Incrementum

Они держат клятву в течение полутора лет. Карантин. Полночь. Мягкая обложка томика Капоте домиком распростерлась на краю стола. Низкий гул двигателей, застоявшаяся серная вонь вулканического пепла. Споры неведомых растений и сумасшествие. То, что мы делаем ради любви. В мерцающей темноте она кажется призраком, неземным созданием, но ее тело осязаемо и податливо под его ладонями, как у кататоника. Он через голову срывает с нее тонкий хлопковый лифчик и прижимается губами к груди. Ее груди тяжелее, чем раньше, соски темнее, более твердые и заострённые. Он не хочет знать, что это означает, но вспоминает все, что слышал о похищениях, о тысячах опытов, которые могли над ней проводить, и отчаянно прижимает ее к себе. - Я думал, что потерял тебя, - выдыхает он признание в изгиб ее шеи, оскалив зубы в жалкой гримасе. – Я думал… Его рука шарит под поясом ее белого халата, натыкаясь на влажные завитки и чувствуя жар, ее набухшие складки уже пропитались амброзией страсти. Он так возбуждён, что это становится болезненным. - Спасибо, что ты не сдался, не прекратил искать меня, - шепчет она прямо ему в губы, увлажнив его щеку одинокой скупой слезинкой. Она втягивает в себя воздух из его рта, когда два его пальца легко скользят по ее клитору. Он водит губами по ее рту, неистово трахая, облизывая ее, словно провинившийся пес. Он возбуждён, беззащитен, исполнен мучительной нежности к этой женщине и не способен продержаться долго. Он чувствует нарастающее давление - предвестник оргазма, - неловко вынимает член и с беззвучным рыданием испускает струи спермы ей на живот. Она погружает пальцы в его семя и тянет в рот. Они целуются целую вечность, цепляются друг за друга, спят... Позже, преисполненные неловкости, они приходят к соглашению, что всему виной скука. Изоляция. И этому нельзя позволить случиться вновь.