Повернуть время вспять

ОТЧИЙ ДОМ       Мы шли по самой чистой и ухоженной улице Садовой. Она действительно оправдывала своё название: за окрашенным во все цвета радуги штакетником в каждом дворе росли фруктовые деревья — от яблонь до живой изгороди из разросшихся кустов ежевики. В просвете были едва видны узорчатые наличники и ставни на окнах, деревянные кружева обрамляли весь дом, каждый дом улицы.       У резных калиток, окрашенных согласно рисунку, стояли вкопанные скамьи, спинки которых соответствовали узору на калитках. Я ел глазами изысканную красоту деревянного творчества и наглядеться не мог.       Очевидно, мужчина, шедший рядом, заметил и мои восхищенные взгляды, и мои горестные вздохи, и не сдержал любопытства: — Судя по вашим эмоциям, сударь, вы впервые идете по этой улице. Почему же вы так тяжко вздыхаете, глядя на эту красотень? Павел повернул к нему голову и остановился: — Вы правы, я млею от неземной красоты, от полета фантазии творивших чудо, но мне больно, что придет время и всё это начисто снесут бульдозером. — Вы шутите скверно, однако! — сощурил глаза мужчина. Павел сокрушенно покачал головой: — Соберите людей и создайте музей деревянного зодчества под открытым небом, добейтесь охранной грамоты от государства, а иначе… всё пойдет прахом, поверьте, я знаю, о чем говорю. — Вы сказали, я услышал! — резко бросил дедов сосед и они пошагали дальше.       Павел решил сделать подробные фотоснимки и, вернувшись в своё время, воссоздать улицу. У него есть возможности, у него есть влиятельные друзья, в конце концов, он не просто просиживающий рабочее время в офисном кресле, он сам кое-что может! — Вот и дом вашего деда, — остановился мужчина и протянул ему руку, прощаясь. — Зуб даю, Пал Палыч будет в шоке, а ведь он говорил, что ближайших родственников у него нет… Павел ответил на крепкое рукопожатие, поблагодарив за помощь. Когда мужчина перешел узкую улочку, молодой человек повернулся лицом к отчему дому, дому своих предков.       Сердце его выдавало такие кульбиты, что стало больно ребрам, пульс зашкаливал, дыхание сбилось, глаза наполнились влагой, руки дрожали, спина покрылась холодным потом. С душевным трепетом он взирал на дом, от которого шла такая мощная энергетика, что у него закружилась голова и запекли подошвы на ногах.       Он стоял, словно столб, вросший в землю, и не мог сделать ни шага. Окна приветливо блестели солнечными бликами, словно приглашали войти, входная дверь открылась сама собой, мол, добро пожаловать в родной дом.       Вот здесь родились его прапрадед, прадед, дед, отец. Здесь они росли, учились жизни, ходили в школу, работали, любили, женились, растили детей. Умирали.       Павел вдохнул воздух, напоенный ароматами цветов, запахами фруктов и ягод, и успокоился. Мир и покой осенили всё его существо.       Он открыл калитку и шагнул на деревянный настил, над которым заросли ежевики образовали навес, ягод было много, но еще бледно зеленые.       Молодой человек поднял голову: весь дом был в обрамлении деревянных кружев, деревянные витые нарезные столбы поддерживали широкий и глубокий балкон, ограждением которого были вырезанные сказочные персонажи — медведь с коробом на спине, откуда выглядывала личико Машеньки, волк с Иваном-царевичем на спине, Змей-Горыныч, изрыгающий пламя, русалка с дельфином. Оформлен балкон был теремом, украшенным искуснейшей резьбой.       По скатам крыши скакали кони, над окнами с искусно вырезанными наличниками лучилось солнышко. Венчал крышу петушок, тот самый из сказки А.С.Пушкина. Над высоким фундаментом мастер разместил непритязательные цветы — пионы, ромашки, васильки, астры.       Павел словно попал в сказку, он не мог оторвать глаз от волшебного буйства красок, которые, изумительно сочетаясь друг с другом, покрывали украшения дома.       Он, словно завороженный, обошел дом вокруг, посидел на резной скамье за столиком в саду, полюбовался урожаем груш и яблок. Черешня и вишня уже одарили хозяев своими плодами и теперь стояли, гордо подняв ветки и набираясь сил, чтобы пережить холодный период года.       Гамак, закрепленный между столбами под виноградником, так и манил к себе на отдых. Птицы пели на все голоса, услаждая слух, стрекотали кузнечики. Жизнь била ключом.       Он отдыхал душой и телом и просидел бы неизвестно сколько времени, но его слуха коснулся стук открывшейся и закрывшейся калитки.       Павел поднялся на ноги, дрожащими руками привел себя в порядок, но сделать хоть один шаг не смог — силы вдруг оставили его. Сердце забилось отчаянно громко, его стук бил по нервам. Он повернулся к приближающим шагам и замер, не дыша. Из-за угла дома появился мужчина — его сорокалетняя копия, его дед.