17 ноября 2008 года На часах 10-42
Морозное ноябрьское утро. За окном выпал долгожданный снег. Из-за этого на улице стояла невероятная красота. Все деревья покрыты снегом. Тишина. Именно из-за неё казалось, что мы в этом мире одни. В нашем маленьком мире. Тут не никого, только я, Женя и наше крохотное чудо. — Любимая, вставай! Нежно провел рукой по плечу, а следом и дорожку поцелуев. Оставил легкий поцелуй на шее, от которого кожа моментально покрылась мурашками. — Встаю! Оставила поцелуй на губах — Смотри у нас с тобой на сегодня грандиозные планы! Мы сейчас встаём, завтракаем, собираем сумку в роддом и идём гулять в парк. — Хорошо. — произнесла я, мы встали и отправились готовить кушать. Особо над завтраком мы не задумывались. Мне овсяная каша, а Женя выпил просто кофе. Все мои мольбы хоть, что-нибудь поесть, были провалены.18 ноября 2008 14.40
— Тужься, миленькая! Чуть-чуть осталось. Давай, давай, давай, давай. Внутри меня всё разрывалось. С одной стороны, от боли, с другой от желания увидеть маленькую частицу себя. Крик. Мой. Ребёнка. Облегчение. — Поздравляю мамочка, сын у вас! — произносит одна из медсестёр Теряю сознание. Слышу отголоски, но не могу разобрать. Пытаюсь разобрать хоть малость, но попытки тщетны. Помню радость Жени, когда рассказала ему, что родила. — Жень, я тебя люблю. Всё хорошо, я родила. Мальчик, три килограмма пятьдесят четыре грамма, рост пятьдесят три сантиметра… — протяжно сказала я в трубку, от усталости не было ил сказать более внятно. — Правда? Любимая, я так рад, я так тебя люблю. У меня сын! — в его словах слышалось ликование, гордость и бескрайние счастье. — Как он? Как ты себя чувствуешь? Может вам, что-то привезти? — Венька, хорошо. Я тоже ничего. Привези лучше себя завтра. — произнесла я и легко улыбнулась. Помню, как ревновала Женю — Да чтож такое, я не изменял тебе! Не. Изменял. Сколько раз мне тебе ещё повторять? — Ты мне врёшь! Ели бы не изменял был бы дома, а ты шляешься фиг знает где! Полгода! Я не вижу тебя по вечерам полгода! С утра рано уезжаешь, вечером поздно приезжаешь! Я устала! Устала! — на громких тонах проговорила я. — Кароче, хочешь верь, хочешь нет, а я тебе не изменял. Я люблю только тебя. Мне не нужен больше никто! Любил, люблю и буду любить, вечно! — сказал Женя, развернулся и куда-то ушёл. Но в один момент всё рухнуло.Концерт. Ялта. Новогодняя ночь.
— Жень, тебе не хорошо? Чего ты ходишь маешься? Тебе скорую вызвать? — Нет, всё хорошо. Отдыхай! — казал он, натянув улыбку. Я умею читать людей, как открытую книгу, поэтому обман видела сразу. Он врёт. Поняла сразу. Приняла решение наблюдать… Женя ходит по комнате, как маятник. Его, что-то явно беспокоило. После часу моих наблюдений, ему становится резко плохо. — Жень, ты чего? — Быстро спрашиваю я, подлетая к скрюченному Жене. — Всё нормально. — сквозь стоны боли, произносит он — Было бы хорошо, ты не сидел бы скрюченный. Скорую вызвать? — обеспокоено поинтересовалась я. — Да. Короткое слово, а я понимаю, что всё уже очень плохо. Самое ненавистное мною место. Белый кабинет. Вокруг люди в белых халатах. Внутри бешеное волнение. — К сожалению наши надежды не обвенчались успехом. — сказал врач, глядя прямо в глаза. — У Евгения злокачественная область в желудке. Нам очень жаль. Мир рухнул. Я будто рассыпалась. Тело есть, разума нет. — Сколько? — вопрос словно в пустоту — Месяц. Но если мы его экстренно прооперируем, то есть шанс на более долгую жизнь. — А без операции никак? Я не хочу говорить… — Тина, поймите, что мы не можем дать вашему мужу лечение, мы не можем держать в тайне. Вы должны, признаться. — Пожалуйста, можно я не буду этого делать? — жалостливым голосом прошу я. — Что не будете делать? — спросил врач и вскинул бровь. — Я не могу. Зачем? — Что зачем? — Зачем это нужно? Дайте шанс… — Мы вам его как раз и даём. Без операции шансы на жизнь нулевые. Мне пришлось ему сказать. Сказать и на половину умереть. Я понимала, что дни пошли на отсчёт. Каждый день, каждый час, каждая минута, каждая секунда, была очень дорога. Внутри я постепенно сгорала. Каждое мгновение новая клетка. Я перевезла Женю в Германию. Считаю, там более грамотное лечение. Всё что я зарабатываю, отдаю на лечение. Отработала концерт, перевела в клинику. Мы лежим на кроватях. Он на больничной с капельницей, а я рядом на диване держа его руку. — А помнишь, ты была толстой беременной? — с лёгкой улыбкой на лице спросил Женя. — Помню. — с такой же лёгкой улыбкой ответила я. — А помнишь… помнишь, как ты не верило в то, что мы не сделаем «полюс притяжения»? — Помню. — И мы поехали на Мальдивы, помнишь? — в ответ всего лишь кивнула. — Ты никогда не забывай это! — и улыбнулся. Слабо, но улыбнулся. — Ты мне не дашь это забыть. Мы сидим и вспоминаем. В моей голове, словно отрывки из фильма, всплывают картинки с тех моментов. На душе становится тепло и холодно одновременно. Как хорошо, что это всё было, как плохо, что это всего лишь воспоминания. — Ты не должна бросать петь, чтобы со мной не случилось. Смотри, после… Хотя ладно. Потом — Ну любимый, что ты говоришь! Всё у нас будет хорошо! — сказала я, а сама слабо верила в эти слова. Но вот только это хорошо длилось не долго.27 апреля 2013 года Ночь.
Просыпаюсь от того, что Женя начинает стонать от боли. Крутиться из стороны в сторону. Не может найти себе места. — Любимый, ты чего? Врача позвать? — Нет. Не нужно. Сейчас всё пройдёт. — снова стон. Я не выдерживаю и зову врача. Жене быстро вводят обезболивающие и он засыпает. А я остаюсь сидеть возле кровати и держать его ладонь в своей руке. Внутри, что-то не давало покою. Присутствовало волнение. — Любимый знаешь, как я тебя люблю. Никого и никогда так не любила, как тебя. Не оставляй меня пожалуйста. Я не смогу без тебя… — прошептала и нежно поцеловала его ладонь. Половину следующего дня проводим вместе. Вспоминаем разные моменты. Шутим. Разговариваем. Самые счастливые. — Жень, я так не могу. — говорю я, когда приходит время ехать на концерт. — Я отменю концерт и никуда не поеду… — Нет! Я тебе не разрешаю! — вяло говорит он. — Тань, не надо отменять концерт из-за меня. — Но я не могу оставить тебя здесь одного сейчас. — Ты должна ехать. Уезжай, у тебя концерт. Я тебя очень прошу. Вдруг в моей голове, что-то щёлкнуло. Я поняла. Что не даю ему уйти, не отпускаю. — Я очень устал. Правда. Я улетаю на концерт. Дорога была очень сложной. Дрожью Она преследовала меня всё время. С самолёта сразу едем на концерт. Я переодеваюсь, распеваюсь и уже стою за кулисами. Вижу, как Паша прислоняет телефон к уху и смотрит на меня. Наблюдаю за его выражением лица и вижу, как его улыбка резко спадает. — Что? — спрашиваю я. Мне в голову не пришла мысль, что звонили из клиники. Я думала, что это по поводу работы. — Тин… — большая пауза. — Женя умер. Я глохну. Вокруг меня будто ничего нет. — Что? — повторяю я уже более громко. — Женя умер. — проговаривает он повторно. — Что? Ещё раз повтори? Ты можешь сказать нормально? Я глохну на этот период, вообще ничего не слышу. Вдруг до меня доходят его слова. Мир рухнул. Ноги не слушаются, подкашиваются и я падаю на колени. Слёзы градом начинают литься из моих глаз. — Тин, я сейчас всё отменю. Мы сейчас уедем, улетим, что хочешь. Подожди, я сейчас приду. — Стой. Как ты себе представляешь, что мы полетим в самолёте со всеми и все будут знать об этом, я не хочу. Я не хочу, чтоб ко мне подходили, держали за руку и с понимающим взглядом меня жалели. Я не хочу, чтоб кто-то знал и тревожил его сейчас. Вышла на сцену. Такая моя профессия. Так он хотел. На песне «выше облаков» расстроилась, расплакалась. Строчки «Выше облаков мы начнём с тобой сначала» ежесекундно приобрели другой смысл, ругой характер.Я ненавижу её за это.