4 апреля
8:43
Просыпаться после десятичасового сна определенно было моей второй любимой вещью. Еще находясь в состоянии полудрема, я выпрямилась, опираясь руками о кровать. Я прекрасно понимала, что сейчас нахожусь не у себя — воспоминания о вчерашнем не давали мне заблуждаться. Комната, в которой я спала была темноватой — угольного цвета стены и плакаты любимых музыкальных групп на них. Помещение было просторным, дышалось в нем легко и свободно. Завешанные шторы и потрепанная гитара в уголке возле двери придавали свою атмосферу. Недалеко от кровати стоял стул с кучей одежды, и посмотрев на размеры, я легко догадалась, что они принадлежат Финну, впрочем, как и вся эта комната. Потянувшись, я встала с кровати и подошла к зеркалу: растрепанные рыжие волосы, порванная с краю футболка, пижамные штаны и разные носки — одним словом, я была просто изумительна сегодняшним утром. После моего глубокого вздоха, ноги сами направили мое тело к двери, вот только руки замерли на ручке. Правильно ли я сделала, рассказав ему обо всем? Осудит ли он меня? Может вообще избегать начнет или и впрямь посчитает меня ужасным человеком? Стоит ли мне выходить отсюда? Стоит ли. «Не попробую — не узнаю» — уверенно решила я, дернув дверную ручку. Выйдя из комнаты, я услышала шипение откуда-то снизу. Стук и чьи-то размеренные шаги туда-сюда. Редкое шиканье и приятный аромат. Быстро спускаясь по лестнице на первый этаж, я резко повернулась в сторону звука и увидела что-то потрясающе милое: Финн, в маленьком для него желтом фартучке, собрал свои кудряшки в маленький хвостик вверху головы и, вооружившись сковородкой и кухонной рукавицей, усердно пытался что-то пожарить. Не сдержавшись, я разразилась громким смехом, отчего парень, доселе не видевший меня, вздрогнул и тихо ругнулся. — Чего смеешься? Доброе, кстати. — Умник, ты что сделать пытаешься? — максимально вежливо уточнила я. — Яичницу пожарить, не видно? — М, тогда понятно почему у тебя скорлупа по всей кухне разбросана, — я подошла поближе, но увидев то, что находится в сковороде, еле смогла сдержать смех. — Так, это все, конечно, замечательно, яичница, все дела, но это что за кашица? — спросила я, указывая на неизвестную жидкость в сковороде. — Ну... яичница?.. — несколько неуверенно ответил он. — Сколько масла добавлял? — Достаточно — Я это уже заметила, — криво посмотрев на жирные пятна повсюду, сказала я — я ценю твои старания, но если не хочешь отравиться, то вылей это и дай мне четыре яйца. Парень пораженно поднял руки вверх, а потом открыл холодильник и насчитав четыре яйца, положил их на стол возле сковороды и, слегка поклонившись, принялся убирать весь созданный им же, беспорядок. Сделать яичницу самой труда не составило — я часто готовила для нас с Алексой, потому что у той с готовкой были свои особые отношения. Крайне абьюзивные отношения, я бы сказала, причем с двух сторон. В процессе готовки, я иногда засматривалась на Вулфарда. Порой ловила его заинтересованные взгляды, будто я сейчас занималась чем-то божественно прекрасным, а я лишь думала, как начать диалог. Разбив огромную яичницу на две половинки, я уложила их на тарелки, одну из которых забрал благодарный Финн. Словно голодный щенок, которому наконец наложили корм в миску. — Как долго твоих родителей не будет? — спросила я. — Понятия не имею, они слишком заняты поисками Беллы, хотя я сомневаюсь, что это поможет, но все же… — Я тут подумала, помнишь когда мы были в ломбарде, тот парень сказал, что все документы находятся в электронном архиве? — прервала его грустные речи я. — Вероятно, в этом архиве есть документ на покупку тех браслетов. — А там может быть имя покупателя, ты права! — поддержал меня друг, но потом задумался. — Если у продавцов нет к нему доступа, то вряд ли мы сможем его получить, — сказал, тот, а потом резко поймал мой хитрый взгляд. — Только не говори, что ты хочешь. — У тебя случаем нет знакомых с информационного факультета? — Даже не думай. — попытался прервать меня Финн — Программистов или… — Адель, прошу! — взялся за голову он. — Хакеров? Он жалостливо уставился на меня, но я была непреклонна, ведь если зацепка есть, то я готова сделать что угодно, только для того, чтобы воспользоваться ей. Финн отвел взгляд, проигрывая в нашей игре в переглядки, и отодвигая от себя пустую тарелку, сказал: — Хорошо, я поспрашиваю пару людей, но давай не будем думать о чем-то криминальном с самого утра! — Допустим, — согласилась с ним я и опустила голову на стол. Бесстыдно заглядываю в его пьяно-карие глаза и совсем не боюсь быть пойманной, даже напротив, желаю этого больше всего. Я рассматриваю его лицо в сотый раз, но все еще нахожу что-то новое в этих тонких чертах. Вдруг, совсем на самом-то деле ожидаемо, ловлю его взгляд на себе. Такой простой, легкий взгляд, что даже смеяться хочется. Бессмысленный и так много значащий взгляд одновременно. Понимаю, что не понимаю в нем ничего. Почему он смотрит вот так? Точнее, почему только он смотрит на меня вот так? Я не видела похожий раньше, только он умеет так смотреть или в чем дело? Догадаться мне не получится, а понять и подавно. Похоже мне придется просто смириться с этим. Смириться, что он может смотреть на меня вот так, взглядом обводя каждый миллиметр, нежно и ласково бродя по чертам моего лица, заставляя чувствовать тепло у щек и слезы на глазах. А это было и остается моей первой любимой вещью…***
4 апреля
9:21
— Держи, — появившийся из ниоткуда Финн протягивает мне одежду. — Это Беллы. Думаю, подойдёт. Я забираю джинсы и яркую футболку, после чего шепчу: — Спасибо, Финн. Парень выходит, напоследок ободряюще улыбнувшись. Я натягиваю одежду и быстро завязываю волосы, после чего ищу рюкзак. — Где же он! — от негодования я даже ударила ногой стул, но после этого очень пожалела о такой выходке, ведь стул потом решил отомстить и подвернулся под ноги — я чуть не упала. — Короче, больше я вещи не бью. И пока мой мизинец нещадно болел, я прилегла на кровать, краем глаза заметив что-то чёрное в углу и резко подскочив из-за этого. Рюкзак! Кинувшись к нему, я стала доставать оттуда вещи, надеясь, что там будет хоть что-то полезное. Жевательная резинка, зарядка, сухие салфетки, влажные салфетки, пара резинок, пакеты, серёжка… Серёжка? Вновь осев на кровать, я покрутила серьгу в руках. Непримечательная золотая серёжка, если бы не рубин, поблёскивающий на солнце, которое пробралось в комнату. В голове быстро образовался водоворот из воспоминаний, утягивающий меня. И я поддалась. Внутри пролетели обрывки с вечеринки, и я зажмурилась от представшего перед глазами тела девушки. Тошнота неожиданно подкатила к горлу, и я чудом подавила её, стараясь сфокусироваться на серьге. Рубин небольшого размера всё же выглядел довольно внушительно — то ли из-за небольшого размера самой серёжки, то ли… — Хэй! Мы опаздываем! — Вулфард, ты сбил меня с мысли! — кричу в ответ и, накинув джинсовую куртку парня, которую я любезно стащила, я взяла серёжку и вышла из спальни. Финн стоял посреди комнаты в чёрной футболке и таких же чёрных джинсах. Весь его образ выглядел просто сногсшибательно и даже вечно приходящий ко мне в такие времена Майлз сейчас молчал и тихо восхищался кудрявым. Я хмыкнула. Поправив прядку волос, выхожу за Финном. Мы садимся в машину и едем в полной тишине, пока я не решаюсь её нарушить, стараясь смотреть на прекрасные виды в окне, а не на парня: — И… что теперь? — спустя три автобусные остановки спрашиваю я. Финн отвечает мне тихо, словно сам ещё не уверен: — Теперь ты девушка Финна Вулфарда. Радуйся, — хмыкает парень. Тряхнув черничными кудрями, он одной рукой придерживает руль, а второй находит мою ладонь с небольшим кольцом, памятным подарком от Алексы. — Мы справимся. И я верю. Не могу не верить.***
4 апреля
12:34
Учебный день, на удивление, протекал вполне спокойно и размеренно. Никто не вспоминал о событиях недавней вечеринки, ни слова про труп студентки и полицию. Будто бы это все бредни, групповые помешательства или вовсе сказки. Эта новость обошла всех словно страшилка на ночь, я прекрасно это понимала. Утром ты просыпаешься и с дрожью думаешь — «Всего лишь сон». Днем не возвращаешься к мысли о ней, обитая в кругу друзей, напуганных не меньше тебя. А вот ночью, оставаясь один, страшилка выходит из самых темных уголков комнаты, окутывая тебя пеленой страха. Ты трясешься от малейшего шороха, оборачиваешься на звук мяукающего кота и вскрикиваешь от громкого уведомления в телефоне. Медленно сходишь с ума, прокручивая страшную историю в голове, и та с каждым разом приобретает все новые и новые повороты. Тебе не уйти, ты в ней заперт. Вся ночь — страшилка, а вся жизнь — эта ночь. Понимаешь, что не спрятаться, монстр придет за тобой, чтобы ты не делал. И просыпаясь утром, надеешься, что наконец забудешь этот ужас. Но вдруг в голове мелькает одна незатейливая мысль — он никуда не уходит… Ты слышишь резкий звон ножа и чужое дыхание за спиной. Кричишь громко, но никто не спешит спасать тебя. Оглушаешь всех и вся, не слыша прерывистую песню ворона, сидящего на земле у подножья твоей могилы, в которую ты сам себя и закопал. — Доброе утро! Ты сегодня какая-то задумчивая, — словно луч, пробравшийся из-под жалюзи, в темную комнату, прервала мои мысли Сэди. Подсев ко мне, на заднюю парту в аудитории, она принялась раскладывать свои вещи. С грохотом поставив свой ноутбук на стол, она запустила его и тыкая длинными ногтями, персикового цвета, по клавишам, набрала «черная пятница asos». Я усмехнулась и продолжила записывать лекцию за учителем, понимая, что мою соседку это волнует не так сильно. — Эта тема будет на сессии, — предупредила девушку я. — Ой, точно, секунду — Сэди вытащила свой телефон из сумки и положив его на парту рядом, включила диктофон. Я решила не наседать на нее со своим мнением о важности учебы в целом, потому что знала, что сдаст она эту тему, по итогу, даже лучше, чем я. Рыжие пряди начала настойчиво лезть мне в глаза, мешая обзору и путая строчки перед глазами. Я упрямо фыркнула и открыла портфель, что отыскать там резинку. Расстегивая карман за карманчиком, я, наконец, нашла нужную мне вещь, но рядом с ней я заметила еще кое-что. Сережку, которая была положена туда мной этим утром. Покрутив её в руках и немного на свету, я медленно повернулась к соседке и собравшись с духом, потрепала её по плечу. — Сэди, ты случайно не знаешь кому может принадлежать эта сережка? — спросила я. Рыжеволосая девушка приблизилась к вещице, а потом аккуратно взяла её в ладонь, рассматривая с разных сторон. — Не припоминаю, — задумчиво выдал та — а откуда она у тебя? Немного сконфузившись, я занервничала. Прокручивая в голове отмазки, я наткнулась на одну правдоподобную и максимально уверенно прощебетала: — Кто-то подкинул её мне в джинсовку на вечеринке, теперь ищу владельца. Нас прерывает преподаватель, что объявляет конец лекции, и отпуская нас на следующую пару. Я собираю свои вещи, иногда поглядывая на явно думающую Сэди. Когда я уже собиралась выйти из аудитории, ко мне подбежала она и дернув меня за плечо, сказала: — Я так и не смогла ничего вспомнить, но я знаю, кто может помочь! Попроси Милс, у неё память на украшения. И после этой фразы девушка вихрем выбежала за дверь, оставив меня наедине со своими мыслями. Я даже не успела сказать ей, что Милли, меня для начала терпеть не может, а для конца… Какая к черту память на украшения, кто это вообще придумал? Медленно выходя из аудитории, я хотела уже направляться в следующую, как услышала тихие всхлипы из женского туалета, дверь в который была приоткрыта. «Это не то, чтобы мое дело, но…» — не успела додумать мысль я, отворяя дверь до конца и входя в туалет. — Кто здесь?! — раздался агрессивный знакомый голос. Полностью зайдя в туалет и осмотревшись, я обнаружила зареванную, сидящую на подоконнике Милли Бобби Браун. «Забавное совпадение.» — решила я. Растекшаяся тушь, кляксами размазалась на её румяных щеках, а соленая жидкость продолжала стекать на подоконник. Держа дрожащей рукой сигарету, она потушила её о стену и отбросила подальше. Задравшееся платье, снятые туфли, босые ноги, размазанная помада и бегло брошенная сумка возле раковины. — Пошла вон! — рявкнула Милли. Я зашагала по кафелю оглядываясь. Было совсем пусто, на подоконнике стояла бутылка недопитого виска, а само окно было открыто. На секунду я задалась вопросом можно ли приносить на территорию вуза спиртные напитки, но мотнув головой, решила не углубляться в детали. Свесив ноги с окна первого этажа, листья кустарника царапали её ступни, а она сама дрожала от ветра. Холодок прошелся по коже колючим снегопадом и натянув свитер повыше, я приблизилась к девушке. — Эм… как жизнь? — неловко протянула я, запрыгивая на подоконник Медленно поворачиваясь ко мне, она остановилась пустым взглядом на моем лице. Такой безысходности я не видела давно. Теперь холод пробрался ко мне внутрь, притаившись у самого сердца. — Хуево, Грин, пиздецки хуево, — честно ответила она, зажигая новую сигарету. Сверкнув глаза и зацепившись взглядом за пачку сигарет, я потянулась к ней. — Можно? — уточнила я, получив в ответ беглый кивок. Девушка поднесла к моей руке зажигалку, после чего я сделала первую затяжку. Горько. Мы обе сидели и смотрели во внутренний двор университета, провожая ленивыми взглядами пролетающих мимо птиц. Молча, выдыхая аккуратные клубы дыма. Я чувствовала, как никотин бродит по моим венам, распространяется по всему организму, туманя рассудок. Конечно от них не становилось легче. Ты просто выдыхаешь смерть и гадаешь когда же она заберется тебе под самое сердце, застанет врасплох. Только и всего. Ощущение, что ты потерял все, даже себя. Все улетает от тебя вместе с этими клубами дыма, что не желают остановиться, сделать, какой каламбур, перекур. Мысль за мыслью исчезает из головы, теперь ты просто существуешь. Ничего не заменит этот момент. Полный тоски, необоснованной печали момент. Я посмотрела на Милли и протянула её мицелярную жидкость: — Держи. — а после недолгого молчания — Мне жаль твою подругу, но ты ведь плачешь не из-за нее, верно? Она и не подруга тебе вовсе. — Джекпот, рыжая. Она лишь вздрагивает, а потом побеждено опускает голову. Я вижу грустную ухмылку на её лице — последнюю защиту, маску. Милли, вероятно, понимает, что ей некуда деться. — Грин, вот скажи мне, каково быть такой? Поднимая брови вверх, я непонимающе смотрю на нее. Быть какой? — Конкретнее? — Такой как ты… Наконец уточняет она, ударяя меня под дых. Дыхание останавливается, а я так и не могу закрыть рот. Перебираю море вариантов в голове, но озвучить ни один не решаюсь. Я смотрю на нее внимательнее, когда она резко поворачивает голову в мою сторону. Слезы уже не бегут по её щекам — высохли, но мне кажется, что я слышу как она кричит. Молча. — Он выбрал тебя, Грин. Мир замирает во мгновенье. Карты раскрыты, и теперь я понимаю о чем она. Её мучает не смерть какой-то знакомой. Её и знакомой назвать можно только лишь притянув факт их «общения» за уши. Её мучает кудрявый парень, который все время выбирал не её. Который выбрал меня. Девушка рассматривает меня, принимая поражение. Все внутри неё разбито вдребезги и я слышу этот звук. Спустя столько времени… слышу. — Даже когда перед его лицом выносили труп, он смотрел на тебя Сотни тысяч мурашек пробегает по моей спине. Мне становится душно, когда я представляю его перед собой. Когда вспоминаю его взгляд. И если я готова взлететь, то Милли давно приняла свое падение. Мне за долгое время нечего сказать. Снимаю с себя джинсовку и дрожащими руками укладываю её на чужие плечи: — Замерзнешь. Она хмыкает и поднимает подбородок. Сигарета исчезает из тонких аристократичных пальцев, летя вниз. Девушка смотрит на меня вновь и я в очередной ловлю взгляд её карих глаз. Уже не такой грустный, не такой подавленный. В глубине, в самых потаенных златых уголках я вижу что-то светлое. Камень с души. Милли оглядывает меня сверху вниз — оценивает. Потом закатывает глаза и я наконец узнаю в ней старую знакомую Браун. Стерву и заносчивую девчонку. — Нда, и что тут может понравиться? — я лишь смеюсь после этой реплики. Слишком привыкла к чему-то подобному. Слишком согласна. — Понятия не имею, — отвечаю как знаю. — Но ты не так уж плоха, — получаю небольшое, но ценное одобрение в свой адрес. — Поздравляю с честной победой, Адель. Она впервые говорит мое имя. Немного недоверчиво и медленно, словно пытается понять насколько красиво оно будет звучать из её уст. Судя по улыбке — ей понравилось. Тепло разливается изнутри и огонек надежды в моем сердце решил разжечься с новой силой. Смотря на вполне спокойную девушку, что сейчас болтает ногами, сидя на холодном подоконнике, мое нутро не может перестать ликовать — наконец долгожданное перемирие. В голове неожиданно загорается лампочка и я вспоминаю кое-что важное. Вскакиваю с подоконника, топая ногами по кафелю, и поднимаю свой кожаный портфель с пола. «Где же ты?» — бормочу я, ища что-то внутри. Нащупав ладонью маленькую гладкую вещицу, я радостно морщусь и достаю её из противного маленького кармана. Солнечный луч красиво обрамляет сережку со сверкающим рубином на ней. Я встаю, не отрывая свой взгляд от этого очарования, и подхожу к Милли: — Ты, случаем, не знаешь, кому может принадлежать эта сережка? Не задавая ни одного вопроса, девушка наклоняется и внимательно осматривает украшение. Не пропуская ни единого элемента, она мягко водит фалангой пальца по золотой безделушке. Вдруг на её лице проскакивает лисья искра, которая мешается с щепоткой радости. Догадалась. — Знаю. Эту сережку показывала мне София Лиллис. — Шутишь? — завороженно говорю я. — Она носила её всю прошлую неделю, я не могла не спросить её об этом! — раздраженно вякнула Милли. Я онемела. На самом деле у меня были опасения, но в глубине души я лишь хотела убедиться в том, что у меня паранойя. Думала, что успокоюсь, когда мне скажут, что сережка принадлежит той умершей девушке. И черта с два это оказалось бы правдой. Скорее бы волосы Финна стали прямыми, чем этот псих не дал бы нам какую-то загадку. Загадку, которая вводит в тупик и парализует лишь о мысли, что наши самые извращенные думы могут оказаться реальностью. Он на это и рассчитывает, потому что все о чем нам страшно было даже подумать — сбывается. Все это не сон. Вздрагивая, я осознаю неизбежное. Эта сережка оказалась там не просто, черт возьми, так. Он положил её туда. И знал, что я найду её. Увижу. Возьму. Прикоснусь. Обращу гребанное внимание и докопаюсь до правды. Этот садист питается моим страхом. Я чувствую, как он выкачивает из меня всю энергию, каждую частицу здравого рассудка. Слышу, как он стонет от удовольствия, ему точно нравится эта игра. Парень чувствует себя гением, главным водящим. Медленно считает до десяти, так, чтобы жертва умерла дважды — сначала от страха, а потом от его рук. «Да пошел он!» — кричит все во мне. Пришло время принять факт… Владелица этой сережки — следующая жертва. — У меня пара по астрономии, до скорой! — крикнула я, выбегая из туалета. — Ага. — вальяжное согласие доносится до меня из-за закрытой двери. Резко развернувшись, я побежала вниз по лестнице, стараясь вспомнить, в какой аудитории у Финна сейчас проходит пара. До звонка оставалось три с лишним минуты, когда я врезалась в спину Вулфарда. Он развернулся и с полным недоумением посмотрел на меня. Как же хочется в такие моменты иметь возможность телепатически всё рассказать собеседнику! — Нужно поговорить. Идём, — тяну его на себя и парень кивает, быстро прощаясь с неизвестными мне парнями. — Что случилось, рыжик? — спрашивает Финн, когда мы заворачиваем в пустой коридор. Не обращая внимания на прозвище, начинаю быстро говорить: — София Лиллис — следующая жертва, Финн! Нам нужно как можно скорее… — я ощущаю выплескивающийся наружу адреналин, проявлявшийся в дрожащих руках. Правый глаз подёргивает, а левая нога отбивает неизвестный мне ритм. Оперевшись о стену, прикрываю глаза и медленно вдыхаю. В ноздри ударяет лёгкий парфюм Вулфарда. — Хэй, Адель? — мои ладони аккуратно сжимают и я чувствую исходящее от парня тепло. — Что с тобой? — Панические атаки, — выдыхаю я. — Я думала… думала… Они прекратились. Но нет, — не открывая глаз, усмехаюсь я, но усмешка искривлена, и даже я это ощущаю. — Не… прекратились. — Как мне… Помочь? — сглотнув, уточняет Вулфард. Я мотаю головой из стороны в сторону. Звенит звонок. На периферии сознания я слышу шум, который медленно нарастает, становясь невыносимым. — Никак. Скоро пройдёт. Чувствую чужие руки на своих плечах и вдруг становится легче. Кажется, будто Финн пытается меня удержать, если я вдруг упаду. Сквозь шум, что отчаянно жужжит в ушах, я слышу, как он шепчет что-то бессвязное и спокойное. Успокаивает? Баюкает. Нежно проводит рукой по голове и гладит будто котенка. С каждым таким касанием пелена перед глазами начинает уходить, а мир становится четче. Проходит минута. Две. Три. На третьей минуте сорок третьей секунде, которую я отсчитала, всё наладилось. Сердцебиение пришло в норму, и руки перестали дрожать. Я выровнялась и воскликнула: — Всё! Скорее! — Я не знаю адрес Софии, — вдруг говорит Финн и я недоуменно смотрю на парня. — Ты пошутил? Вы же в одной компании! Как же так? — бормочу я, выплескивая на него все больше и больше упреков за раз. — Ну, узнай у кого-нибудь! Только давай быстрее, умоляю! Пока мы спускались вниз, Финн быстро набирал кому-то сообщение, параллельно пытаясь поспевать за мной, а после радостно выдал: — Сэди — настоящее золото! Авеню-стрит, 56, — ухмыляется он и достаёт ключи от машины. Всю дорогу я хлопаю ладонями по коленям, изредка поворачивая голову в разные стороны. Финн что-то напевает себе под нос, одной рукой поворачивая руль, а вторую держа на голове. Я исподлобья смотрю на него, а когда Вулфард это замечает, он ехидно уточняет: — Любуешься? — Смешно, — колко отвечаю я и отворачиваюсь, ощущая горящие щёки. Прикрываясь мелкими рыжими кудрями, я смотрю на небольшие двухэтажные домики-близнецы. Финн остановил машину у голубого дома, вокруг которого были посажены многочисленные цветы. Фыркнув от изобилия цвета, я вышла из машины и прошла вперёд. Подойдя к двери, дёргаю её на себя, но она не открывается. Толкаю вперёд — никакого результата. Обессилено пожав плечами, смотрю на явно что-то обдумывающего Финна. Он вдруг отходит и указывает на открытое окно, впускающее в комнату лёгкий ветерок. Я киваю, усмехаясь. Вулфард, как настоящий джентельмен, пропускает меня вперёд, на что я хмыкаю и шепчу: — Надеешься, что меня первую схватят? — Чёрт, ты меня раскусила! — закусив губу, отвечает кудрявый. Я аккуратно перебрасываю через окно правую ногу и находя опору, перекидываю левую. Отряхнувшись, я отошла вперед, чтобы дать Финну спокойно перелезть, а сама начала осматриваться: холодильник с множеством рисунком и записок на нем, собачья миска, пролитая вода рядом с ней, рассыпанный корм, помытая посуда, которую, видимо, не успели убрать, снеки на столе — мы точно были на чье-то кухне. Подходя ближе к горе чистых тарелок я заметила капли на них. «Значит помыли их недавно. Мы тут не одни» — пронеслось в моей голове. Моя голова приподнялась, а взгляд устремился на открытый кухонный шкафчик, в котором уже лежали пару только что вымытых посудин. Вероятно, кто-то просто не успел доложить остальные. В голове закружился бешеным вихрем вопрос о том, что же могло отвлечь хозяйку — что-то буднично обычное или же. Приглушенный звук раздался позади меня. Немного дернувшись, я повернулась и увидела, как Финн недовольно потирает палец правой руки, которым он порезался, как я предполагаю, несколько секунд назад. — Адель, скажи мне честно, что мы тут вообще забыли? — немного возмущенно спросил Финн. Закатив глаза, я достала сережку из кармана брюк и протянула её ему. Вулфард внимательно осмотрел её, но ничего нового для себя не узнал и тут же уставился на меня в ожидании. — Эту серьгу я нашла возле трупа в тот день и была практически уверена, что она принадлежала погибшей, — начала я — но по итогу, я выяснила, что эта сережка Софии. А теперь вопрос — что делала сережка Софии возле того трупа, если мы знаем, что убийца-мужчина? — объясняла ему я, наблюдая, как на его лице с каждой секундой отображалось все большее понимание ситуации — Вот и остается два варианта: либо она причастна к этому убийству, либо будет причастна к будущему. Теперь понимаешь? Парень лишь кивнул на мой вопрос, выпрямляя спину. Забросив безделушку в задний карман брюк, я медленно последовала к выходу из комнаты. Пальцы сомкнулись на дверной ручки и максимально тихо отворили её, впуская в кухню прохладный воздух — видимо, в гостиной было открыто окно. Не то чтобы это было важно, но мой мозг приметил еще один путь отступления в случае провала. Проходя в следующую комнату я начала прислушиваться к звукам, предварительно шепнув Финну быть тише. Казалось бы, в доме царит идеальная тишина, но до моих ушей донесся топот шагов на втором этаже. И судя по громкости или её отсутствию, шаги были небольшие и неспешные. Сердце замерло, когда я услышала, что дверь где-то на втором этаже открылась и кто-то направляется сюда. Прямо. Сюда. — Грейси, что я тебе говорила про мои журналы? Они невкусные! — послышалось откуда-то сверху. Сразу после этого я услышала лай или даже писк собаки. Взгляд зацепился за маленькую пушистую болонку с какой-то разорванной бумагой во рту. Она быстро спускалась по лестнице вниз будто убегая от кого-то и через секунду я смогла даже понять от кого. Следом за ней бежала запыхавшаяся девушка с короткими кудрявыми волосами. Мешковатая футболка и оливкового цвета легинсы оттеняли её спадающие на лицо кудряшки, цвета утреннего рассвета, по крайне мере, сама девушка описывала свой новый медный цвет волос так. Трудно было не узнать в ней Софию Лиллис. Собачка пробежала мимо нас и занырнула на кухню, а рыжеволосая девушка вздрогнула и наконец заметила нас. Округлив глаза и оторопев, девушка проморгалась, будто надеясь, что ей показалось. — Вы... что вы тут делаете? — спросила София — Тебя ищем, дорогая моя! — как никогда позитивно ответил Финн — Но как, черт возьми, вы двое сюда попали? — более грозно спросила девушка — Через входную дверь, как же иначе? — не капли не смущаясь от своей наглой лжи, пропел Финн — Она закрыта. — уточнила Лиллис, указывая пальцем на явно закрытую дверь — Мы её и закрыли, — немного неуверенно пояснила я. Глубоко вздохнув, девушка подошла к нам поближе и вопросительно выгнула бровь, как бы показывая, что не верит ни единому нашему слову и явно ждет ответа. Какая жалость, что мы ей его не дадим. Я мельком поглядываю на Финна и мысленно успокаиваюсь, видя, что тот находится в полной боеготовности и настроен на дальнейшее продолжение спектакля лжи. — Ну так вот, мы шли, значит, шли и вдруг вспомнили… — начал Финн — а что мы вспомнили, Адель? «Придурок!» — готова была воскликнуть я, но воздержалась. Приняв невозмутимое лицо, я успокоила своего внутреннего демона и решила, что убивать его прямо сейчас было бы невежливо по отношению к хозяйке. — Что на вечеринке кто-то подложил мне одну сережку, — я начала медленно и вкрадчиво объяснять Софии что-то, параллельно доставая украшение, — Вот такую, узнаешь? — после чего я сделала небольшую паузу и убедившись в том, что девушка слушает меня и рассматривает серьгу, продолжила. — И я вспомнила, что видела эту сережку на тебе. Ты носила её все прошлую неделю, верно? — Да и мы решили зайти к тебе на огонек, отдать сережку, словно отважные Робин Гуды, попить чай в благодарность и уйти домой с хорошим настроением! — закончил Финн. София либо слишком умная, либо до жути глупая. — Хорошо… Ладно, сделаем вид, что я поверила, — скорее всего, первый вариант. — В чём была проблема предупредить меня? Я вздохнула. Оперевшись о кухонную тумбу спиной, я прикрыла глаза и медленно выдохнула. Финн, заметив моё состояние, продолжил плести паутину из лжи. — Что ж, это было очень… внезапное решение. — Ага, — поддакнула я. — Вы, ребята, что-то перепутали, — спустя пару мину молчания вдруг заявляет София. — Да, я носила эти серьги… Но они не мои. Их мне дала погонять Эмили. Не помню фамилию, кажется, Байерс. Она в общежитии живёт, да! Я совсем недавно забегала к ней на чай, но она такая нервная в последнее время… Даже не понятно, почему. Эмили же умная до жути! Как она вообще волноваться может… Тем более из-за учёбы. — Ты уверена, что это из-за учёбы? — уточнила я, мельком оглядев девушку. Эмили Байерс… — Эми сама так сказала. Мы не особо общались до этого времени, случайно познакомились. — Точно! Спасибо, София! Нам пора! Финн, скорее! — я выскочила из дома и бегом села в машину, поправляя волосы. Вулфард недоуменно посмотрел на меня и тронулся с места. — Куда? — кротко уточнил парень. — В общежитие, Эмили живет в моем общежитии. Коленки дрожали, а паника нарастала с каждой секундой. Он опять обвел меня вокруг пальца. Почему он всегда на шаг впереди меня? Я ведь не так глупа, чтобы все время лажать, но почему этому психу постоянно получается меня обмануть. Он ведь знал, что я поеду к Софии, знал, гаденыш! Это меня и пугает — как кто-то может так предугадывать мои дальнейшие шаги? И как мы сможем победить этого подонка, если он умеет так делать? Злость наполняет меня изнутри все больше. Я нервно дергаюсь от малейшего звука и закусываю нижнюю губу, не чувствуя, как по подбородку стекает маленькая струйка крови. Я уже устала попадаться в его противные сети словно ребенок, которому помахали конфеткой перед носом. Как же все это раздражает. Громко фыркаю и продолжаю смотреть в окно. Мы ехали ровно три минуты, — а после оказались у оцепленного здания. Дыхание участилось, а перед глазами все поплыло из-за красно-синих фонарей, что перебивали все цвета. Протяжный вой сирен резал слух — я не слышала ничего кроме этого. Глаза заслезились и мелкие капли собрались у уголков, туманя взгляд. Словно на автомате, я открыла дверь машины и покачиваясь, вышла из салона, до сих пор не веря ни своим глазам, ни ушам, ни всему остальному. Чёрт. Мы опоздали. Опять. Я присела на корточки и зарылась пальцами в рыжие волосы. Силы были на исходе. Ещё чуть-чуть и я сорвусь на кого-нибудь. А учитывая то, что рядом со мной находится только Финн, его и настигнет мой гнев. — Идём, — шёпотом сказал кудрявый. Я вздрогнула. Его горячее дыхание опалило открытую шею. Это апогей безумия. Я нехотя приподнимаюсь и следую за парнем. Голова кружится из-за фантомного ощущения дыхания на светлой коже. Чёрт, чёрт, чёрт… еще этого мне не хватало. — Всё в порядке? — уточняет Финн этим заботливым голосом. Таким, что хочется вывернуться наизнанку, вскрыть вены и уйти из мира с клеймом позора, лишь бы не слышать его. Нет, не в порядке! И когда Вулфард стал так действовать на меня? Его взгляд, такой мягкий, чарующий, прохладной дымкой окутывающий меня со всех сторон, словно непробиваемый щит и ощущение его присутствия, неравнодушия — моя собственная панацея. Руки, держащие меня крепко, не дающие упасть еще ниже — безумие. Трепет мыслей и ощущение полной беспомощности перед ним не дают мне покоя, но и не мучают. А он не иначе как спасение, что удерживает меня в мире. — Да, в порядке. — Тогда давай живее, — улыбается он и переступает по две ступеньки. Я стараюсь соответствовать его ритму и выдыхаюсь уже через пару минут. Благо, мы быстро находим дверь и хотим зайти, когда нас резко останавливают. — Мисс? Сэр? Вы знали погибшую? Настал мой час включать актрису. — Да! Я знала Эмили… Как это случилось? — вытирая слёзы, начала я. — Мисс… Пока ничего неизвестно. Вы можете оставить свой номер? Нам нужно допросить знакомых мисс Байерс. Теодор, подойди сюда! Молодой парень материализовался возле нас и взглянул на меня. Улыбнувшись, он достал ручку. Я стала диктовать номер и в конце добавила: — Меня зовут Адель Грин. Офицер уже давно отошёл и мы стояли с Теодором вдвоём. Финн был неподалёку. — Оповестим вас. Теодор Минт, — мы пожимаем руки в честь знакомства. — Мисс Грин, какие отношения вас связывали? Новая паутина изо лжи. Хоть бы не потеряться. — Можно просто Адель. Я живу этажом ниже. Эмили часто забегала к нам. Мы не были так сильно знакомы, но Байерс была хорошей девушкой… Я попыталась выдавить слёзы для приличия, но на самом деле я ничего не испытывала. Внутри всё опустело. Теодор несильно дотронулся до моего локтя и заглянул в глаза: — Мне жаль, Адель. Если тебе станет легче, как только я что-нибудь узнаю, сразу сообщу тебе об этом. Я улыбнулась. — Спасибо, а ты, верно, расследуешь это дело? — уточняю я, как бы, для формальности. — Не совсем я, скорее, мой наставник, — он смущенно почесал затылок. — Мистер Фрихман, но спасибо. На плече резко оказалась мужская рука. Финн сжал ладонь и я удержалась, чтобы не закатить глаза. — Всё в порядке? — уточнил он шёпотом. Прямо над моим чертовым ухом. — Да-а… Это Теодор. Это Финн. Парни пожали друг другу руки и обменялись странными взглядами, смысл которых я не особо поняла, но решила позже выяснить. Рукопожатие оказалось крепким. Это я подметила по их выступающим жилкам на ладонях и напряжённым лицам. Что за ментальное общение, мальчики? Пора прекращать этот спектакль. — Что ж, спасибо, Тео, — он улыбнулся, заметив сокращение имени. — Нам с Финном пора. До встречи! — Пока! Мы вышли из здания и направились к машине, стоящей в переулке. Когда мы скрылись от посторонних глаз, Финн развернулся ко мне и смотрел как-то странно, может быть, разочарованно. Я невольно отошла и спиной почувствовала холодную кирпичную стену, обшарпанную от времени. — И что это было? — глаза парня загорелись недобрым огоньком. В них словно отражался неукротимый огонь. Я не удержалась и съязвила: — Это я должна была спросить!Обычно, после такого мне говорят:— Лучше бы ты держала язык за зубами, Грин…
— Не я ворковал с этим придурком минуту назад! Слишком. Близко. — А что, нельзя?! Мы не пара, чтобы ты мне запрещал! — Не пара? — переспрашивает Финн, склонив голову вбок. Его хитрая улыбка словно удар под дых. Что он затеял? — Не пара, — выдыхаю я и шепчу. Тихо, но он точно услышал. — Точно? — отойди от меня. Не стой так близко. Ноги подкашиваются. Шею опаляет горячее дыхание. Нет, нет, нет. Всё выходит из-под контроля! — Т-точно… — говорю я дрожащим голосом, а потом чувствую резкий импульс в голове. Хватаюсь за голову, шипя сжимаюсь у стены. Голова нещадно болела и пульсировала в висках. Все закружилось перед глазами, словно яркими вспышками давила изнутри, с каждой секундой увеличивая боль. Она выворачивала нутро наизнанку, не давая спокойно вдохнуть воздух, с силой наседала на диафрагму и мерзко смеялась с моей беспомощности. Затуманенным взглядом, я вижу его взволнованные карие глаза. — Прости, прости…я… прости, я не… — доносится до меня откуда-то сверху. Его касания быстрые, рваные, но нежные до одури, до теплоты в горле. Его нашептывания на ухо, опаляющие кожу, оставляющие ожог напоминания, в который раз спасают меня. Виски перестают пульсировать, а взгляд приобретает былую четкость. Который раз за день? Окончательно прихожу в себя… или нет? Возможно мне кажется, но я чувствую его длинные тонкие пальцы на своем плече, а головой чувствую тяжесть, что придавила меня сверху. Поцелуи в макушку и я таю, словно пломбир на солнце. Еще секунда, и я уже не могу нормально мыслить. Просто стою, ощущая его рядом. Восполняю свою потребность в гребанном Финне Вулфарде.Пора признать, что я проиграла.