Порт разрушенных кораблей

В каюте капитана пахнет ладаном и розами. Около койки стоит небольшой горшок с цветами. Вдоль стен расположились стеллажи с книгами на самых разных языках. На столе стоит большой глобус, уже потертый от старости, с намеченными красным карандашом ключевыми точками пиратского мира. Стены увешаны всякого рода оружием от ножей до самых современных револьверов. На подоконнике стоит клетка с попугаем Люци. Сергей открыл дверь в каюту. Арсений даже не повернул к канониру* голову. Матвиеныч постучал по косяку, привлекая к себе внимание капитана и вопросительно смотря на него. — Кэп, Вы хотели меня видеть? — Сергей прошел в каюту Арса, закрывая за собой скрипящую дверь. — Да. Расскажи-ка мне, Сергей, что это за мальчишка, и где ты его взял? — капитан отложил в сторону свои записи, встал со стула, обошел стол и присел на его краешек. Матвиеныч нахмурился и посерьезнел. — Я нашего его в одном из переулков в городе. Я пошел пообщаться с Веселым Роджером** хе-хе и увидел его. Парнишка совсем никакой был, сидел на корточках и чуть не помирал. Я смотрю, а он совсем тощий, а руки-то крепкие. Видать, кузнецом каким-нибудь работал или что-то типа того. Ну, я и подумал, чего его к нам не забрать, может, капитану пригодится, Вы же любите таких… — закончил свой рассказ канонир и ждал реакции своего капитана, внимательно рассматривая его лицо. Арсений обдумывал сказанное, смотря будто сквозь пирата. Сергей поежился от такого взгляда, ожидая наказания за свое самовольство. — Ладно, пусть остается, но приглядывать ты за ним будешь, — Арс строго посмотрел на корсара, и тот поспешно кивнул. — И раз он такой хлюпенький совсем, будешь обучать его фехтованию. Мне на корабле нужны бойцы, а не нахлебники. Все уяснил? Сергей покорно кивнул. — Посмотрим, на что годен этот маленький ангел, — пробурчал себе под нос Арсений, но Матвиеныч услышал его и подозрительно на него покосился. Кажется, малец и правда пришелся этому Дон Жуану по вкусу. * Игорь медленно прохаживался по палубе, убрав руки за спину. Его цепкий орлиный взор следил за каждым. Квартирмейстер*** терпеть не мог, когда кто-то отлынивал от работы, прохлаждаясь под теплым солнышком. С кухни доносился запах жареной рыбы, которую не любила половина команды, зато очень любил кок****. «Тощий черт», — подумал Игорь. В это время из трюма вылез Антон, щурясь от яркого солнца и почти полуденной жары. Его ноги затекли от неудобной во сне позы, и ему отчаянно хотелось зевать. Игорь заметил, что мальчишка появился на палубе только сейчас, и немедленно направился к нему, уже готовя разнос по всем фронтам. — Надо же, ранняя пташка соизволила озарить наш день своим появление. Как спалось? Комарики не кусали? — Антон подпрыгнул от неожиданности и испуганно посмотрел на квартирмейстера. Мужчина выглядел невероятно раздраженным и пускал из глаз молнии. «Вот черт. Шастун, беги нахер». — Э-э-э… Я… Простите, я не знал, что уже так поздно, я вчера засиделся до глубокой ночи, не мог уснуть, я… — его прервал громкий крик, от которого заложило уши, ведь Игорь стоял слишком близко к парню. — Живо взял тряпку и драить палубу, щенок! Если через час пол не будет блестеть, я отправлю тебя на корм рыбам, ты понял меня? — Антон весь сжался от такого тона, его руки задрожали, а глаза заблестели. Юноша закивал, не поднимая головы, и тут же побежал обратно в трюм за тряпкой и ведром. Квартирмейстер был страшным. Очень страшным. Его огромное тело наводило ужас. Антон уже представлял, как за даже крохотную оплошность Игорь хватает его за горло и просто выдавливает из него жизнь. По телу юноши побежали мурашки, и он мотнул головой, отгоняя ненужные мысли. В трюме было темно, только пара свечей горела на полусгнившем столе. Капающий с них горячий воск рисковал опалить разложенные карты, но пираты не особо заботились об этом. У них был превосходный штурман***** Стас, которым гордилась вся команда. Он знал каждую черточку на всех картах и мог лишь с помощью компаса указать, куда им нужно плыть. Шастун бродил по темному помещению в поисках заветных ведра и тряпки, но находил только ненужный хлам. В руки ему попадались разбитые бутылки, порванные рубахи, которые, в принципе, тоже могли сойти за тряпку, и разобранные бочки. Антон решил приспособить что-то из одежды, разрывая пополам какую-то тунику. Половицы за спиной Антона противно скрипнули, и парень резко обернулся. Он наткнулся на темные глаза Эда, в который отражалось пламя свечи. Это завораживало и пугало одновременно. Антон тяжело сглотнул и начал постепенно отходить к стене, но уже сейчас понимал, что в ловушке. Эд подходил все ближе, прижимая парня спиной к каким-то старым ящикам, что были разбросаны по всему трюму. Кажется, боцман не слишком хорошо справлялся со своими обязанностями. Эд провел ледяной ладонью по разгоряченной коже юноши в районе шеи. Антон вздрогнул, но не отшатнулся. — Ну, что, скучал по мне, мальчик? Мы, кажется, тогда не закончили, — Скруджи ехидно осклабился, проводя языком по нижней губе. Антону стало не по себе от взгляда парня. Он хотел зажмуриться, спрятаться, сбежать от него, но он не мог. Он должен держаться, как учил его отец. Если все зайдет слишком далеко, Антон сможет за себя постоять. Наверное. — Иди к дьяволу, — Антон собрал оставшуюся храбрость в кулак и выплюнул это Эду в лицо. Глаза плотника****** недобро сверкнули, и он снова схватил парня за горло. «Да что же это». — Еще раз ты откроешь рот и вякнешь что-то в подобном тоне, я удушу тебя, — одной рукой Эд продолжал сжимать шею Антона, а второй заскользил по худому телу, пальцами забираясь под незаправленную рубаху. Антон жмурился от неприятных ощущений, ведь синяки после драки ещё не зажили. Эд наклонился к шее парня, ведя по ней языком, словно пробуя соленую от пота кожу на вкус. Чтобы отвлечься, Антон зажмурился и начал мысленно петь старую мамину колыбельную, которую он слышал от нее каждый день перед сном. Когда острые зубы плотника впились в нежную кожу шеи, а рука сжалась на пахе юноши, Шастун не выдержал и оттолкнул от себя Эда за плечи. Парень отшатнулся на пару метров, но не более, злясь еще больше. Он стремительно подлетел к Антону, с размаху впечатывая кулак в его скулу. Юноша от боли сгибается пополам, а Эд тут же бьет коленом по его животу, и слезы брызнули из глаз Шастуна. Эд схватил парня за шкирку и заставил выпрямиться, прижимая его к стене. — Еще раз так сделаешь, и я выпущу тебе кишки, щенок, — Скруджи с силой встряхнул Антона, ударив затылком о деревянную поверхность и вышел из трюма. Антон медленно сполз по стене на пол, закрывая глаза руками. Тело болело, щека горела, а пустота и безысходность давили на юношу изнутри. Его плечи сотрясались от тихих рыданий. «Папа, помоги мне…» ** Ночь была спокойной и ясной. Звезды ярко горели на небе, облаков почти не было. Тепло и приятно. Антону не спалось. Он сидел на бортике корабля, свесив ноги вниз. Свежий воздух заполнял его легкие, ветер холодил голые ступни. Долгожданная свобода, которую так хотел юноша, оказалась совсем не такой, какой он ее представлял. Ежедневная изнурительная работа, ругань пиратов и похотливо-озлобленные взгляды Эда, все чаще старающегося подловить юношу в каком-нибудь темном месте, не дают Антону расслабиться. Юноше остаются только бессонные ночи, чтобы побыть в одиночестве. Антон наблюдает за тем, как рушится мечта всей его жизни, и мысль о морских путешествиях уже не кажется ему такой прекрасной. Реальность оказалась совсем иной, чем ему казалось. Все книжки врут, и теперь он это знает точно. Антон зябко поежился от ночной прохлады, но идти обратно в тепло он не хотел. За спиной послышался скрип деревянных половиц, и Антон дернулся от неожиданности, чуть не упав за борт. Крепкие руки успели обхватить его за талию и удержали, прижав к груди. Сердце юноши ухнуло вниз от одной только мысли, что это может быть Скруджи. Ухо Антона опалило горячее дыхание. — Осторожнее, иначе русалки с тобой церемониться не будут, — от шепота капитана что-то внутри Антона напрягалось, по коже бежали мурашки. Он почувствовал, как мышцы кэпа напряглись, удерживая парня, и прикрыл глаза, восстанавливая дыхание. Не Эд. — Если морские дьяволицы утащат меня за собой на дно, Вам одной проблемой будет меньше, Арсений, — голос звучал на удивление твердо. Антон повернул голову к капитану, сталкиваясь с его взглядом. Арсений смотрел изучающе, внимательно, заглядывая в самую душу. В ледяных глазах не было и намека на согревающее душу тепло. — Мне нужны рабочие руки, а ты отлично драишь палубу и не халтуришь, так что Дэйви Джонс тебя подождет. Я хочу, чтобы мой корабль блестел, — Антон нахмурился и внимательно смотрел на капитана. Мужчина говорил это равнодушно и просто. Н-да, хорошей уборщицей он еще никогда себя не чувствовал. Обидно, однако, что его считают годным только для этого. Антон осторожно выпутался из рук капитана, чтобы ненароком и правда не упасть за борт. Арсений как-то медленно и нехотя отпустил парня, придерживая за плечи, пока тот опускался на палубу. Прикосновения его были мягкими и аккуратными, словно Антон — хрустальная ваза какого-то древнего римского императора. — Спокойной ночи, капитан, самая лучшая поломойка на судне пошла на покой, — Шастун дерзко посмотрел в небесно-голубые глаза. — Аккуратнее, мальчик, со словами, иначе на этом корабле ты долго не протянешь, — раздраженность сверкнула в глазах Арсения. Он ненавидел, когда с ним разговаривают подобным образом. — Кэп, пару минут назад Вы сами не дали мне умереть, — усмехнулся Антон, последний раз взглянув в красивое лицо капитана и яркие глаза, сверкающие в темноте, и зашагал в трюм. Арсений скрипнул зубами, но промолчал. «Несносный мальчишка». Капитан отвернулся к горизонту, где уже начинал заниматься рассвет. Море казалось таким огромным и бескрайним, шум волн убаюкивал. Арс любил свою жизнь, дух пиратства был у него в груди. Шпага была словно вторая рука. Он ненавидел свою прошлую жизнь. У него было все: деньги, особняк, красивая жена и положение в обществе, но он всегда чувствовал себя чужим. Он был изгоем, имея всех и все. Капитан медленно поднялся к штурвалу, оглаживая гладкие деревянные перила его любимого судна. Он бы не променял судьбу пирата на любовь или статус. Запах пороха, дым, вода, огонь, корабли — это его жизнь. — Пей, и дьявол тебя доведет до конца. Йо-хо-хо, и бутылка рому… Арсений тихо пел старую пиратскую песню, а солнце медленно поднималось из-за горизонта. Новый день — новая добыча. — Мы близко.