Двое в доме, не считая Спрингера

Ривай дёрнул вперёд кий. Биток ударился о борт бильярдного стола и задел два рядом стоящих цветных шара. Соприкоснувшись друг с другом, оба шара со звонким щелчком упали в лузу. — Ты неплохо держалась для новичка, — капрал отстранился от азиатки, с трудом скрывая победный оскал. — Молодец. — Это был мой удар, зачем вы влезли? — Микаса даже не старалась сдерживать накрывающую её злость. Бросив кий на бильярдный стол, она гневно сжала кулаки. — У тебя, видно, снова температура шкалит? Поумерь свой пыл и вспомни, с кем ты разговариваешь. — Какой грязный трюк. Сложно поверить, что вы опустились так низко. Вы... ты просто боялся проиграть мне. Последняя фраза Микасы привела капрала в бешенство, ведь в словах девушки была доля правды. Ривай с силой отодвинул ногой бильярдный стол, и, грубо схватив азиатку за плечи, пихнул её к холодной стене. — Закрой рот! Как ты смеешь мне «тыкать», отродье? — голос Леви сорвался на рычащий крик. Ладонь брюнета крепко сжимала шею девушки. Азиатка испуганно смотрела в лихорадочно горящие глаза Ривая. — Отпустите, мне тяжело дышать... — Я могу сделать с тобой всё, что угодно. И мне за это даже ничего не будет, —испытывая Микасу, мужчина вывел на эмоции только самого себя. — Бояться здесь будешь только ты. — Извините... — воспользовавшись тем, что хватка капрала ослабла, девушка отстранилась от брюнета. — Думай, прежде чем нести всякую ересь, — отвернувшись, Леви подошёл обратно к бильярдному столу. — В спальню. Быстро. — У меня нет ключа от комнаты. — В своей комнате спать ты не будешь. По крайней мере сегодня. Нет никакой уверенности в том, что твоя горячка окончательно прошла. — Вам ли не всё равно? — азиатка легонько прикоснулась к своей шее, на которой всё ещё оставались красные следы от пальцев мужчины. В её вопросе чувствовалась даже не столько обида, сколько недоверие. Ривай явно перегнул палку. — Иди, я буду позже. Нужно убрать здесь это безобразие. *** Микаса неспешно вернулась обратно в спальню. Находясь во власти противоречивых ощущений, девушка никак не могла сосредоточиться на какой-нибудь одной конкретной мысли. Ей не хотелось ни лежать, ни сидеть, поэтому азиатка просто неподвижно стояла на середине комнаты, уставившись в пол. Её пальцы беспокойно теребили пуговицы на розовой рубашке. «Это чувство… почему именно в тот момент…» — брюнетка вспоминала, как за считанные минуты до своего фиаско капрал требовательно сжимал её бёдра. В этом действии была лишь часть уловки для обманного манёвра. Не мог человек, желающий только победы и ничего более, проявлять подобную чувственность в прикосновениях. Однако парадокс заключался даже не столько в поведении Ривая, сколько в реакции самой Микасы: ей не хотелось отталкивать мужчину, и если бы не лёгкий испуг во время внезапного конфликта, то она бы обязательно… Впрочем, выстраивать любые теоретические предположения было уже совершенно бесполезно. Момент упущен, причём не только для девушки. Услышав приглушённые шаги за спиной, брюнетка поспешила разогнать путаные мысли. — Ты ещё не в постели? — капрал неспешно вошёл в помещение, закрыв за собой дверь на ключ. Микаса повернулась в пол-оборота и уже собиралась что-то ответить начальнику, как вдруг пуговка на её сорочке оторвалась и слетела вниз. Опустившись на коленки, девушка подушечками пальцев нащупала прозрачную пуговицу, что по воле случая оказалась прямо под кроватью. Резко приподнявшись, азиатка чуть ли не лбом упёрлась прямо в пах брюнету. От неожиданности Микаса застыла на месте. Ривай снисходительно смотрел на неё сверху вниз, а после непродолжительного немого бездействия положил ладонь на макушку девушке, небрежно поглаживая её. На лице мужчины не дрожал ни один мускул, и только рваное дыхание выдавало его грязные намерения. Прервав внезапный порыв «нежности», брюнет слегка сжал тёмные как смоль волосы азиатки, а кончиками пальцев другой руки медленно провёл по щеке подчинённой, плавно переходя на полураскрытые губы. — Вот тебе моё желание, — закончив фразу, Леви осторожно просунул большой палец девушке в рот, слегка надавливая на язык. Микаса широко раскрыла глаза, будто не понимания, чего конкретно хочет от неё Ривай. — Скажи, я буду твоим первым мужчиной? Категоричное «буду» резало азиатке слух, ситуация явно складывалась не в её пользу. Девушка повернула голову чуть в сторону, чтобы палец капрала, наконец, перестал орудовать у неё во рту. Столь бесцеремонный вопрос остался проигнорированным. — Всё ясно, — губы Леви тронула едва заметная тень улыбки. Иногда отсутствие ответа — это тоже своеобразный ответ, и брюнет, очевидно, понял, к чему было это молчание. — Поднимись. Микаса встала в полный рост. Из-за волнения все её движения словно замедлились в несколько раз. — Наверх руки, — Леви аккуратно снял рубашку с девушки. Несмотря на то, что брюнет уже видел азиатку обнажённой (ведь кто, если не он, переодевал Микасу, пока та находилась в отключке), только от одного вида её нагого тела мужчину окутывало едва сдерживаемое возбуждение. Толкнув девушку на кровать и тут же оказавшись сверху, Ривай поспешил расправиться и со своей одеждой. Тёмная кофта, брюки и нижнее бельё за пару движений оказались на полу. Бледные щёки Микасы загорелись румянцем при виде накаченного тела брюнета. На его рельефной груди и ярко выраженных кубиках пресса мелькали крупные капли пота, на широких плечах виднелись несколько небольших светлых шрамов, а на сильных руках проглядывали светло-синие вены, так похожие на застывшие всполохи молнии. — Расслабься, — чуть отстранившись от азиатки, Леви провёл языком по внутренней стороне её бедра. Машинально брюнетка чуть расставила ноги. — Тебе не будет больно. — Не надо... — разум и тело девушки совершенно точно были не в ладах друг с другом. Головой Микаса понимала, что всё происходящее больше походит на изнасилование, а не на невинное проигранное желание, но почему тогда по коже проносилась до безумия приятная дрожь от нежных касаний мужчины?.. — Пытаешься сопротивляться, а сама уже вся мокрая, — указательный и средний пальцы Ривая были слегка влажными из-за естественной смазки. — Против природы не пойдёшь, Аккерман. Тянуть дальше не имело никакого смысла. Положив руки чуть ниже груди Микасы, Леви аккуратно вошёл, стараясь причинить девушке как можно меньше дискомфорта. Азиатка почувствовала, как от избытка адреналина горячая плоть мужчины пульсирует внутри. Руки брюнетки сами собой сомкнулись вокруг шеи капрала, а длинные ноги совершенно бесстыдно обхватили его спину. — Потерпи, сейчас будет полегче, — заметив, что Микаса еле-еле сдерживает болезненные всхлипы, мужчина двигался как можно медленнее, чтобы девушка привыкла к новым ощущениям, а потом начал осторожно углублять толчки. Брюнет оказался прав. Боль внизу живота постепенно притуплялась, уступая сильному желанию. В порыве нарастающего чувства азиатка царапала своими короткими коготками плечи брюнета. Более не сдерживая себя, Ривай сильно увеличил темп проникновения. Сладкие стоны девушки, раздававшиеся на всю комнату (если не на весь дом), заставляли мужчину вспыхивать буквально от каждого томного звука. Обычных поцелуев было катастрофически недостаточно, входя уже на всю длину члена, брюнет оставлял на шее и груди азиатки багровые засосы в знак абсолютного контроля над хрупким телом своей подчинённой. Ещё несколько ритмичных глубоких толчков, и, обильно кончив, мужчина дошёл до пика своего удовольствия. Тяжело дыша, Леви плюхнулся на постель и устало прикрыл глаза. Месяцами копившееся в мышцах напряжение, наконец, сошло на нет, но подобное чувство вряд ли можно назвать облегчением. Это было намного больше, чем обыкновенная разрядка после длительного отсутствия секса, это была настоящая эйфория. Ощутив на своей груди мягкие ладони Микасы, брюнет посмотрел на девушку, мирно сопящую у него под боком. Бог его знает, спала ли она сейчас, находилась ли в полудрёме или бодрствовала. Абсолютно не важно. Не хотелось задавать никаких лишних вопросов, не хотелось переживать за возможные последствия, не хотелось отстраняться и куда-то убегать, обманывая самого себя. Ничто сейчас не имело смысла кроме этого момента. Такого прекрасного и такого порочного одновременно. *** — И чем в итоге всё закончилось? Капитан Смит стоял около высокого шкафа, внимательно просматривая августовский рапорт. За окном старого замка был всё тот же неизменный пейзаж, с поправкой лишь на наступившую осень и неприятный моросящий дождь. — Там же в конце написано, дочитай, — с недовольным видом Леви поставил фарфоровую чашку на письменный стол. — В отчётах Спрингера едва ли можно разобраться. В этом есть часть твоей вины, поэтому, будь добр, расскажи мне сам. — Не я учил его оформлять эту ерунду, а Ханджи, — фыркнул мужчина, закинув ногу на ногу. — Крупье похоронили на задворках, дельца признали невменяемым, а всё его состояние передали сыну и бывшей жене. — «Эффектно» выкрутился, ничего не скажешь… Ты встречался с этими наследниками поневоле? — Жену не нашли, зато сын согласился продолжить финансирование вылазок за стену. Как оказалось, в прошлом он хотел податься в солдаты, но сердобольная мать его не пустила. Видимо, он так гештальт закрывает. — Интересно, — Эрвин взглянул в окно, на секунду задумавшись о чём-то своём. — Кстати, насчёт Аккерман… Услышав фамилию девушки, Леви поперхнулся. — А что с ней? — Это мне нужно с тебя спросить. Её огромные синяки только слепой, пожалуй, не заметит, — Смит лукаво улыбнулся. — Я догадывался, что ты садист, но что бы настолько. — Сам оставил её вместе со мной. — Так говоришь, будто ты был против. Никак не реагируя на колкость в свою сторону, Леви уставился на дно пустой чашки. Приятные воспоминания трёх прошедших недель всё ещё бродили в его сознании. — Не думал, что скажу когда-нибудь подобное в твой адрес, но в следующий раз постарайся вести себя посдержаннее. — При таком раскладе будет ли вообще этот «следующий раз»? — последние два слова Ривай как-то особенно выделил голосом. Многозначительно посмотрев в глаза капралу, блондин ухмыльнулся. — Я тебе обещаю.