Полтора демона

      Раннее июньское утро встретилось приятной нёгой. Удивительно, но длительное ночное бодрствование не сказалось на самочувствии, даже благородно позволяя организму проснуться ни свет ни заря. Тао вытащил из ушей беруши, продолжая лежать на диване — приходил в себя. Сны его никогда не посещали. Или он их не запоминает. Раньше этот факт несколько печалил — ему хотелось ощущать то, о чём восторженно рассказывали знакомые. Однако Риф подрывал это желание. Одного взгляда на его угрюмое лицо хватало, чтобы перехотеть их видеть. Сейчас Тао как никогда был уверен в этом, наблюдая над склонившимся над ним товарищем.       Риф пристально смотрел в одну точку. Вытянув молочную руку, приятель очень медленно, сантиметр за сантиметром, подбирался к загорелой коже. Едва прохладные пальцы коснулись чужого покрова тела, он с удовлетворением сказал:       — Так и знал, что ты ещё здесь.       — Я до сих пор не знаю, как контролировать невидимость во сне. Может уважаемая Ванга мне поможет? — лениво спросил Тао, входя в видимое состояние.       — Уважаемая Ванга себе помочь не может, куда тут другим, — отходя проворчал друг. — Если пара часов сна хоть в сумме наберётся, то замечательно.       Он скрылся за поворотом, скрипя тяжёлыми полами и дверью — ушёл на зов природы. Пока уборная была занята, Тао сладостно потянулся; позвоночник звучно хрустнул. Под детский гам за окном была проведена полноценная физкультурная пауза. Потное тело обдувал прохладный ветер из распахнутого окна. Обычно вездесущее солнце не слепило глаза. Тао чувствовал подкрадывающийся дождь. Он ждал его с большой радостью, как ждут маленькие дети возвращения родителей из магазина в надежде получить лакомство. Жаре не всё время властвовать. Всему живому нужно отдыхать, чтобы набирать силы для новой борьбы.       Пока Риф оккупировал уборную, Тао залил воду в серый электрический чайник, щёлкнул кнопкой и застыл над ним, не зная, чем ещё можно себя занять — погружаться в телефон сегодня не было желания. Сегодняшний день был тем редким днём, когда хотелось отдохнуть от всех гаджетов и уединиться со священной природой. Чайник оповещающе заголосил, будто поддерживая эти мысли. Тао налил пышущий кипяток в белую, но уже пожелтевшую кружку и кинул в неё пакетик чёрного чая, следя за расползающимся тёмным маревом. Вынул его; на автомате добавил в чай ложку сахара, размешал потемневшей от времени ложкой и избавился и от неё.       Риф ещё не вышел, поэтому Тао отмахнулся от умываний и первым делом всё же приступил к завтраку. Завтраком в его понимании являлся одинокий чай. Он медленно пил его у окна, устремив взгляд наверх — туда, где стягивались сизые облака, тяжелея и темнея с каждой минутой всё больше, переходя в маренго¹.       Друг показался, когда на землю опустились первые скупые капли дождя. Помятый и пребывавший в себе. Плеснул остывшей воды в полосатую кружку, на скорую руку закинул пакетик зелёного чая и приютился рядом с Тао, обхватывая того свободной рукой и тихо выдыхая:       — Сейчас так спокойно. Всегда бы так. Спасибо, что приехал.       — Мы же просто молчим и толком ничего не делаем… Прости, я нормально поддерживать никогда не умел.       — Нет, это другое. Меня успокаивает само твоё присутствие. Так что заткнись и не говори фигни, — Риф глотнул чая и продолжил: — а то вдруг это моё последнее утро. И я запомню тебя извиняющимся дураком.       Дождь набирал силу: капли с силой барабанили по пожилому шиферу многоэтажного здания. Дети под окнами разбежались по домам — их весёлые крики смолкли, рассеиваясь в этом неясном утре. Крепчающий ветер развевал и без того растрёпанные карамельные волосы Рифа, и в потемневшем свете его серьёзное лицо со сдвинутыми тёмными густыми бровями приобретало поистине мрачный вид.       — Последнее звучит странно, — Тао искоса глянул на него.       — Тао, вчера ночью… — Риф обхватил свою чашку двумя руками, пряча беспокойный взгляд янтарных глаз в грозном небесном рое, кружившем над городом, — ты что говорил?       — Когда именно?       — Помнишь, я на тебя шикнул, когда ты уже ложился спать?       — Помню, — кивнул Тао, пытаясь выцепить карими глазами чужой взор.       — Вот… что ты перед этим говорил?       Тао погрузился в задумчивость. Он восстанавливал в памяти прошедшую ночь пазл за пазлом, старательно ничего не упуская. Но всё, что смог выложить:       — Да вроде я с тобой и не говорил после того, как ты кружку навернул и ушёл…       — И не подшучивал надо мной?       — Нет. Риф, говори прямо, — Тао требовательно развернулся к нему, чувствуя неладное. — Не ходи вокруг да около.       Приятель в течение долгого времени молчал. Его глаза смотрели куда угодно, но только не на своего собеседника. Пальцы, вторя ритму дождя, отбивали его по кружке. Тао покорно ждал, не мешая товарищу собирать храбрость для шага в предстоявшее откровение, пока не услышал:       — Когда я ушёл спать, слышал, как мне говорили громким нашёптыванием всякую дичь. Я подумал, что это ты пранкуешь, — Риф потёр переносицу. — Я же не схожу с ума?       — Что именно ты слышал? Вообще я песню идиотскую пел, может ты её услыш…       — Мне сказали: что со мной скучно играть, что проигравшие умирают, что он скоро придёт за мной, — перебил друг, отвечая на одном дыхании.       — А что тебе снится? — Тао старался скрыть тревогу.       — Я не знаю... как описать. Вроде человек: ходить прямо может, говорит, руки-ноги на месте… А вроде монстр или что-то такое: когти длинные, ходить на четверых конечностях может тоже, прыгает нереально высоко… и смеётся так жутко. В маске всегда был чёрно-белой. И каждый раз я убегаю от него, а он суёт какие-то игры. Не смейся, но там карты были, маджонг, домино и много всего… Если я отказывался, он говорил, что заставит. В крайнем сне я согласился сыграть: играли в карты — тоже я выбрал. Я проиграл. И потом этот голос в реале… — Риф выдохнул и с надеждой заглянул в глаза близкого друга в немой просьбе об утешении.       — Риф… — Тао старался правильно подбирать слова, переваривая информацию, — понимаешь, мне кажется, что всё дело в твоём недосыпе. Ты же толком не спишь! Из-за кошмаров и отсутствия сна твоя психика даёт сбой. И поэтому она переносит сны в реальность.       — И я так думаю. Но, чёрт, как же всё было реально по ощущениям… И именно это так нервирует… Пошло оно всё! Выпью снотворное завтра, если этой ночью опять спать не буду.       Риф залпом решительно допил остатки чая, хлопнул друга по плечу и уверенной походкой ушёл в глубь квартиры. Тао остался стоять на месте, размышляя об услышанном. Сказать — сказал, утешил, как того без слов попросил приятель… Однако собственное сердце сейчас раненой птицей билось в груди. Тао приложил к ней руку. Отчего же так неспокойно?