Incrementum

Примечание автора: Эта часть может задеть ваши чувства. **************************** Он любит ее. Вот и все, что он знает. Скалли — это море, вся из соли и лунного света. Голосом Сирены она выпевает его имя, заманивая на рифы. Она оставляет на его столе сухой пыльный завиток розового лепестка, словно последний поцелуй Фтинопорона (1). Эта работа — его, а не их жизнь, его персональное одинокое путешествие в Грейсленд (2). Этим утром офис тих. Кофе стынет, Ватерман (3) в руках Скалли прилежно поскрипывает. Пиджаки брошены на спинки стульев, галстук Малдера развязан. Дождь тихо шелестит по стеклянному козырьку, книги и файлы с исследованием для Арлингтона (4) разбросаны на столе. Этим утром офис тих. Но все меняется в одно мгновение. — Презервативы… — произносит Малдер, прислонившись к шкафу с папками. Скрестив руки на груди, он изучает потёртости и заломы на своих ботинках. — Ты была… так вот почему… Горячая волна разливается у него внутри. Он поднимает взгляд и едва не сгорает заживо в огне берилловых глаз. Скалли осторожно кладет ручку на стол. — Бемби Беренбаум, — произносит она медленно, как будто разговаривает с умственно отсталым. — Детектив Уайт. Не будь ребенком, Малдер. — Скал… — Я тебе не жена, правильно? Именно так ты выразился? Я могу спать с кем захочу. Ты, разумеется, тоже. Ярость вспыхивает в нем. В одном стремительном движении, сбивая все на своем пути, он бросается к ней, и она вскакивает на ноги. Его указательный палец упирается ей в грудь. — Вспомни-ка лучше, что сделала сама, черт тебя побери, прежде чем бросаться обвинениями. Ее усмешка приводит его в бешенство. Эта женщина бросила его! Она его предала! — Я лишь однажды переспал с другой. Это случилось, когда тебя похитили. Скалли криво смаргивает. На возведенной ею мраморной стене появляются первые трещины. — На мне был надет твой крестик, — мурлычет Малдер тоном ниже. — Та женщина прикоснулась к нему. Взяла его в рот. Я трахал ее, и твой крестик был на мне. Его палец касается золотой искорки на ее груди. — А потом мы с твоей мамой пошли забирать сделанное для тебя надгробие. Ее рука взмывает в воздух, но выучка, полученная в Квантико, даёт о себе знать: он замечает ее движение периферийным зрением и взрывается от гнева. Обхватив тонкое запястье, рывком подтягивает ее к себе, увеличивая оставленный Джерсом синяк. Малдер слышит резкий вздох внезапной боли, видит мягкую кожу, тонкие кости, вспышку ужаса в глазах. И внезапно его переполняет ярость из-за того, что она столь уязвима, столь миниатюрна, из-за того, что так легко для него заполучить ее силой. Она вызывающе задирает вверх подбородок и что-то темное берет над ним верх. Он заламывает руку Скалли за спину и, развернув, подталкивает ее к столу. Раздается резкий вскрик, и настольная лампа падает на пол. Легко, слишком легко. Адреналин бушует в его крови, пульс отчаянно скачет. Не давая ей вырваться, он проводит рукой вверх по мускулистой округлости ее бедра, шершавой текстуре чулка и скользит выше, под подол юбки. Пытаясь сопротивляться, она восхитительно извивается под ним, и его член твердеет, упираясь в упругие изгибы ее ягодиц. — Скажи, что не хочешь меня, — цедит он сквозь зубы. «Не позволяй мне сделать это с тобой, Скалли». Одной рукой он задирает ей юбку до бедер. Над поясом колготок появляется изгиб татуировки, обрамленный пейзажем из синяков, перемежаемых островками матово-бежевой кожи. Скрипучий нейлон не в силах скрыть этих отметин. Боже милостивый, Джерс избил ее до полусмерти! Яркий языческий змей словно ползет в зловещих джунглях, образуемых сине-зелеными пятнами на истерзанной плоти, и Малдер ощущает лишь презрение к этой красоте, к этому воплощению необузданного внутреннего мира Скалли и архетипов, царящих в ее подсознании. Боль и похоть жаркой струёй проходят сквозь его нутро, и он подминает ее под себя, выпустив ее запястье лишь для того, чтобы схватить в горсть прядь медных волос. — Скажи. Мне. — шипит он, сжав челюсти, свободной рукой вытаскивая член из брюк. Она хнычет в ответ и, словно кошка, непристойно задирает вверх зад, а руками тянется вперед. Все ещё во власти безумия, он сдирает с нее колготки и нижнее белье, пытаясь подавить приступ тошноты, накатывающей при виде насыщенных, глубоких цветных отпечатков, оставленных пальцами и кулаками Джерса. Он проводит ладонью меж ее бедер и чувствует жар и влагу, без слов выдающих желание. Ей это нравится. Он скользит пальцами по ее маленькому твердому клитору и безжалостно щиплет. В ответ раздается резкий вскрик. Его руки ложатся ей на бедра и одним грубым сильным толчком он входит в нее. Никакого презерватива, лишь обжигающее трение о бархат влагалища — плоть к плоти, — и ее пронзительный удивленный возглас. Он закрывает змею ладонью, и Скалли, царапаясь, пытается извернуться под ним, но он придавливает ее тяжестью своего тела. Просто, как же просто! Он трахает ее так, словно ненавидит ее, и это чертовски приятно. «Скажи, чтобы я остановился», — взывает загнанная в глубины сознания совесть. Но Скалли лишь стонет, вжимаясь в скрипящую столешницу, размазывая помаду по недочитанному отчёту. Ее бессловесность нервирует. Он наклоняется ниже, практически вдавливая ее в стол. — Он трахал тебя так же, как я? — горько рычит он ей в ухо. — Тебе это нравилось? Его член омывает новый прилив влаги. Дерьмо. Она буквально сочится желанием. — Тебя заводят убийцы? Мне тоже случалось убивать, пупсик. Он заставлял тебя кончать так же, как я? Скалли тяжело дышит и увлажняет губы языком. Глаза крепко зажмурены. — Как он тебя называл? Она дрожит под ним. — А? Он называл тебя "Дана", Дана? И это срабатывает. Она бурно кончает, дергаясь, всхлипывая и сжимая его член так сильно, что это причиняет боль. Он буквально вырывается из ее лона и извергается на татуировку, размазывая сперму по змее головкой члена, помечая свою территорию. В конце концов Скалли влепляет ему пощечину, сопровождающуюся смачным «Ебала я тебя». — Ну да, буквально только что, — напоминает Малдер и ровно в пять помогает ей надеть пальто.