MDZS Ficlet Fest: You Ask, You Receive

— Я слежу своим маленьким глазком…* — начал Лань Сичэнь. — Нет, только не это дерьмо снова, — довольно грубо перебил его Не Минцзюэ. — У тебя есть идея получше, чтобы развлечься? — спросил его Лань Сичэнь, слегка задетый его раздражением. — Он просто расстроен, что каждый раз проигрывает, — Мэн Яо закатил глаза и забрался с ногами на сиденье. — Еще одно предположение великого мастера Мэн Яо. Ты просто знаешь все обо всех, не так ли? — Не Минцзюэ повернулся лицом к Мэн Яо, который сунул ему в лицо жвачку. — Пожалуйста, не начинайте снова, — взмолился Лань Сичэнь. Им ехать еще два часа. — Он лжет, Сичэнь, и я не понимаю, какого хрена ты продолжаешь его защищать. Он поднялся туда, на сцену, и солгал, — прорычал Не Минцзюэ. Легкая дрожь пробежала по телу Мэн Яо, когда его глаза наполнились слезами: — Я совершил ошибку. — Ты сделал предположение, и даже после того, как кто-то в толпе поправил тебя, ты просто сбежал, чтобы не выглядеть глупо! — Не Минцзюэ повысил голос и опасно близко наклонился к Мэн Яо. — И в конце концов ты выставил меня в дурном свете! — Потому что я так сказал ему! — рявкнул Лань Сичэнь. Он больше не мог мириться с таким поведением. Мэн Яо посмотрел на него широко раскрытыми от смущения глазами. — Прости, А-Яо. Я знаю, ты просил говорить, что это все ты, но я не могу. Минцзюэ, это я сказал Мэн Яо сделать, то что он сделал на церемонии награждения. Рот Не Минцзюэ медленно открылся: — Но… — Я подумал, что ты не захочешь, чтобы люди совали нос в твои личные дела, и попросил передать, что тебе нездоровится. Формулировка должна была быть расплывчатой, не подразумевающей ничего, кроме невозможности присутствовать, — Лань Сичэнь поднес руку к лицу. — Я знаю, как глупо было с моей стороны сказать «наверное, ему уже лучше», когда кто-то упомянул, что видел тебя, — пробормотал Мэн Яо, вытирая глаза уголком рукава. — Я просто подумал, что это вызовет пару смешков. — Наверное, — мысли путались в голове Не Минцзюэ. Он пытался переварить все, что ему сказали. — Наверное, это было лучше, чем сказать им, что мой отец взбесился, как накачанная наркотиками горилла, и попал в больницу. Мэн Яо изо всех сил старался не смеяться и избегал встречаться с ним взглядом, но Лань Сичэнь позволил себе усмехнуться и вздохнуть. — Мы хотели избавить тебя от лишних хлопот и ненужного внимания, — мягко признался он, — но нам следовало просто сказать правду, как ты всегда этого хотел. Прости. — Я должен был просто сказать, что это не их дело, — Мэн Яо положил голову на колени. — Но тогда мне показалось, что это невежливо. — Я понимаю, — Не Минцзюэ сильно хмурился, но его нос стал светло-розовым. — Я… мне очень жаль. За то, что был таким придурком. Я должен работать над этим. — Мгм, — Лань Сичэнь взъерошил его волосы. Он знал, что ему сойдет с рук легкое поддразнивание. — По крайней мере, в следующий раз веди себя со мной по-свински, раз уж это моя вина. — Нет, не буду, но я надеюсь, что это не повторится снова, — Не Минцзюэ в отчаянии потер лоб. — Я хочу выйти из этого гребаного автобуса! Мэн Яо ничего не ответил. Он просто прижался головой к руке Не Минцзюэ и надеялся, что боль внутри него пройдет. Не Минцзюэ обычно не сердился из-за недопонимания, но все напряжение, окружавшее его отца, изменило его, сделало параноиком. Мэн Яо боялся, что это случится снова, и он не сможет этого вынести. Он беспокоился о том, что тогда произойдет между ними, что случится с Лань Сичэнем, снова оказавшимся посередине. Не Минцзюэ положил свою голову поверх головы Мэн Яо, несмотря на то, как сильно болела его шея, потому что он знал, что Мэн Яо предпочитает действия словам. Он боялся самого себя, боялся, что сойдет с ума, как его отец, но сказать это вслух означало бы встревожить остальных двоих, а он не мог себе этого позволить. Ему придется продолжать сражаться в одиночку и разгребать последствия, если у него случится еще одна вспышка гнева. Мэн Яо действительно почувствовал себя лучше, как только почувствовал тепло Не Минцзюэ. Он взял его за руку и обернул вокруг себя для дополнительной безопасности, и почти все его тревоги исчезли. Лань Сичэнь наклонился и сфотографировал их троих, мир и все такое.