— Ты можешь видеть его сейчас?
Нацу вздохнул, раздосадованный и взбешенный, но осмотрел маленькую гостиную своего дома. Джерар сидел перед ним, и в его взгляде была анализирующая острота, которая показалась ему тревожной и знакомой. Возможно, в Джераре все еще сохранялась частичка безумца из Небесной башни, намек на Хайда в Джекиле, который нашептывал темные тайны проклятых. Люси и Хэппи сидели рядом с ним на диване, молча наблюдая и слушая.
Он открыл было рот, чтобы заговорить, но остановился, увидев, как темные глаза Зерефа впились в его собственные с того места, где он стоял в тени сучковатого ствола дерева.
Он наблюдал, и в его ушах раздался резкий вой, когда Зереф приложил палец к губам и покачал головой. Нацу сглотнул, отводя взгляд к деревянным завитушкам низкого столика у своих колен.
— Нет, — сказал он, и в его словах прозвучало сухое карканье. — Его здесь нет.
Джерар моргнул, что-то понимая и упуская.
Нацу бросил взгляд на призрак Зерефа, изображение его брата потемнело в полумраке вечерних свечей. Он улыбался, и Нацу это не нравилось.
-Все в порядке, — сказал Джерар, запуская руку в недра своего плаща. — Я знаю, насколько… он может быть убедительным.
Из корсажа он достал маленький пухлый горшочек: чашу для благовоний, от которой исходил запах мирры и золы. Джерар поставил чашу на стол, сняв крышку, чтобы показать извилистый узор из песочных духов на ложе из белого пепла.
— Ты ничего не знаешь, — нахмурился Нацу. — Ты никогда по-настоящему не был одержим Зерефом.
— Нацу, — съязвила Люси, раздраженно стиснув зубы. — Он пытается помочь.
С ногтей Джерара посыпались искры.
— Все в порядке. В конце концов, он прав. У меня нет реального опыта общения с Черным волшебником.
Благовония тлели, бледный дымок вился в воздухе. Острый запах лун урожая и горных водопадов коснулся носа Нацу. Воспоминания, старые и непрошеные, таились в его сознании, как выцветшие образы. В этой смутной ностальгии было… утешение.
— Но ты не первый человек, с которым я говорю о его влиянии. — Джерар сложил ладони рупором в тумане. Облако собралось в его ладонях, переливаясь, как вода, через костяшки пальцев. — Учитывая то, что я узнал за эти годы, и предупреждения Уртир, я полагаю, что могу дать некоторое представление. Закрой глаза, дыши глубоко.
Джерар подтолкнул дым в сторону Нацу. Он сделал, как ему было сказано, вдохнув через нос и наполнив легкие снизу вверх. Острый запах дыма в ноздрях пробудил другие воспоминания, более свежие, о летних днях, согретых любовью дракона.
— Открой глаза.
Лакрима в их доме, казалось, сияла немного чище, тени были не такими глубокими, как раньше. Зерефа нигде не было видно, и Нацу почувствовал, как легкость опустилась на его плечи, прогоняя темпераментную царапину в его голове, о существовании которой он и не подозревал.
— Чувствуешь себя лучше? — спросил Джерар, закрывая чашу с благовониями крышкой.
Дым клубился сквозь отверстия в богато украшенной крышке, колеблясь и рассеиваясь при каждом дуновении ветра.
— Да, — пробормотал Нацу. — Он ушел?
— Я сомневаюсь в этом. Но сейчас ему следовало бы быть менее внушительным. Только ненадолго, чтобы мы могли поговорить.
Этот человек не сильно изменился за три года, прошедшие с тех пор, как закончилась война, и едва заметные морщинки вокруг его глаз были единственным признаком того, что он старел. Под его руководством «Грех ведьмы» разросся и превратился в более крупную сеть шпионов и союзников, посвятивших себя искоренению зла. Хотя он больше не был разыскиваемым человеком, его гильдия сохраняла свою деятельность в тени, завоевав репутацию заслуживающей доверия среди внутренних кругов официальных гильдий. По-прежнему верно, что ничто из того, что они делали, не было технически законным, но никто не мог утверждать, что в этом не было необходимости. Таким образом, их тайна была сохранена, негласный договор между партнерами и друзьями.
Грех ведьмы стал чем-то гораздо большим, чем Джерар мог надеяться, но он никогда не забывал, откуда он родом.
— Итак, расскажи мне, — начал Джерар, сцепив пальцы под подбородком. — Я надеюсь, ты знаешь, что видение, которое ты видишь, на самом деле не Зереф, верно?
Нацу кивнул.
— Это мой эфир. Проклятие, которым он меня наградил.
Люси заерзала на своем месте.
— Это была моя теория, что Зереф использовал часть своей магии, когда создавал книги, и что это было ядром его демонов.
— Никто из вас не ошибается, но это еще не все. — Он поднял руку, рисуя пальцем призрачную картинку сквозь дым: простая фигура человека с отверстиями в груди, животе и голове. — Каждое живое существо состоит из одной и той же структуры: тела, души и магии. Наша магия разжигается нашими душами, наши души, в свою очередь, защищены нашими телами, и наши тела служат проводником для магии, если мы решим ее использовать. Все взаимосвязано, все в равновесии. Когда один из них уничтожен, остальные превращаются в руины.
Джерар провел рукой по дыму, рассеивая изображение мужчины. Нацу мгновение наблюдал за вихрями частиц дыма. Он запомнил этот урок. Игнил давным-давно научил его основам жизни.
— Твоя структура несбалансирована, — продолжил Джерар. — Между различными твоими аспектами есть трещина.
«Разлом или, возможно, трещина в стекле», — подумал Нацу. Это было с самого начала, еще до того, как призрак его брата начал преследовать его в моменты бодрствования.
— Левиафан, — сказала Люси, ее мысли сами выстраивались в цепочку. — Это стало причиной всего этого?
— Левиафан ускорил процесс, но причина уходит корнями гораздо дальше — 400 лет назад, когда все это началось.
— Калибран. — В голове Нацу промелькнуло воспоминание о долине ― двух небольших горах, которые цвели цветами, охраняя его семью. Его сердце сжалось от отстраненной грусти, когда он вспомнил угасающее тепло отцовской любви, далекое эхо напева матери. — Его библиотека, где Зереф создал своих демонов… и меня.
— Другие демоны из книг Зерефа — существа не из плоти и крови, как мы. — Взгляд Джерала переместился, и Нацу показалось, что он увидел искру голода в глубоком взгляде мужчины. В следующее мгновение все исчезло. — Ты — исключение из этого правила. Но в то время как твое тело может быть смертным, твоя душа — нет.
Нацу почувствовал, как рука Люси дрогнула на его плече.
— Что ты имеешь в виду? Его душа…?
Она выбросила вопросы из головы Нацу. Он был рад этому — у него не хватило смелости спросить их самому.
Джерар подался вперед. Его назидательный тон пропал, когда он тяжело вздохнул. Легкая жалость отразилась на линии его подбородка, на лбу застыло беспокойство.
— Это… может быть, тебе тяжело слышать, — начал он, его слова были неуверенными и тихими. — Я думал об этом в течение долгого времени. До того, как ты пришел в гильдию, до того, как Игнил принял тебя… ты умер. Ни одному волшебнику, ни в прошлом, ни в настоящем, никогда не удавалось вернуть мертвых к жизни. Не совсем так. Даже Зереф.
Его слова повисли, как сломанный колокольчик, в последовавшей тишине. Люси ничего не сказала, ее прикосновение к его руке дрогнуло. Хэппи заскулил, печальный звук, который поколебал решимость Нацу. Он не был готов к этому разговору, не был готов к последствиям, вытекающим из того, что он был жив, когда его не должно было быть.
— Нет, — прошипела Люси. Нацу чувствовал, как в ней нарастает ярость, дрожь, которая началась с шепота и переросла в рев. — Ты ошибаешься. У него есть своя душа, иначе он бы…
— Частицы, — сказал Джерар, не в качестве шутки или ехидства, просто слово, которое, как знал Нацу, было правдой. — Частицы души, маленькие и слабые, но их достаточно, чтобы поддерживать подобие жизни. Но недостаточно, чтобы поддерживать полностью.
Люси запнулась. Взгляд Джерара метнулся к Нацу — он почти вздрогнул, почувствовав укол холодного беспокойства, что-то, что прорычало в темных, невысказанных мыслях другого человека.
— Зереф сохранил твое тело, затем он заполнил недостающие части тебя своей собственной сущностью, новой искрой, которая зажгла твою жизнь, и ты начал все заново. Новый старт, неиспользованный источник эфира — все это привело бы к ранее неоткрытому способу использования магии.
— Проклятия, — пробормотал Нацу. — Ты говоришь о силе проклятия.
Джерар кивнул.
— Сотни лет назад Единая Магия развилась и превратилась во множество различных видов магии, которые мы видим сегодня. Проклятия — это еще один путь к той же цели. Твоей первой магией — до того, как Игнил научил тебя искусству Убийцы драконов — было твое проклятие. То, что ты видишь, этот призрак Зерефа, это твоя ось, тянущаяся к тебе. Это суть твоей натуры.
— Прекрати, — рявкнула Люси. — Как ты можешь говорить что-то подобное?
Джерар нахмурился, глядя на нее, извинение было скрыто в очертаниях его губ.
— Ты можешь не верить мне, но от этого проблемы не исчезнут.
Нацу сглотнул подступившую к горлу горячую желчь. Сквозь дым и удушающий запах горящих полевых цветов ревело темное пламя, напоминая о жизни и кончине.
-Ты ожидаешь, что я поверю, что… что Э.Н.Д. — это тот, кем он должен быть? — Люси подалась вперед, тыча пальцем в лицо Джерару. Гнев и разочарование окрасили ее щеки, на шее расцвел румянец. — Как ты смеешь!
— Нацу есть Нацу! — Хэппи завопил вместе с ней.
— Достаточно.
Он почувствовал, как она напряглась рядом с ним. Между ними двумя возникла дрожь, пошатнувшееся самообладание, вызванное непрошеными мыслями и резкой правдой. Может быть, на самом деле это он дрожал все это время, неприятная дрожь прокатилась по нему от боли в сердце до кончиков пальцев.
— Я действительно не понимаю, о чем все это, но я знаю, что он прав. Я… Я думаю, я знал это с самого начала. — Ее глаза светились отрицанием, когда он посмотрел на нее. Как странно, подумал он, что из них двоих именно она отрицала его злосчастную судьбу более яростно, чем он сам.
Усталая покорность опустилась на его плечи, и все же он сделал все возможное, чтобы улыбнуться, подбодрить и утешить свою жену и друга. Они были просто чужаками на краю бури, камнями, разбивающимися о волны его смятения.
Но в конце концов с ними все будет в порядке, независимо от того, будет он там с ними или нет.
— Но все в порядке, — продолжил он, надеясь, что его слова звучат сильнее, чем убежденность. — Ничего не изменилось.
— Нацу, я хочу, чтобы ты выслушал меня. — Голос Джерара звучал твердо, когда он заговорил. Его пристальный взгляд впился в Нацу с мрачной, но непоколебимой уверенностью, которая застала его врасплох. — Единственный человек, который может решить, кем тебе суждено быть, — это ты сам. Не Зереф, не Игнил…
ты.
Это были слова, которые Джерар, вероятно, повторял себе миллион раз. Для Нацу они звучали так же верно, как колокольчик без хлопушки.
Он уже решил, кем он был три года назад… и этого было недостаточно.
Но Люси взяла его за руку, глубоко вздохнула сквозь рассеивающийся дым в их доме и двинулась вперед.
— Так что же нам делать? — не вопрос, а почти требование, решимость принять решение.
Джерар ухмыльнулся.
— Мы вернем равновесие, объединив с Единой Магией.
— Это звучит действительно тяжело, — пробормотал Хэппи. — Как мы собираемся это сделать?
— Взяв оригинальную формулу Зерефа и немного изменив ее. — Джерар встал, его плащ упал на его тело. — Я думаю, мы найдем его в руинах Калибрана.
— И что тогда произойдет? — спросила Люси.
— Полная чаша не может вместить больше, чем ей положено. Со временем осколки проклятия исчезнут или будут поглощены. В теории.
— В теории?
— Ничего подобного раньше никогда не делалось. Я могу только строить предположения.
— Я, черт возьми, не научный эксперимент, — огрызнулся Нацу. Возможно, действие благовоний уже заканчивалось.
— Ты прав, это не так. — Джерар потянулся к чаше, повернул ручку на крышке, которая закрывала вентиляционные отверстия и отсекала застоявшийся дым. — Ты такое же живое существо, как и все остальное. И, как все живые существа, мы заболеваем и нуждаемся в лечении. Вот и все, что в этом есть, Нацу. Ты попросил меня о помощи, потому что знал мое прошлое и доверял мне. Теперь доверься мне снова и прими это.
Джерал сунул горшок в карман и собрался уходить. Нацу думал, что он выйдет за дверь, не сказав больше ни слова. Люси встала с дивана, предчувствие неуверенности беззвучно сорвалось с ее губ, когда она открыла рот, чтобы произнести слова, которые так и не прозвучали. Джерар открыл дверь, но остановился в сгущающихся сумерках. Из леса доносился гулкий стрекот сверчков, сопровождаемый прохладным весенним ветерком.
— Когда мы найдем это место, — спокойно сказал он, за его словами скрывалось беспокойство. — Мы можем наткнуться на гораздо большее, чем ожидаем, и я не имею в виду монстров. Вам нужно быть готовыми. Нам предстоит еще много работы.
Цветущая ночь поглотила его, как только он переступил порог. Он оставил после себя увядающий аромат и тяжелый диссонанс. Люси вздохнула, и все взгляды на мгновение задержались на двери.
— Ты думаешь, он пойдет искать Эрзу? — спросил Нацу, больше из искреннего любопытства, чем из потребности превратить тишину в утешение.
— Очевидно. — Хэппи хихикнул. — Пожелайте ему удачи попасть в Волшебные холмы!
После этого подшучивание прекратилось. Люси нервно сцепила руки перед собой. Нацу встал, Хэппи вскочил. Тепло руки Нацу прижалось к прохладной ткани футболки Люси, поглаживая успокаивающими кругами ее спину. Она фыркнула носом и погрызла ноготь.
— Жаль, что ты не сказал мне, что собираешься связаться с Джераром, — сказала она, потирая костяшки пальцев. — Но я рада, что ты это сделал… Наверное.
Нацу пожал плечами.
— Я только сегодня об этом подумал. Подумал, что он должен знать что-нибудь о том, как помочь мне заново научиться магии. Не знал, что он доберется сюда так быстро.
— Он был на свадьбе. — Люси вспомнила тень в живой изгороди рядом с Эрзой, ее смущенную улыбку. — Начнем с того, что, вероятно, это было не так уж далеко.
— О, — заморгал Хэппи, прижимаясь к колену Нацу. — Верно.
Это очевидно, но в то же время абсурдно. Они поженились.
День назад. Это аспект их жизни, с которым они все еще пытаются примириться, такая простая истина на фоне гораздо более тяжелых, разрушительных реалий, которые свалились на их плечи и которые ни один из них не хочет признавать. Стоя там сейчас, в предельный промежуток времени между прибытием Джерара и тем, что будет дальше, Нацу может чувствовать это, и он уверен, что Люси тоже может.
Утром они отправляются во Флокс, сонный городок недалеко от Цикорийских гор, а оттуда кратчайшей дорогой прямиком к Фруктовому саду. То, что они там найдут, положит конец всему, что строилось в течение 400 лет — к лучшему это или к худшему.
В животе у Нацу заурчало, сердитый и продолжительный звук, который эхом разнесся в напряженной тишине. Нахмурившись, он потер живот. Если не считать изысканного обеда, который принесла ему Эрза, прошло уже несколько часов с тех пор, как он в последний раз ел. Для Люси это было еще дольше. Она рассмеялась, увидев застенчивое выражение стыда на его лице, смех, который, как показалось Нацу, он давненько не слышал.
— Пойдем, — сказала она, беря его за руку. — Давай посмотрим, что мы сможем найти на ужин.
Не успели они открыть дверь в свою кладовую, как раздался
стук в дверь, торопливые постукивания, которые эхом разнеслись по всему дому. Нацу заглянул поверх головы Люси, разделяя ее замешательство.
— Он что-то забыл? — спросил Хэппи.
Люси направилась к входной двери. Ночь быстро сгущалась, просачиваясь сквозь щели в дверной раме.
— Если тебе нужно где-нибудь остановиться, мы можем… — начала Люси, но на другой стороне ее ждал не Джерар. — Биска?
Она виновато улыбнулась Люси, понимая, что время и обстоятельства ее визита не совсем совпали. Обхватив ее колени, трое детей вцепились в ее руки и ноги. Аска и близняшки, Соня и Бьянка уставились на нее большими, предвкушающими глазами.
— Мне так жаль, что я пришла без предупреждения, — произнесла Биска. Ее щеки раскраснелись, как будто она мчалась через весь город, чтобы добраться до их дома. — Но близнецы
настояли на том, чтобы увидеть Нацу. Я не смогла уговорить их подождать до завтра.
— Завтра будет слишком поздно! — Бьянка заскулила.
Люси присела на корточки перед детьми с нежной улыбкой.
— Слишком поздно для чего? Что ты имеешь в виду?
— Пожалуйста, миссис. — пробормотала Соня, гораздо более сдержанный и вежливый ребенок, чем ее сестра. Ее большие бирюзовые глаза заблестели от острого ужаса. — Он скоро умрет.
Холодок, пробежавший по спине Люси, словно удар ледяной воды, застал ее врасплох. Ее улыбка погасла, когда она посмотрела на Биску снизу вверх. Снайпер нахмурилась.
— Это… тоже причина, по которой я пришла.
Люси встала, отступив в сторону, чтобы они могли войти.
— Все в порядке, я ценю, что ты проделала весь этот путь.
Но Биска на мгновение задержалась в дверях, удерживая детей, которые тянули ее за руки. Ее взгляд метнулся по гостиной — без сомнения, она чувствовала запах осевших в воздухе благовоний, видела рассеивающийся дым. Когда Биска посмотрела на Люси, она с удивлением увидела намек на страх в глубине ее глаз, в плотно сжатых губах.
— Это… безопасно?
Сначала она не смогла ответить. Альзак рассказал ей. Конечно, он это сделал. Не поэтому острые пузырьки багрового гнева бурлили в ее венах. Люси захотелось огрызнуться — захлопнуть дверь перед носом у Биски.
— Эй, Биска!
Люси повернулась, чувствуя, как вместе с ней уходит и резкая ясность ее гнева. Нацу вышел из кухни, зажав в зубах ломтик копченого мяса, а руку по локоть засунув в пакет с засахаренными орехами. Различные другие закуски и ассорти из продуктов были раздавлены у него под мышками. Люси знала, что он не мог решить, поэтому просто хватался за все подряд. Хэппи сидел у него на плече, облизывая жесткий кусок соленой рыбы.
— Что привело тебя сюда? — спросил Нацу с полным ртом наполовину пережеванного мяса. У Биски отвисла челюсть, она заикалась, подыскивая слова, но безуспешно. Он опустил глаза к трем парам глаз, которые смотрели на него так, словно он был животным в зоопарке. — О нет, было ли какое-то свидание, о котором я забыл?
Близнецы и Аска вырвались из объятий Биски, проковыляли в дверь и бросились на колени к Нацу. Нацу взвизгнул и напрягся, когда Хэппи мудро покинул свой насест. Пока они падали на пол, а еда разлеталась по воздуху и попадала на мебель, пока Нацу и дети смеялись и боролись, Люси снова повернулась к Биске.
— Да, я думаю, это довольно безопасно.
В ее словах была горечь, она не пыталась это скрыть. Биска кивнула, и что-то похожее на чувство вины скривило ее губы.
— Не поздновато ли для игры? — Нацу поднял Аску в воздух, держа ее на руках, как маленького котенка. Маленькая девочка засмеялась и задрыгала ножками. — Когда тебе пора спать?
— Мы должны тебе кое-что сказать! — Бьянка взвыла, легонько постукивая маленькими кулачками по его ноге. — Это
действительно важно!
Нацу опустил Аску на пол, скорчившись от их ожидания и истощающегося терпения. Она поспешила к своей матери, взяв Биску за руку и по-совиному наблюдая, как близнецы подошли к нему вплотную. Люси закрыла входную дверь, стоя рядом с Биской и ее дочерью, в то время как что-то таинственное и неизведанное разворачивалось в пространстве между ними. Хэппи устроился у нее на плече, и между ними промелькнул общий непонимающий взгляд.
— Хорошо, я весь во внимании. — сказал Нацу.
Бьянка схватила Нацу за пальцы, ее руки казались очень маленькими рядом с его собственными. Повернув его руку ладонью вверх, Бьянка уставилась на морщинистые линии ладони Нацу. Соня, однако, колебалась, сдерживаясь из-за своего трепета и тревожных забот. Бьянка резко повернула голову в сторону сестры, на ее лице появилось язвительное выражение.
— Давай, Соня, — сказала Бьянка. — Мы должны это сделать!
— Я не хочу этого делать! Мне страшно. — Соня шмыгнула носом, в ее глазах заблестели тихие слезы. — Мне жаль.
— Эй, все в порядке, — промурлыкал Нацу с нежной улыбкой и мягкой рукой на плече младшей близняшки. — Это нормально — бояться. Даже я иногда чувствую страх.
Соня захныкала, и Нацу обхватил ладонями ее лицо. Его большой палец стер непрошеную слезинку с ее щеки, прикосновение было таким нежным и незлобивым, что она прильнула к нему, находя утешение в его силе.
— Знаешь, что я делаю, когда мне страшно? — Он прошептал ей что-то, и в его словах таилась драгоценная тайна. — Я стараюсь быть похожим на огонь.
Соня неуверенно моргнула, глядя на Нацу.
— Огонь?
— Верно, — кивнул он. — Здесь светло и тепло, и даже самое маленькое пламя может ярко гореть в темноте. Постарайся быть такой же. Ты не можешь напугать огонь.
Люси наблюдала за ним, и что-то чистое и болезненное поселилось в ее сердце, как жгучая крапива. Нацу всегда хорошо ладил с детьми, и это достоинство она ценила больше всего на свете. Но теперь, когда тяжесть всего, что произошло, и того, что должно было произойти, таилась за стенами ее дома, ей казалось, что она заглядывает за занавеси судьбы и видит, что могло бы быть. Это могло бы быть из сказок на ночь, ободранных локтей, поездок на спине и слабеющего потенциала, который Люси и Нацу назвали бы своим собственным.
Соня кивнула, маленькая девочка судорожно вздохнула, когда ее тело снова успокоилось. Нацу широко улыбнулся ей.
— Вот так, сделай глубокий вдох.
Соня осторожно убрала руку Нацу от своей щеки и вытянула ее перед собой. Ее пальцы протянулись, чтобы взять пальцы Бьянки, и какое-то мгновение сестра просто смотрела на изрезанную поверхность его ладоней. Люси никогда раньше не видела магию близнецов в действии, только наблюдала, как Кана рассказывала им об опасностях знания секретов, которые лучше оставить забытыми в прошлом, и о неопределенных результатах испытаний, которые еще предстоит пройти.
Внезапно что-то промелькнуло в близнецах, их глаза стали гладкими, как нефритовое стекло. На их лицах застыло оцепенение, когда они посмотрели на Нацу, посмотрели сквозь него. Он моргнул в ответ, чувствуя, что бы это ни было, что овладело девочками, но не зная, как снять напряжение ожидания.
Соня и Бьянка ахнули, их маленькие тела напряглись, руки крепко вцепились в руки Нацу. Он хмыкнул, инстинктивно вырываясь из их хватки. Они держались стойко. Люси повернулась к Биске, вопросы и опасения вертелись у нее на языке. Биска быстро приложила палец к губам, качая головой.
— Мы не можем вмешиваться, — прошептала она, прижимая Аску к своему бедру.
Итак, Люси и Хэппи наблюдали, как мерцает свет лакримы в их доме, как тени тянутся, словно руки из могилы. Пристальный взгляд Нацу метнулся по сторонам, осознанное беспокойство коснулось его лба.
Когда Соня и Бьянка заговаривали, их голоса звучали в унисон и отдавались эхом, как шепот из колодца.
Забытый сын, изгнанный и измученный
Путешествие длиной в тысячу лиг и лет.
Запретный демон, загубленный и избегаемый
Праздник пепла, судьбы и страха.
Гонимые огнем, души ломаются и истекают кровью
Плачут из трещин в их сердцевине.
Потерянный мертвый город, где плодятся проклятия.
Найдите разрушенное спасение или дайте волю войне.
Что-то вторглось в их дом, присутствие, которое Люси ощущала как горячее дыхание на затылке. Маленькие лапки вцепились ей в волосы, и она знала, что Хэппи тоже это почувствовал по подергиванию его усов и дикому вращению ушами. Ее разум был тронут неземной лаской, в которой не было ни злобы, ни враждебности, ни доброты — только ощущение времени, древнего и выходящего за пределы аспектов жизни и начал.
Близнецы крепче сжали руки Нацу и друг друга, маленькие пальчики побелели. Люси поняла, что он… казался погруженным в себя. Его взгляд был расфокусирован и блуждал. Он покачал головой, как будто пытался стряхнуть паутину со своего лица. Что-то было не так.
Оба потеряны. Блуждающие по разбитым тропинкам.
Сожаление, выкованное болью и упадком.
Среди теней прошлого,
Прими тьму, оставь свет.
В огне теней
Горит ключ к разрыву связей
Жертва, данное обещание.
Его последний вздох, скорбный крик любви.
Его шея дернула, резкий вдох и стон застряли у него между зубами.
Когда догорают последние угли битвы,
И отголоски ярости начинают затихать,
Когда Обливион наносит последний удар
Забытый сын и демон, вместе уничтоженные.
Холодная рука Биски коснулась ее плеча. Дом вокруг них начал сотрясаться, дребезжали картины и безделушки на стенах и вибрировали оконные стекла. Нацу запнулся, упав на колени. Его плечи вздрагивали, дрожь передавалась вниз по рукам и через ладони, где захваты близнецов впивались в его кожу.
Разрушение и жертва. Огонь, горящий огонь. Разрушение и жертва. Огонь, горящий огонь.
Быстрыми шагами она пересекла комнату, другая девочка на мгновение отстала. Эти слова, напевные и диссонирующие, заполнили все углы дома. Хэппи порхнул к Аске, охраняя девочку, в глазах которой мерцали страх и беспокойство.
Люси опустилась на колени рядом с Нацу, прижимая его к своему плечу. Она наблюдала, как Биска присела на корточки позади Сони и Бьянки, ее губы были плотно сжаты, а руки дрожали, когда она закрывала им глаза ладонями. Монотонные, повторяющиеся слова прервались. Слезы капали из-под пальцев Биски, стекая по щекам близнецов, когда их пение медленно затихло. Дом обступил их, и снова стало тихо.
Они освободили Нацу. Он привалился спиной к Люси, его глаза затуманились в бреду. Маленькие красные пятна покрывали его руки, вмятины размером с детские пальчики. Биска прижала близнецов к груди, успокаивающе шепча и поглаживая, как любая хорошая мать. Соня открыто плакала, ее руки дрожали, а кончики пальцев побагровели. Бьянка молчала, спрятав руки в подмышки.
— Нам жаль, — несчастно пробормотала она, ее бирюзовые глаза — просто бирюзовые, просто детские — сияли от боли.
Нацу сел, приходя в себя.
— Все в порядке. Я… Я в порядке. С вами обоими все в порядке?
Он потянулся к маленьким девочкам, но они отшатнулись от него. Он старался, чтобы уныние не отразилось на его лице.
— Им нужна вода, — сказала Биска.
Хэппи принес воды, присматривая за девочками и внимательно прислушиваясь к Люси и Нацу. Близнецы сели на диван, опустив глаза и сдерживая уныние. Аска, несмотря на все ее добросердечные попытки заставить их почувствовать себя лучше, казалось, не могла добиться ничего, кроме рассеянных взглядов в ответ.
Нацу, Люси и Биска стояли в углу гостиной.
— Что
это было? — Люси зашипела. Биска вздрогнула, как будто подумала, что Люси может наброситься на нее. — Я знаю, как выглядит магия Предсказания, но
это уже чересчур.
— Я не уверена, — сказала Биска. Ее взгляд метнулся к близнецам, наблюдая, как они мрачно потягивают из своих чашек. Они были умными девочками, они знали, что говорят о них.
— Ты не уверена? — Люси вытаращила глаза. — Такого раньше не случалось?
— Люси. — Небольшое предупреждение от ее мужа. Она была слишком настойчива. Она уже знала это. Ответы были важнее.
— Так и есть. Они сделали то же самое с Аской, когда впервые встретились. Но это было не так… сильно.
— Ты знаешь, что это такое? — спросил Нацу.
Биска покачала головой.
— Сначала мы думали, что они используют только разновидность магии Предсказаний, как у Каны. В большинстве случаев они просто смотрят на ладони человека и говорят ему, что с ним случится завтра. Когда происходит что-то подобное, они как будто не могут себя контролировать — они
должны это сделать. Если они этого не делают, то заболевают.
Люси это не понравилось, она почувствовала кислую боль в животе. Магия, причиняющая вред людям, которые ею владеют, никогда не предназначалась ни для чего хорошего.
— У Каны и Лаксаса есть теория. Они думают, что это форма утраченной магии многовековой давности.
Утраченная магия, такая как искусство Убийц и Дуги чувств. Биска понизила голос, почти до шепота.
— Они думают, что они Оракулы.
Слово, которое всплыло в глубоких тайниках памяти Люси, на уроках истории у частных репетиторов, которые, как ей казалось, она давно забыла.
Оракулы, которые могли получать видения от самих богов. Эта практика была объявлена вне закона во время второй Великой войны гильдий. Охота на ведьм, длившаяся несколько десятилетий, уничтожила их всех.
— Это невозможно.
— Это всего лишь теория. — сказала Биска. Она начинала ненавидеть слово «теория». — Мы все еще многого не знаем о Соне и Бьянке: откуда они пришли, у кого научились своей магии и даже на что еще они могут быть способны.
— Это, должно быть, действительно страшно для них. — Нацу нахмурился, глядя на свои руки и исчезающие рубцы на ладонях. — Они не должны были проходить через это, будучи такими маленькими.
Никто из них не мог с этим не согласиться.
— Я должна отвести их домой. — Биска двинулась, чтобы пройти мимо Люси. — Уже поздно.
Дети, почувствовав, что настал момент уходить, вскочили с дивана и столпились вокруг нее. Биска взяла маленькую Соню на руки, глаза маленькой девочки все еще были опухшими и красными.
— Я еще раз прошу прощения за то, что ворвалась к вам, но также и за… все остальное.
— Не нужно извиняться. — Нацу улыбнулся Соне, ее большие печальные глаза рассеянно наблюдали за ним. — Я надеюсь, ты чувствуешь себя лучше.
На этот раз, когда костяшки его пальцев нежно коснулись ее щеки, она не отпрянула.
Биска и дети ушли без особых фанфар. Точно так же, как это сделал Джерар.
Какой это был странный день.
— У тебя есть какие-нибудь предположения, о чем говорила Биска? — спросил Нацу. — Потому что я не понимаю.
— Я тоже, но прозвучало это не очень хорошо, — сказал Хэппи, и они оба посмотрели на Люси.
Она уставилась на них в ответ. Пауза растянулась на мгновение, затем на долгое время. Покачав головой, она взяла его за руки, большими пальцами разглаживая маленькие синяки.
— Это трудно объяснить, но… — Мгновение убаюкивающего размышления, когда она собиралась с мыслями. — Если это действительно была магия Оракула, то это было не просто предсказание… это было
пророчество.
***
Пророчество. Она сказала это так, словно он должен был знать, что это значит. Он не знал.
Нацу на самом деле даже не помнил, что сказали близнецы. Только то, что их слова были произнесены кем-то, чем-то
другим, и от них у него разболелась голова. Причиняла боль таким образом, что разжигала темное пламя в его сердце, дергая и не отпуская, словно пытаясь стряхнуть проклятие с его души. Возможно, он бы и допустил это, если бы только не был уверен, что от него самого тоже будет оторван изрядный кусок.
Все собрались на станции на рассвете — Гаджил, Леви и Пантер Лили, однако, не пришли. Джувия сообщила, что они шли по следу, по другому пути, который, как была уверена Леви, даст несколько полезных ответов. Она бы связалась с Эрзой, если бы ее догадка оказалась верной. Очевидно, они уже отправились в Крокус, и когда Люси спросила, что они надеются найти, Джувия только пожала плечами. Леви не упомянула эту конкретную деталь, но то, что они нашли ответы, которые искали, не означало, что она собирается прекратить поиски решения.
— Она сказала, что работает над «Планом Д».
В раннем поезде, отправлявшемся из Магнолии, почти не было пассажиров. Нацу был благодарен за это: меньше людей могло стать свидетелями его жалких стонов и жалкой дрожи. Он пообещал себе, что не будет умолять Венди о ее заклинании Троя — ей нужно было поддерживать свои силы. Но как только поезд дернулся на рельсах, то же самое произошло и с его желудком, и скудный завтрак, который он съел, чуть было не вернулся обратно. Как бы то ни было, Венди была не в том состоянии, чтобы самой творить заклинания, и поэтому он смирился со своими страданиями на следующие четыре часа.
Однако Люси не позволила ему успокоиться. Она надела ему на запястье тот небесный браслет из свадебного подарка Лео и объяснила, какие символы связаны с какими духами. Некоторые из них были интуитивно понятны: циферблат для Часов, крестик для Креста, была даже бусина для Плю. Но когда дело дошло до зодиаков… для него все это было полной чушью.
Как бы глупо это ни было, он предпочел бы попытаться использовать свою собственную магию. Он понял, что это возможно, когда сороконожка запустила его боевой разум, и это своенравное пламя впилось ему в костяшки пальцев. За этим не последовало никаких последствий, никакой отдачи, ломки или разрывания — только ожоги, которые пронзили его кулаки. Условия изменились, но последствия остались прежними.
Он заговорил об этом с Джераром, сидевшим рядом с Эрзой напротив него. Он задумался на несколько мгновений, что-то в его отстраненных глазах было заинтригованным и расчетливым… и этот голод, такой же, как и раньше.
— Вся магия исходит из источника, — сказал он. — Проклятия ничем не отличаются. Как правило, наша магия подпитывается нашими душами, расширяется благодаря происхождению и укрепляется благодаря опыту.
— Но магия может исходить и из другого источника, — добавила Эрза. — Такие предметы, как ключи Люси.
Поезд повернул, и это было так, как будто его желудок хотел продолжать двигаться прямо. Нацу застонал.
— Я не думаю, что ключ или что-то еще мне поможет, — пробормотал он сквозь зубы.
— Но в ее словах есть смысл, — улыбнулся ей Джерар, и в изгибе его губ появилась благодарная усмешка. Эрза,
возможно, покраснела… совсем чуть-чуть. — Вам нужно выяснить, что представляет собой новый источник, как его использовать. Чему Игнил научил тебя о контроле над магией?
Это было
так давно… И все же Нацу слышал эти слова так, словно Игнил прошептал их ему на ухо. Он вспомнил свои собственные руки, маленькие и юные, обожженные и покрытые волдырями.
«Пламя сжигает тебя, потому что оно не знает тебя, а ты не знаешь его. Слушай. Чувствуй. Знай, каково это — удерживать танцующую искру жизни, которая и есть огонь».
— Он сказал мне… — Нацу на мгновение замолчал, когда вагон загрохотал, желчь подступила к его горлу. — …сказал мне, что я должен был это знать. Понять это.
— Тогда это то, что тебе следует сделать, — заявил Джерар. Он сказал это так небрежно, как будто это была самая простая вещь в мире. Люси напряглась, ее брови нахмурились от тревожного беспокойства.
— Действительно ли понимание того, что хочет уничтожить нас, — лучшая идея? — сказала она. Нацу взглянул на ее лицо, увидел трепет и затаенный ужас. — Это слишком рискованно. Мой дух защитит тебя.
— Да, это очень рискованно, — смягчилась Эрза. — Но важно сохранять открытыми все варианты. Рано или поздно у него закончатся бусины на этом браслете.
— Если до этого дойдет, то я защищу Нацу. — Люси одарила Эрзу и Джерара суровыми взглядами, и они сменили тему. Хэппи вскочил с ее колен, добавив свое собственное заявление о том, что нужно присматривать за ним.
Однако Эрза была права, нравилось это Люси или нет. В любом случае, пока он был в этом проклятом поезде, не было никакого понимания чего бы то ни было.
— Теперь я могу поспать?
***
Флокс был олицетворением уединенного маленького городка, такого, который, кажется, вписывается в ландшафт подобно неуместной россыпи гигантских кукольных домиков. Действительно ли здесь жили люди? Нацу не был уверен, оглядываясь вокруг на пустые окна и безмолвные двери. Они побрели по тому, что казалось главной улицей — на самом деле
единственной улицей, — надеясь найти кого-нибудь, кто мог бы указать им направление к фруктовому саду.
Но там никого не было. Даже когда Эрза окликнула его, ее голос гулким эхом разнесся по дороге.
— Здесь пусто, — сказал Грей, он и Джувия заглянули в витрину заведения, которое могло быть кафе. — Однако столы все еще уставлены едой. Я бы сказал, что прошло несколько дней.
Джерар и Эрза посмотрели друг на друга, разделяя мрачное подозрение. Нацу тоже это почувствовал, словно паучьи лапки скользнули по его спине.
Что-то было не так.
— Вы что-то ищете, ребята?
Старая леди, иссохшая, сгорбленная и прикованная к инвалидной коляске, появилась из темного входа неприметного здания. Ее кожа была похожа на смятую бумагу, которую кто-то пытался разгладить, каждый сантиметр ее тела так или иначе был окрашен в серый цвет — от волос до кончиков ногтей и белков глаз. На секунду Нацу показалось, что она труп, раскачивающийся на ветру в своем кресле, пока она не открыла свой почти беззубый рот и снова не заговорила.
— В этих краях не так много людей. — Ее голос был нежным, вкрадчивым. — Вы заблудились?
Они все уставились на нее какое-то мгновение, пока Люси не сделала неуверенный шаг и не изобразила на губах улыбку.
— Мы ищем фруктовый сад.
Пожилая женщина моргнула, глядя на Люси, и между ее словами повисла напряженная тишина. Ее лицо дернулось, она, вероятно, хотела что-то сказать, если бы только могла вспомнить, какими они должны были быть.
Женщина повернулась в своем инвалидном кресле и указала костлявым пальцем вниз по главной улице, за город.
— Вы про сад с хурмой?
— Да, — ответил Грей.
— Тогда просто продолжайте идти, потребуется около дня, чтобы добраться. — Ее дрожащие руки вцепились в колеса кресла, откидывая спинку. — Но сейчас еще не сезон хурмы.
— Спасибо… э-э, а что со всеми случилось?
Пожилая леди только уставилась на Люси, перед тем как вкатиться обратно в дверь, обратно в темноту.
— Сезон хурмы еще не наступил.
Ее взгляд метнулся к Нацу за мгновение до того, как она скрылась из виду. Холодная дрожь пробежала у него по спине, беспокойство преследовало его всю дорогу из города в сад. Солнце стояло низко в небе к тому времени, когда они вошли в ряды деревьев, длинные тени протянулись между тонкими стволами. На деревьях не было плодов. Старушка была права.
Причудливый дом, построенный вручную и мастерски обработанный, стоял посреди сада. На другом конце большого двора стоял высокий сарай, темный и безмолвный. В окна дома лился свет, из трубы вился дымок. Эрза взяла инициативу на себя, когда они приблизились, и поднялась на маленькое крыльцо. Ее закованные в броню пальцы трижды постучали в дверь.
Выжидательное затишье затянулось на некоторое время, но в доме не было ни ответа, ни звука, ни признака движения или жизни. Эрза постучала снова.
— Кто-нибудь есть? — громко спросила она.
Нацу поднялся на крыльцо рядом с ней, направляясь к окну.
— Я хотел бы задать вашей семье несколько вопросов об опасном маге, который, как мы полагаем, время от времени появляется здесь.
По-прежнему никакого ответа.
Резкий запах ударил Нацу в нос: металлический, гнилостный, почти приторно-сладкий, как подгоревшая конфета. Он выглянул в окно и увидел простую спальню с двумя маленькими кроватями и множеством детских игрушек. Через открытую дверь спальни была видна половина изысканного обеденного стола, уставленного едой, к которой еще никто не притрагивался.
Темные пятна, блестящие и малиновые, забрызгали стены и мебель, оставляя большие следы на полу. Его внутренности скрутило от сильного удара, который сотряс все его тело. Это было…
много крови.
— Эрза, — предупредила Венди. Она тоже чувствовала этот запах.
Меч сверкнул в ее ладони, когда она отступила от двери. Дерево крошилось и раскалывалось в щепки под ее каблуком, дверь подпрыгнула на петлях и распахнулась настежь. Она бросилась внутрь, Джерар и все остальные поспешили за ней…
— Черт, — выругался Грей, скривив губы.
Запах крови ударил Нацу, как удар в лицо. Они ворвались в гостиную, среди сломанных стульев и разорванных подушек, и еще большего количества крови, разбрызганной и высыхающей от пола до потолка. Там, в центре кабинета, на плетеном коврике, насквозь пропитанном красным, лежали четыре тела — мужчина, женщина и два мальчика, которым было не больше девяти или десяти лет, все изрезанные почти в клочья. Влажные звуки разносились в воздухе шепотом, бульканье и судорожные вздохи, поврежденные легкие напрягались в поисках воздуха.
Они все еще были живы — пусть и с трудом.
Люси ахнула, сдавленное рыдание застряло у нее между зубами. Сердце Нацу бешено колотилось в голове, тяжелое биение неверия и незнакомой, необузданной ярости.
— О, хорошо, ты справился.
Рычание поднялось из горла Нацу, его взгляд метнулся в сторону столовой. Конза сидела во главе стола, вежливо откусывая кусочек с маленькой тарелки. Алые крапинки усеивали ее лицо и руки. К стене позади нее была прислонена стеклянная коса, с темного лезвия которой капала вода.
Конза вытерла рот салфеткой. Затем улыбнулась, ее желтые зубы сверкнули от возбуждения, и Нацу точно понял, что собирается убить эту девушку.
— Я уже начала беспокоиться.
