***
Честно говоря, я даже не пыталась вразумить Чимина, когда он заявился ко мне в комнату почти через час после окончания ужина. Я была благодарна парню за то, что он дал мне время принять душ и позаботиться о себе, вот только… Видимо Чимин и правда долго терпел и это ожидание ему далось с огромным трудом, ведь глаза у него были бешеные. Парень быстро подходит ко мне и буквально бросает на кровать. А потом… А потом он наклоняется ко мне и целует в губы. Не знаю сколько я ещё буду удивляться нашим поцелуям, я не устану повторять о том, что меня ещё никто и никогда не целовал так, как это делает Чимин. Когда губы едва касаются друг друга, но это прикосновение возбуждает сильнее, чем самая интимная ласка. Когда этого кажется недостаточно и заставляет меня потянуться к его губам, обвить шею, впиваясь ноготками в его кожу, выдохнуть в приоткрытый рот — и поцеловать снова, уже новым, глубоким поцелуем, когда два тела сливаются в одно. И только проклятая одежда, хоть на мне её и было всего ничего, всего лишь шортики и майка и всё же, невозможность соприкоснуться кожей к коже, сводила меня с ума. Сильные руки Чимина уверенно поглаживали моё тело, но не прикасались к одежде и не пытались меня от неё избавить, что буквально сводило меня с ума. Но всё это было терпимо до тех пор, пока он целовал меня. Отпуская мои жаждущие губы и покрывая поцелуями скулы, краешки губ, шею. Прикусывая мочку уха и вновь отпуская. Он умел и любил целовать меня, он действительно чертовски хорошо умел управлять своими губами. Его руки обхватили мою грудь через тонкую ткань майки, а потом сжали и потёрли напрягшиеся соски, вырвав у меня стон, который тут же заглушил поцелуем, видимо всё-таки решив пожалеть невольных слушателей. Мужчина, чьё лицо я едва видела в темноте, наклонился ко мне, и я тут же подалась вперёд, вжимаясь в его тело, ловя его губы. Его руки скользнули по моим бёдрам, и с моих губ сорвался тихий писк, когда Чимин наконец-то таки стащил с меня шортики и задрал майку до подбородка. Его губы, легко коснулись моих ключиц, потом оказались на обнажённом животе и двинулись ниже, пока не наткнулись на препятствие в виде неснятых ранее трусиков. Когда Чимин поцеловал мою влажность через трусики, я невольно залилась краской. Раздался тихий смех парня, и я почувствовала, как трусики улетают туда же, куда минутой ранее улетели шорты, а мои ноги сгибают в коленях и разводят в стороны. Я бы может и хотела возмутиться, но на самом деле… Нет, я и не хотела возмущаться и тут же предвкушающе застонала, когда потрясающие губы и язык моего парня заняли их место. Чимин целовал мой живот, бёдра, колени и всё, на что я была способна, так это — жалобно стонать и выгибаться. Но стоило мне только выгнуться он тут же накрыл мои соски своими губами, поигрывая с каждым по очереди и обхватывая обе груди ладонями. Хозяйским и одновременно бережным жестом. Жестом мужчины, который хотел меня и возможно, любил? — Раздевайся, — я была готова практически умолять его, ведь мне было просто жизненно необходимо почувствовать тепло его кожи на своей. Но Чимин лишь отрицательно покачал головой и пошло ухмыльнулся. — Тогда я сама тебя раздену, — мне если честно было абсолютно плевать кто именно это сделает, мне просто было необходимо притронуться к нему. Я потянулась к пуговицам на его рубашке, но едва я успела расстегнуть несколько, как моя майка, до этого поднятая до подбородка, слетела вверх через руки, а сами руки тут же оказались притянутыми друг к другу за стиснутые запястья. Я попыталась вырваться, но в следующую секунду мои запястья перехватили ремнем, и они оказались закреплены над изголовьем кровати. Серьёзно, что это за дизайн такой и почему у меня кровать с кованными узорами? Но мне было так хорошо в объятиях моего мужчины, что вообщем-то на всё остальное было наплевать. Чимин снова поцеловал меня, склоняясь надо мной и в этом определённо было что-то порочное: он полностью одетый поверх моего тела и я полностью нагая под ним. Я не выдержала и подалась к Чимину бёдрами, на что его руки тут же сжали их, не отрываясь от моих губ. Его пальцы проникли внутрь, и я сама распахнула ноги шире, надеясь принять что-то побольше пальцев. — Пожалуйста, Чимин — я умоляюще шептала ему прямо в губы. — Сейчас. Раздался шорох ткани, и я с нетерпением наблюдала за тем, как Чимин стягивает с себя джинсы вместе с боксерами. Его пальцы не переставали меня ласкать, готовя к тому, чтобы я могла принять его член целиком. Но подготовка была ненужна, я уже была влажной, готовой, и шершавые подушечки пальцев, гладящие маленький бугорок между ног, только продлевали пытку. — Не дразни меня, — мой голос садился всё сильнее и я переживала о том, что к утру вообще не смогу говорить. Чимин сдвинулся, упершись мне прямо между ног и заполнил меня плавным движением на всю длину. Я как слепой котёнок ткнулась своими губами в его, чтобы хоть как-то заглушить собственные стоны и скулёж. Почему это так хорошо каждый чертов раз? Почему Чимин так ласково и трепетно сжимает меня в своих руках, при этом вбиваясь в моё тело всё жестче с каждым толчком, грозясь вознести меня к небесам слишком рано. Я хотела обвить руками его шею, но могла лишь поддаться ему бёдрами навстречу, ожидая когда моё тело начнёт распадаться на молекулы под горячим телом мужчины. — Чимин, — я не знаю слышал ли он меня, потому что мне казалось, что я и вовсе не говорю ничего вслух. — Я сейчас… Ещё немного… Сейчас. Чимин резко закидывает мои ноги себе на плечи, из-за чего угол проникновения становится максимально глубоким и я больше не в силах сдерживать рвущиеся наружу громкие крики. Мужчина зарывается лицом в мою шею и утробно рычит, продолжая вбиваться в моё тело. Но самый настоящий кайф я начинаю испытывать в тот момент, когда ощущаю как тело Чимина бьёт мелкой дрожью и эта дрожь передаётся и мне тоже. — Посмотри на меня, — я ласково обхватываю его лицо ладонями. — Пожалуйста, Чимини, посмотри на меня. И я просто улетаю в тот самый момент, когда под очередной грубый толчок глаза Чимина встречаются с моими. В его глазах так много похоти, но они мокрые. В его глазах не просто секс, там чувства, глубокие и нежные. И я впервые в жизни кончала в то во время как мужчина доводящий меня до оргазма, нежно покрывал поцелуями моё лицо, оставляя заключительный поцелуй на лбу. — Я люблю тебя, — тихо шепчет Чимин и я крепче прижимаю его голову к своей шее. Мне нечего ответить ему прямо сейчас и он прекрасно это знает. Но лежать вот так, ощущая тяжесть его тела на своем и чувствовать его горячую сперму на своих бёдрах и животе… Это казалось таким правильным, таким естественным, что у меня не возникало сомнений в том, что однажды я обязательно смогу сказать ему эти три слова. — Ты очень дорог мне, — это то, что я могу ответить ему сейчас и не соврать при этом.***
Чонгук
— Повтори, — Юнги нарушает тишину комнаты и единственное слово сказанное им в тишине спальни Джин хёна, остро режет по ушам. У Джин хёна и правда была лихорадка и по сути ни я, ни Юнги хён не должны были находиться сейчас в его спальне, но я бы сошёл с ума если бы носил всё в себе. Та информация, которую моя мама вывалила на меня, оказалась слишком тяжёлой и хоть я и не показал этого матери, перед своими хёнами я не боялся показать свою слабость. Я мог бы также рассказать об этом для начала одному Юнги хёну и не беспокоить больного Джина, но когда я забежал к нему буквально на минутку для того, чтобы проверить как он, хён понял, что со мной что-то не так и не отпустил до тех пор, пока я ему всё не рассказал. Мне было легче от того, что я разделил эту ношу с двумя своими хёнами и переживал из-за того, что завтра мне придётся рассказывать всё тоже самое ещё троим хёнам и Миле. — Ты всё слышал, Юнги. Не заставляй ребёнка повторять, — говорит Джин устало откидывается на подушку. Хён выглядит откровенно хреново, но не теряет своих замашек старшего. Перед тем как позволить нам остаться тут дольше, чем на минуту, он заставил меня позвать врача и велеть тому вколоть нам какие-то противовирусные уколы. Хотя врач сразу предупредил о том, что нет никакой гарантии, что мы не заразимся. Во первых, мы уже достаточно долгое время были в контакте с Джином и никто точно не знает как давно он болен, кровь на анализы у нас взяли только сегодня, так что результаты будут только завтра. Во вторых, если мы уже заболели, то конечно прививка нам не поможет. Ну и в третьих, у таких прививок есть инкубационный период, она не начинает защищать ваш организм сразу же после введения. Мы все это понимали, но тем не менее пытались хотя бы сделать вид, что защитили своё здоровье. — Вот именно, ребёнка, — Юнги зарывается пальцами в свои волосы и начинает нервно расхаживать по комнате. — Блять, разве это уже не слишком? Чонгук, как Чонгук должен будет спокойно жить после этого? — Только не говори мне, что ты не думал об этом раньше. Какой по твоему ещё выход был из этой ситуации? — хоть голос Джина и звучит больным и уставшим, он не теряет своей решительности. — Подожди, так ты уже думал об этом? — удивлённо спрашиваю я у старшего хёна. — Чонгуки, — Джин чуть сжимает мою ладонь, которая лежит близко к его телу на кровати. — Твой отец последние пять лет только и мечтал о том, чтобы спустить всем твоим друзьям шкуры, конечно я понимал, что единственный способ остановить всё это — убить его. — Пиздец, — лаконично выдаёт Юнги. — Вслух это звучит просто жесть как стрёмно. — У тебя есть другие идеи? — раздражённо спрашивает Джин. — Потому что за последние пять лет никто из нас так и не придумал ничего стоящего, а сейчас, когда мама Чонгука предлагает нам реальную идею и помощь для её реализации, ты пытаешься дать заднюю? Юнги хён поднимает тяжёлый взгляд на Джин хёна и между ними как будто происходит молчаливый диалог, из-за которого мне становится не по себе и я впервые за последние годы ощущаю себя маленьким ребёнком в компании взрослых хёнов. Я не могу сказать, что идея моей мамы безумна или лишена логики, просто… Это мой отец. Да, откровенно дерьмовый и его скорее можно было бы отнести к разряду донора спермы, но я его плоть и кровь. Смогу ли я в решающий момент не струсить и если да, то смогу ли я спокойно жить после этого? — Чонгуки, выйди пожалуйста, мне нужно поговорить с хёном, — голос Юнги лишён каких-либо эмоций, но когда он смотрит на меня, то в его глазах плескается нежность и искренняя обеспокоенность. — Нет. Если вам есть что сказать, то говорите это при мне. В конце концов, меня это всё касается в первую очередь, — я складываю руки на груди и стараюсь придать голосу уверенности, но по факту наверняка выгляжу как малое дитя со стороны. — Чонгук, мы обсудим это с хёном и после позовём тебя, — продолжает гнуть свою линию Юнги. — Ты сейчас серьёзно? Прекращай, я давно не ребёнок. Это касается всех нас, но меня больше всего. Это касается не только ваших жизней, но и жизни моего отца. Так что если вы собираетесь что-то решать, вы в любом случае не вправе сделать это без меня. Я и сам удивляюсь тому, как спокойно звучит мой голос. Просто, наверное я тоже очень сильно устал и мне просто хочется покончить с этим. Перед финишем всегда становится тяжелее всего, верно? Но и пасовать сейчас — будет нереальной глупостью, пути назад больше нет. Только вперёд и будь что будет. — Он прав, — закашлявшись, говорит Джин, обращаясь к Юнги. Я похлопываю хёна по спине и протягиваю ему стакан тёплой воды, за что он благодарно мне улыбается и выпивает содержимое стакана почти полностью. — Прекрати его так сильно опекать, ты не можешь все важные жизненные решения принимать за него. Юнги смотрит на Джина так, как будто он только что страну предал и гордится этим, а потом переводит замученный взгляд на меня и тяжко выдыхает. Иногда я думаю, что если бы не я, то у Юнги было бы больше жизненной энергии. Похоже своей заботой обо мне, он и правда немного забивает на самого себя и я бы правда хотел поругаться на него за это, высказаться, что я уже не ребёнок и что он это прекрасно понимает. Но да, он это прекрасно понимает. Он опекает меня не только ради меня, но и ради себя самого. Он нашёл во мне свою семью и привык выливать на меня все те тонны заботы, которые годами лежали внутри него и искали выхода. Юнги хён может казаться холодным и не шибко эмоциональным, но правда в том, что он привык делать, а не говорить. — Ты не будешь в этом участвовать, — наконец говорит Юнги и смотрит на меня как никогда серьёзным взглядом. — В смысле? — я и правда не совсем понимаю о чём говорит хён. — В деле с твоим отцом. Ты не будешь участвовать в этом и точка. Повисает напряженное молчание и пока я думаю над тем, что должен ответить на заявление друга, Джин кивает каким-то своим мыслям. — Я согласен с Юнги, твои эмоции могут помешать нам и ты всё испортишь в решительный момент. Я хочу возмутиться, потому что какого чёрта? Я что когда-то отличался излишней эмоциональностью или что? Но Юнги подходит ко мне и положив руку мне на плечо, слегка сжимает его. — Я не из-за этого не хочу чтобы ты участвовал во всём этом, — мы с Джином непонимающе хмуримся и тогда Юнги присаживается на корточки передо мной и теперь смотрит на меня снизу вверх, по прежнему сжимая моё плечо. — Он твой отец и совсем неважно какой он человек, хороший или плохой, если ты увидишь его смерть, то это будет преследовать тебя годами, а я не хочу для тебя такой жизни. — Но… — мой голос предательски срывается и хён сильнее сжимает моё плечо. — Откуда ты знаешь, что мне будет легче если я не увижу это своими собственными глазами? Возможно, что для того чтобы я смог поставить финальную точку в этой истории, мне как раз таки нужно увидеть его смерть? Но хён лишь печально качает головой и встаёт на ноги. Он подходит к окну и какое-то время молча смотрит на ночной Киото. Я не знаю, что творится в голове у хёна, но тема семьи всегда была для него слишком болезненной, так что я даже не знаю как он вообще сейчас держится и так спокойно говорит обо всём этом. — Ты на протяжении пяти лет не знал, что с твоей матерью и жива ли она. Это давало тебе силы бороться даже в самые трудные дни. У меня так же. Я надеюсь, что когда всё это закончится и я конец-то буду в безопасности, я смогу отыскать свою маму и сестрёнку и мысль о том, что они живы и ждут меня, даёт мне силы. Иногда, я живу только ради них. — Но ведь с отцом Чонгука совсем по другому, — справедливо замечает Джин. Он понимает Юнги, тем более он единственный из них кто уже сто процентов потерял одного из родителей, находясь в бегах и не успев попрощаться с ним. — Да, — соглашаюсь я. — Но он всё ещё мой отец. Юнги прав, я бы не хотел этого видеть. Я подхожу к Юнги и приобнимаю друга за плечи. Я вижу, что сейчас ему очень тяжело морально и я знаю, что я не лучшая кандидатура для того, чтобы успокаивать кого-то. Я очень зажатый в эмоциональном плане и Юнги сейчас лучше всего подойдёт Мила, она всегда понимала его с полуслова и могла поднять ему настроение даже в самые дерьмовые дни. Мне кажется, что и Юнги думает о том же самом, всё чаще кидая нетерпеливые взгляды на дверь и в тот момент, когда я уже готов посмеяться над ним и самолично вытолкать за дверь, в комнату Джина заваливаются недовольные Хосок и Тэхён. — Я же тебе говорил, что они тут, — недовольно тянет Тэхён, который вместе со своей подушкой, которую он очевидно притащил из своей комнаты, падает на кровать Джина. — Это самая дальняя комната и тут вроде бы не слышно, — отвечает ему Хосок и так же заваливается на кровать к хёну, который в свою очередь лежит с мега охриневшим выражением на лице. — Вы потеряли страх, совесть или всё вместе? — голос у хёна дрожит я боюсь, как бы у него снова не поднялась температура из-за нервов. — Мила с Чимином слишком громко трах… — Хосок бьёт Тэхёна коленом в бок. — Айщ, больно же! — Короче, — Хосок садится на кровати и умоляюще смотрит на меня. — Можешь попросить свою маму выделить нам хотя бы одну комнату на всех, на одну ночь, но обязательно в этом крыле? Джин пихает Тэхёна коленом в другой бок и он стонет, Юнги обреченно закатывает глаза, Хосок чуть ли не ноет, ну а я… Я просто в шоке.