Любовь по правилам (и без)

- Нет, Ибо, так не пойдет, - мягко говорит Сяо Чжань, выворачиваясь из его рук, и Ибо обреченно вздыхает. Если Чжань-гэ звучит так - ласково, но непреклонно, - можно быть уверенным: секса сегодня не будет. Возможно, вместо него будут задушевные разговоры, от которых хочется сбежать: натянуть куртку, затолкать ноги в кроссовки и выскочить из квартиры. Сяо Чжань любит поговорить, Ибо любит слушать его голос, но когда это происходит прямо посреди процесса, его хочется придушить - без всякого эротического подтекста. Ибо смотрит на свой член, твердый, темный от прилившей крови, и еще раз тяжко вздыхает. Не судьба, удачный момент уже упущен, но никто ведь не запрещает ему попытать удачи, правда? Быть может, Сяо Чжань все же сжалится над ним и оттает. - Почему нет? Тот садится на кровати в позе лотоса, смотрит очень внимательно. Он такой же голый, как и сам Ибо, и можно даже пересчитать каждую родинку на его теле - целые созвездия на коже, соскучившейся по загару за несколько зимних месяцев. И он такой красивый в рассеянном свете прикроватной лампы, что в животе начинает обжигающе пульсировать, а член дергается. Ибо чувствует, как с каждым днем влюбляется все сильнее, и естественно, что его влюбленность выливается в то, что происходит каждый раз, когда они остаются наедине. За это Ибо не собирается чувствовать угрызения совести, не дождетесь. Но Сяо Чжань филигранно игнорирует тот факт, что любовник вот-вот с ума сойдет от нереализованного желания и возбуждения. Даже обнаженный, полностью готовый к тому, чтобы его вжали в матрас и вытрахали последние мысли из головы, Сяо Чжань выглядит отстраненным и сосредоточенным, как будто на очередной деловой встрече присутствует. Ибо смотрит на него и поражается: ну как можно выглядеть так холодно, если еще пять минут назад ты едва мог собственное имя вспомнить, захлебываясь громкими, протяжными стонами? - Почему нет? - повторяет Ибо раздраженно, ведь Сяо Чжань не торопится отвечать. Будто бы испытывает терпение, которого у Ибо с самого рождения был острый дефицит. - Иногда мне кажется, что ты пытаешься меня не трахнуть, а убить, - говорит он, наконец, не отводя взгляда. - Что с тобой не так, Ибо? С ним все нормально, даже более того - все просто замечательно, кроме стояка, который можно двумя руками от живота отгибать. Что-то в этом роде он и сообщает Сяо Чжаню, спуская ноги с кровати. Потрахаться сегодня уже не светит, это железобетонно, а значит, ему пора. - Когда-нибудь ты нанесешь мне тяжкие телесные, - говорит Сяо Чжань, невесело усмехаясь и проводя рукой по своей груди. Ему не надо демонстрировать больше - кожа и так усыпана синими, почти фиолетовыми пятнами, как будто на Чжань-гэ пытался кто-то напасть с коварными намерениями. Напасть и отожрать кусок на память. - Не понимаю, о чем ты, - огрызается Ибо, натягивая трусы и оглядываясь в поисках джинсов. Они вместе с майкой валяются у входа в спальню, где он торопливо разоблачался двадцать минут назад, стараясь не отрывать своих губ от горячего и жадного рта Чжань-гэ. “Можно было и не раздеваться” - думает Ибо зло, хватая футболку, а затем балансирует на одной ноге, проталкивая в штанину другую. Смотреть на Сяо Чжаня он отказывается принципиально - это неловко и смущающе настолько, что хочется провалиться сквозь землю. - Мне нравится спать с тобой, правда, - Сяо Чжань подходит ближе, обхватывая ладонью его запястье, как будто пытается донести какую-то мысль и через прикосновение тоже, а не только словами. - Но я бы не отказался, чтобы ты был чуть ласковее. Он делает паузу, а потом добавляет чуть тише, уже смущенно: - Просто - ласковее. Тишина повисает такая тяжелая, словно между ними падает огромный булыжник недопонимания. Ибо физически чувствует, как тот опускается всем весом на шею, пригибая к земле. - Ты меня ни с кем не перепутал? - Ибо морщится, высвобождая свою руку чуть грубее, чем следует. Неловкость становится практически невыносимой. - Я, вообще-то, мужчина, Чжань-гэ. И ты тоже. Но Сяо Чжань непоколебим, взгляд у него до тошноты серьезный. Под этим взглядом Ибо ощущает себя ребенком, которому взрослый должен объяснять какие-то прописные истины в сотый раз подряд. И голос Чжань-гэ звучит так же. Ибо покрывается мурашками, когда слышит спокойное: - Я тоже, но это вовсе не означает, что в кровати тебе обязательно рвать меня пополам. Как считаешь? *** Ибо приходит в себя на полпути до метро: встрепанный, куртка застегнута лишь наполовину, а в голове полный сумбур и хаос. На улице холодно, ледяной ветер забирается за пазуху и в рукава, кусает за голые щиколотки, но он не замедляет шаг, надеясь как можно скорее оказаться подальше от дома Сяо Чжаня. Он даже не знает, сможет ли вернуться - неизвестно отчего, но чувствует себя до странного обиженным. Как будто его уличили в чем-то, о чем он и не подозревал, но был виновен по факту. Какая-то его часть отчетливо понимает, что Сяо Чжань прав - Ибо порой перегибает палку, хватая за бедра с такой силой, что тот не может сдержать болезненного вздоха. А после - шипит, разглядывая россыпь синяков и укусов с припухшими следами от зубов. Сяо Чжань прав, да, но Ибо просто не умеет по-другому. Он и не знал, что можно по-другому. Он раздраженно пинает бутылку, которой не посчастливилось попасться на глаза, и бегом спускается в подземку. Совсем скоро уйдет последний поезд, а ему вовсе не хочется ночевать на лавочке в парке. Его первый раз случился в темной каморке, на какой-то вечеринке, и Ибо даже не помнит имени хозяина праздника и причину, по которой они тогда собирались. Не так много времени прошло, на самом деле, но отчего-то память подло подводит. Честно сказать, Ибо и сам не уверен, что хочет вспоминать детали. Он не помнит и как звали того парня, который принял невинную попытку флирта за готовность немедленно переспать. Он был слишком настойчив, даже чрезмерно, целовал глубоко и грубо, а потом утащил в комнату, где воняло кислым пивом и чем-то еще, о чем Ибо старался не задумываться. Он не возражал - расстаться с девственностью поскорее хотелось до тошноты. Казалось - сбрось ее, как ненужный балласт, и жить сразу станет проще. Ничего особенного он не ждал, конечно, но никто не предупреждал его, что это будет так отвратительно, а тошнить будет уже по совсем другой причине. Из самого процесса он помнит лишь то, как неприятно впивались приспущенные джинсы в кожу бедер; как отвратительно пахло латексом от резинки; как ныли синяки от чужих пальцев и поясница. А еще помнит боль, к которой он оказался совершенно не готов. Боль преследовала его гораздо дольше, чем удовлетворение от долгожданной потери невинности. Целую неделю он чувствовал себя погано, морщился при ходьбе и игнорировал все сообщения, которыми безымянный любовник засыпал его, как свадебным рисом. Где только контакты нашел, у общих друзей? В конце концов, он добавил номер в черный список и постарался все забыть. И, как оказалось, у него получилось. Вот только какой ценой? Вагон размеренно покачивается, и Ибо прижимается горячим лбом к прохладному стеклу. В поздний час в метро не так много народа, но даже если бы вокруг было полно людей, притирающихся плечами и спинами, он бы не мог чувствовать себя еще более одиноким. Ему нравится Сяо Чжань, очень. Все в нем нравится - привычка рано просыпаться, даже если они занимались сексом до поздней ночи; вечно раскиданные по кухонному столу наброски странных персонажей, которых Сяо Чжань рисует, разговаривая по телефону; и даже то, как он закусывает губы и морщится, когда кончает. Можно даже назвать это влюбленностью - Ибо пропал в тот самый момент, как увидел его улыбку. Они сидели в крохотной кофейне, прикидываясь, что давно знакомы, а не встретились два дня назад в приложении для знакомств; через витражное стекло солнечный свет падал на стол разноцветными треугольниками. Их встреча действительно была похожа на настоящее свидание - у Ибо таких не было никогда. Зато было множество - после. Но на том самом первом, Сяо Чжань без конца хихикал, заправляя волосы за ухо, пил черный кофе без сахара и был таким милым, что Ибо решил, что - вот оно. Но все не могло быть так просто. Ибо закрывает глаза. До его станции еще очень далеко. Мин Ли был единственным, кто за долгое время ему понравился. После перепиха в кладовке он еще долго не мог смотреть в сторону парней - тошнило, но с Мин Ли было легко и весело, как со старым другом. Если, конечно, при одном воспоминании о губах друзей должна появляться мучительная эрекция, с которой Ибо мужественно справлялся в одиночку. Они долго общались по сети, одними намеками, перекидывались фотками и глупыми сэлфи, пока в один прекрасный (или не очень) день тот не приехал в город Ибо и не утащил его гулять по пыльным улицам. Это было лето, август, несколько часов до его семнадцатого дня рождения, и Ван Ибо чувствовал себя совсем чуточку влюбленным, подставляя лицо сухому августовскому солнцу. А когда Мин Ли впервые поцеловал его в метро, в совершенно пустом вагоне, и погладил большим пальцем запястье, Ибо был готов к тому, что грудная клетка вот-вот лопнет от распирающих его чувств. И секс, в общем-то, тоже был не так уж и плох, кроме того, что Мин Ли сильно зажимал ему рот, чтобы он не кричал, до синих следов на подбородке, за которые было так стыдно перед мамой на утро. Она, кажется, даже поверила, что он ударился, упав со скейта, но все равно, смотрела строго и призывала быть осторожным. Мин Ли уехал через пару дней, коротко чмокнув на прощание. Синяки не сходили еще пару недель. Ибо рассматривал их тайком перед зеркалом в ванной, чувствуя, как под ребрами расплывается горечь. Не то, все не то. Мин Ли он больше не звонил. Двери открываются с тихим шипением, выпуская его на грязную платформу, и он едва ли замечает, как преодолевает весь путь до своего квартала, перебирая в пальцах связку ключей. Вспоминать всех не имеет смысла, имена давно размыло приливами новых знакомств, а все остальное погребено под грудой более удачного опыта. Но слова Сяо Чжаня не дают покоя: “быть ласковее”. Всю свою жизнь он думал, что между мужчинами все так и должно быть: грубо, чуть болезненно и без лишних сантиментов. Его это устраивало, партнеров тоже, и только Сяо Чжань единственный, кто остался недоволен. И теперь Ибо разрывает на две части: одна из них готова вызвать такси на последние деньги и рвануть на другой конец города; другая же твердит, что гордость была уязвлена и не стоит такое спускать с рук. Ибо не знает, в какую сторону его клонит больше, а от того и злится в три раза сильнее. Перед сном он проверяет телефон, до боли прикусывая губу. Чжань-гэ каждый вечер желает ему спокойной ночи, но сегодня лента уведомлений девственно пуста. И это выбивает из легких воздух. До самого рассвета Ибо ворочается на кровати без сна, проклиная себя, Сяо Чжаня и приложение, которое их столкнуло лицом к лицу. *** - Не думал, что ты вернешься так быстро, - устало говорит Сяо Чжань, когда натыкается на Ибо следующим вечером, выходя с работы. На нем темное пальто, строгое и официальное, очки в тонкой оправе, в руке - кожаная сумка для ноутбука, которая стоит дороже всего имущества Ибо. И вид у Сяо Чжаня чуть утомленный, какой может быть только у дорогого адвоката, чей день работы стоит больше, чем месячная аренда маленькой квартирки под самым чердаком, в которой живет Ибо. “Не адвокат, Ибо. Корпоративный юрист. Совсем разные отрасли, ты знаешь?” - хихикают воспоминания в голове голосом Сяо Чжаня, и в этом холодном недоступном мужчине перед собой он с трудом может отыскать знакомые черты, которые принадлежат не белому воротничку, чей офис располагается на тридцать-каком-то-там-этаже, а его любовнику. Ибо очень надеется, что тот факт, что кое-кто позорно сбежал прошлой ночью, не поставил точку в их отношениях. Сяо Чжань теплый и любящий, Ибо сам себе завидует и тайком думает, какими же были идиотами те, кто посмел от Сяо Чжаня отказаться. - Но я здесь, - он упрямо дергает плечом, смотрит на Сяо Чжаня снизу вверх. Ибо вернулся, хотя и сам толком не может объяснить - почему. Было ли причиной, что к Чжань-гэ его влекло как магнитом, вырубая все здравые мысли еще на подходе? Возможно. Ибо старается не думать, стоило ли вообще приходить. Вот такой Сяо Чжань - серьезный и сосредоточенный - пугает до дрожи. Как он поступит сейчас? Прогонит прочь или обнимет? Ибо чувствует в животе странный трепет, как будто его взвешивают на огромных весах, определяя судьбу. Глухо щелкает в ушах метроном, который отсчитывает секунды до решения. Сяо Чжань смотрит на него пристально сквозь линзы очков, размышляя о чем-то, а затем улыбается: - Тогда пойдем. Ледяная маска раскалывается, и Ибо украдкой выдыхает. Не прогонит. Они шагают к парковке, и Ибо замедляет шаг, чуть отставая. Сяо Чжань не стесняется его, конечно - нет, но ему самому неловко идти с ним плечом к плечу. Длиннополая куртка кислотных оттенков, купленная на распродаже, не слишком-то подходит элегантному темно-синему пальто Сяо Чжаня. Ибо заталкивает руки в карманы и сутулится, чтобы выглядеть как можно незаметнее. Если Сяо Чжань и замечает что-то, то предпочитает промолчать. Ибо ему за это безмерно благодарен. Тихо пищит сигнализация на темной парковке - Ибо несколько часов прождал у бизнес-центра, где работает Сяо Чжань, точно не зная, во сколько тот заканчивает, и солнце давно опустилось за горизонт. Но он не двигается, когда Чжань-гэ снимает блокировку с дверей. Мнется на одном месте, беспощадно кусая губы и чувствуя на языке сладковатый металлический привкус. - Садись, - Сяо Чжань смотрит на него удивленно, словно замечает, наконец, странную нервозность, скользящую в каждом жесте. Ибо дергает плечом, пробираясь на переднее сиденье. Движения неловкие, руки не слушаются, и он с большим трудом попадает ремнем безопасности в замок. Очень хочется открыть рот и вывалить с порога на Сяо Чжаня все, о чем передумал за бессонные часы этой ночью, но так боязно сказать хоть слово. А что он должен сказать? “Я не знаю”? “Я не умею”? “Научи меня”? Домой они едут в полной тишине, Сяо Чжань даже не рассказывает, как прошел его день. То ли ничего выдающегося, то ли до сих пор сердится. Ибо сжимает ладони между коленей, глядя на дорогу, но силуэты машин расплываются перед глазами. Чжань-гэ отличный водитель, ведет машину плавно и уверенно, и от этого Ибо чувствует себя жалким. Восхитительный, удивительный Чжань-гэ. Краткий экскурс по воспоминаниям показал, что никого лучше Сяо Чжаня он не встречал. И, скорее всего, не встретит никогда. Его типаж - безработные придурки, которые забывают про резинки, пропадают на несколько дней без единого звонка и вваливаются в его крохотную квартирку глубокой ночью, будучи пьяными в хлам. Что он вообще нашел в нем, Ван Ибо? В студенте-третьекурснике, на десять лет младше. Ибо совсем не разбирается в трудовом законодательстве, ценных бумагах и классической литературе, да и во всем остальном, что так нравится Сяо Чжаню. Хорошему красному вину урожая дремучего года предпочитает пиво, а в опере не был ни разу. А еще он ужасный любовник. Это все совершенно не подходит Сяо Чжаню, как ни крути. Ему нужен кто-то состоявшийся и зрелый, кто-то, кто сможет оценить его по достоинству. Кто-то, кто не будет убегать посреди ночи, услышав что-то, что ему покажется обидным. Ему нужен не Ибо. Он так глубоко увязает в болоте самоуничижительных мыслей, что вздрагивает всем телом, когда Сяо Чжань чуть поворачивает к нему голову, но не отводит взгляда от зеркал. Какой-то сумасшедший выбирает именно этот момент, чтобы вырваться вперед, подрезая их, но Чжань-гэ и бровью не ведет. Ибо коротко втягивает носом воздух, надеясь, что пялится не слишком откровенно. Красивые пальцы Сяо Чжаня, сжимающие руль со спокойной уверенностью, так и притягивают взгляд. Помимо воли он начинает заводиться. - Ибо, ты мне доверяешь? Ибо вздрагивает вновь от мягкого, ласкового голоса, который звучит оглушительно-громко в тишине салона. Это добавляет дров в едва-едва занимающийся пожар его возбуждения. Трудно представить себе что-то сексуальнее Сяо Чжаня, расслабленно ведущего машину - то, как напрягается его бедро, когда он плавно нажимает на педаль газа; то, как пальцы обхватывают рычаг переключения передач, напоминая совсем о другом. Но вопрос все равно странный, в горле встает комок, когда Ибо раз за разом прокручивает его в голове. - К чему ты клонишь, Чжань-гэ? - подозрительно прищуривается он, а в голове проносятся десятки сценариев, один другого страшнее. Что он задумал? На втором свидании они обсудили свои ограничения, и, конечно же, инициатива исходила не от Ибо. Его предыдущие партнеры вряд ли могли даже задуматься о том, чтобы завести подобный разговор. Но Чжань-гэ был сделан совсем из другого теста. Сяо Чжань улыбается, не отрывая глаз от дороги; мелькают на линзах очков оранжевые и желтые всполохи фонарных огней. - Простой вопрос - простой ответ, Ибо. Перестань искать второе дно, которого там нет. Ты мне доверяешь? Ибо молчит - долго, прежде чем выдохнуть еле слышно: - Да. Улыбка Сяо Чжаня становится шире: - Отлично. Ибо нервно дергает себя за шнурок капюшона, когда Сяо Чжань неожиданно-резко выворачивает руль одной рукой и кидает на него странный взгляд из-под ресниц. - Куда мы? - Ибо облизывает губы, не узнавая улиц за окном. Какова вероятность того, что Чжань-гэ отвезет его за город и оставит там? Такого в его списке табу не было. Сяо Чжань выкраивает секунду на светофоре, чтобы бросить краткий взгляд на часы. - Хотел свозить тебя поужинать. - Но? - Ибо ерзает на сиденье, цепляясь за ремень безопасности. Странные нотки в голосе Сяо Чжаня не внушают ему спокойствия, напротив, волоски по всему телу встают дыбом. То ли от предвкушения, то ли от страха. - Но передумал. Теперь есть план получше. Ибо украдкой выдыхает, отворачиваясь к окну, чтобы скрыть то, как вспыхивает румянцем его лицо. - Я доверяю тебе, Чжань-гэ, - говорит он хрипло, бездумно провожая глазами летящие мимо них дома и магазины, - но ты помнишь: никаких веревок. Наручников тоже нет в списке. Красивая бровь вздергивается вверх - Ибо видит это в отражении. И следом Сяо Чжань удивленно округляет глаза: - Что натолкнуло тебя на мысль, что я собираюсь тебя связать? Ибо смущенно молчит, глухо сглатывая. Он и сам не знает. За окном появляются знакомые ресторанчики и магазины, Сяо Чжань везет его к себе. Обыкновенная ситуация, такое бывало уже не раз, когда он подхватывал Ибо в центре и вез на ужин с горячим продолжением. Вез его на свидание - думает Ибо, прижимая ладонь к животу, где начинают порхать предательские бабочки. Но сегодня они совсем с ума сошли, устраивают в груди настоящее торнадо, особенно когда Сяо Чжань смотрит на него искоса и улыбается себе под нос. Подземная парковка жилого комплекса, где живет Чжань-гэ, почти пуста, что странно для столь позднего часа, и Ибо с недоумением наблюдает, как они проезжают мимо привычного места. Сяо Чжань паркуется в самой дальней секции, где сумрачно от перегоревшей лампы и очень тихо. Глушит мотор, вытаскивая ключи из замка, и прикусывает губу. - Что? - спрашивает Ибо, не зная, куда девать руки. Он терпеть не может, когда нельзя точно предсказать следующий шаг, свой или чужой. Сяо Чжань приподнимает брови, открывая дверь. Ибо без лишних вопросов следует за ним. Но вместо того, чтобы запереть машину и направиться к лифту, Чжань-гэ расстегивает пальто, стягивая его с плеч, и небрежно бросает на переднее сиденье. Смотрит пристально, пригвождая к месту одним только взглядом. - Чжань-гэ, секс в публичном месте не моя фишка, - слабым голосом произносит Ибо, не в силах отвести взгляд от того, как Сяо Чжань расстегивает пуговицы на пиджаке и ослабляет галстук. В ответ он удивленно приподнимает брови, отчего ноги у Ибо становятся ватными и непослушными. - Даже спрашивать не буду. Садись, Ибо, давай, - он открывает дверь и проскальзывает на заднее сиденье. Ибо прикрывает глаза, отсчитывая про себя до пяти туда-обратно, и только после того, как пульс перестает скакать, присоединяется к Чжань-гэ. Он все еще ничего не понимает. - Почему мы здесь? - спрашивает тихо, пытаясь привыкнуть к мягкой темноте, которая скрадывает звуки и силуэты. К ноге на мгновение прижимается чужая, но почти сразу же ускользает, оставляя после себя фантомное ощущение тепла. И голос Сяо Чжаня во мгле звучит острее, гладит по нервам гусиным пером: - Хотел вытащить тебя из устричной раковины, но не думал, что ты вернешься так скоро. Пришлось импровизировать. Ибо давится вздохом, когда Чжань-гэ плавно перетекает к нему на колени. Горячее тело вдавливает Ибо в кожаное сиденье, чужие бедра плотно сжимают его собственные. Пальцы цепляются за язычок молнии на куртке Ибо, тянут вниз, разводя ткань в стороны, чтобы прижаться грудью к груди. Теперь становится понятно, зачем он снял пальто и расстегнул пиджак - через тонкую рубашку его кожа пульсирует жаром, от которого у Ибо кружится голова. - Чжань-гэ… - шепчет он в замешательстве, но на губы ложатся прохладные пальцы, вынуждая помолчать. Сяо Чжань обхватывает ладонями его лицо и наверняка чувствует, как оно полыхает от непроизвольного возбуждения и неловкости. Обычно он делает первый шаг, но иногда правила игры должны меняться. - Тихо, - выдыхают ему на ухо, и Ибо дрожит, неуверенно опуская ладони на тонкую талию. - Умница, вот там руки и держи. Вся эта ситуация больше напоминает грязную фантазию, после которой просыпаешься на смятых простынях, с ноющим стояком. О чем-то таком - красивый мужчина на его коленях, прижимающийся горячими губами к его виску - он мечтал лет в четырнадцать, когда собственные вкусы перестали казаться ему странными и противоестественными. До того все желания были смутными и неоформившимися, как акварельная капля в стакане воды. Сяо Чжань поднимает голову, все еще обнимая его лицо ладонями. Гладит кончиками пальцев скулы, прижимает короткие прядки на висках. - Ибо, - хрипло шепчет он, чуть отстраняясь, чтобы заглянуть в глаза, - я не собираюсь устраивать сеансы анализа, чтобы выяснить, в чем причина, я не твой психотерапевт. Но если у нас есть какие-то проблемы, нам стоит решить их. Вместе. Ты согласен? Ибо кивает, одурманенный звуком его голоса. Скажи Сяо Чжань сейчас, что им надо выйти из машины и ограбить ближайший ювелирный салон, то он без единого сомнения подчинится. - Замечательно. Ты сказал, что доверяешь мне, помнишь? Он кивает вновь, проводя языком по пересохшим губам. Дыхание Сяо Чжаня опаляет нежную кожу, Ибо ерзает, пытаясь скрыть, что узкие джинсы уже стали еще теснее. - Тогда начнем с основ. Открой рот. Он судорожно выдыхает, размыкая губы. Сяо Чжань довольно улыбается в темноте, это угадывается по одному только колебанию воздуха. Он ждет, что Чжань-гэ его поцелует и готов немедленно ответить на этот зов, но тот медлит, скользя губами по лицу, задевая ими трепещущие ресницы. - Обычно ты целуешь меня так, словно пытаешься сожрать. Мне нравится твой напор и твоя жадность, но можно делать это иначе. Хочешь попробовать? Да, да, тысячу раз да! Ибо вздрагивает, ощущая, как от вкрадчивого голоса Сяо Чжаня в груди растет обжигающий ком из чистого огня. И все его тело плавится как мороженое, оставленное на солнцепеке. Ибо закрывает глаза. Губы у Чжань-гэ горячие и влажные, и от мимолетного прикосновения волоски на шее встают дыбом. Ибо помнит, как целовал Сяо Чжаня раньше, придерживая за затылок, не давая ни единой возможности отстраниться или глотнуть воздуха. Словно, и правда, пытался сожрать. Ему и сейчас хочется вылизать его рот изнутри, прикусить губу, чтобы дождаться тихого вздоха или стона, но он отдает всю власть над собой в чужие руки. - Умница, - выдыхает Сяо Чжань ему в рот довольно, и от короткой похвалы все кости в теле превращаются в желе. Они, наконец, целуются, и это напоминает танец. Не напористый локинг или крамп, от которого Ибо в восторге, а скорее - чувственное танго, и дыхание перехватывает, спирает в горле. Сяо Чжань был прав - можно иначе, и в доказательство он дразнит Ибо короткими прикосновениями губ к губам, ласкает языком его язык, нежно и неторопливо, как будто все его мысли сосредоточены только на том, чтобы довести Ибо до исступления одними поцелуями. Возбуждение не вспыхивает как бенгальский огонь, а медленно разгорается как лесной пожар, и это совершенно новые ощущения, равных по силе Ибо еще не испытывал никогда. Он, задыхаясь, скользит ладонями по бедрам Сяо Чжаня, чувствует, как напрягаются мышцы, когда тот приподнимается на его коленях. И все так же терзает его рот, придерживая за подбородок. Направляет, если Ибо сбивается с нужного темпа, поощряя, когда ему удается провернуть одну из тех фишек, которыми Сяо Чжань сводит с ума его самого. Но стоит рукам опуститься на упругую задницу, обтянутую строгими штанами так, что изгиб поясницы становится еще слаще, Сяо Чжань тут же отстраняется. - Верни, где были. Голос звучит хрипло, то ли от желания, всю силу которого Ибо чувствует своим животом, куда упирается вставший член Сяо Чжаня, то ли недовольства. - Я серьезно, Ибо. Убери руки. Но сделать это просто невозможно! Если бы ему позволили выбрать один-единственный предмет, к которому его руки могли бы прикасаться до конца его жизни, Ибо точно выбрал бы задницу Сяо Чжаня. Он даже боится спрашивать, сколько времени Сяо Чжань провел в спортзале, приседая в сплите, чтобы такое сокровище заиметь. Наверняка, эти усилия исчисляются годами. - Сегодня я могу предложить тебе только поцелуи. Будь хорошим мальчиком, убери руки. Не в силах сдержать гортанного стона, Ибо возвращает руки на талию, сжимая ее до судорог в пальцах. Как давно они сидят вот так? Как давно кружится его голова, в которой взрываются салюты от каждого поцелуя? Сяо Чжань отличный учитель, Ибо уже и не помнит, какими поцелуи были раньше. В трех метрах от них в любой момент могут пройти люди, и от одной мысли об этом в животе все сжимается и ноет. - Чжань-гэ, если ты ко мне не прикоснешься, я взорвусь, - сдавленным шепотом признается он, ощущая, как вся до капли кровь в его теле прилила к паху. Член трется через белье о грубую ткань джинсов, и Сяо Чжань, медленно покачивающийся на его коленях, не добавляет спокойствия. Он притирается так близко, что Ибо сквозь футболку чувствует биение крови в его члене, таком же твердом и изнывающем, как и его собственный. - Пожалуйста, - Ибо издает жалкий звук, похожий на тихое всхлипывание. Ему кажется, что если Сяо Чжань продолжит его целовать так же сладко и неторопливо, он точно кончит, не прикасаясь к себе и пальцем. И когда Чжань-гэ кладет свои ладони сзади на шею, чуть сжимая загривок, кожа загорается, словно вот-вот осыплется пеплом, обнажая нежную плоть и натянутые нервы. Чжань-гэ смотрит на него пристально, как будто оценивает, сколько терпения осталось. Ибо только сейчас замечает, что на нем нет очков - когда успел снять? - Наверное, стоит закрепить, - задумчиво произносит Сяо Чжань, усмехаясь уголком губ, и эта усмешка вспарывает грудную клетку изнутри. Ибо не возражает и послушно убирает руки, когда Чжань-гэ соскальзывает с его коленей, усаживаясь рядом. Опирается локтями на бедро Ибо, и тот послушно разводит ноги шире, нетерпеливо приподнимаясь на сиденье. Сяо Чжань давит ладонью на его живот, мимолетно задевая натянувшуюся в паху джинсовую ткань: - Сиди спокойно. Ибо начинает скулить, а затем прикусывает ладонь, чтобы легкая боль отвлекла от ощущения, что он вот-вот вспыхнет и оплавится. Будь они в квартире Чжань-гэ, он бы давно уже подхватил его под бедра, прижимая к стене. Сяо Чжань выше, но Ибо отлично справляется с тем, чтобы брать его на весу, пусть даже тот потом жалуется на ссадины на спине. Во время самого процесса все жалобы заглушаются вскриками, когда он позволяет Чжань-гэ сжимать ноги на его талии, глубже насаживаясь на член. - Пожалуйста, - он запрокидывает голову, не в силах сдерживаться, когда Сяо Чжань мучительно-медленно расстегивает джинсы и оттягивает резинку белья. - Такой горячий, - голос Сяо Чжаня больше похож на кошачье мурлыканье, когда он наклоняется вперед и обдает член Ибо дыханием. - Хочешь кончить? Ибо и подумать не мог, что сможет кончить от одного только прикосновения языка. Он выгибается в сладкой-сладкой судороге, ноги трясутся, но Сяо Чжань лишь тихо смеется, собирая губами соленые капли, стекающие по стволу. Урчит довольно, вбирая член в рот почти полностью, выдаивая насухо. - Испачкаешь свой красивый костюм, - слабо стонет Ибо, тяжело сглатывая. В горле пересохло, каждая мышца в теле ноет, и поясницу простреливает вспышками тока при касании губ к чувствительной после оргазма головке. - Не надо, Чжань-гэ. Сяо Чжань выпрямляется на сиденье. Он улыбается, словно ему вручили долгожданный подарок. Рядом с ним Ибо чувствует себя бескостной, отвратительной бесформенной массой, но когда Чжань-гэ прижимается губами к его виску, в груди взрывается бомба, оставляющая после себя только умиротворение. - Это последнее, о чем тебе следует сейчас думать, - шепчет Сяо Чжань, обводя пальцем его припухшие после долгих поцелуев губы. И улыбается. - Останешься сегодня? - спрашивает он чуть позже, пока расхристанный, выжатый как лимон Ибо приходит в себя, утыкаясь лбом в изгиб его шеи. Вот так близко - очень хорошо. Можно вдыхать запах его кожи и в полной мере насладиться тем, как Сяо Чжань ласково перебирает в пальцах волосы на затылке. Конечно, он останется. И даже, возможно, наберется смелости поговорить, если Чжань-гэ захочет слушать. Если. Но бессонная ночь дает о себе знать внезапно и безжалостно. Ибо едва не вырубается в лифте, еле волочит ноги, пока они идут по длинному коридору, сплошь зеркала и металл. Идут за руку, и от этого в животе что-то трепещет, вновь. Сяо Чжань первый, кто взял Ибо за руку в месте, где их могут случайно увидеть посторонние. Он опускает голову ниже, бездумно считая про себя количество белых и черных плиток под ногами. Ему невероятно повезло, понимает Ибо слишком отчетливо, когда сидит под душем, а Чжань-гэ - на полу у душевой кабины, развлекая разговорами и не давая заснуть. Рукава его рубашки закатаны, руки в мыльных разводах от шампуня. Ибо пытается затолкать поглубже мысли, что он не достоин всего этого - понимающего, внимательного любовника, который будет вытирать мокрую голову пушистым полотенцем, игнорировать его побеги посреди ночи из постели, относиться к нему как к равному, даже если между ними зияющая пропасть. - Ты слишком много думаешь, - говорит внезапно Сяо Чжань, приподнимая голову Ибо за подбородок. С челки капает вода, а от усталости красивое лицо Чжань-гэ расплывается перед глазами. - Не надо. Практически все можно решить, но для этого хотя бы иногда нужно разговаривать. Улыбка у Сяо Чжаня теплая, чуть лукавая, и вместо ответа Ибо тянется за поцелуем. На сегодня этого достаточно.