***
— Так, вы просто уедите? — мы с Чимином стоим у меня в прихожей и я наблюдаю за тем, как он заканчивает обуваться и поднимает на меня свой болезненный взгляд. — У нас нет выбора, если бы он был, мы бы остались. — Чимин подходит ко мне вплотную и обхватывает мои плечи, — Я бы остался, если бы мог. И я верю ему, не могу не верить, просто потому, что он говорит это искренне. Потому, что я вижу настоящую боль в его глазах. Потому, что я своими глазами видела окровавленное тело нашего друга. — С Тэ всё будет хорошо? Он выдержит эту поездку? Куда бы вы не направлялись. — я закусываю губу, стараясь не расплакаться, потому что тяжело вот так вот в слух рассуждать о том, что они уезжают. Теперь я хотя бы знаю об этом заранее. — Ты права, я не думаю, что сейчас ему стоит летать на самолёте, но мы что нибудь придумаем. — Чимин мягко притягивает меня к себе и я позволяю себе втянуть носом его запах, потому что это в последний раз, потому что хочется запомнить. — И мне нельзя поехать и попрощаться с ребятами? — один короткий всхлип всё-таки срывается с моих губ и Чимин прижимает меня к себе ещё крепче. — Нет, маленькая моя, нельзя. Это может быть опасно, я же говорил тебе об этом ещё вчера и мне правда очень жаль от того, что я оказался так чертовски прав. Чимин чуть отодвигается от меня, но лишь для того, что мягко и нежно соединить наши губы. Поцелуй получается пропитанным нашими слезами, ведь стоит мне открыть глаза, как я вижу, что и Чимин тоже не сдержал слёз. А когда и он это понимает, то неловко пожимает плечами и также неловко улыбается. — Прости, не сдержался. Просто на одну гребаную секунду мне показалось, что я наконец-то смогу быть счастлив, быть с той, с кем правда хочу быть каждую гребанную секунду своей жизни. Эти слова Чимина заставляют меня покраснеть и отодвинуться от него ещё немного, но не слишком сильно, ведь Чимин не даёт. Обхватывает мои ладошки своими руками и притягивает их к своей груди. Я раскрываю свои ладони и кладу ему на грудь, чувствуя, как беспокойно бьётся его сердце. — Не извиняйся, это нормально — желать быть счастливым. Ты это заслужил, вы все заслужили. — я поглаживаю его по груди и уже не сдерживаю слёзы. Но улыбаюсь, потому что прощается. Потому что в этот раз мне дают попрощаться хотя бы так. Нашу тишину прерывает звонок мобильного Чимина и он закатывает глаза и тут же принимает вызов. — Я скоро буду. Зачем названивать? Тебе заняться больше нечем, Гук? — говорит Чимин, а потом затыкается и продолжает, — О, Хён. Привет. Мила? — Чимин смотрит на меня и чуть хмурится, покусывая губы, — Да, она рядом. Но ты уверен, что это хорошая идея? Ладно. — после такого не понятного для меня диалога, Чимин протягивает мне свой телефон и я вижу имя звонившего «Юнги Хён». Сердце сжимается в очередной раз и я неловко переминаюсь на месте, всё-таки решаясь поднести телефон к уху. — Ал-ло. — я немного заикаюсь и краснею от этого ещё больше, чем от слов Чимина, сказанных недавно. — Эй, принцесса. С тобой тут хотят по человечески попрощаться, включи камеру. Я слушаюсь Юнги и перевожу звонок в видео-вызов, и когда на экране телефона я вижу Юнги, а за ним ещё пять лиц, слёзы начинают течь по моему лицу в несколько раз сильнее. — Ну вы только посмотрите на неё, это меня тут между прочим ножом пырнули, а плачет она. — выдаёт Тэхён с улыбкой, а я не могу сдержать облегченного вздоха. Чимин же от голоса лучшего друга сжимается весь и даже как будто становится меньше в размерах. Поэтому я беру его за руку и ласково провожу пальчиками по его ладошке, чтобы хоть немного его успокоить. Это срабатывает и он глубоко вздохнув подходит ко мне ближе, чтобы его тоже было видно в объективе камеры телефона. — Тэхёни, прости меня пожалуйста, я полный мудак, это всё из-за меня… — начинает говорить Чимин, но Тэхён его прерывает. — Завались мудила, чтобы я от тебя подобного дерьма больше не слышал. Вот погоди у меня, как только я на ноги встану, то тут же надеру тебе зад за такие слова. И вообще, убери свою симпатичную рожицу от экрана, тебя мы скоро увидим, так что разговор не для тебя. — Тэхён выдаёт свою гневную тираду с ласковой улыбкой на губах и у меня на сердце теплеет от того, что ребята есть друг у друга. Чимин поднимает руки вверх, как бы говоря «всё, сдаюсь» и отходит от меня на два шага, чтобы его не было видно в камере. — ТэТэ, как ты себя чувствуешь? — спрашиваю серьёзно я и заранее ожидая совершенно не серьёзного ответа. — Как будто меня пырнули ножом, — просто отвечает он и я вижу, как Джин закатывает глаза, а Намджун сдерживает себя от того, чтобы ударить в плечо и так раненного друга, — Вообще не представляю как буду ходить сра… — Тэхён, я уверен, что Мила не жаждет слышать от тебя таких подробностей. — еле выдавливает из себя Хосок, сквозь дикий смех и я тоже не удерживаюсь от улыбки. — А что? — возмущенно спрашивает Тэхён, — Она сама спросила! И вообще, это ведь реальная проблема, я даже потужиться не могу, ощущение, что из меня кишки вывалятся. — Тебя пырнули в область печени, если у тебя что и вывалится, так это она, но кишки точно останутся на месте. — со вздохом и плохо сдерживаемой улыбкой парирует Намджун. — О, ну спасибо, мистер — гениальные яйца, тогда я полном порядке, Мила. Переживать не о чём. — говорит Тэхён и забавно надувает губы и тут я уже не сдерживаюсь от смешка, в то время когда Хосок уже почти валяется на полу от смеха. — Может вы и забыли придурки, но мы позвонили для того, чтобы попрощаться. — говорит Юнги и кидает на них всех злобный взгляд. Улыбка моментально сползает с моего лица и я даже жалею о том, что Юнги их прервал, потому что я готова была бы вечность слушать то, как они пререкаются друг с другом, как шутят и как смеются. Первым к экрану телефона подходит Джин. — Я не хочу прощаться мелкая, ведь я проголосовал за то, чтобы мы продолжали общаться, но сейчас по другому и правда нельзя. — Джин улыбается немного грустно и я в очередной раз поражаюсь его красоте и мужественности, а ещё мне немножечко грустно от того, как быстро ему пришлось повзрослеть. Ведь несмотря на то, что он всегда был старшим хёном, он был самым настоящим ребёнком большую часть суток. — Я понимаю и не обижаюсь, береги себя и этих дурачков, ладно? — Как всегда. — уже более искренне улыбается Джин, а потом продолжает, — Кстати, Мила, помнишь насчёт моей просьбы? — Насчет твоей компании? — Как хорошо звучит — моя компания, — Джин усмехается, — Да, о ней. Ты всё ещё хочешь мне помочь? — Да, конечно. Что я должна сделать? — Пока ничего. Я подготовлю почву и отправлю к тебе на работу человека с нужным пакетом документов, он объяснит тебе всё на месте. Спасибо тебе Мила, береги себя и не скучай слишком сильно. Я не говорю тебе прощай, лишь до свидания. Джин улыбается мне ещё раз и отходит от камеры. Следом за ним ближе подходит Хосок. — Я ненавижу прощания, ты же знаешь? — спрашивает Хосок с неловкой улыбкой. — Тогда давай не будем прощаться. Мы же ещё увидимся, правда? — я спрашиваю это с улыбкой, но всё равно прикусываю губу, чтобы позорно не разреветься во весь голос. — Ты моя надежда, я твоя надежда. Мы ещё обязательно встретимся, Мила. Хосок отходит от камеры и я слышу, как Тэхён лежа на диване стонет от боли, потому что засмеялся слишком сильно из-за нелепой фразы Хосока, но я задумываюсь о том, что она действительно подходит ему очень сильно. Надежда — именно так я бы и описала Хосока, если бы меня попросили сделать это одним словом. — А я всё-таки надеялся на счастливый финал, где вы с Чонгуком поженитесь, нарожаете кучу детей и у меня прибавится обязанностей и детей. — Намджун подходит к камере и очевидно решает пошутить, чтобы разбавить эту атмосферу грусти, но от этой фразы напрягается гораздо больше людей, чем я замечаю. Я замечаю лишь то, как напрягся Чимин из-за слов своего хёна и мягко улыбаюсь ему. Потому что сейчас я на стороне Чимина — целиком и полностью. Моя история с Гуком закончилась почти пять лет назад, а история с Чимином так и не успела начаться и всё же… Так и не начатое будущее с Чимином, гораздо ближе, чем незаконченное прошлое с Чонгуком. В тот момент я не замечаю, да и не смогла бы заметить, как напряглось ещё двое мужчин от слов Намджуна и наверное это хорошо, что я не заметила этого. — Чонгук сам ещё ребёнок, я не была бы готова ещё и к тому, чтобы воспитывать папочку наших детей. — говорю я со смешком, поддерживая нелепую шутку Намджуна, чтобы это и правда превратилось в шутку и все выдохнули. — Эй, смотри, чтобы папочке не пришлось тебя воспитывать. Я ведь и ремень могу достать. — с ухмылкой говорит Чонгук, который сидит рядом с лежачим на диване Тэхёном. А я облегчённо выдыхаю от того, что атмосферу всё же получилось разрядить и закатываю глаза к потолку от слов Чонгука, но никак их не комментирую. — Я буду скучать по тебе Джуни, очень сильно. Мне часто не хватает в своей жизни такого уравновешенного человека, как ты. — я говорю это совершенно искренне и опять грустно улыбаюсь. — Значит будем считать, что я оставляю тебе свою уравновешенность. Не твори глупостей мелкая, хорошо кушай, тепло одевайся и не ищи нас. Договорились? — последние слова Джун произносит очень серьёзным тоном и я смиренно киваю. — Я не собираюсь прощаться с той, которая меня бросила. — говорит Чонгук, даже не вставая с дивана и Юнги горестно вздыхая подходит к нему. — Либо прощаешься нормально, либо не прощаешься вообще. — строго говорит ему Юнги. — Кто дал тебе право решать? — всё так же спокойно спрашивает у него Чонгук. — Во первых, это мой телефон. Во вторых, я твой хён. В третьих, ты невоспитанный сопляк. — Хосок взрывается хохотом, его поддерживает Тэ, который опять стонет от боли и кидает в Хосока подушку, чтобы тот перестал смешить его своим смехом. Я тоже слегка посмеиваюсь от этого, но Чонгуку этот цирк быстро надоедает. — Я буду последним, прощайтесь пока вы — ХЁНЫ. — Чонгук специально сильно выделил последнее слово, от чего Хосок взорвался окончательно и всем телом навалился на своего тонсена. — Вообще-то я собирался быть последним. — говорит Юнги, чем вызывает непонятное выражение лица у Чонгука, а Джун опять горестно вздыхает. — Да вы надоели уже. Мила, пока. Надеюсь, что скоро увидимся, — быстро говорит Тэхён, а потом пихает Хосока, который всё ещё облокачивался на тело Чонгука и пихнув его ногой, говорит, — Хён, помоги дойти до туалета. Возможности моего мочевого пузыря не безграничны. — Фу, ты отвратительный. — отвечает ему Хосок, после того, как отсмеялся и потирая ушибленное Тэхёном место, встает и очень аккуратно помогает ему подняться с дивана. Напоследок Тэхён машет мне двумя ладонями и нежно улыбается, я повторяю его жест и машу одной ладонью до тех пор, пока Хосок с Тэхёном не пропадают из обзора камеры телефона. В комнате остаётся четверо парней, но Джин с Джуном переглядываются одним им понятным взглядом и так же молча встают, повторяют жест Тэхёна, махая мне руками и тоже куда-то уходят. Я начинаю чувствовать себя немного неловко, в экране телефона я вижу Юнги и Чонгука, а на расстоянии вытянутой от меня руки, стоит Чимин. И я не знаю почему это ощущается так неловко, есть какая-то почти неосязаемая мысль в моей голове, но я не успею за неё зацепится, так как Чонгук снова подаёт голос. — Я хочу поговорить с Милой наедине. — говорит Гук и ему одновременно отвечают Юнги и Чимин. — Я тоже. — говорит Юнги. — Зачем это? — спрашивает Чимин. А я стою с пылающими щеками и не могу понять причину их жара. Юнги с Чонгуком прожигают друг друга взглядами, а Чимин хмурится и я блин не знаю, кого я должна успокаивать и что я вообще должна говорить. — Потому что она моя бывшая девушка и потому что именно из-за меня мы все уехали и бросили её тогда. Мы с ней нормально так и не поговорили и я не упущу своей возможности сейчас. — Чонгук говорит это абсолютно спокойно и уверенно, как будто его решение не подлежит никакому обсуждению, но здесь я с ним не согласна. — Я не думаю, что для этого нам нужен приватный разговор, Чонгу, — я и сама не замечаю, как называю его именно так, как называла в то время, когда мы встречались, — Если тебе есть что сказать, то говори при всех. Все остальные моменты мы уже обсудили и я не думаю, что есть смысл в приватном разговоре. Чонгук глубоко вздыхает и проводит рукой по волосам, а потом смотрит на меня долгим и изучающим взглядом, от которого мне становится не по себе и даже страшно становится от того, что он может дальше сказать. Я смотрю на него и не узнаю, я не вижу в нём того Чонгу, в которого была когда-то влюблена до одури. И наверное я должна радоваться такому открытию, но нет, радости нет. Только какое-то опустошение и ощущение, что я потеряла важный кусочек себя. Кусочек, без которого возможно выживать и заставлять внутренние органы функционировать, но вот жить — нельзя. И так горько становится от этого взгляда и так хочется глаза отвести, но не получается, он как будто держит меня, не отпускает. Всё ещё не отпускает. В итоге Чонгук всё-таки поднимается с дивана и подойдя к камере телефона так близко, что теперь я могла рассмотреть маленькую родинку у него под нижней губой, тихо говорит: — У нас с тобой ещё есть будущее. Оно есть до тех пор, пока мы оба в него верим. — а потом он отходит от камеры и уже дойдя до лестницы внезапно останавливается и оборачивается, добавляя, — Я точно верю. И уже через секунду перед камерой так же близко как до этого было видно Чонгука, я вижу встревоженное лицо Юнги. Он просит меня отойти в другую комнату, чтобы мы могли поговорить без лишний ушей и пока я направляюсь в спальню и сажусь на кровать в позе лотоса, Юнги выходит на улицу и садится на ступеньку перед входом. — Я чувствую себя невероятно дерьмово из-за того, что опять бросаю тебя. — говорит Юн через какое-то время, тяжело вздыхая. — В этот раз ты прощаешься и я вижу, как тебе плохо от этого, так что наверное мне должно быть легче. — говорю я, пожимая плечами. — Это правда так? — спрашивает заинтересованно Юн. — Нет, — отвечаю я, горестно качая головой, — Теперь, когда я знаю о том, как тебе было плохо все эти годы в прошлый раз и вижу как тебе плохо сейчас, мне становится ещё хуже. Знаешь, я ведь вас всех немного ненавидела. Тебя и Чонгука сильнее всего. Чонгука потому, что он был моей первой и пока что единственной любовью, а тебя потому, что ты был и остаешься моим единственным лучшим другом и братом, которого у меня никогда не было. Терять вас двоих было больнее всего. Но сейчас я не смогу ненавидеть никого из вас, лишь буду безумно переживать и страдать от того, что страдаешь ты. — я давно перестала сдерживать слёзы, потому что бессмысленно, потому что больно невыносимо. — И правда, лучше бы ты ненавидела нас. Ненавидела меня и продолжала жить так же, как жила без нас эти пять лет. Ты такая сильная Мила. Такая прекрасная и так многого добилась сама и это в твои то годы. Ты пример для подражания и я неимоверно тобой горжусь. — говорит Юн и тоже не вытирает слёзы, которые тоненькими струйками стекают по его щекам. — Я бы очень хотела тебя обнять сейчас. Так сильно обнять. — говорю я и захожусь в рыданиях. — Ну тише ты, тише ангел. — говорит Юн и я ещё больше всхлипываю услышав своё старое прозвище, которое Юнги дал мне много лет назад. Он тогда упал с мотоцикла и лежал в больнице с сотрясением мозга, а я примчалась к нему в больницу сразу после тренировки, не успела переодеться и оставалась в белом гимнастическом комбинезоне и в белых (как будто насмешка судьбы) шортах, почему в тот день у меня даже шорты были белые — я не знаю, но видимо и правда судьба. Плюсом к этому я тогда была не просто блондинкой, а прямо таким выбеленной. Так что так я и получила своё прозвище, когда заявилась к нему во всём белом, а он еле приоткрыл глаза и спросил: — Ангел, ты пришла забрать меня? Я мягко улыбаюсь, вспоминая эту историю и думаю о том, что пусть я была с парнями не так долго, но мы пережили действительно много потрясающих воспоминаний. — Я так много хочу тебе рассказать, но одновременно с этим не хочу. Наверное потому, что я не готов и наверное никогда не буду готов. — говорит Юнги задумчиво, чем вводит меня в небольшой ступор, ведь я действительно не понимаю о чём он говорит, — Поэтому наверное даже к лучшему то, что у нас сейчас нет на это времени. — О чём ты говоришь, Юн? Что-то случилось? — я разволновалась не на шутку, хотя казалось бы, куда ещё больше. — Нет, ангел. Всё хорошо, по крайней мере я надеюсь, что всё будет хорошо. А сейчас я собираюсь немного нарушить правила. Ты со мной? — говорит Юн и шкодливо так улыбается. Раньше это было что-то типа нашей фишки. Каждый раз, когда кто-то из нас собирался сделать что-то безумное, или запретное, мы просто подходили друг к другу и или писали смс с единственной фразой «Ты со мной?». И конечно же ответ всегда был положительным, так что и сейчас я не видела смысла в том, чтобы изменять правила игры. Поэтому просто решительно киваю. — Моя девочка, — говорит Юн с ухмылкой и мне сразу становится так тепло на душе, что я улыбаюсь ему широко и жду, что же он скажет дальше, — Как только разговор завершится, я скину тебе номер по смс, запиши его куда нибудь, хорошенько запомни наизусть, а потом сожги бумажку и никуда больше не записывай этот номер. Особенно в свой телефон. Поняла меня? — И чей это будет номер телефона? — честно говоря с ничерта не поняла. — Мой. — говорит Юнги с довольной улыбкой и тогда я всё понимаю и улыбаюсь в ответ. Он не прощается со мной, больше нет.***
Я резко поднимаю голову от стола из-за того, что ко мне в комнату ворвалась Хваса и с порога заявила, что на парковке меня ждут двое мужчин, они сказали, что они от Ким Сок Джина и что у них какие-то документы для меня. Я поблагодарила подругу и проводила её уход из своего кабинета молчаливым взглядом. Она изменилась в последнее время и хоть моя голова и была забита другими проблемами, я не могла не обратить внимание на это. Она как будто осунулась вся и не было больше той шумной и жизнерадостной Хвасы, которая так напоминала мне Хосока. Я делаю мысленную пометку о том, что когда вернусь в офис нужно будет подцепить подругу и сводить её куда нибудь на обед, чтобы выведать, что же с ней происходит. Я достаю из сумки небольшое зеркальце и критично осматриваю своё лицо, я не заметила как заснула, пока предавалась воспоминаниям, так что теперь на щеке красовались отпечатки от моих колец на руке. Так же я уже по привычке которую обрела за последние несколько недель, лезу проверять телефон, в надежде обнаружить там сообщение от лучшего друга, но телефон по прежнему молчит. Я сделала всё так, как меня просил Юнги. Запомнила номер и сожгла бумажку, он заранее предупредил меня, что на связь будет выходить крайне редко и просил писать ему только в случае крайней необходимости. Конечно когда я по ночам лежала в своей постели, мне очень хотелось думать, что крайняя степень тоски по друзьям, очень веская причина для того, чтобы написать ему, но я понимала, что тогда просто поведу себя как глупый ребенок, который так легко может подвергнуть друзей и себя опасности. Я тихонечко вздыхаю и положив телефон во внутренний карман пиджака и оставив сумочку в кабинете, молча иду по направлению к парковке. Я уже почти забыла об обещании которое дала Джину и о том, что он говорил про человека, который привезет мне документы. Правда он говорил об одном человеке, а Хваса сказала, что там двое людей. Мерзкий червячок сомнения начал закрадываться ко мне в душу, но я постаралась отогнать пустые сомнения. Я пять лет прожила спокойно после отъезда друзей из страны, так с чего бы я должна была понадобиться кому-то сейчас? Глупости всё это. Я продолжала так думать до того момента, пока не оказалась на парковке, пока мне в шею не вонзилось что-то маленькое и острое, пока меня не уложили в багажник какой-то машины. А потом я и вовсе не думала, ведь моё сознание куда-то уплыло и осталась лишь темнота. Темнота и телефон, что стоял на беззвучном режиме и на экране которого мигало одно единственное смс сообщение: «Никуда не выходи из своего кабинета!».