Список ненависти Чуи Накахары

      Подобный инцидент (получение подарка от Тайного Санты), какой произошёл на завтраке, был причиной того, что Чуя очень сильно презирал и ненавидел сюрпризы. Почему все верили, что ему нравятся сюрпризы? Был ли в мире кто-нибудь, кто действительно наслаждался этим чувством шока? Быстрое сердцебиение, нервное потоотделение, слабый тремор рук, как и инстинкты, начинали кричать об опасностях, хотя их не было, а главное — унижение — кто бы охотно прошел через это?       Чуя был достаточно разозлен, получая от кого-то сюрприз-подарок, и Мори в этом убедился, когда спросил его об этом, но чувства отвращения Накахары к этому подарку не изменились. Он просто ненавидел их. В этих подарках всегда был подвох. Сюрприз от Йосано, когда он спал в позапрошлом году? Неловко. Подарок-сюрприз от Элис в прошлом году, когда ему нечего было вернуть? Неловко. Когда нему до Рождества пришло сообщение в гробовой тишине на паре от Дазая? Чрезвычайно неловко.       Почему люди не могли понять, что его жизнь заставляла его ненавидеть сюрпризы, потому что они ничего хорошего не имели. Некоторые сюрпризы, подарки или лекарства могут просто убить его, а нежданные сюрпризы просто и без затей убивают и без того его не многочисленные нервы. В то время как некоторые искали адреналин, который может вызвать сюрприз, и были готовыми к любому шоку, который им приподнесет жизнь, это не успокаивает Чую.       Возможно, именно поэтому он не любил Дазая. Потому что Дазай был непредсказуемым. Он никогда не ожидал, что он будет хорошим другом, но он для Чуи был уже не только другом. Чуя никогда не ожидал, что мальчик-Чуя будет прощен за все ужасные поступки, которые он совершил, но Дазай не ненавидел его, а нормально общался.       Он никогда не ожидал, что рождественские покупки с Дазаем могут быть веселыми.       Он никогда не ожидал, что снежный ангел в холодном снегу с Дазаем вызовет у него возбуждение.       Он никогда не ожидал, что разноцветные электрические огоньки выглядят так красиво на голой коже Дазая.       И самое главное, он никогда в своей жизни не ожидал бы, что ему так хотелось бы, чтобы Дазай не смотрел на него с безразличием.       Как его любовь предала его. Чертово предательство… Снова…       На следующее утро, в рождественский день, Накахара читал книги в кабинете ректора, готовый избегать всех так долго, сколько понадобилось бы, чтобы забыть о происшествии прошлого дня. Настойчивый стук в дверь, однако, не позволяли ему спрятаться в маленьком книжном мире.       — Просто уходите, — тихо пробормотал Чуя, надеясь, что у любого, кто потревожит его в рождественское утро, будут дела поважнее, и он просто уйдет, не услышав пропуска.       К несчастью для него, у Дазая были такие же уши, как у кошек, то есть, он слышал только то, что хотел, и Осаму вошёл.       — Счастливого Рождества, — сказал он в качестве приветствия. — Почему ты не завтракаешь?       Чуя положил книгу и посмотрел на Дазая. Осаму не рассыпался пеплом под его хмурым взглядом.       — Почему? — Чуя просто спросил, игнорируя его вопрос.       — Почему что, Чуя?       — Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, Дазай.       — А ты любишь или любишь меня?       Формулировка заставила Чую покраснеть.       — Я бы предпочел принять это решение сам. — Чуя хмыкнул, поднимаясь со стула. — Ты солгал мне. Я узнал, что в лазарете никого нет, их давно выписали. Есть ложь других людей, которую я могу стерпеть, но я не могу стерпеть твою ложь, Осаму.       — Я не лгал, — небрежно махнул он рукой.       — О, так это была твоя идея? То, что их выписали? — усмехнулся Чуя.       — В основном, да. — кивнул Осаму. — Хотя я мог бы добавить, что ситуация могла измениться в любой момент. Но я подумал, что им важнее встретить Рождество с семьёй. И, возможно, проболтался об этом Мори. — ухмыльнулся Дазай.       — Ну, ОСАМУ! — пробормотал Чуя, и щеки у него вспыхнули, потому что, честно говоря, он понял, что не хотел бы, чтобы прогулки за подарками с Дазаем не состоялось.       Зная об этом, с самодовольной улыбкой на пол-лица, Дазай просто сказал:       — Я признаю, это было очень вульгарно с моей стороны. Давай, Чуя, пойдём позавтракаем, и мы обсудим мое наказание.       Вздохнув, Чуя выпрямился и направился за ним. Может быть, завтрак с утра не был плохой идеей, в конце-то концов. Когда они оба вышли из кабинета Мори и спустились по лестнице, Дазай возобновил беседу.       — Итак, ты уже выяснил, кто был твоим Тайным Сантой?       — Моим Тайным… Что? — Чуя немного подумал, потом вспомнил, что все это началось с Тайного Санты, и он попросил Дазая помочь найти идеальный подарок для Каджи.       — О, нет, еще нет. Я узнаю, кто это после завтрака, — отметил он и последовал за Дазаем.       После завтрака Йосано внезапно понадобилась помощь Накахары в лазарете, которая сводилась к тому, чтобы он переставил все кровати с помощью своей гравитации. К тому времени, когда Чуя вернулся в свои комнаты, чтобы открыть подарки, был уже почти поздний вечер. Там, у подножия его кровати, лежала небольшая куча красиво завернутых подарков, большинство из которых было от его одноклассников, Мори и Элис. Он открыл все подарки с именами и оставил единственный от безымянного.       Коробка была немного тяжелой, и что-то скользило в ней, когда он поворачивал ее. Он не тряс ее, думая о бутылке коньяка. Он сел на кровать и осторожно начал разворачивать подарок, используя только одну руку, одновременно поддерживая его гравитацией, просто чтобы быть уверенным, что он не выскользнет их его рук.       Он развернул обертку, затем почти разорвал коробку в спешке, чтобы лучше взглянуть на содержимое.       Это был маленький дракон. И даже не дракон, а Смауг. Красные и золотые чешуи сверкали в свете свечей, и золотые глаза смотрели прямо на Чую. Это было так реалистично, что на секунду он перестал дышать. Он осторожно поднял его с коробки, и вместе с ним выпал маленький клочок бумаги.       Он поднял его гравитацией и осторожно развернул прямо в воздухе.       «Я сказал тебе, что знаю твой секрет», было написано там, и Чуя сразу понял, от кого он.       Он встал с кровати и быстрым шагом направился вперед, держа пластиковую игрушку в руках. Он даже не остановился, чтобы постучать, он просто ворвался в комнату Дазая.       Он был там, прислонившись к подоконнику, глядя на огонь, затем, как только Дазай услышал стук в дверь, он поднял голову. Заметив игрушку на ладони Чуи, он улыбнулся.       — Я вижу, ты получил мое сообщение.       — Что это значит? — потребовал Чуя объяснить ЭТО. Как Дазай мог узнать об этом?       Смущение на мгновение затуманило победное выражение лица Дазая.       — Я был неправ? — спросил он разочарованно.       — Нет, — признался Чуя, — хотя его голос был холоден. — Именно поэтому я требую объяснения, как об этом узнал ты.       — О, — Дазай ухмыльнулся с облегчением.       — Рампо, новый детектив и беседа с твоим отцом, — он пожал плечами, словно вторжение в личную жизнь Накахары было совершенно нормальным.       Пока Дазай говорил, Чуя почувствовал, как под действием гравитации дракон двигается на его ладони. Он посмотрел вниз, и Смауг оглянулся на него. Золотые глаза моргнули, и дракон наклонил голову.       Небольшой вздох сорвался с губ Чуи, когда он увидел, как дракон нюхает его, наклоняя голову влево и вправо. Когтистые ноги и теплое тело скользили по ладони Чуи, когда Смауг сидел на его руке, вытягивая длинную шею, и змеиный язык мелькнул, чтобы почувствовать вкус воздуха. Он раскрыл свои огромные крылья, как будто пытаясь проверить, все ли еще работает, затем острые когти пронзили ладонь Накахары, когда он внезапно оттолкнулся и поднялся в воздух.       Он кружил вокруг головы Дазая, ревя тихим голосом, взлетая все выше и выше. Загипнотизированный Чуя наблюдал, как игрушка гоняется за огоньками.       Дазай не смотрел на дракона, он смотрел на Чую.       — Счастливого Рождества? — нерешительно спросил Дазай с легкой улыбкой.       Чуя раздражённо подошел к подоконнику.       Некоторое время они молчали, и Дазай знал, что объяснения последуют. Ему потребовалось несколько минут, чтобы собраться с мыслями, пока его глаза следили за драконом, который все так же преследовал огни.       — Фэнтези была… убежищем для меня. — тихо признался Чуя.       — Я думал, что этот подарок сделает тебя счастливым, — заметил Дазай. — Но ты выглядишь грустным.       — Поскольку я должен был понять, что этот мир не существует, и я не самоотверженный герой, я только однажды надеялся стать таким.       — С тобой все в порядке, — пожал плечами Дазай. — И идеальные персонажи все равно утомляли меня.       Чуя какое-то время смотрел на него: ярко-карие глаза и грязные тёмные волосы — они отросли, но все еще не завивались на концах. Он больше не мог этого отрицать, в Дазае было что-то, что ему нравилось. Не только его внешность, но, возможно, его смелая натура, его невыносимая улыбка или тепло в глазах, когда он смотрел на Чую.       Дазай достал два бокала и красное вино, и передал ему один бокал.       — Итак, — начал он весело, пытаясь разогнать тяжелую тишину. — Удалось ли мне удивить тебя?       — Ты всегда так делаешь, — раздраженно признался Чуя.       — Я перефразирую. Удалось ли мне подарить тебе идеальный подарок? — Дазай сделал глоток из своего бокала.       Чуя, возможно, хотел чего-то большего, но это была даже скорее фантазия, чем реально существующий дракон.       — Да, Дазай, ты сделал. — хотя Чуя это бы не произнес.       — Хорошо, — согласился.       Некоторое время они пили вино, пока Дазай болтал о профессорах и подарках, которые он от них получал. Фукудзава, например, выбрав его имя — отправил ему коробку шоколада и несколько пергаментов прямо из Чили о местных зверях.       Это был хороший подарок, но явно не идеальный.       — Итак, что ты хотел на Рождество, Дазай? — спросил Чуя.       — Я просто хотел, чтобы все дети, которые застряли здесь, были счастливы… Просто так. — он улыбнулся.       Это была не ложь, но и не полная правда. По крайней мере, Чуя надеялся, что это не так.       — О нет, не говорите мне, что ты еще менее интересен, чем я изначально думал. — он вздохнул, глядя мертвыми глазами в глаза Дазая, прислонившись к подоконнику.       — Должно быть что-то, капля эгоизма в твоем сердце. Скажи мне, Дазай, если бы ты был самым эгоистичным человеком на этой планете, что бы ты действительно пожелал на Рождество? — он не собирался говорить так низко, как его голос, звучать так хрипло, почти соблазнительно. — Какое твое самое глубокое желание?       Дазай глубоко вздохнул и поднял голову, глядя на Чую, его глаза, казалось, пронзили Накахару. Его намерения были безошибочными, поскольку его глаза на мгновение вспыхнули. Затем Дазай сделал шаг назад, как будто что-то напугало его.       — У меня есть семья, которую я люблю, друзья, которые меня обожают, хорошая еда, хорошее вино, — он поднял свой бокал. — Что еще я мог пожелать?       — Ты говоришь мне, у тебя есть абсолютно все? — спросил Чуя. Он подошел к дивану Дазая и поставил свой стакан на журнальный столик, который все еще был усеян оберточной бумагой и лентами. Он взял одну, довольно красную, и сел.       Дазай наблюдал за ним, стоя на месте, когда шелковистая лента ожила и скользнула между пальцами Накахары, как малиново-красная змея.       — Все, что я могу иметь, да. — сказал Дазай тихо, осторожно.       — Ты спросил меня, когда мы были в Йокогаме, — начал Чуя, глядя на ленту, которая скользила по его руке, — что я дам тебе на Рождество. Я немного подумал об этом, и, думаю, этот подарок тебе понравится.       Даже с такого расстояния он слышал дрожащий выдох Дазая, пока последний смотрел, как красная полоса ткани достигает плеча Чуи, а затем скользит под его рубашку. Отныне Дазай мог только представлять, где шелк, и у Чуи не было ни единого сомнения, что этот невозможный человек делает именно это.       — Ты хочешь знать, что это значит? — спросил Чуя с глубоким вздохом, когда лента скользнула по его груди и соскользнула под пояс его штанов.       — Да, — пробормотал Дазай тяжело дыша, пристально глядя на Чую.       — Ну что ж, — сказал Чуя глубоким, низким голосом, — почему бы тебе не прийти и не открыть свой подарок?       Ноги широко расставлены, лента на месте сидела идеально, он ждал. На следующее утро       Ленивый и сонный Дазай поцеловал Чую в лоб, а затем сказал тихим, довольным голосом:       — Так, как долго я смогу сохранить мой рождественский подарок?       Чуя проснулся, улыбнувшись, потянувшись к Дазаю за поцелуем, сказав:       — Пока ты любишь его, ты будешь хранить его, Дазай.       — Ну, тогда я боюсь, что ты останешься со мной навсегда, Чуя.       Всё оставшуюся жизнь они не отпустят друг друга. И неважно все то, что происходит вокруг. Даже после смерти. Даже после смерти они не отпустят души друг друга. И они оба это знали.