Incrementum

Они в Бельфлере, штат Орегон, и прямо сейчас они совершают ошибку. Струи дождя того и гляди разобьют стекла, пружины матраса на кровати в плохоньком мотеле отчаянно скрипят. Кожа к коже, в беспокойном свете свечей — поток пульсирующих теней: над ними, между ними, сквозь них. Трахая ее, он чувствует себя примитивным, диким, полным жизни. Он готов поклясться, что слышит барабаны Белтейна (1). Ее плоть под его медленно двигающимися бедрами — горячая, скользкая. На ее скулах горит румянец цвета вишневого вина, ее ногти крошечными полумесяцами впиваются ему в задницу. Ее волосы, омытые дождем, растекаются по подушке как чернила по воде. Ее поцелуи чувственны и гедонистичны. Нежный язык, ленивые губы. Они смотрят друг другу в глаза, не в силах разорвать эту связь. Не доверяй ей, — ​напоминает он себе, но она так нежна и горда, что нечто внутри него, чему не подобрать названия, болезненно ноет от глубокого волнения при взгляде на нее. Они просто взвинчены этим делом, — говорит он себе. — Просто выпускают пар. Только один раз. (Он не может позволить себе отвлекаться. Он не заслуживает того, чтобы его касались вот так. У нее есть парень. В конце концов, она просто не в его вкусе.) Ее оргазм душераздирающе искренен. Она задыхается и смеется от удивления, мышцы ее влагалища сокращаются вокруг его члена, и она называет его Фоксом. Он слишком взвинчен, чтобы кончить, но после того, как они принимают душ и одеваются, после того, как дают робкие клятвы не позволить ​этому ​или чему-то похожему на ​это ​случиться вновь, он делает нечто гораздо более интимное. Он рассказывает ей правду.