Без шансов

      Когда я проснулась, то первые несколько минут не могла осознать кто я, где я и почему мне так жарко. Правда амнезия была кратковременной и уже совсем скоро я вспомнила кто я: Дура. Где я: В берлоге. Почему мне так жарко: Потому что я лежала прижатая к груди Юнги, а тот в свою очередь оплёл меня всеми конечностями, да так, что я уже потом обливалась.       Выползти из объятий Юнги оказалось тем ещё испытанием на выносливость, он не был тяжёлым, но почему-то во сне превращался в груду железа.       — Мила, ты куда? — в своих попытках выползти из-под этого "человека из стали"*, я и не заметила, что разбудила его. И теперь Юнги сонно оглядывал меня.       — Я, эм… — я красноречиво показала взглядом на наши плотно сплетённые тела и выжидающе посмотрела на Юнги, но тот всё ещё смотрел на меня сонно и я решила пояснить, — Мне жарко, Юн. Выпустишь?       Юнги пожал плечами, убрал с меня сначала свою ногу, потом руки и перевернувшись на другой бок, мирно засопел дальше. Я на это лишь возмущенно фыркнула и сев на кровати, покрутила головой из стороны в сторону. Чувствовала я себя вроде сносно, только вот ощущение было такое, как будто сутки проспала. Я беглым взглядом осмотрела комнату и наткнулась на окно, но оно было плотно завешено шторами, так что понять сколько сейчас времени не представлялось возможным. Так что я решила выползти из кровати и пойти на разведку обстановки, тем более, что когда я встала я осознала как сильно мне хочется писать. Мда, женский организм это вам не шутки.       Когда я встала с кровати мир немного пошатнулся, но я списала это на стресс, долгий (наверное?) сон и количество выпитого накануне алкоголя. Про удар который пришелся мне на левую половину лица, я старалась не думать. И тем более не хотела думать о том, что плохое самочувствие так же может быть связано с этим.       Когда я вышла из комнаты, то поняла, что нахожусь на втором этаже берлоги, так как чуть левее по коридору виднелась лестница, что вела вниз. Снизу доносился шум и немного прислушавшись я поняла, что плохого там точно ничего не происходило. Кажется ребята играли в приставку и вели шутливую перепалку. На моей душе немного отлегло и я решила отправится на поиски санузла, так как мой мочевой пузырь настойчиво просил этого. Вместо того чтобы спуститься вниз и спросить у ребят где находится ванная комната, я решила отправится на поиски самостоятельно, так как пока не была готова с ними встретится. Морально не была готова. Казалось, что стоит им увидеть меня и всё их хорошее настроение испарится. Поэтому я пошла по правому коридору, по пути аккуратно открывая двери в поисках так необходимой мне сейчас комнаты.       Но вот, дойдя до конца коридора, ванной комнаты я так и не нашла, зато заметила кое-что интересное. В конце коридора была маленькая железная дверь, открыв которую, я обнаружила ещё одну лестницу, что вела наверх. Любопытство никогда не было моим пороком, но я правда очень хотела в туалет и решила, что может хоть там смогу найти нужную комнату. Правда чем выше по лестнице я поднималась, тем больше понимала, что лестница ведёт на крышу про которую слышала от ребят ранее. И всё же я не развернулась и не направилась обратно в коридор, а упрямо продолжала подниматься на вверх. Не знаю зачем, просто хотела. Просто чувствовала, что так нужно. И моё чутьё меня не подвело.       Оказавшись на крыше я замерла. Тут было прохладно и ветер задувал мне в вырез рубашки, но как же тут было уютно. Это место разительно отличалось от атмосферы и дизайна берлоги внутри. На крыше был своеобразный мини сад и железные ограждения, по которым были развешаны всевозможные фонарики. Так же тут стояло несколько уличных светильников и стояли уютные лавочки, на которых в хаотичном порядке были раскиданы подушки. Смотря на всё это я задалась вопросом, что они делают со всем этим в непогоду? На какое-то время я забыла о своей острой нужде и сделав шаг вперед, направилась ближе к железным ограждениям, но была остановлена неожиданно раздавшимся в тишине ночи (а оказалось, что на улице уже была ночь) голосом, который доносился откуда-то сбоку от лестницы по которой я поднялась сюда.       — Как ты себя чувствуешь?       Немного обогнув с левой стороны люк который вёл на крышу, я обнаружила широкие качели, что предназначались примерно на 3-4 человек. А на качелях мирно сидел и попивал пиво, Чонгук. В первую секунду когда я увидела его мне захотелось сбежать, но глубоко вздохнув, я покачала головой и направилась в его сторону. Я остановилась возле качелей и молчала, Чонгук молчал тоже и даже не смотрел на меня. Его взор был обращён куда-то вперед, за небольшое железное ограждение и я тоже решила посмотреть туда, куда был направлен его взгляд, но ничего интересного там не нашла. Просто улицы, просто дома и здания. Тогда я вновь посмотрела на него и слегка вздрогнула, когда поняла, что его взгляд теперь был направлен на меня.       Чонгук какое-то время рассматривал моё лицо и я видела, как его взгляд то и дело возвращается к левой половине. В конце концов он нахмурился и опустив взгляд на пиво, что держал в руке, произнес:       — Посидишь со мной?       Я недолго думая присела рядом с ним, сохранив между нами расстояние которого хватило бы для того, чтобы между нами сел ещё один человек. Я сделала это ненамеренно, и всё же Чонгук обратил на это внимание и как-то совсем не весело хмыкнул.       — Ненавидишь меня?       — Нена… Что? — я аж задохнулась от возмущения по началу, потому что это глупость несусветная, он же не специально меня ударил и я было хотела возмутиться, но заглянув в глубинку своей души, поняла, что таки да, может это чувство и нельзя назвать ненавистью, но мне было за что на него злится, — Я не ненавижу тебя Чонгук, но и хорошего отношения тебе ждать тоже не следует.       Наверное мой голос в тот момент прозвучал очень серьёзно, потому что Чонгук всё-таки оторвался от лицезрения бутылки и поднял на меня взгляд, он выглядел задумчиво, а потом кивнул, как будто сам себе.       — У тебя есть все основания злится, я знаю. Я ударил тебя, а ещё и те слова которые собственно и спровоцировали драку, — Чонгук поворачивается ко мне лицом и я смотрю ему прямо в глаза, не отводя взгляд, потому что надоело прятаться и убегать, — В общем, я не должен был так говорить. Мы с тобой давно расстались и ты можешь делать всё, что захочешь. А Чимин, он мой друг и если вы хотите быть вместе, что же, я не могу вам помешать. Только, ты же знаешь, что мы скоро опять уедем?       — Чонгук, а когда мы с тобой расстались?       Парень выглядел глубоко ошарашенным моим вопросом, а я смотрела прямо и наверняка выглядела глубоко уверенной в себе, вот только таковой себя совсем не ощущала. Почему из всего того, что он сказал, я зацепилась именно за это фразу? Да потому, что мы не расставались. Он просто уехал, но слов о расставании не прозвучало. Ни с его, ни с моей стороны. Только сейчас я задумалась о том, что может именно поэтому было так нестерпимо плохо все эти годы. Может именно поэтому я всеми силами гнала из своей головы воспоминания о нём, но всё было бесполезно. Может именно поэтому боялась произносить его имя. Потому, что я ощущала, что не было точки? С какого момента мы расстались? Когда он уехал? Но тогда я так не считала. Первый год я была уверенна, что он вернётся. Я ждала. И сейчас я понимаю, что мне просто нужна была эта точка, вместо которой мужчина сидящий сейчас рядом со мной, в своё время оставил многоточие.       — Так когда именно мы расстались Чонгук? — я повторяю свой вопрос, потому что молчание затягивается, а ответа я так и не получила. Парень выглядит растерянным и возможно в его голове сейчас крутятся мысли, схожие с моими.       — Ну, наверное, когда я уехал?       Его ответ звучит с вопросительной интонацией и я вижу, как к его растерянному взгляду прибавляются нахмуренные брови.       — Вот именно Чонгук. Ты ведь даже не попрощался, не говоря уже о том, чтобы расстаться по человечески, — на этих моих словах Чонгук хмурится ещё сильнее, но продолжает молчать, — Я ведь ждала, что ты вернёшься. Верила, что это не конец.       — У меня не было выбора.       — Выбор есть всегда. Какой бы сложной не была ситуация, мы были вместе и я имела право знать хотя бы то, что ты уезжаешь. Так что нет Чонгук, я не ненавижу тебя и не злюсь за удар, я могу понять тебя и твои эмоции. Ты всего лишь человек, — я усмехаюсь и добавляю, — К тому же, ты человек не с самой сильной нервной системой.       — Как ты можешь не злится? Почему ты всегда остаешься такой понимающей? Знаешь, мне сейчас было бы гораздо проще, если бы ты злилась, если бы кричала на меня и била.       — А почему я должна делать так, как тебе будет проще? Знаешь Чонгук, то, что ты злишься на самого себя… Ты правда уверен, что злишься из-за удара?       Прежде чем ответить, Чонгук делает несколько глотков пива и раздумывает какое-то время.       — Знаешь, когда мы с ребятами сбежали из странны, — я удивлённо озираюсь на него и он подтверждает, — Да, да, все эти годы нас не было в Корее. Так вот, когда мы сбежали, у меня было так много проблем, так много мыслей. Так много чувства вины. Я винил себя в том, что испортил жизнь друзьям, что заставил их тащиться за мной неизвестно куда. Юнги ведь был прав, я знаю, что он бы никогда этого не сказал, если бы я не вывел его на эмоции, если бы не разозлил его. Но он был прав.       Не знаю зачем, но я кладу руку на плечо Чонгуку и мягко потираю, в успокаивающем жесте. Мне просто хочется, чтобы он продолжал говорить. Мне просто хочется узнать больше, чтобы я могла наконец-то отпустить эту ситуацию и вздохнуть полной грудью воздух, в котором больше никогда не будет мыслей о таком человеке, как Чон Чонгук.       — В общем, вины было так много, что я просто не мог себе позволить думать ещё и о том, что я виноват перед тобой, — моя ладонь на чужом плече замирает, а Чонгук придвигается ближе и говорит, смотря мне прямо в глаза, сидя лицом к лицу, — Пойми меня правильно, я умоляю тебя. Да, я поступил как мудак. Я никогда и не думал по другому. Но мы были молоды, ты тогда ещё даже школу не окончила. Я был уверен, что уезжая тогда, оставляю тебе шанс на лучшую жизнь.       — Так, все эти годы, ты даже не корил себя за то, что уехал вот так? Не сказав ни слова.       — Я был уверен, что поступаю правильно.       — Ты и сейчас так считаешь? — я просто не могла уложить слова Чонгука в своей голове, я ведь так страдала. А он даже не чувствовал своей вины?       — А разве я был неправ? Посмотри на себя Мила, — он показывает на меня рукой и продолжает, — Ты расцвела, стала прекрасной молодой девушкой, ты окончила университет и стала тем, кем всегда хотела быть. Ты живешь той жизнью, о которой мечтала. А если бы в ней остался я, то этой жизни у тебя скорее всего никогда бы не было.       Возможно он прав, возможно я и задумаюсь о его словах позднее, но не сейчас. Не в тот момент, когда эмоции поглощают меня.       — А если бы я была старше, если бы я уже закончила школу, если бы мы с тобой были одногодками? Ты бы предложил мне бежать с вами?       — Нет. Думаю, что нет. — и самое обидное было в том, что он даже не задумался. Ответил сходу. То есть он и сам об этом думал и ответ знал заранее.       — И почему же?       — Причина вся та же. Если бы попросил уехать с нами, если бы ты согласилась, я бы всю оставшуюся жизнь винил себя в том, что забрал у тебя ту жизнь о которой ты мечтала. Ту жизнь, которой ты всегда была достойна.       — Знаешь, что я слышу в твоих словах? Я слышу лепет испуганного мальчика. Все твои слова пропитаны тем, что ты не желал испытывать дополнительного чувства вины. Ты эгоист Чонгук. Когда ты уезжал не попрощавшись, ты думал не обо мне и моей будущей жизни, ты думал о себе. И жалел ты только себя.       С этими словами я буквально подрываюсь с лавочки, но прежде чем уйти, поворачиваюсь к Чонгуку и говорю:       — Знаешь, мы можем считать, что расстались только что. Давно пора было это сделать.       Сказав это, я ураганом проношусь по крыше и спустившись по лестнице, бегу в ту спальню, из которой вышла какое-то время назад. Когда я залетаю туда, то вижу Юнги, который уже не спит и просто лёжа залипает в телефоне. Видя мой бешеный взгляд и запыхавшееся лицо, он приподнимается на локтях и с беспокойством в голосе спрашивает:       — Ты где была, что случилось?       Я поднимаю руку вверх и качаю головой, мол, всё нормально. А потом спрашиваю у него то, что сейчас для меня является действительно важным.       — Где здесь туалет?