Дежавю

      Лёгкое покалывание на кончиках пальцев ног приятно отдавалось волной мурашек до самой кожи головы. Светлые волосы, успевшие прилипнуть к затылку, колючим кустарником сомкнулись в промежутке между седьмым позвонком и неровным выступом подушки. Махровое одеяло, казалось было выполнено из хлопка: оно особо не грело, но и не доставляло дискомфорта. Наверняка большая часть самой набивки находилась где-то в середине, в скрученном-перекрученном состоянии, пока остальное приходилось на тонкое подобие простыни. Запах, исходивший от постельного белья, напоминал больничный: затхлый, с примесью дешёвого порошка и отбеливателя, после нанесения которого чесалось всё тело, как это бывает во время ветрянки. Не хватало только зелёнки и градусника, чтобы можно было ощутить удручающую атмосферу больничной палаты.       Девушка перевернулась на другой бок, лицом к стене, чтобы свет, исходящий из окна по соседству, не раздражал глаза. Волосы на затылке потихоньку вставали дыбом, то и дело щекотя и без того искалеченную солнцем шею. Маленький сквозняк, образовавшийся от такой же маленькой форточки, обдувал каждый мелкий волосок. Пот, стекающий до этого под клетчатую футболку, моментально испарился, оставив после себя мокрые разводы на ткани.       Она прислушалась. Шум стекающей воды, громоздкими каплями сочился вниз, разбиваясь или иногда сливаясь с утренней росой, от чего, потоптанная детскими ножками, трава снова обретала силу на восстановление. Она нахмурилась. С чего это вдруг она подумала о детях? Об их маленьких ножках в красных сандалиях с нашивкой в виде буквы «F»? Откуда ей знать какого цвета была обувь?       Она снова прислушалась к протекающей крыше, стараясь не думать об маленьких человечках, чьи шаги отдавались у нее прямо за спиной. Отдаленные, словно приглушённые уличной водой, они становились все громче и громче, пока их децибел не начал достигать пика. Но она старалась упорно не замечать их приближения, однако понимала, что больше не могла выносить сильного шума. Резкий крик высоким голосом, как выстрел пронесся у самого уха, она моментально проснулась, не осознавая происходящего. Ей почудилось будто кто-то специально нанес ей удар, после которого девушка поднялась на локтях и не слабо ударилась головой об одно из железных прутьев своей койки. Махровое одеяло в одночасье сменилось на более жесткую ворсистую ткань. Грубый плед, накинутый поверх него, сдавливал и служил своего рода утяжелителем, как бывает, когда надеваешь зимнюю дублёнку. Стены померкли, а солнечный свет потускнел в отблесках старой настольной лампы, находившейся на одной из прикроватных тумб; выводя тем самым подсознание в суровую реальность бытия.       — Какого хрена? — первое, что спросила Симка, когда очнулась. Место ушиба болело, и на нем скоро должна была появится шишка, но это было не так важно по сравнению с тем человеком, который сидел рядом с ней. — Ээ...малыш, ты чей?       — Я ни чей, я свой, — живо отозвался он и спрыгнул с кровати, подтягивая на ходу подтяжки на штанах. Пригладив волосы, мальчишка развернулся к ней лицом, одаривая ее белоснежной и такой по-детски наивной улыбкой.       Симка вздрогнула от его резких действий, но попыталась как можно лучше рассмотреть незнакомого ребенка. Она понятия не имела кто он и каким образом очутился в ее комнате, но эта неопределенность не пугала, а скорее наоборот, подогревала интерес. Изучив его профиль целиком и полностью, она поняла, что на вид тому было около шести или даже семи лет; одет был очень простенько, и, скорее всего, легко. Это не понравилось Симке, как и то, что одежда висела на нем, как грязный мешок от картошки, однако на удивление это никак не сковывало его движений и не мешало мальчишке носиться ураганом по ее комнате. А еще ребенок был чистый и опрятный, что сильно рознилось с его прикидом.       Симка на это только вздохнула, но тут же умилилась стоило ей взглянуть в лицо мальчика и понять насколько тот был невинно обворожителен: светленький, маленький, с чистыми ядовито зелёными глазами и детской улыбкой, он был похож на только что вылупившегося цыпленка. Правда, для своих лет он был слегка щуплым и, как ей показалось, нездорово бледным. Но в целом, ребёнок выглядел хорошо, хоть и был порядком непослушным.       — Валентина Иванна сказала, чтобы я тебя разбудил. Сейчас завтрак будет. Одевайся скорее и пойдём. Не бойся, я постою за дверью. Только собирайся быстрее, я есть хочу! — отчеканил малой и выбежал из комнаты Симки, заставив ее переваривать свои слова.       Симка удивилась, но до конца не поняла, что произошло, однако решила послушать мальчишку и сменить пижаму на более удобную одежду.       - «Все же был толк в его словах – если у нас дома гости нужно привести себя в опрятный вид. Не буду же я ходить при них черт знает в чем?!» - подумала девушка, вставая с кровати. Ее гложило много вопросов относительно всего происходящего, но больше всего настараживало то, что имя, сказанное тем мальчишкой, было ей знакомо, но вспомнить кто мог быть носителем такого распространенного отчества Симка не могла. – «По иронии судьбы утро началось не с кофе…», - продолжила было она, но поскользнулась на чем-то липком и упала на предплечье, измазав его той же гадостью зеленой, что отпечаталось сейчас на ботинках. Стиснув зубы, она с усилием подавила готовый вырваться вот-вот наружу стон и полностью легла на спину. Боль была несильной, но хорошо ощутимой – она горячо разливалась по венам разгоняя кровь.       Чтобы не зацикливаться на процессе, Симка слабо ухмыльнулась и перевела взгляд в бок. И стоило ей это сделать, как глаза тут же округлились, потому что под кроватью двойным слоем лежала пыль, из-за которой не сразу, но постепенно девушка сделала вывод, что находится не в своем доме. Генеральная уборка приходилась на три дня в неделю включительно, так как появившаяся в процессе переезда аллергия сопровождалась слезотечением, кожным зудом и чиханием. Симка попросту не могла запустить комнату до такого уровня - ее гиперчувствительность ко всему не позволяло такой роскоши.       Ошарашенная увиденным, она не хотя встала, массируя ушибленное предплечье. Пол такой холодный и ровный манил обратно к себе своим спокойствием и от соприкосновения, с которым боль становилась не такой пульсирующей. Но к сожалению, как бы ей не хотелось вернуться в изначальное положение, она не могла. Выпрямившись, Симка стала изучать предметы вокруг себя и ее настигло разочарование. Обстановка вокруг нагнетала и неприятно давила в висках, воспоминания о прошедшем дне прочным барьером ограничивались под коркой сознания, не давая возможности вспомнить даже самые мелкие детали.       Девушка принимала факт того, что очутилась здесь явно по своей воле, в противном случае будить бы ее точно не стали, однако ей с трудом удавалось поверить в то, что место, где она находилась в настоящее время трактуется как «Детский воспитательно-образовательный интернат», который на минуточку находится не в нынешнем Роане, а напротив вокзала, в самом центре ее родного города. В этом она была уверена на все сто двадцать с лишним процентов. Перепутать это здание с чем-либо другим было нельзя: здесь присутствовали все те же тучные стены с противно-желтым оттенком и мелкими узорчатыми полосками вдоль, из-за которых рябило в глазах; тот же пол, выполненный из темного дерева, с покрытым на нём, ещё с советских времён, линолеумом и были…о боже…эти ржавые, купленные на каком-то дешёвом рынке, кровати с натянутой скрипучей пружиной. Всё это создавало атмосферу заброшенного здания, и, если бы не теплое освещение, непередаваемое этим заведением и парой тройкой детей, проживающих за стенкой, Симка бы так и подумала. Она села обратно на кровать; почувствовав, как продавливается под собой громоздкая пружина и неожиданно заметила свою одежду. Сложенная в четверть, она мирно покоилась на спинке одного из стульев, стоящих напротив второй двери.       — «Эта ванная?» — подумала Симка, заправляя свою постель. Она быстро сменила спальные шорты на темные брюки, и серую однотонную майку на того же цвета футболку. В ту же минуту запах больничной затхлости снова пробил нос. Девушка, наверное, сделала все возможное, чтобы в моменте не стянуть обратно все эти вонючие вещи и не выкинуть их в окно к чертям собачьим. Чтобы не очистить содержимое желудка раньше времени, она поспешно ретировалась возможно в ванную и закрыла дверь. Так плохо она не чувствовала себя уже давно - стоматологические кабинеты сейчас казались приятной гаванью, несмотря на то, что к ним Симка относилась точно также, как и больнице.       Позже, нормально отдышавшись и уже стоя в коридоре, в котором ее ждал мальчик, Симка поняла, что холл находился куда более в плачевном состоянии нежели сама комната, обоснованная у нее теперь позади. Белый потолок был единственной чистой отрадой для этого убранства, и «облеванные» чем-то непонятным синим, стены, на его фоне выдерживали свой контраст.       Симка хотела высказаться по этому поводу, как уловила любопытный взгляд, рассматривающего ее мальчишки. Глубокий проницательный взор проникал прямо ей в душу, заставляя волну мурашек пробегать по спине раз за разом, стоило ей только встретиться с ним глазами. Он молча кивнул, когда полностью осмотрел её и Симка по инерции пошла следом за ним. Они прошли ровно тринадцать комнат, не спеша обогнули читальный зал и маленькую библиотеку. Все это было таким до боли знакомым и узнаваемым, что сердце яро отбивало ритм. Приятно нахлынувшие воспоминания мелкими иголочками впивались в голову, застилая собой недавний стресс, отчего тело расслабилось и стало намного легче идти.       Подавшись этой уютной волне, Симка посмотрела на все другими глазами: темные извилистые коридоры разом растворились в теплых лучах яркого солнца и рядом, совсем недалеко начали проявляться первые силуэты причудливых детей. Невысокие, худенькие и очень крикливые мальчишки оживленно рассказывали друг другу истории, придуманные ими же на забаву, громко смеялись и ловко протискивались между других, таких же как они ребят, а девчонки, держащиеся поодаль от их несносной толпы, весело щебетали себе под нос мелодии и явно спешили куда-то по своим девчачьим делам. Все они были очень довольные – наступало лето, на улице можно было бегать без шапок и лишнего груза, а нудных уроков становилось все меньше и меньше. Воспитателей это радовало не меньше детей – по очереди они стали уходить в отпуска, летали за границу и навещали дальних родственников. А местный повар и вовсе подался в бега, пряча за спиной большую партию фруктов и сладостей, предназначенных для маленьких сирот. Это огорчало намного всего, но Симка старалась не думать об этом, стоя у плиты и пробуя на соль борщ. Оставался еще ее сменщик, он был хороший и добрый, дети тянулись к нему, а он взамен удивлял их своими кулинарными способностями.       Выйдя в коридор, Симка почуяла горелый мерзкий запашок, тянувшийся из-под закрытых дверей столовой и ее, осенило. Вентиляции в здание толком не было, посему паль, большим облаком, вероятнее всего успела окутать не только первый, но и весь цокольный этажи. Все стало на свои удручающие места и девушка глубоко вздохнула, понимая насколько давно все хорошее было закончено. А начиналось все так славно: дружелюбные маленькие дети, хороший коллектив и любимая работа. А потом пожар…       От одной этой мысли, Симку кидало в холод, а лицо морщилось в брезгливой гримасе ужаса и отчаяния, которое очень забавило и одновременно настораживало, шумного мальчишку, идущего с ней чуть ли не в ногу. Он гадал, что именно так не нравилось его спутнице и от чего у нее такой вид, но девушка была явно неразговорчива, поэтому они всю оставшуюся дорогу шли молча, даже не переглядываясь.       Симка помнила — всё самое страшное улицезреть предстояло ещё впереди. Столовая интерната никогда не славилась своими антисанитарными проблемами или частыми отравлениями, как это было в других детских заведениях, где халатных поваров не увольняли под предлогом того, что им не было замены, но прямо сейчас, идя навстречу роковой харчевне, по виду той было не сказать хороших слов. Некогда красивые шоколадного цвета обои обгорели, а деревянная со ставным окошком дверь выглядела убитой. Языки пламени содрали все живое с этого места, оставляя после себя разрушенную старую постройку, от которой пахло сыростью и кровавой палью унесенных чьих-то жизней…       Но немного о другом. Подойдя в плотную ко входу в столовую, они никого не встретили, что было весьма странно. Обычно в обеденное время дети толпой собирались у самых дверей, обляпывая потными пальцами стекла, норовясь тем самым первыми вырваться вперёд за свежим куском хлеба и очередной порцией свежесваренных макарон. Кормили здесь весьма вкусно и чтобы кто-то пропустил очередной ланч...такого ни разу не было, по крайней мере пока она здесь работала.       Внутри помещения также никого не оказалось, что в очередной раз доказывало, что все произошедшее было реальным и сюда больше никто и никогда не вернется. Она огляделась: несколько столов, сдвинутых между собой пустовали, стулья, когда-то ровно сдвинутые в ряд, сейчас в рассыпную стояли где попало и мешали пройти. Однако это не мешало мальчишке протискиваться вприпрыжку до стойки с пирожками. Забрав с собой пару штук, он сразу набросился на них, стоило ему сесть за один из столов. Он с таким аппетитом поедал один за другим, что складывалось впечатление, что он никогда не пробовал ничего вкуснее них. Симке стало жаль его, очевидно ребёнок был голодным вот уже несколько дней; сама она ничего не ела и не чувствовала, находясь под впечатлением. В голове плавала лишь одна мысль: «что здесь происходит и почему она оказалась здесь вместе с этим мальчишкой»? Ответа она не знала, поэтому решила разговорить собеседника.       — Слушай...а тебя как звать-то? — задала вопрос Симка, когда ее мини-товарищ дожевал последний кусок. Он удивленно вскинул брови, но потом принял выражение лица, будто ожидал этого вопроса все утро.       — Артёмка я, — представился мальчишка и гордо поднял подбородок, — Меня все здесь знают и все уважают! Вот так-то! – он широко улыбнулся, представляя себя на месте какого-нибудь бизнесмена или авторитетного сыщика, при этом не переставая пялится на образовавшийся небольшой синяк на руке у Симки. – А ты – невежа, потому что заставила меня ждать себя целых полчаса, а это между прочим половина часа! К тому же не представилась, хотя понимала, что это делается в первую очередь. Прежде, чем ругаться, нужно осознавать где ты находишься. Не комильфо все это. – спокойно сказал мальчик, слегка повысив тон при упоминании утреннего инцидента. – Хотя ладно, расслабься, в этом есть и моя вина. Ты новенькая, не знаешь наших законов, а я сразу обвинил тебя. – Артемка тут же изменился в лице, слегка повеселев. – Но все равно, не стоит так выражаться, ты же девочка, надо быть более воспитаннее.       В мгновенье, в глазах Симки из маленького шумного мальчишки, Артемка вырос, став похожим по уму на взрослого ответственного человека, который за словом в карман не лезет. В прочим такое зрелое поведение слишком быстро ушло, и мальчик снова стал прежним юнцом, который разбрасывал словами направо и налево, как павлин распускал свой длинный и до безумия красивый хвост.       - Я Симка, - представилась девушка, сама не зная зачем протянув ему ладонь. Она понятия не имела услышал ли он ее голос, потому его собственный эхом раздавался по свей столовой. Он что-то ей увлеченно рассказывал, но кажется самой Симке не было до этого дела. Мысли о их существенном пребывании здесь крутились, как неизвестно откуда взявшиеся остывшие пирожки в желудке ее нового друга.       - Ого, а это полное имя? – прекратив свою болтовню о гоночных машинах, отозвался Артемка. Ему стало по истине интересно узнать что-то о новой знакомой.       - В общем-то нет, оно у меня намного длиннее, но все называют меня именно так, ведь это проще, - она удивилась собственному сиплому голосу и облизнула пересохшие внезапно губы. Занятно, они все время были в таком состоянии или только сейчас.       - Да-аа? А как звучит полное? – не обращая внимания на все еще протянутую ею ладонь, не унимался мальчишка.       - Не думаю, что оно тебе понравиться. Я его тоже особо не люблю. – прокашлявшись, ответила Симка и удивилась. С какой стати она стала нервничать или это так влияет на нее атмосфера?       - «Хорошая версия, но нет. Обычно в таких случаях меня клонит в сон, а сейчас хочется лишь пить и ужасно чешется нос, может чихнуть? О, да, очевидно…чертова пыль», - подумала Симка и хотела было продолжить проклинать все существующие экскременты, как ее внутренний голос прервало стрекотание Артемки. – «Интересно, в какого он такой болтун»?       - Нет, ну скажи! Сказала «а», скажи и «б»! – тараторил малец, пока Симка обдумывала, что ей потом с ним делать. Может отдать его в полицию и пускай сами разбираются с его родителями, или помочь ему их найти? А вдруг он не из благополучной семьи и над ним истязаются? Вот и решил сбежать подальше от них, а тут она со своей опекой?       - «Нет, ну не дури, синяков или переломов же нет. Или их просто не видно?...Так, Симка не сходи с ума, ты же ничего про него не знаешь, зачем делаешь поспешные выводы? Но черт, какого винтика мы тут забыли и почему именно «ДВОИ»? Не дом, не лес, а это злополучное здание?! Оно же сгорело полтора года назад, ничего не осталось, а эти пирожки…как они здесь оказались? Кажется, мне нехорошо», - Симка ущипнула себя за руку, будто это смогло вывести ее ото сна. На деле она оказалась больной, девушка скривилась, но ничего более из нее не вышло.       - Серафима я, - немного раздраженно добавила она, после того, как Артемка чуть не захлопнул перед ее носом дверь. Они были уже на улице, сели на уцелевшую лавку во дворе и продолжали разговор.       - Что? А, я думал ты так и не скажешь, - радостно ответил мальчик, пиная рядом, лежащий камень, - Это не так длинно на самом деле. Вот, знаешь у меня был друг, которого звали, - он сделал незначительную паузу как бы обдумывая или вспоминая имя того, о ком в дальнейшем могла пойти речь, -Абдурахманджи кажется…или Абдрухмангаджи?       Симка до этого зевавшая в ладонь резко прыснула от смеха и прикрыла рот рукой. То ли имя было необычайно странное, то ли как Артемка смешно коверкал его, пытаясь нормально выговорить, заставило Симку заметно повеселеть:       - Как – как? – переспросила она, уже донимая расспросами его самого. Это была не маленькая, своего рода месть, просто девушке стало действительно интересно и подобное она слышала впервые. Может мальчишка все выдумал, чтобы ее рассмешить? Но смотря на серьезное и задумчивое лицо Артемки, было сложно представить, что он соврал.       - Что слышала, - огрызнулся мальчик, высовывая в ее сторону язык и надувая щеки.       От такого заявления Симке стало еще веселее:       - Спасибо тебе, Артемка, теперь мне стало не так грустно. Ведь мое имя действительно не такое сложное, как то, что ты произнес. Я бы не смогла так.       Реакция девушки его впечатлила. Детское личико покраснело, как маков цвет и он отвернулся, смущенный ее похвалой.       - Да ладно там, ничего необычного. Все просто, если дружишь с кем-то восемь лет. И не такое запомнишь.       - Это точно, - поддержала разговор Симка и осеклась. Что он только что сказал? Восемь лет?       - Артемка, получается ты очень давно с ним дружишь, верно? Тогда сколько тебе лет?       Мальчик странно на нее посмотрел, как будто девушка спрашивала не возраст, а какая сейчас погода. Он расправил плечи и внимательно на нее посмотрел.       - Ты серьезно хочешь это знать?       Уголки губ Симки немного спустились вниз. Она не поняла резкого изменения настроения спутника, поэтому не знала, как реагировать. Вдруг для него это секрет, чтобы никто не мог упрекнуть его в незрелости? Но с другой стороны, он очень хорошо и здраво рассуждает, с чего бы ей потешаться над ним?       - «Слишком много мыслей, он же ребенок.» - она ударила мысленно себя по лицу и перевела взгляд на мальчика, который тут же расплылся в лучистой улыбке и со смехом ответил:       - Хах, да расслабься ты, я же пошутил! Двенадцать мне! – он резко обнял ее, из-за чего Симка прохрипела что-то нечленораздельное и скукожилась, как морщинистый изюм. Артемка же, не переставая к ней прижиматься, стал снова что-то бубнить про гоночные аппараты и какие-то электродвигатели, в которых она особо не разбиралась. А если быть точнее, то вообще понятия не имела как ими пользоваться и что они собой представляют.       - …и после того, как кольцо закручивается, нужно его сварить, а дальше остается за малым, - Артемка показывал нечто приблизительное в воздухе и чертил какие-то схемы на песке, пока Симка не решила задать ему вопрос, который мучил ее с самого начала.       - Эй, Артемка, - начала мягко она, призывая его повернуться. Голос был настолько неуверенным, что захотелось передумать и не мучить ребенка расспросами.       - Да-аа, - растягивая гласную отозвался он, даже не повернувшись. Не переставая чиркать палкой по песку, мальчик выжидающе хмыкнул, что подтолкнуло Симку действовать.       - Извини, пожалуйста, за то, что лезу возможно не в свое дело, но…кто твои родители? Как ты попал сюда? – стараясь не задеть его чувств, мягко спросила она. Хоть он был младше ее самой, девушка старалась говорить с ним на одном уровне, как с взрослым, потому что знала, что для своих лет он очень умен и может расценить ее вопрос по-разному.       К счастью, Симки Артемка ответил очень спокойно и даже бровью не повел. Он знал, что девушка хочет узнать про него побольше, потому честно ответил, что не знает кто его родители и что за людьми они были.       - Но я надеюсь, что у них все хорошо. – продолжил он, - Воспитатель как-то сказала мне, что папа ел какую-то гадость, а мама часто «встает на кнопку». Наверное, у нее очень болит нога. Мне так жаль ее! – мальчик грустно вздохнул и посмотрел наконец-таки ей в лицо, - Но знаешь, я хочу...пусть они и без меня, они справятся, я верю в это, а может и когда-нибудь заберут меня отсюда. Я не знаком с ними, но так хочу встретиться! А пока я нахожусь здесь, значит я для чего нужен, - гордо ответил мальчик, став в стойку и пародируя киношного супергероя.       От его слов Симке стало настолько печально, что, скупая слеза тронула ее щеки, а веки предательски задрожали. Такой маленький, но такой не по годам развитый мальчик, настолько сильная личность, что не унывает даже когда практически все его бросили и забыли, как про какую-то ненужную вещь или животное, тем самым вычеркнув из своей жизни. Такое откровение от него заставило Симку задуматься и переосмыслить собственные приоритеты.       Он в это время, незаметно присел к ней на скамейку и придвинулся ближе.       - Можно я буду звать тебя Фина? –спросил он с надеждой на положительный ответ. – Просто, если обращаться по полному имени – слишком официально, а ты ведь не бабка! А Симкой тебя называют многие, как ты говоришь. А я – не многие, я – это я и всегда им останусь. – мальчик улыбнулся и протянул ей сорванный только что одуванчик, - Держи, это тебе.       Девушка осознала, что он впервые назвал ее по имени, от этого стало как-то уютно. Улыбнувшись, она приняла маленький еще совсем желтенький, цветок и убрала его за ухо, что стало хорошим украшением для русых волос Симки.       - Спасибо, и конечно я не против, если ты будешь ко мне так обращаться. Это, довольно необычно, но думаю, что я привыкну, – она снова протянула ладонь, как это было в столовой, но на этот раз он пожал ее.       - Тема, - радостно произнес он, - Можешь звать меня просто Тема, как семечки!       Симка рассмеялась и чуть сильнее сжала его руку:       - Тогда я – Фина, и мне очень приятно с тобой познакомиться.       Мальчик снова покраснел и радостно взвизгнул. Симка поняла, что ему не хватало друга, из-за этого было не с кем поговорить все это время, поэтому он так часто тараторил, пытаясь рассказать ей все что можно за столь короткое время. Ей стало очень жаль мальчишку, он был как ее младший брат, одновременно стало ужасно стыдно за свое поведение в начале их знакомства. Она хотела извиниться, но было почему-то стыдно. Девушка хмыкнула.       - «Забавная ситуация: почти двадцатилетняя тетя боится маленького двенадцатилетнего мальчика, чьи интересы варьируются от гоночных машинок до мудрости судьбы, и не может попросить прощения за свои проступки. Узнал бы Нолик – пристыдил», - вспомнив о брате, Симка с ужасом осознала, что не видела его дней десять, если не больше. И почему-то страха за свою жизнь она не ощущала, а ведь находилась в своем городе и в самом неблагополучном здании. Каким образом она здесь оказалась, она до сих пор не знала и даже не задумывалась об этом с самого утра. Почему-то после столовой, накатила апатия и слабость, думать совершенно не хотелось, и голова была занята другим.       - Ам, Тема, скажи, пожалуйста, а как мы сюда попали, ты ничего не знаешь? – тихо обратилась к мальчику Симка, потихоньку приходя в себя. Казалось, что реальность сошла с ума и теперь мучает ее подкидывая различные вариации событий.       - «Может накачали чем? В том кафе, где я была вчера находилось очень много народу. Каждый мог подмешать что-то свое. Или это было не вчера? Что-то плохо помню и тошнит слегка...тогда каким образом здесь ребенок? А если нас похитили? Ха, звучит как бред, почему именно мы? И почему именно здесь? Ничего не понимаю…что-то мне нехорошо», - голова Симки закружилась, в висках барабаном отдавался стук собственного сердца, а ладони резко вспотели, - «Не понимаю, что со мной? Где я? Что за хрень здесь происходит?»       Темка странно на нее посмотрел, даже еще страннее, чем это было днем. Он обеспокоенно покачал головой и коснувшись ее плеча, развернул к себе лицом:       - С тобой все в порядке? Ты какая-то бледная. Тебе бы прилечь, отдохнуть. Еще вопросы такие задаешь. – он слегка потупил взгляд, а потом продолжил, но уже более серьезно, - Я, конечно, понимаю, что ты месяц не выходила из комнаты, и у тебя мог помутнеть немного рассудок, но, чтобы до такой степени, - он тихо вздохнул и уставился куда-то сквозь нее.       - Что? – Симка до этого облокотившаяся об спинку скамейки, оживлено встала с места и снова села; округлив глаза она уточнила. – Месяц? Как..я…я не могла. Ты ничего не путаешь? – желудок скрутило, а во рту появился железный привкус, который захотелось тут же выплюнуть наружу, словно подошедшую к горлу желчь.       Мальчик больше ничего ей не ответил, он продолжал смотреть куда-то вдаль, при этом почти даже не дыша. Лишь его пальцы все еще оставались на ее плече и были настолько холодными, что Симка немного поежилась. Вдруг его голос изменился, и он стал бормотать не совсем понятные вещи:       - Абдурахман, - констатировал он, сильнее сжав ее плечо, - мы называли его Абдурахман! Понятно? – он посмотрел ей в лицо, и она поняла, что его взгляд изменился. Он стал пустым и каким-то отстраненным, будто это не он был тем самым веселым и болтливым мальчишкой, что уплетал пирожки и подарил ей цветок.  Он стал каким-то безжизненным, а его тело становилось бесформенным.       Симка начала списывать все на галлюцинации и что все-таки ей что-то подмешали в том идиотском кафе, но детские тоненькие пальцы неожиданно остро впились ей в плечо, отчего девушка закричала что есть мочи, но ее крик так и не был услышан. Немой ком боли застыл в горле, как кость и не давал достаточно вдохнуть. Плечо горело, из него струйкой вытекала кровь, но она была не привычно бурого цвета, нет. Это было поистине пугающая жидкость фталево зеленого оттенка.       - Абдурахман - называли его мы, - продолжал угрожающе спокойным тоном бубнить Артемка, пока капли темной и явно нечеловеческой крови попадали на него, обрызгивая тем самым его губы, - Абдурахман…знаешь, что с ним случилось? – спросил мальчик уже грубым голосом. Он был невероятно зол, но Симка сидела в ступоре, пока его когтистые пальцы расцарапывали ее плечо и из носа вытекала вода, - Знаешь где он, Симка?       Девушка издала глухой хрип и слегка покачала головой. Это было все на что она была способна. Боли не было, и она не чувствовала ничего кроме липкого и смердящего страха, который мерзкими скользкими щупальцами проникал ей прямо внутрь, изворачивая все наизнанку. Если бы она поела сегодня днем, то это наверняка вышло все наружу. Но желудок был пустой, как и взгляд сущности, все время притворяющегося мальчиком, напротив. Конечности окоченели и больше не слушались хозяйку, Симка не понимала происходящего, не осознавала его и боялась. Боялась больше не за себя, а за этого маленького мальчишку, чей рот растянулся в оскалистой улыбке.       - Знаешь где он, Симка? – повторил он свой вопрос, запрокидывая голову себе на плечо. Она повисла, как тряпичная кукла и выглядела ужаснее всех скримеров, которых Симке удалось видеть в ужастиках. Он выждал паузу для большего эффекта и сказал, - Он сгорел. – тело Симки затряслось, ей стало безумно жарко и тем не менее ее морозило.       - «Это конец», - подумала она, прежде, чем почувствовала запах гари и тлеющего рядом мяса.       Пальцы Темки покраснели и стали похожими на две горящих спички, фитиль которых искрился как бенгальские огни. Симка наблюдала, как кожа на ее плече, стала медленно сползать и таять, открывая всем вид на ее голые, темно-бурого оттенка кости; яркие пламени огня пожирали ее плоть, а зеленная фталевая жидкость стала сочиться с удвоенной силой. На удивление боли все также не было, но сама картина была отвратительной, Симке было настолько плохо, что она уже перестала злиться на свою беспомощность, а просто наблюдала за всей чертовщиной, которая сейчас творилась.       - Он сгорел! Он сгорел! Он сгорел! – повторял, как мантру существо, захлебываясь в собственной слюне и злости. – Это ты виновата, это из-за тебя он сгорел! Ты убила их всех! И меня! Ты убийца, Фина! Ты убийца! – вдалбливал эти слова в голову Симке, Артемка, не переставая кромсать ее руку. В данный момент она хотела лишь одного – оказаться подальше от этого места, и могла бы отдать все что угодно лишь бы вернуться домой.       - «Это какой-то кошмар. Так не бывает. Ничего не помню. Даже не больно..», - слова хаотично крутились, предложения не склеивались между собой. Она беззвучно рыдала и просила о помощи, хоть и понимала, что все это бесполезно – он просто так ее не отпустит. – «Это не Артем, это…уф, я не знаю, что это», - и прежде, чем ее снова вернул в реальность голос мальчишки, она заметила, как его тело обуглилось, волосы сползли и сгорели, а вместо лица на нее смотрело месиво, состоящее из мяса, крови и чего-то еще, что она не смогла понять.       - Сгорел! – громче обычного выкрикнул Темка и замахнувшись острыми когтями-бритвами, одним махом оторвал ей руку, разбрызгивая кровь по всей площадке. Песок, пропитанный зеленой кровью, плавился, а на месте интерната, Симка увидела обугленное и горящее красновато-желтым, здание, из окон которого доносился плач и детские голоса вперемешку со взрослыми тяжелыми хрипами. – Послушай, что они кричат! Они горят! Горят!       Это было последнее, что она услышала, жизнь покидала ее, как кровь, которая вытекала в сторону правой руки, валявшейся в метре от той самой лавочки, на которой догорал маленький детский труп. Запах гари и едкий дым смешались, опаляя траву и отравляя землю на которой стоял их интернат. Рядом что-то упало, и Симка опознала в нем красный ботинок Темки, на задней стороне которого жирной буквой была нашивка в виде буквы «F». Она горько усмехнулась и провалилась в небытие под все те же крики людей и вой сирены пожарной машины.