Пожароопасный сезон

До района поисков мы добрались уже за полночь. Дождь к этому времени стих, но звезды все еще скрывались за тучами. Изредка налетал по-осеннему холодный порывистый ветер, несмотря на теплую одежду пронизывающий до самых костей. Оставив машины на небольшой стоянке перед въездом в заброшенный лагерь, мы побрели к полицейскому «Соболю», возле которого уже был организован импровизированный штаб. Все как всегда — сонные лица поисковиков и полицейских, раскладной столик с картой, придавленной для надежности термосами с кофе и пачкой ориентировок. Радиостанции, навигаторы, фонари, а вокруг — стена густого и молчаливого леса, затянутого непроглядными сумерками. — Доброго вечера, господа! — Мы поочередно пожали руки всем собравшимся. Я отметил, что помимо наших ребят и сотрудников полиции, на месте присутствует еще один довольно странный субъект. Одетый в тонкое не по погоде пальто мужчина лет тридцати-сорока, с абсолютно незапоминающимися чертами лица. Серые глаза, настороженно прищуренные и практически лишенные эмоций, короткая стрижка, гладко выбритый подбородок. Медицинская маска торчит из нагрудного кармана. В руке простенькая кожаная папка, а пальто на поясе с правой стороны едва заметно оттопыривается. — Давно их не видел, — тихо шепнул я Патогену, скосившись на незнакомого мужчину. — Я же говорил, предчувствие странное, — тихо сказал он в ответ. — Просто так они не приезжают, знаешь же. — Старший оперуполномоченный регионального управления ФСБ, капитан Нестеров, — спокойно представился мужчина, будто услышав наш разговор. Я заметно смутился и отвел взгляд. — Можно просто, Олег, — добавил он и чуть улыбнулся. Почему-то от этой улыбки мне стало не по себе, хоть периодически и общаюсь с его коллегами, вполне кстати приятными и располагающими к себе людьми. Шерлок, которому сегодня выпало быть старшим на месте, многозначительно хмыкнул, привлекая внимание. — Товарищи, я дико извиняюсь, но у нас, возможно, человек в беде, — начал он в своей немного ироничной манере. — Поэтому, чем быстрее мы сейчас получим вводные, тем быстрее он окажется дома, в тепле и комфорте. Сразу закрою вопрос, который вижу в глазах наших дорогих любителей всего загадочного — Аскета и Патогена. Сотрудник здесь для того, чтобы никто случайно не залез туда, куда не нужно. В непосредственной близости от района поисков есть некоторые… объекты, которые относятся к его ведомству. Эти объекты проверены, нашего потеряшки там нет точно. Так что не коситесь. Товарищ капитан просто выполняет свою работу, как и мы с вами. Смутившись еще сильнее, я кивнул. Патоген многозначительно что-то пробубнил и принялся демонстративно проверять аккумуляторы в налобном фонаре. — С этим разобрались, — продолжил инструктаж Шерлок. — Теперь конкретно по задачам: народу у нас не то чтобы много, но постараемся отработать максимально эффективно. В первую очередь, интерес представляет территория двух заброшенных лагерей отдыха. Первый лагерь — «Звездный», он прямо за нашими спинами. Второй — «Бирюсинка», в километре отсюда, на другой стороне дороги. Территория большая, поэтому разбиваемся на четыре тройки. Две тройки в один лагерь, две в другой. В каждой тройке идет вооруженный сотрудник полиции, это на случай дикого зверья или чего похуже. Следим друг за другом, работаем осторожно. Здания заброшенными уже лет тридцать стоят. Чуть что — сразу назад. Наша задача — не увеличивать количество пострадавших. Мы с товарищем капитаном останемся в штабе. Позывной штаба — «Искра», ваши позывные сами знаете. Частота для работы в эфире стандартная, в крайнем случае — звоним по телефону. И еще: я надеюсь все помнят, что в лес ночью мы не суемся? Категорически. Прочесом леса займутся утром ребята из МЧС. Мы осматриваем здания, работаем на отклик*. Раз в тридцать минут запускаем сигнальные ракеты, а «Соболь» шумит СГУхой*. Вопросы имеются? Вопросов ни у кого не оказалось. Зарегистрировавшись у Шерлока в журнале, мы с Патогеном и хмурым полицейским прапорщиком, вооруженным АКСУ*, побрели в сторону покосившихся ржавых ворот «Звездного». Во второй тройке, мило болтая о чем-то своем, шли Шишига и Юлич, чуть позади них — пожилой капитан, опасливо державший руку на штатной пистолетной кобуре. Да уж, видно по мужику, что редко за город по ночам выбирается. Такому сейчас и случайно хрустнувшая ветка медведем покажется. Лишь бы палить не начал. — Морда лица у потеряшки нашего атас, конечно, — задумчиво протянул Патоген, разглядывая ориентировку. — Или это фото такое неудачное? Еще и одет во все темное, блин… — Дай-ка гляну, — я взял уже изрядно помятую орку и вгляделся в фотографию Персунова. Фото действительно неудачное: парень сидит опустив голову вниз, глаз не видно из-за растрепанной длинной челки. По такой фотографии запросто можно возле любого университета человек тридцать «потеряшек» найти. — Мрак, — заключил я. — Но, с другой стороны, тут кроме него вряд ли кто-то еще есть. Кто кстати сообщил, что его видели возле этих лагерей? — Мужик какой-то звонил, — ответил прапорщик. — Представился сторожем бывшей автостанции, тут рядом она. Ориентировки еще не было, просто сказал, что парень какой-то по дороге брел. Это потом уже описание сопоставили с пропавшим, и «дежурку» нашу сюда отправили, вам в помощь. — А сторожа этого подробней опрашивали? Мало ли, может что новое вспомнил? — Поинтересовался Патоген. — Было бы кого опрашивать, — пожал плечами прапорщик. — Мы заезжали, автостанция на замке, нет там никого. — Я же говорю… хрень какая-то, — пробубнил под нос Патоген. — Не нравится мне тут ребята, ох как не нравится. За воротами начиналась длинная, заросшая аллея, ведущая вглубь лагеря. Переключив режим фонаря на самый яркий, я осмотрелся по сторонам. Патоген сделал то же самое, а прапорщик, кажется, и так прекрасно ориентировался в темноте. Во всяком случае, он как-то неодобрительно хмыкнул и поудобней перехватил автомат. Перехватил машинально, давно доведенным до автоматизма движением, но патрон в патронник досылать не стал. Судя по этому не слишком заметному движению, у мужика за плечами имелся неслабый боевой опыт, в полиции такому сейчас не учат. Наверняка, он еще и предохранитель немного оттянул на себя и перевел в крайнее нижнее положение. Стало спокойней. Да и вообще, чего я разнервничался? Это все Патоген, паразит, со своей паранойей. Сколько лет до этого я лазал по всевозможным заброшенным местам? Десять? А тут какой-то пионерлагерь, к тому же, на первый взгляд, довольно уютный. Слева от аллеи, в густых зарослях кустарника виднелись ржавые силуэты качелей, турников и прочих гимнастических снарядов, чуть подальше — покосившийся каркас большой деревянной беседки. Справа тянулись одноэтажные жилые корпуса. Интересно, что желтая и голубая краска на стенах этих корпусов, несмотря на долгие годы запустения, выглядела вполне сносно. Даже нарисованных персонажей всеми любимых советских мультфильмов можно было разглядеть. Вот, например волк из «Ну, погоди», зловеще склонился над расколотым фонтанчиком для питья, а чуть подальше заглядывает в окно кот Леопольд. Жутковато выглядит, на самом деле. Больше всего впечатлений производил горячо любимый мною в детстве чешский крот. Зверьку, выглядывавшему из норки, зачем-то закрасили черной краской глаза, а позади него намалевали размашистый могильный крест. — Фантазия, блин, у людей… — недовольно пробормотал я. — Неформалы, — нервно хохотнул Патоген. — А крот реально стремный… — «Шишига» — «Искре», прием, — ожила в кармане радиостанция. — Вышли к зданиям спортзала и столовой, начинаем осмотр. — Принято. Аскет, Патоген, что у вас? — «Аскет» — «Искре». Видим жилые корпуса, — ответил я. — Готовимся входить внутрь. — «Искра», принято. Всем — начинаем шуметь через 20 минут. Не забудьте про сигнальные ракеты! Если заброшенные здания ассоциируются у вас с тишиной и покоем — вы глубоко заблуждаетесь. Корпус встретил нас спертым воздухом и целой симфонией тревожных звуков. Скрипели ссохшиеся доски, где-то в глубине здания завывал ветер, что-то капало и осыпалось. Мы двинулись по коридору, освещая себе путь фонариками и заглядывая в комнаты. В каждой нас встречали разруха и запустение: раскиданные ржавые кровати с панцирными сетками, сломанные шкафы, перевернутые тумбочки. Хватало и простого мусора, вроде пивных бутылок и сигаретных окурков, а в одной из комнат обнаружился даже мангал. Судя по нетронутому толстому слою пыли на полу, в здание давненько никто не заходил, но необходимость тщательной проверки это не отменяло. Дойдя до противоположного выхода и не обнаружив следов пропавшего Персунова, я коротко доложил в гарнитуру радиостанции: — «Искра» — «Аскету». Первое здание осмотрели, чисто. Работаем дальше. — Принято, — отозвался Шерлок. — Пошумите немного. — «Искра» — «Шишиге», понял. Начинаем работу на отклик. Вдалеке, за корпусами раздалось протяжное «СЕМЕЕЕН!», со стороны ворот с небольшим интервалом взревела сирена полицейского «Соболя». Достав из кармана ракетницу, я вкрутил в нее заряд красного огня и, подняв руку вверх и в сторону, нажал на спуск. Сигнальная ракета взмыла в небо, зависла ненадолго в крайней верхней точке, освещая лагерь призрачным красноватым светом, и стала медленно, по дуге опускаться вниз. Я же в это время внимательно озирался по сторонам. Тех нескольких секунд, что ракета висела в небе, мне хватило чтобы обратить внимание на одну достаточно нетипичную для пионерских лагерей штуку. — Охренеть, — выдавил я и медленно двинулся в сторону массивного темного силуэта, замеченного мною чуть в стороне от жилого корпуса. Пожарная автоцистерна стоял на потрескавшемся бетонном постаменте, чуть наклоненном назад. Фары, давно лишившиеся стекол, тоскливо смотрели в ночное небо, корпус просел на спущенных колесах. Краска выцвела, от чего могучий «ЗиЛ-130» казался розово-белым, а ржавчина во многих местах проела кузов насквозь. — Какого… она здесь делает? — Ошарашенно произнес Патоген. — Я же мелким в этот лагерь ездил, и никогда ее не видел… — Может позже поставили? — С сомнением спросил я, разглядывая цистерну. Весь ее вид говорил о том, что стоит она тут крайне давно. Даже номеров пожарной части на передних дверях не сохранилось, была только какая-то едва различимая надпись. Посветив на нее фонарем, я прочитал: «п/л Сов…к». — Непонятно, — Патоген почесал затылок. — Пионерлагерь, что-ли… так тут всегда «Звездный» был. — Вы внизу посмотрите, может надпись какая осталась, — посоветовал прапорщик. Если он удивился, то виду не подал. — Не хочется до утра тут торчать, пока вы загадку гадаете. Ищем паренька — и по домам. Я наклонился к основанию постамента, раздвинул сухую траву и ненадолго впал в ступор. Под травой действительно оказалась небольшая гранитная плита, на которой был выбит текст. Некоторые буквы уже не читались — стерлись за годы, но общий смысл был понятен:

«В пам…ть о Героях-пож…ных дружины п/л «Сов…к», с честью вып…нивших свой Долг. УПО МВД СССР, 1… ию…я 198… г.»

Ниже когда-то были звания и фамилии тех самых героев, но прочитать их сейчас не представлялось возможным. Однако, в ступор я впал далеко не от вида старой мемориальной доски. А от двух гвоздик, сиротливо покоившихся рядом с ней под травой. Двух самых настоящих и абсолютно свежих гвоздик. Докурив сигарету, я чуть было не отщелкнул окурок в сторону, но вовремя спохватился и сунул его в карман. Вспомнилась давняя привычка не мусорить в заброшенных местах. Тем более, возле мемориала. — Неспроста тут эти цветочки, Дим, — тихо сказал Патоген. — Ты сфотографируй на всякий случай и в штаб доложи. — А если это просто кто-то из родственников приходил? — С сомнением предположил я. Мало ли… судя по всему пожар был сильный. В лагере, или рядом где-нибудь. И ребята, которые на этой машине возгорание ликвидировали, погибли. Версия же? — Версия, — кивнул молчавший все это время прапорщик. — Только у меня ощущение здесь… нехорошее. Не знаю как объяснить, но я ощущениям привык доверять. Предлагаю глянуть что внутри машины и дальше двигаться. — Причем пошустрее, холодает уже, — зябко поежился Патоген. — И блин, ну не было тут этого памятника раньше… Осторожно взобравшись на подножку, я посветил фонариком в салон. На раскуроченных передних сиденьях ничего интересного не оказалось, а вот сзади, кажется, мелькнуло что-то яркое. Перебравшись туда, я протянул руку и вытащил из-под сидения кусок красной материи. Приятный на ощупь, чем то похожий на шелк. С сомнением посмотрев на него, я крикнул: — Патоген, у потеряшки нашего что-нибудь красное было? Бандана там, или шарф. — Неа, — отозвался товарищ. — А чего такое? — Да ничего особенного, — я спрыгнул с подножки и внимательно уставился на свою находку. Треугольный кусок красной ткани, похожий на… галстук? Внимание привлек небольшой значок, прицепленный в углу этого самого галстука. Профиль Ленина на фоне факела, надпись «Всегда готов!». Во дела! Так это у нас самый настоящий артефакт советской эпохи, получается. Только каким чудом он так хорошо сохранился? И пахнет… я принюхался и приподнял бровь. Да нет, показалось. Не может он пахнуть ни духами, ни шампунем. Фантазия разыгралась. Место и атмосфера соответствующие. Еще и какой-то волос за значок зацепился… рыжий, что-ли? Или это нитка? Налетевший вдруг порыв ветра подхватил странный волос и унес раньше, чем я успел понять, что это на самом деле. — Диман, мы идем дальше, или нет? — Недовольно окликнул меня Патоген. Я машинально сунул галстук с пионерским значком в карман и поспешил к товарищу. Работа на отклик* — метод проведения поисковых мероприятий, как правило вне городской черты. Поисковики выкрикивают имя пропавшего и ждут от него отклик. СГУха* — громкоговоритель, он же «матюгальник», используемый на специальной технике и машинах экстренных служб. АКСУ — автомат Калашникова складной, укороченный. Наиболее часто его можно заметить у сотрудников полиции, также в войсках у экипажей бронетехники и водителей.