому череп молотом, но он никогда никого не пытал. Это было выше его моральных принципов. Он ломает кости и пронзает плоть в честном бою, когда противник стоит перед ним с оружием в руках и готов дать отпор, сейчас же под ним лежал беспомощный пленник, который только и мог, что бросаться едкими фразами. Это был даже не бой, в котором Стоик должен убить кого-то, это была пытка, с помощью которой Стоик должен был выбить информацию из Изгоя. Викинги никогда никого не пытали. Викинги приплывали на чужие острова и устраивали бойню, в которой никто не выживал. Викинги защищали свои острова, не оставляя в живых никого из нападавших. Викинги никогда не брали никого в плен и не пытали, потому что когда на остров нападали — это означало войну, и никакой другой информации не нужно было. Сейчас же на Олух прокралась группа Изгоев и это тоже означало войну, но они пробрались через лесную чащу, через которую не каждый житель Олуха может пробраться, а это означало только одно: на острове завелась крыса. «Пустая трата времени» — подумал вождь, продолжая давить на грудь викинга, пока тот продолжал сверлить его насмешливым взглядом. Хоть его лицо и выражало дискомфорт от давление на грудную клетку, но он всё равно продолжал вести себя высокомерно. — Неужели у грозного Стоика Обширного не хватает мужества на допрос пленника? — насмешливо сказал тот, когда Стоик убрал ногу с пленника и направился на выход из помещения. Не проронив ни слова, вождь распахнул дверь и вышел в коридор, чтобы чуть не столкнуться Арвидом, молодым парнем, смотря на которого, у Стоика всплывает перед глазами тот день, когда этот парнишка провёл самую страшную казнь в истории викингов не моргнув и глазом. Воспоминания о виде окровавленного парня, стоявшим над изуродованным трупом Сморкалы, чуть ли не заставили вождя вздрогнуть. Пугало Стоика отнюдь не казнь, а сам мальчишка: вождь точно видел, как Арвид намеренно слишком медленно срывал кожу со спины Сморкалы, как тот точно так же медленно вытаскивал рёбра и с каким упоением тот смотрел на изуродованную спину своего бывшего соплеменника. Стоик был на трибунах, но он смог разглядеть удовлетворённый оскал, который окрасил лицо Арвида после окончания казни. Вождь не знал, что творилось с сыном Альрика, но это беспокоило его так же, как и пугало. В прочем, пожалуй, именно Арвид и сможет исполнить то, что не смог он. — Вождь, мы… — начал было парень, но Стоик прервал его. — В этой комнате Изгой. Заставь его говорить и не появляйся мне на глаза без имени предателя. — Вождь сопроводил свои слова тяжелым взглядом, который был направлен прямо в глаза Арвида. В первую секунду парень недоумённо смотрел на викинга перед собой, но встретившись со взглядом вождя тут же собрался, отвечая на взгляд вождя своим. — Будет сделано, вождь, — ответил Арвид, серьёзно смотря на викинга перед собой. Стоик ещё раз окинул его взглядом, после чего прошел мимо не сказав ни слова. Парень обернулся и посмотрел в след уходящему вождю, после повернулся обратно и уставился на дверь в камеру с пленным Изгоем. Арвид начал сомневаться в своих словах, которые он произнёс пару секунд назад, как ему разговорить человека внутри этой комнаты? Он не владеет навыками допроса, поэтому на разговор рассчитывать не стоит, оставалось только одно… Неуверенность, которая охватила парня мгновенье назад, сменилась решительностью. Если он не может разговорить его, он заставит его говорить. — Ты что здесь забыл, сосунок? — послышался голос. Арвид тут же устремил свой взгляд на привязанного к стулу викинга, который лежал на спине и улыбался ему кровавыми зубами. Окинув взглядом небольшую камеру, Арвид заметил справа от себя стол с инструментами, которые принесли сюда из кузницы. Слева от себя парень заметил ещё один источник света и, по совместительству, тепла. Небольшой металлический очаг ярко горел, раскаливая в своём пламени кочергу. Больше в камере Арвид ничего не приметил и не обращая внимания на комментарии Изгоя, подошел к нему и встал на одно колено рядом с ним, внимательно смотря на пленника. Внимание парня привлёк зуб, которые лежал рядом с ним в небольшой лужице крови. Арвид тут же протянул руку и поднял желтый окровавленный зуб и провёл пальцем по его корню, проверяя его на острость. Удовлетворившись его состоянием, Арвид аккуратно взял его и схватив Изгоя за челюсть, начал вдавливать корень зуба ему в лоб. Скаля зубы, пленник пытался вырваться из хватки парня и откинуть его руку, которая разрывала зубом кожу и мясо на его лбу, прорываясь прямо к черепу. Усилив хватку на челюсти Изгоя, Арвид не моргая смотрел на стекающую каплю крови из-под зуба, корень которого уже достиг черепа и теперь скрёбся о него из-за круговых движений, которые делал парень, с зарождающимся наслаждением смотря на гримасу боли, которая окрашивала лицо викинга. Вскоре Арвиду наскучило ковырять лоб Изгой его же зубом, поэтому он завел корень под кожу, зафиксировав так зуб на лбу пленника. — Смотри не урони, он может ещё пригодиться, — с усмешкой сказал парень, поднимаясь на ноги и после осторожно поднимая викинга, чтобы случайно не стряхнуть зуб. Что, в общем, было необязательно: как только Изгоя вновь оказался в вертикальном положение, он встряхнул головой, вытряхнув тем самым зуб из раны на лбу. — Лучше бы ты оставил его во лбу. — Покачав головой, Арвид поднял упавший зуб и встал напротив викинга. Разодранная рана на лбу пустила ещё одну струйку крови, которая теперь стекала по переносице до носа, а после впитываясь в густые усы Изгоя. Посмотрев ниже усов на губы викинга, Арвида осенила идея, которую он незамедлительно решил воплотить в жизнь: оттянув нижнюю губу, парень не медля проткнул её изнутри корнем зуба. Благо, корень оказался достаточно длинным, чтобы проткнуть плоть насквозь, оказавшись с другой стороны. Разозлившись, Изгой оскалился и попытался укусить руку парня, но тот успел убрать её, оставив зуб за нижней губой викинга. — Ублюдок! Я прикончу тебя сразу же, как только выберусь отсюда! — Кто провел вас через лес? — спокойно спросил Арвид, не обращая внимания на крики пленника. Вместо ответа Изгой начал яростно брыкаться на стуле, от чего тот начал раскачиваться, грозясь вновь упасть. Быстро схватив стул, Арвид нанёс удар прямо в разодранную рану, окрашивая костяшки в крови. — Дружище, у нас с тобой сеанс с неограниченным временем, поэтому тебе лучше начать говорить, иначе мы пробудем здесь много времени, — дружелюбно сказал Арвид, начиная давить большим пальцем на на лоб викинга, погружая палец п тёплое мясо через недавно проделанное отверстие. — Кто помогал вам? — задал он вновь вопрос, наблюдая за тем, как корчится Изгой, когда он давит пальцем тому на череп. Его страдания начинали по настоящему приносить ему удовольствие. — Сам, Хель его дери, Тор, — прерывисто дыша, выдавил из себя Изгой, пока Арвид всё сильнее надавливал пальцем на рану. Не удовлетворившись ответом, парень ещё раз повернул палец во своей оси и подцепив край кожи с мясом, дёрнул со всей силы вправо, срывая часть мяса и линию кожи до виска. На этот раз Изгой не смог сдержать крик боли, который тут же вырвался из его рта, после чего опустил голову, скрывая лицо длинными сальными волосами и начал тяжело дышать. Не обращая на это никакого внимания, Арвид осмотрел кусок кожи в своей руке, заметив несколько прядей волос на одном из концов линии. — Кто привёл вас в деревню? — вновь повторил своей вопрос парень холодным тоном, хотя внутри него начинался разжигаться огонь азарта. Прозвучавший крик будто дал нужную искру, которой ему не хватало, чтобы всерьёз заняться делом. Не получив ответа, Арвид хотел было вцепится в висок викинга, чтобы содрать ещё больше кожи, но на мгновенье его взгляд опустился на руки пленника. На размышление ушло всего пару секунд, после чего он обернулся к столу с инструментами в поисках нужного предмета. Пальцы покалывало в предвкушение и когда он взял небольшие клешни, покалывание лишь усилилось, заставляя скорее вернуться к привязанному Изгою. Схватив викинга за большой палец левой руки, Арвид поднёс клешни к ногтю. Мужчина попытался попытался вырваться из хватки, но верёвки сильно ограничивали его движения; наблюдая за тем, как парень схватил клешнями ноготь его большого пальца, викинг почувствовал, как по его спине прошел холодок. В следующую секунду из рта викинга вырвался крик боли, а следом за ним полились ругательства, которыми Изгой начал щедро посыпать Арвида. Не обращая внимания на выкрики викинга, парень крепче сжал инструмент в своей руке, занося клешни с вырванным ногтем в них, чтобы воткнуть его в освободившуюся плоть пальца. По комнате разнеслось мычание страдающего человека, в то время как Арвид вывернул клешни с ногтем, разрывая масо, оставляя его свисать с кря пальца, оголяя часть фаланги. — Скажи мне имя и я прекращу. — Слушав крики и наблюдая за болью, которую испытывал этот Изгой, Арвид почти забыл, что он здесь для добычи информации. Звучащие крики сладко звучали в его ушах и Арвид желал большего. Ему нужно больше страданий этого человека, и начиная ломать ноготь на четыре части, Арвид прекрасно знал, как ему добиться этого. В ответ, на радость парня, викинг сплюнул кровь на ботинок Арвида, когда тот встал перед ним. Вместе с кровью вылетел тот самый зуб, корень которого всё время торчал под нижней губой мужчины; окинув зуб равнодушным взглядом, Арвид переложил в правую руку четыре части ногтя и бросил клешни Изгою между ног. Взяв пальцами один кусочек ногтя, удерживая остальные в ладони, он склонился над всё той же левой рукой и схватил указательный палец, начиная медленно вводить под ноготь викинга его же ноготь, хоть и его часть. Закончив с указательным пальцем, пока Изгой отчаянно пытался вырвать его из захвата, Арвид схватил средний и взяв следующий кусочек, начал ещё медленнее засовывать его под ноготь, завороженно наблюдая за тем, как часть ногтя продвигается всё дальше и дальше над мягким мясом, попутно разрезая его, пуская немного крови и доставляя больше боли Изгою. Когда Арвид закончил с оставшимися двумя пальцами, вся рука викинга дрожала, а сам мужчина тяжело дышал, стараясь не обращаться внимания на жгучую боль в пальцах. Сам парень стоял и любовался проделанной работой, он чувствовал как взволнованно стучит его сердце, желаю сделать больше, услышать и увидеть больше страданий. — Кто вам помогал? — Арвид схватил большой палец Изгоя, намеренно надавливая на кровоточащую плоть, окрашивая ладонь в бордовый цвет, и после нескольких секунд молчания, резко вывернул его, моментально ломая. Последовавший резкий выдох будто послужил сигналом Арвиду. Схватив лежавшие клешни, парень со всей силы ударил ими по другим четырьмя пальцам, тут же услышав звук сломанных костей, после чего с размаху ударил по колену, чувствуя через инструмент как сместилась коленная чашечка. Изгой запрокинул голову и взвыл от пронзившей его колено боли. Наблюдая за этим, Арвид перевёл взгляд на небольшой бугорок на колене, которым являлась коленная чашечка и у него загорелись глаза. Схватившись за выбитую кость, парень дернул её со всей силы, разрывая сухожилия и связки, и судя по начинавшей пропитывать мешковатую ткань субстанции, кожу с мясом. Крик викинга заполнил камеру, посылая волны удовольствия по телу парня, который продолжал водить надколенник в разные стороны, продлевая мучения пленника и свою удовольствие. Внезапно, даже для самого себя, Арвид просунул клешни в рот Изгоя, хватая передние зубы. Удерживая другой рукой челюсть мужчины, Арвид начал медленно вырывать зубы, наблюдая за тем, как викинг брыкается на стуле и с ужасом смотрит на парня, который упивался страданиями Изгоя. Почувствовав, как зубы начинают прорывать дёсна, Арвид резко дёрнул клеши на себя, вырывая несколько зубов, разрывая нижнюю десну викинга, кровь из которой тут стала заполнять его рот. — Говори имя. Быстро! — В порыве эмоций парень дёрнул Изгоя за челюсть, ударяя в это же время по левой руке клешами, ломая мелкие кости в ладони. Не прошло и секунды, как Изгой плюнул в лицо Арвида накопившейся кровью. Парень тут же отскочил и начал отплёвываться, оттирая кровь тыльной стороной ладони, хотя на деле лишь размазывая её по всему лицу. Арвид посмотрел на слабо ухмыляющегося викинга и хотел было ударить того по лицу, но услышал слабый треск слева от себя. Обернувшись, Арвид увидел небольшой очаг, который он приметил, когда только вошел в камеру, а так же кочергу с раскалённым концом, при виде которой, на его лице расползлась улыбка. Подойдя к пылающему пламени, Арвид вытащил кочергу и мгновенье подумав, схватил клешнями кусок угля и вернулся к Изгою, ухмылка которого испарилась ещё тогда, когда парень направился к очагу. Не говоря ни слова, Арвид прислонил раскалённый уголь к шее викинга. Наслаждаясь болью, которая появилась на лице мужчины в этом момент и криком, который тот издал, Арвид забросил раскалённый уголь за ворот Изгоя, тут же прижимая раскалённую кочергу к ране на лбу викинга. Изгой начал неистово кричать и извиваться, и на удивление Арвида, ему впервые повезло сегодня: уголь, который парень только что закинул, выпал из-под незаправленной рубашки и покатился прочь по каменному полу. Бросив уже ненужные клешни вслед за куском угля, Арвид ухватился за кочергу двумя руками и замахнувшись, воткнул кочергу в бицепс викинга. Комнату стал наполнять запах жареного мяса и на секунду затихший пленник вновь издал хриплый крик, который стал ещё громче, когда парень сильнее схватился за рукоять и дёрнул кочергу на себя, разрывая массивный бицепс. Прерывисто дыша, Изгой повернул голову влево, смотря на разорванные куски мяса на том месте, где ещё секунду назад были крепкие мускулы. Он перевёл взгляд на стоявшего перед ним Арвида, который смотрел на него с садистской ухмылкой, наслаждаясь каждой каплей боли, которую он причиняет этому человеку. — Имя. — Сказал парень, смотря прямо в наполненные страданиями глаза Изгоя, чувствую невероятное удовольствие от открывшегося вида. В очередной раз не получив ответ, Арвид вонзил кочергу в предплечье ровно между костями, сразу же начиная медленно тянуть на себя. — Выблядок! Хорошо! Только остановись! — закричал викинг, зажмурив глаза и стиснув оставшиеся зубы. — Слюнявый! Нам помогал Слюнявый Йоргенсон! А теперь вытащи её! На радость Изгоя, Арвид действительно вытащил кочергу и на секунду обдумал полученную информацию, после чего ухмыльнулся, совершенно не удивлённый тем, что Йоргенсон-старший оказался крысой. Покачав пару раз кочергой, конец которой всё ещё был красный, парень наклонился к пленнику. — Спасибо, — дружелюбно произнёс Арвид, после чего бросил кочергу на пол и схватил обеими руками челюсть викинга, и прежде чем Изгой успел хоть что-нибудь сделать, рванул её вниз, разрывая щёки и выворачивая вниз настолько, насколько это возможно. Из горла Изгоя вырвался самый громкий крик, его глаза были наполнены ужасом и невыносимой болью. Наблюдая за этим зрелищём как зачарованный, Арвид прижал всё ещё красный конец кочерги к трепыхающемуся языку, упиваясь тем, как шипит мясо под горячим железом. Совершенно опьянённый видом перед собой, Арвид вновь схватил кочергу двумя руками и занёс её для удара, пока Изгой с первобытным ужасом смотрел на его действия. Замахнувшись, Арвид вбил кочергу в висок викинга, после чего повернул её как рычаг в вертикальное положение и зайдя за правую руку Изгоя, со всей силы дёрнул на себя, ломая шею викинга и кроша его череп, открывая кровоточащий мозг, в который была воткнута кочерга. Тяжело дышащий Арвид с садистским огнём в глазах несколько раз дёрнул кочергу, наблюдая за тем, как из открывшегося мозг сочится кровь, после чего отпустил застрявший инструмент, который, ударившись о пол, остался в голове уже мёртвого Изгоя. Обойдя тело и встав напротив него, Арвид окинул удовлетворенным взглядом разорванный рот со сломанной шеей и изувеченную левой рукой Изгоя, после чего покинул камеру. Надо было дать знать вождю, что он узнал кто предатель.