***
Следующая неделя прошла намного спокойнее предыдущих и уже начинала надоедать мне своей неопределенностью. Изо дня в день повторялись одни и те же бесконечные эпизоды в которых я с раннего утра просыпаюсь и иду в школу, а после возвращаюсь домой, ужинаю, и ложусь спать. Питер и Кэрол по прежнему находились в счастливом неведении о изменах Элис. Она в свою очередь стала намного осторожнее и, как мне показалось, охладела ко мне. Я даже заметил, что начал страдать, будучи обделённым её вниманием. Мне стало не хватать Элис и я неоднократно пытался найти возможность побыть с ней, но систематически получал решительный отказ. Может быть моя мачеха поняла, чем нам грозят эти отношения и решила остановится. Так или иначе я понимал, что страдаю и это затишье не может длиться вечно. Очередное утро и я собираюсь в школу, постоянно напоминая себе, что нужно взять зонт. Погода в последнее время совершенно не дружелюбная. Не было и дня без грома, ливня и молний, телевизионные каналы беспрестанно объявляют штормовые предупреждения. Но тем не менее, добравшись до школы, я понял, что оставил зонтик дома. Видимо судьбу не обмануть. Целый день я вяло корчил из себя прилежного ученика, как и всегда. В действительности же, я просто наблюдал за погодой, разыгравшейся за окном. Быстрый порывистый ветер выдирал последнюю листву с облысевших веток деревьев и разносил её по грязным мокрым улицам. За тяжёлыми серыми тучами не было видно неба, а солнце превратилось в небольшую светлую точку, спрятавшуюся где-то за плотными облаками. Вскоре пойдёт первый снег, не так уж много времени прошло с тех пор, как я впервые занимался сексом с Элис. Чёрт, я опять думаю о ней, не могу прекратить. Я бы не сказал, что охладел к Кэрол, она так же постоянно всплывает в моей голове. Я вновь и вновь слышу эти слова: «ты мой брат и на этом всё». Больше всего я хотел бы быть именно с ней, но для Кэрол это невозможно, а значит для меня тем более. — Ты тут один? — послышался тихий и знакомый голос. Я поднял лицо с парты и увидел Кэрол. Вокруг никого уже не было, скорее всего я так задумался, что даже не заметил, как закончился урок. — Возвращаемся домой? — равнодушно пробормотал я. — Сиди, где сидишь, — скомандовала моя сестра. Её тон мне показался слегка озлобленным, я впервые слышал нечто подобное из её уст. — Всё в порядке? — я окликнул, направляющуюся ко мне Кэрол. Она молча подошла и села мне на колени, положив свои руки на мои плечи. — Что ты делаешь? — мой голос прозвучал слишком взволновано. — Разве ты не этого хотел? — прошептала Кэрол, а затем не дав мне ответить, прислонила свои мягкие губы к моим. Я обхватил её талию, считая каждую секунду, подаренного ею поцелуя. Она покусывала мою нижнюю губу, а я старался словить её быстрый язык, который не останавливался и на мгновение. По моим вискам пробегали мурашки, а глаза закатывались от удовольствия. — Нас могут увидеть, — тихо проговорил я, уткнувшись носом в уши своей сводной сестры. — Тогда будем осторожны, — дерзко ответила она. Её тонкие пальцы начали осторожно расстёгивать мою рубашку и я последовал её примеру, стягивая с неё белую блузку. Кэрол положила свои ладони на мою грудь и начала тереться своим влагалищем о мой напряжённый член. Наши тела обдало теплом и мы вновь слились в долгом поцелуе. Моё сердце бешено стучало, гоняя кровь по вздутым венам. Я чувствовал, как дрожали мои ноги и как сжимались пальцы, что очутились на мягонькой попке Кэрол. Я так долго ждал этого дня, так долго мечтал о ней. — Кэрол, я люблю тебя. Она ничего не отвечала мне и уже доставала мой твёрдый пенис из под брюк, начиная тереть его своими изящными ручками, от чего тот начал неистово пульсировать. — Для меня это впервые, не суди строго, — застенчиво прошептала Кэрол, задирая вверх свою коротенькую юбку. Я отодвинул в сторону её мокренькие белые трусики и начал просовывать свой пенис внутрь неё. Она тихо заскулила, когда мне удалось войти. Влагалище Кэрол оказалось слишком узким и оно тут же сжало со всех сторон моё возбуждённое достоинство. Моя сестра застыла на мне, глядя в мои глаза, а затем начала медленно двигать бедром. Её движения были нежными и неторопливыми, да и заставлять её спешить мне совершенно не хотелось, я желал чтобы это мгновение длилось как можно дольше. Я умело расстегнул белый бюстгальтер, пока Кэрол осторожно приседала на мне и по моему члену потекла кровь с её девственной плевки. Она жмурила свои глаза и кусала нижнюю губу, тихонько постанывая в свой первый раз, а затем вскрикнула, когда разгорячившийся я, схватил зубами её сосок. Крик был не сильным, но я стал нежнее облизывать её маленькую симпатичную грудь, опасаясь, что нас услышат. После чего Кэрол смело облокотилась сиськами на моё лицо, крепко взявшись руками за мой затылок. Войдя в азарт, я приподнял свою лёгкую, словно дитя, сестру и уложил её на парту, после чего её глаза открылись. Я увидел блестящие капельки слёз на её милом личике. — Всё в порядке? — заботливо поинтересовался я. — Да, Дэвид, продолжай. Не останавливайся, мне, — она увела взгляд в сторону, — нравится. — Тогда я не буду останавливаться. Я нетерпеливо раздвинул её стройные ножки в стороны и наши детородные органы вновь воссоединились в половом акте. Теперь уже действовал я и наш темп постепенно ускорялся от чего Кэрол начала громче скулить. Мне пришлось грубо прикрыть её рот ладонью, а затем, чтобы это выглядело более благородно, я наклонился к ней и занял наши рты долгим поцелуем. — Я люблю тебя, — вновь повторил, надеясь на ответ. Во мне разгоралась животная страсть, а с лица струился обжигающий пот, капая на лицо Кэрол. Она оплела мою спину дрожащими руками, а я неустанно расширял её тесное лоно. Позже я перевернул её на живот, сильно сжав её талию, старался войти как можно глубже. Кэрол сама прикрыла свои губы ладонями, когда поняла, что создаваемый ею шум может нас выдать. — Кэрол, скажи, что тоже любишь. В ответ я снова получал лишь ягнячье молчание, которое бесконечно пугало меня, но похоть беспрестанно убивала всякий страх. Раннее я никогда так не забывался: ни время, ни Холланды, ни Элис не терзали мой, отравленный вечной паранойей, разум. Здесь и сейчас я с Кэрол и мне этого хватит, больше ничего от жизни я не смею требовать. Я настолько потерялся в любви, что и не заметил, как уже кончил прямо в свою сестру. Она лежала на парте и медленно выдыхала воздух из своих лёгких, я сам принялся восстанавливать своё дыхание. — С кем было лучше, со мной или с Элис? — прозвучал неожиданный вопрос, что схватил моё сердце в тяжёлые и мучительные клешни. Кэрол всё знает … как давно? Откуда? Почему? Вопросы летели в моей голове, пока я старался заставить шевелиться свои губы. — О чём ты? — я старался сделать вид, что не понимаю её вопроса. — Мама мне всё рассказала, Дэвид, — уверенный голос вонзал ножи в моё ничтожное тело. — Бред, это всё бред! Не правда, такого не было! — я начал чуть ли не орать, пытаясь оправдать себя. — Не лги! Ты лжёшь мне, ты всегда лгал мне, — Кэрол последовала моему примеру, переходя на крик. — Я люблю только тебя, — я почувствовал как дрожит мой голос, будто бы вот-вот из глаз хлынут слёзы. — Мне противно, Дэвид, ты противен мне. Кэрол быстро одевалась, нервно собирая свои вещи, а я смотрел ей вслед. Смотрел как она уходит, теперь точно навсегда. Это конец.***
Я мчал домой омрачённый злостью, что соприкасалась своими острыми гранями с безумием. Мне хотелось скорее увидеть Элис, посмотреть в её глаза, понять, почему она сделала это, зачем рассказала все наши позорные секреты. Мне не верится в это, не могу поверить, что моя мачеха сдала нас с потрохами да ещё и Кэрол. Почему именно ей? Могла ли она случайно проговориться, непроизвольно выдать наши тайны? Вряд ли, Элис невозможно обмануть и невозможно раскрыть её обман, а значит она это сделала преднамеренно, но почему? Почему, зачем – эти вопросы бесконечно пролетали в моей голове и я так сильно задумался, что перестал следить за ногами, после чего плюхнуться прямиком в лужу. Я только заметил, что насквозь промок от ливня, разыгравшегося над грязным городом. Точно, я же не сел в автомобиль, что должен был доставить меня обратно на виллу. По правде говоря, мне стало стыдно идти за Кэрол и садиться рядом с ней, не могу позволить себе даже дышать в её присутствии, после того, как она всё узнала. Мокрый и опозоренный, я добрался домой уже к вечеру и стал перед огромной дверью, что вела меня в библейский ад, где в конце концов окажется каждый злостный грешник и будет наказан вечными мучительными страданиями. Рассудок мой явно помутнел, ежели я стал так воспринимать реальность, ежели я так боюсь ступить ногой внутрь виллы Холландов. Но я иду не раскаиваться, а требовать ответы и это означает лишь то, что я должен проявлять смелость и уверенность, хоть и прекрасно понимаю, как меня встретит Элис. Она не будет сожалеть, лишь юлить, притворяться и насмехаться. Так на неё похоже, мне даже кажется, что я уже беседую с ней, а не всё ещё поднимаюсь по широкой деревянной лестнице из таких сортов деревьев, что человеческая жизнь будет дешевле стоить. Я не стал стучаться в дверь, я её пнул со всей силы и она отскочила, с грохотом вломившись в стену. За окнами прогремел гром, вторя моему шумному приходу. — Ты что рассказала ей? — гневно взревел я, пытаясь разорвать своим голосом, неугодную мне, реальность. Элис сидела на кровати закрывая голову ладонями, но лишь услышав мой крик, содрогнулась и подняла свой взгляд на меня. Только сейчас я заметил лицо Элис, от чего сразу же улетучился мой гнев. Она была вся в слезах, красные заплаканные глаза с мольбою смотрели на меня и я видел в них что-то, что напоминала Кэрол. Лицо моей мачехи было избито, а на руках сверкали тёмные синяки. — Дэвид, — выжала из себя Элис и из её глаз градом покатились, от туши чёрные, слёзы. — Что произошло? — я подбежал к кровати и упал в колени, пытаясь ближе рассмотреть лицо Элис. — Питер всё знает, Дэвид, он убьёт меня, — она бормотала, всхлипывая и вытираясь руками своё лицо. — Это он сделал? Элис ничего не отвечала, но мне и не нужен был ответ, я уже был в бешенстве, я уже не понимал, что делаю. Встав на ноги, я направился к выходу. — Дэвид, ты куда?***
Этот дом стал моим приютом и моим убежищем, но в этих старых стенах нет ничего, чтобы согрело меня или хотя бы успокоило. Возможно, мне видится это всё таким лишь потому, что я изначально был полон предубеждений. Я просто обиделся на весь людской род за то, что меня когда-то бросили, приравнял всё человечество к моей биологической семье для которой я оказался ненужным. Да, все люди одинаковые, даже я такой же. Я предал Кэрол, предал Элис и предал Питера, которого ненавижу ещё больше, чем когда-либо. Ненавижу за то, что он мне мешает. Мои мысли отвратительны мне, но избавиться от них я не могу. Я слабо помню, что случилось дальше, но со временем смог более подробно восстановить картину. Поместье опустело, не было ни прислуги, ни охраны, которая могла бы помешать мне проникнуть на склад. Я прекрасно знал, что там хранится дорогое и настоявшиеся вино. Вытащив коробки, полные кисло-сладкой выпивки, я перенёс её в столовую. Наверное, Элис в тот момент сидела в своей комнате и продолжала хныкать. Достав подаренную мне офицерскую рапиру, я стал вскрывать стеклянные бутылки острым лезвием клинка. Мне было приятно представлять сколько могли стоить эти напитки, взмахивая каждый раз своим боевым оружием и ударяя по горлышку пузыря. Стекло с грохотом разлеталось в стороны, а красная жидкость гейзером поднималась вверх над столом. Я пробовал вино из каждой раскрытой бутылки, а затем приступал к следующей. Вскоре мне уже не было так грустно, я повеселел и стал уже промахиваться своей шпагой, путаясь в ватных ногах. Весь стол был залит остатками алкоголя, а в воздухе витала смесь из дорогих запахов многолетней выдержки. — Дэвид, что ты делаешь? — оборвал моё веселье недоумевающий голос Питера. — Тоже самое можно спросить и тебя, — я пытался выглядеть серьёзно, но улыбка совершенно не хотела сходить с моего лица. — Ты же … пьян, — заметил мой отчим. — Не думал, что ты станешь избивать Элис, благородный Холланд, — язвил я, пытаясь восстановить равновесие после резкого поворота в сторону своего собеседника. — О чём ты? — Питер стал заметно злиться. — Не мог со мной поговорить, всё до чего смогли дотянуться твои руки – это лицо Элис? — Прекрати городить чушь, я не понимаю ничего из того бреда, что ты сейчас несёшь, — он начинал кричать. — Хватит делать вид, что ничего не замечаешь! Я уже знаю, что тебе известно, что я спал с твоей женой, — я тоже стал повышать свой голос. — Что? — Питер в недоумении поднял вверх свои широкие брови. — Будешь дальше притворяться, проклятый Холланд? — горланил я пьяным голосом. — Ты что несёшь, мальчишка? — внезапно мой отчим сорвался с места и быстро направился в мою сторону и … Я не совсем помню, как всё случилось, для меня всё было как во сне, всё вокруг кружилось и полыхало, а за окнами торопливо бился о землю бешенный ливень, сопровождаемый громом и молниями. Я лишь демонстративно взмахнул рапирой, а затем почувствовал как она легко упёрлась в грудь Питера. Мне показалось, что я мгновенно отрезвел, когда по клинку струёй потекла кровь и тут же вытащил шпагу и отбросил далеко в сторону. Старый Холланд пошатнулся и я тут же подхватил его, осторожно укладывая тело на пол. — Старик … нет, слышишь? Не смей умирать! — я начал кричать, но в ответ ни слова. Его глаза застыли, а губы мгновенно посинели и отвисли вниз, будто бы он пытался издать какой-то звук. — Старик, скажи что-нибудь, пожалуйста, не умирай, — с моих глаз начали литься слёзы. Руки неистово тряслись, а виски жутко пульсировали, вгоняя меня в бессознательное состояние. — Папа, — всхлипнул я и вновь в ответ ничего. Питер лежал предо мною холодный и мёртвый, его безучастный взгляд смотрел куда-то вверх на огромную хрустальную люстру, которой, ещё недавно, я желал его прикончить. — Какой кошмар, — сзади раздался наигранный голос. — Элис, вызывай скорую, скорее, звони, ну же, он умирает, — я испуганно смотрел на свою мачеху. — Он уже мёртв, — равнодушный голос ударил меня с такой силой, что я стал медленно приходить в себя, — ты убил его. — Нет. — Я конечно не ожидала, что всё случится именно так, но думаю это даже лучше чем то, что я планировала, — ровно и уверенно говорила Элис. Теперь я понял. Питер ничего не знал, Элис обманула меня. Она подставила меня. — Зачем? — я непонимающим взглядом упёрся в нового главу семьи. — О как я не хотела, чтобы Питер брал тебя из приюта, о как я не хотела, чтобы ты ошивался рядом с моей дочерью. Я терпела, пока она не обратила на тебя внимание, как на мужчину, ненужный кусок грязи. Как же меня бесила сама мысль, что ты можешь быть рядом с ней и ещё этот придурок Питер, что вечно водил мою девочку на свои смотрины, как же я ненавижу вас, — Элис неторопливо наклонилась надо мной, — ну ничего, теперь я никому не отдам свою девочку. — Что ты несёшь? — я всё ещё пытался угомонить шок, что сотрясал меня раз за разом, внимая слова мачехи. — Жаль, что я не предвидела, что ты опорочишь мою девочку, гнилой кусок мусора, — Элис сверкнула злобной улыбкой, — ну ничего, теперь никто не прикоснётся к моему цветку, теперь только я буду с моей милой Кэрол … вместе навсегда. — Что ты несёшь, больная? — я взялся за рапиру и было уже вскочил, занося клинок над головой обезумевшей матери. — Не с места, это полиция, — меня прервали сирены и предупредительные выстрелы. Вокруг здания кружили хранители закона, обложив все выходы и входы, они тут же принялись забегать в поместье и заламывать мне руки. Элис начала изображать испуг и слёзы, крича в мою сторону: «убийца», теперь я понял насколько серьёзно я был обманут. Вся эта «любовь» была выдумана, что бы избавиться от меня. Каждый раз, когда я думал, что нужен Элис, я путался во лжи. Она спланировала всё это, чтобы никто и никогда не мешал ей наслаждаться «милой Кэрол». Я ничего не говорил, лишь молча следовал указаниям полиции и позже меня доставили в участок, где я так же предпочёл молчать. — Заключённый номер одиннадцать, — раздался грубый и громкий голос за толстой металлической дверью. Я нелепо вздрогнул, после чего словил на себе насмешливые взгляды сокамерников. Три человека выглядели как один: наголо выбритые головы, стройные сухие мышцы, волчий взгляд из-под сдвинутых бровей. Я стал подниматься, превозмогая ноющую боль в костях и сухожилиях. Мнимый свет, исходящий от полумёртвой лампы, освещал маленькое неуютное помещение. Позеленевшие железные стены и потолки, холодный мрачный пол и четыре спальных места с твёрдыми матрасами. Я начал двигаться в сторону двери, хромая на одну ногу. — На выход, — поторопил меня тюремщик, а затем добавил, — на свободу. Действительно, прошло уже 6 лет …