Инициатива

Становится дурной привычкой возвращаться в свое время как раз в тот момент, когда высвобождаются великие разрушительные силы. Шедоу соврал бы, если бы сказал, что сразу заметил два неподвижных тела, что лежали буквально в десяти шагах. Вокруг столько всего двигалось: вздымалась из океанской пучины, еще более красная в уходящем закатном свете, воздушная база Роботника; ревел от жара воздух вокруг яркого огненного торнадо, что не двигалось с места, но переживало странные метаморфозы; на его фоне Мефилес метался черной точкой и что-то свирепо орал. Принцесса Элиза ревела, скрючившись прямо на мостовой. А из фонтана прямо рядом с ними вылез сгусток зеленой воды. Сгусток воды обрел очертания, на удивление четкие. Шедоу узнал в нем что-то от Наклза. — Ты… Хаос? Она повернулась к нему, и ему стоило душевных сил сдержать дрожь при этом расплывающемся, теряющем собственные очертания лице. — Я Тикал. И Хаос. Тикхаос, видимо, — потерянно, гулко отозвалась она. По ее рукам, нарушая правильный контур, стекали потоки воды. Она как будто плавилась. Сцепив пальцы в замок, она вскрикнула, увидев что-то, и тогда Шедоу обратил внимание на синее пятно. Это зрелище было как удар под дых. Бездвижное тело синего соперника, раскуроченное насквозь, лежало в луже собственной крови. Сильвер сидел на коленях рядом с еще одной такой лужей. Вот теперь сдерживать дрожь было бессмысленно. Он не мог отвести глаз, словно боялся пропустить малейший признак жизни, еще не торопился записывать в мертвые; словно что-то еще можно было исправить. Тикхаос быстро прикрыла рот ладонями, задавив плач, когда вдруг вверху огонь особенно яростно забился вокруг торнадо, а оно наконец обрело осязаемые очертания. Колосс цвета подсохшей лавы поднял две головы на коротких шеях, каждая из которых сияла огромным зеленым глазом. У каждой головы вместо подбородка тянулся вперед ряд рогов, срединный из которых был самым длинным, а прочие лишь дополняли эту своеобразную бороду. Шеи вырастали из могучих плечей, на которых умещались две необъятные руки, обе в толстом защитном панцире. Позвоночник выпирал из его горбатой спины грядой длинных заостренных пластин. Ноги терялись в воде. Волны с шипением бились об его лодыжки. Тикхаос стиснула собранные в замок пальцы у груди, глядя на нависшее над городом огненное чудовище. — Если бы только я могла помочь! — проскрипела она, задыхаясь. — Ты можешь, — Шедоу сказал это неожиданно сам для себя. Мысль родилась окончательно, едва он договорил. Пламя гудело так, что приходилось говорить громче. Тикхаос недоуменно хлопнула ресницами: — Но пять из семи изумрудов в нем! Без них… Вместо ответа Шедоу стянул кольцо с запястья и раскрыл ладонь. Для простой демонстрации он позволил электрическим искоркам скакать между пальцами. Она узнала и ахнула. Шедоу протянул ей руку ладонью вверх, словно это было приглашение на танец. — Подожди, — она испуганно отпрянула, понимая, куда он клонит. — Подожди. Наши сознания не слиты полностью. Дай нам договориться. Она прикрыла веки, как будто отключилась. Через полминуты она глубоко вдохнула и подала ему ладонь. Шедоу усилием воли направил энергию в это прикосновение. Зеленый поток, изламываясь, потрескивая, устремился к ней. Тикхаос приняла его грудью, смиренно опустив голову и чуть раскрыв руки. Сперва она выросла на голову, ее руки удлинились, пальцы срослись в ласты. Талия стала ломкой, как у песочных часов, ноги приобрели лягушачий излом. Она выросла еще, разумные глаза затянуло сплошной зеленью. Само ее тело стало прозрачнее. Она изменялась непрерывно, и каждое изменение внушало ужас ей самой. Изменяясь свободно и пластично, ее руки стали плавниками, тело приняло акулью форму, отросток с мозгом внутри ниспадал большим локоном. Всё это слилось во вздутый пузырь, который вскоре всосал все конечности внутрь самое себя и стал быстро разбухать, как зефир в печи. Шедоу оказался как бы в центре растущей водной массы, под небольшим воздушным куполом. В тот момент, когда купол закрылся, ему послышался вздох. Сзади его крепко, тепло обняли. — Успела. — Кто?.. Руж? — Делай, что надо. Ну же, чего ты. Не стесняйся. Да, Омега, — кинула она в коммуникатор. — Огневая поддержка не понадобится, спасибо. Отбой. Солнечный свет притух, такой слой воды воздвигался над ними. Отсюда они не видели ничего, кроме бесконечных потоков энергии, что вихрились и изламывались, поддерживая Тикхаос в ее совершенной форме. Вода надвигалась на город, но уже не так неудержимо: могущественная воля ограничила самое себя от бессмысленного уничтожения, вместо этого направив свои силы на конкретную цель. Часть шеи Тикхаос перевалила в океан, и она огляделась в поисках противника. Она смотрела на него снизу вверх, но город со всех сторон окружала вода — ее стихия. Желтые глаза Тикхаос впились в огненное чудовище. Она распахнула бесконечную пасть с мелкими частыми клыками и высоким голосом призвала Иблиса к драке. Иблис ответил низким рычанием, которое сотрясало воздух и землю, вытянул в ее сторону руки, и гигантские монстры схватились. Иблис погрузил в Тикхаос свои руки, вода потянула его на себя, устремилась вверх по его рукам, захватывая по самые плечи, и отбросила его спиной вперед. Он полетел прямо на Яйценосец, что так и не успел подняться выше. Крепость накренилась и под весом Иблиса упала в воду. Когда высокие волны и брызги улеглись, стало видно заходящий на разворот самолет, снявшийся с крепости буквально за полминуты до того, как ее снесло и утопило — теперь уже навсегда. Яйценосец не сразу пошел на дно, какие-то его детали еще дымили. На буксире за Циклоном волочился эгг-мобиль. Циклон обогнул поднимающегося на ноги Иблиса, затем вильнул, избегая Тикхаос, и сбросил груз подальше от зеленой воды. — Спасибо, что подвез, Эггман, — Наклз дал доктору на прощание тумак и свалил, держа над головой целехонький Верховный изумруд. Ну, а что, он просто не пометился бы на Циклоне! Наклз посмеялся в ответ на всё, что Роботник орал ему вслед. Он задрал голову, подбегая к Хаосу с намерением засунуть его обратно, раз уж Верховный изумруд цел, но по пути передумал. Если бы не Хаос, взявшийся не пойми откуда снова, эта огненная монструозная громадина обратила бы всё вокруг в ад. Пусть сперва утихомирит вторженца, а потом отправится на место. «Соник, бездельник ты эдакий, почему за тобой вечно доделывать надо», — злился он про себя, удаляясь в Старый город, когда вдруг с соседней крыши крикнула Эми, зовя кого-то, и Наклз с рыком резко поменял направление. Он увидел, как Эми оторопело замерла перед каким-то белым ежом, который сидел на коленях спиной к ним и дрожал. Эми остановилась рядом, глухо вскрикнула. — Сильвер, господи, что с твоими?.. — прохрипела она. — Они погибли, он их убил, — монотонно чеканил тот, глядя куда-то мимо. Наклз отложил Верховный изумруд и только теперь увидел на мостовой две размытые приливом лужи крови, в которых лежали два трупа. Тела были изуродованы, и Эми, не зная, податься к живому или к мертвому, задавила опасно высокий вздох и просто упала на колени рядом, как подкошенная. Позади грохнул, приземляясь, Циклон, и Теилз торопливо выскочил из кабины. — Соник! — он кинулся на колени, дыша через рот, видя прорубленную насквозь грудь старшего братца. Напряженные пальцы застыли, замерзли над телом. Он схватился за голову, снимая мягкие уши, скрючился и беззвучно затрясся. Наклз отвернулся, с тяжелым вздохом уперся лбом в Верховный изумруд. Горечь стиснула ему горло. Невыносимо было думать, что… Сильвер еще ниже склонился над Блейз. Он не хотел признаться себе, что не чувствует ее огня, не чувствует ее больше, как он теперь умеет. Этого не может быть! Он так хотел верить, что она еще здесь, что шанс еще не упущен, что даже так она с ним, — что почти убедил себя в том, что ощущает ее горячие ладони на своих плечах. И эти несуществующие ладони дали ему сил. Слезы на невидящих глазах не мешали ему. Он нежно спустил ее со своих колен, сжал кулаки и встал на ноги. Он был перемазан в ее крови. Он обернулся, задрал голову. Он точно знал, где Мефилес, видел его, как в темном лесу издалека видят огонек свечи, поставленной на окно. Для всего мира это черная на фоне огня точка, для него — ярчайшая из звезд. В груди нежное дуновение в единственный миг раздуло жадное ледяное пламя ненависти. Сильвер чувствовал, как пламя разрастается, пока смотрел на точку вдалеке, и когда оно наконец объяло его целиком, поднялся в воздух. Он сиял, он полыхал так, что воздух вокруг гудел. — Сильвер! — крикнула Эми, закрываясь рукой. Он единым потоком понесся прямо на Мефилеса. Зрелище уходящих ввысь щедрых потоков энергии завораживало, но уже утомило Руж. Она стояла с закрытыми глазами, положив голову Шедоу на плечо, наслаждаясь теплом (он снова стал горячее, как и всегда во время или после высвобождения хаос-энергии). В уши ей вливалось потрескивание силы хаоса и плеск воды вокруг, смутный, как будто очень далекий гул пламени и рев чудовищных громадин. Внимание их обоих привлек мутный бирюзовый луч в вышине, что прорезал даже такую толщу воды. Они оба задрали головы, и Руж сжала кулаки чуть крепче. — Удачи тебе, — пожелала она огоньку. — Ему нужна не удача, а чудо, — поджал губы Шедоу. — Ты в порядке? — встревожилась она, чувствуя, что он начинает наваливаться на ее руки. — Порядок, — процедил тот и выпрямился. Она вздохнула и удобнее устроила руки. Сильвер накопил в руках огромныйм психокинетический заряд и на подлете послал его со всей своей силы. С воздуха, пока импульсы не сливались на какой-либо поверхности, мир снова выглядел темным. Он был не в состоянии хотя бы приблизительно определить, насколько высоко он залетел, но на периферии выделялась светлая масса. Он так и не спросил ни у кого, кто и с кем дерется там. Его это не так волновало. Промазал. Мефилес обернулся к нему. — А, это ты, — заинтересованно протянул он. — Ты ее убил! — Сильвер взял его в тиски и сдавил. Сияние притухло. Иблис послал во все стороны раскаленные кометы, одна из них пролетела мимо, своей близостью заставив рефлекторно нарастить перед лицом защитный экран. Он выпустил Мефилеса, тот выскользнул и рассмеялся со всех сторон — размножился, но для Сильвера существовал только тот, что замер слева и позади. — Я вижу тебя, — и он прямой наводкой послал на этого Мефилеса свой защитный экран. Мефилес хрипло охнул и камнем полетел вниз. Сильвер устремился вслед, но тот уже вернул контроль над падением и снова замер на месте. Сильвер летел к нему, не сбавляя скорости, когда сверху на него обрушился могучий удар, будто на него свалили целое здание, он захлебнулся, и две секунды спустя водная масса пришибла его к земле, выбив все чувства прочь. Смятение было первым, что он ощутил, когда снова пришел в себя. Что в него такое бросили, что он не ощутил приближения? Почему не смог воспротивиться и перехватить? Вата в ушах рассосалась, и он услышал стрельбу. Новое зрение сообщило ему, что толпа монстров вокруг бодро сокращается. — Омега, — проскрипел он, с трудом проталкивая воздух наружу. — Спасибо. Тот перевел огонь на новый отряд ящеров. — Пока не поступило новых распоряжений от командования, я буду помогать тебе, — откликнулся он. — Что случилось, что меня сбило? — Сильвер позаботился о ящерах, стиснув их в ничто, и Омега переключился на фениксов. — Мефилес подвел тебя под атаку Тикхаос. Приходилось говорить громче: огонь и вода шумели и гудели, свистел воздух, рычали от гнева и боли оба гиганта. — Чего? — Водный монстр, приблизительный объем в кубических метрах… — и он, подумав, назвал шестизначную цифру. Дымящие пулеметы сменились кистями рук. Вокруг остывали чернильные лужицы, только ядра света блуждали там, где только что стояли монстры. Сильвер в последний раз встряхнулся, убедился, что твердо стоит на земле и четко видит всё вокруг. — Ни о чем не говорит, если честно. — Высотой с гребаный небоскреб. — А Тикхаос — это? — Водный монстр, — с непередаваемой серьезностью пояснил тот. — Я полагаю, в этот раз его цель — нейтрализовать огненного монстра, а не уничтожить город. — Это Иблис. Что же мешает Мефилесу… Он не договорил. «А ведь ты пытался поглотить меня, — прошибло его. Время между встречей после эксперимента и тем, как Мефилес разъял когти контроля, были смутными, будто плавали под слоем мазута, но вот это короткое понимание-воспоминание четко проступило и оглушило его. — Ты пытался, но не смог. И потому ослепил, — рука непроизвольно потянулась к опустившимся векам. — Теперь понятно. Я неверно истолковал записи герцога там, под водой. Моя сила — ключ к Солярису, но не к Иблису, а к тебе». И он с новой ненавистью посмотрел на сияние высоко в небе. Ожидает? Не действует? Разве Сильвер не отвлек его от чего-то? Чего он ждет? Эти вопросы быстро истлели в пламени мести, Сильвер не успел услышать их как следует. Омега подал кому-то сигнал, Сильвер почувствовал топот и узнал эти шаги. Он обернулся. — Эми? Кто это с тобой? — Это друг. Наклз, не пялься так! — Но откуда он… — поразился тот и с негромким стуком опустил Верховный изумруд рядом с собой. — Что такое? — Омега предотвратил лишние слова. Эми повернулась к Сильверу: — Как мы можем помочь? Что надо сделать? — Где?.. — по надлому его голоса Эми поняла, о ком он спрашивает. — Теилз присмотрит. Мы можем что-то сделать, Сильвер? — повторила она и подошла ближе. Сильвер беспомощно оглянулся на Мефилеса вверху. — Я знаю… знаю, что могу остановить его, но не уверен, хватит ли мне силы. И я не знаю, что сделать с ним потом. Руж говорила, он был запечатан, но теперь Скипетра тьмы нет, и-и что делать дальше, какая сила его удержит потом, я не знаю, — замявшимся в горле голосом пояснил он. Повисла пауза, и тут Наклз махнул рукой: — Я не привык сам такое предлагать, но случай крайний, — он положил ладонь на грань Верховного изумруда, что лежал на боку. — Он поможет тебе с силой. Возьми, сколько тебе надо. Я разрешаю тебе, как хранитель. Сильвер настороженно подошел к большому камню, протянул руку. Взгляды прожигали ему спину. — Спасибо, — вспомнил поблагодарить он, и Наклз кивнул в ответ. Сильвер шумно вдохнул, снова обернувшись к камню. Его новое зрение давало своеобразную картинку. Всматриваясь в само нутро, в саму суть камня перед ним, Сильвер чувствовал ураган силы, заключенный внутри, безмерно огромный, необходительный, самоуверенный, неудержимый, бешеный. После этого он до мурашек четко увидел и очертания Тикхаос там, у побережья. Такая непостоянная, переливчатая, жуть! А этот ураган, о, он мог отдавать бесконечно и лишь расти от этого. Он давал понять уже отсюда, с расстояния меньше вытянутой руки, что едва только Сильвер коснется камня, едва только он сунет в этот ураган руку, как в мясорубку, ураган не станет церемониться, затянет с головой и унесет, а дальше разбирайся сам, как знаешь. Сильвер выдохнул и положил ладонь на граненый бок. Между ним и ураганом выросла невидимая стена. — Нет, не пускает, — Сильвер беспомощно оглянулся, и Наклз спустя короткую паузу поджал губы, развел руками. — Запечатан, тьма, сила, — в который раз в замешательстве повторила Эми себе под нос, и вдруг с изменившимся лицом прошептала в пустоту: — Черт тебя побери, Теилз, почему ты вечно прав. — Ты о чем? — осторожно осведомился Наклз. Она моментально оживилась и схватила Сильвера за руку: — Я знаю, что сдержит его и где это взять! Предоставь это мне! Наклз, пошли! Омега, прикрой нас! — скомандовала она и понеслась вперед. Сильвер отследил Мефилеса — всё еще там, в вышине. Иблис снова послал во все стороны огненные кометы. Сильвер подобрал парочку пролетевших мимо и пошел на сближение с Мефилесом. Издалека хлопком прямых рук он сдавил два камня так, чтобы сжать его между, и потер ладони, чтобы камни хорошенько друг по другу потерлись. Когда он раздвинул камни, сияние стало падать вниз и вдруг завилось у самой земли змейкой. Сильвер поторопился вслед за ним. Он несся напрямик — и на скорости встретил головой бетонную стену. Немного очухавшись, Сильвер чувствовал себя так, будто его размазали по этой стене. Он тряхнул головой, едва ли в силах стоять на ногах прямо, и закашлялся от бетонной пыли. Ведь здесь город, а не голое поле, и Мефилес будет петлять, потому что в полете Сильвер слеп, а пешком — беспомощно нетороплив. В голове прояснилось, когда он понял, как ему быть. Отследил, снялся с места. Почему, почему Мефилес почти не отвлекается на что-либо еще? Этот вопрос тоже моментально превратился в дым. Сильвер несся над землей, но теперь опущенная рука едва касалась поверхности, так что он не терял контакта с тем, что мог бы увидеть, и лавировал между препятствиями. Мефилес снова попытался вывести его головой в стену, но Сильвер юркнул в сторону в последний момент и снова зарядом ему почти в лицо. Попал! Сияние растеклось. Сильвер сосредоточился. Он не понимал, чего можно ожидать, он видел, но не чувствовал. Он попробовал подобрать Мефилеса и прощупать. Он наткнулся на что-то, а когда подлез совсем немного глубже, открывшееся сработало чище удара по голове. Сильвер застыл всего на секунду, а сияние уже рванулось вверх. «Но меня не хватит. Не хватит!» Сильвер остался один, внизу, и всё смотрел Мефилесу вслед. Он особенно чутко ощутил, насколько он мал даже в том нешироком кольце, которое видит. А вокруг мир еще больший, он простирается даже туда, вглубь… Сильвер наткнулся на что-то, прощупал, вспомнил. И вдруг всё понял. Он опустился на колени, плотно прижал ладони к земле, зарылся пальцами в грунт. Дал поисковый импульс глубоко вниз. Дотянулся. Глубоко под водой, каждый в своей капсуле, прототипы вздрогнули, как один. Вдохнули. И закричали. Они открывали искалеченные, недоразвитые рты — или не открывали, потому что ртов у них не было; завывали слипшимися голосовыми связками или кричали молча, лишь всей силой, что пытались вшить в их тела, запихнуть, затолкать. И сила эта, кричащая о боли, утекала к Сильверу. Он слышал каждый крик. Он целился каждому в голову, он четко чувствовал недоразвитые, мягкие, крошечные или жидкие мозги в каждой черепной коробке. Он знал, что всё нужное ему — там, и тянул. Каждый крик вливался ему в пальцы новой каплей силы. Он обошел только одну капсулу. Одну-единственную. Тикхаос заглотнула Иблиса полностью, так что он мелькнул в пасти и полностью скрылся в ней. Внутри, постоянно закаменевая от соприкосновения с водой, он протестующе взревел и дал огненный залп, который высушил нутро Тикхаос. Та повалилась в море, но стала быстро расти назад. Новый бросок — она обездвижила Иблиса, оплетая его безнадежно остывающие доспехи щупальцами, и вгрызлась в его грудь. Иблис затихающе взвыл. Он уже проиграл. Внутрь полезли щупальца, показался свет. Руж закинула голову. Плотный купол над ними заколыхался, повсюду зашипело, Иблис показался слишком близко. Пар окунул их в мутную, непрозрачную дымку. Руки у нее уже затекли и разнылись, но это ее почти не трогало. — Ты слышишь меня? — крикнула она Шедоу на ухо. — Достаточно! Остановись, хватит, стоп! — Нет, еще немного, — тот попытался взбодриться. — Только попробуй умереть, — вдруг зашептала она ему на ухо с горячей злостью. — Только попробуй отдать столько, что на себя не останется. Только попробуй подумать, будто Соник и вся его банда смогут отлично без тебя прожить. Только попробуй оставить нас с Омегой. Только попробуй решить, что имеешь право отнять свою распрекрасную жизнь у меня, ты, высшая форма упрямца! Ты… ты холодный, — Руж отступила на шаг, неохотно отпуская его, и слабо вскрикнула. — О да, — прошипела его тень с красными белками глаз. — Ты опустошен, ты не сможешь мне сопротивляться. Руж ничего, ничего не могла сделать. Он выдохнул и застыл оледеневшей статуей — голова упала на грудь, веки сомкнуты, ссутулившийся, покрытый слоем изморози. Руж порывисто обняла его, хотя холод обжигал. Защитный пузырь над ними пошел дырами, но сквозь них не била вода — она уже уходила, и пять изумрудов вились медленным вальсом над зеленым пузырем воды, что усыхал посреди площади с фонтаном. Иблис снова свился в потоки огня вокруг неопределенного, мутного как старая линза центра. Чернильная тень скользнула рядом с Тикхаос, что уже напоминала себя, ледяной шип мгновенно проткнул этот пузырь, и тот упруго вздрогнул, а изумруды перетекли к другим рукам и присоединились к тем двум, что были у Мефилеса. Тот резко воздел руки — и его повсеместная армия разлилась, расплескалась, словно вода из стакана, если стакан вдруг пропал. Изумруды выстроились всецветным нимбом, Мефилес царственно вознесся ближе к вьющемуся в небе огню. Сияние пропало, изумруды брякнулись оземь бесполезными камнями без единой искры. Мефилес упал вслед, ноги его подломились, он уперся в землю руками, сжимаемыми в кулаки. Где-то далеко в океане остров Ангела уже почти скрылся в облаках, а Наклз, тяжело восстанавливая дыхание, осел на землю, бухнулся на спину и отер пот со лба. — Надеюсь, успел, — кинул он Верховному изумруду, и тот ласково отвечал солнечными зайчиками со своего законного места. Наклз повернул голову в сторону Солеанны, невидимой за километрами и километрами океана. — Вы уж не подведите там. Сильвер навис над Мефилесом. Невыносимая легкость рвалась наружу, грозясь лопнуть его изнутри. Тот поднял взгляд и не сказал ни слова, только невесомо хмыкнул. Сильвер взял его в кокон. — Сильвер! Это не сработало… ничего не получилось… что… что теперь делать? Эми остановилась рядом, шумно дыша после быстрого бега. Ее глаза блестели. — Ничего страшного, — Сильвер обернулся к ней. — Слушай меня внимательно. Я не знаю, что именно произойдет, что и как должно случиться. Шедоу может помочь. Он там, — Сильвер запнулся, выискивая его, и указал направление пальцем. Эми просверлила его подозрительным взглядом и скрылась за углом. Мефилес закинул голову назад. Сильвер попытался нащупать то, что так ужаснуло его в прошлый раз, и ему удалось. От Мефилеса змеей поползла нить темного дыма, с шипением обвила Сильвера, сокрыла в таком же коконе и соединила их дымчатой пуповиной, что фамильярно перевилась со светом. Он мог увидеть, что происходит. Для него, как и сам Мефилес, его сила выглядела белым льющимся, как шелк, светом. Мертвецкий свет чужой силы пугал, даже если кокон не сковал его движений и вообще никак не ощущался. В то же время свою энергию Сильвер видел обычной искрящейся бирюзой, что волновалась и бурлила вокруг. Сильвер вошел в острую белизну, погрузился по пояс, желая достигнуть ее центра. Он как будто шел в воде, но он знал, что ищет и куда идти. Длинное узкое веретено сплошь из света, медленно проворачивающееся по своей оси, один конец нити, уходящей за пределы видимости, бесконечно наматывается, один — снимается. Сильвер обвел веретено взглядом, как бы выбирая, и положил ладонь на нити. Они отозвались, точно забившееся сердце, заждавшееся своего первого удара. Сильвер не чувствовал под собой ног. Его победа непредотвратима. — Сильвер, я нашла… ох черт! — воскликнула Эми. Мглистая дымка вилась вокруг него живым удавом, а Мефилес в коконе психокинеза истончался, стираясь штрих за штрихом. Оба как будто были в трансе, в едином трансе, так четко они зеркалили друг друга. Сильвер оторвался от центра, приостановил процесс, вышел из транса. Он не чувствовал ног. — Шедоу… не может, он… он… Сильвер оглянулся туда, где «видел» его; какой-то мутный, грязный след обволакивал его фигуру. Почему след отдавал чем-то знакомым? Даже не знакомым, а… своим? Сильвер вытянул руку, снимая и вбирая. — Ты должен быть в порядке, — процедил он сквозь зубы. — Ты должен закончить это, пожалуйста, будь в порядке… Его непреодолимо тянуло назад, тянуло возобновить это погружение. Только силой воли он оставался в реальности. — Помоги мне, помоги еще один раз… Ледяная изморозь, коловшая пальцы, истаяла темной дымкой. Руж отпустила его, давая вздохнуть. Шедоу обернулся на зов. — Идем, — тяжело сглотнул он. Шедоу коротко досадливо выдохнул, неверяще глядя на это. Тикхаос вернула ему немного — достаточно, чтобы стоять на ногах, и Руж держалась рядом, не пытаясь взвалить его на себя. — Не ошибись, — пожелал он на выдохе, глядя на странное зрелище, медленное и потому жуткое. — Почти готово. Останови время, дальше я сам, — не открывая глаз, сказал Сильвер. — Но Сильвер! — протестующе вскрикнула Эми. Шедоу остановил время вновь заискрившим изумрудом. Не ошибется ли он? Не ошибся ли Сильвер? Где нужно было повернуть в другую сторону? Силуэт Сильвера облетал дымящими чернильными лепестками, оставляя чистый свет. Свет ужимался, становясь плотнее, и когда свет угас, на его месте завис маленький флакон бирюзового цвета, перевитый серебряными и золотыми прутьями. Вместо крыльев ангела его вершину венчала пятилистная корона. Дымящая лужа под ним дернулась и против воли устремилась во флакон. Новый скипетр наливался тьмой, что лишь раз рванулась прочь, но была затянута обратно в поток и полностью скрылась внутри. Последние искры рассеялись, и скипетр упал со звонким «кланк». Пламя Бедствий — голая сила, которой не нужно ничего, кроме разрушений — взвыло и налилось гневом. Гнев стал его телом, и огненный монстр своим ревом оповестил о начале своей эры — эры огня и разрушений. Подчиняясь его воле, океан понемногу стал заниматься огнем.