Demon bonds

Закатные лучи мягко освещали особняк. На заднем дворе, в тени, стояли два силуэта. Первый — молодой юноша с сизыми волосами. Его левый глаз был синим, словно морские глубины, а правый скрывала черная повязка, резко контрастирующая с белоснежной кожей. Он скорбно смотрел на надгробные плиты перед ним. За юношей стоял высокий, молодой мужчина с черными волосами и алыми глазами. Оба были одеты в черное, только у юноши на шее висела маленькая хрустальная звезда. — Я не помню, как оказался на каньоне, — прервал тишину юноша. — Я очнулся только когда увидел Кинопленку жизни Мефистофеля, хоть и не мог вернуть контроль над телом. Я недооценил его. — В этом нет вашей вины, господин. — Я знал, что он как-то связан с тем, что осколок оказался именно во мне. Мне надо было всего лишь связать его с Гробовщиком и все паззлы бы вмиг собрались. — Господин, позвольте задать вопрос, — начал мужчина. — Почему вы отпустили Гробовщика, когда он признался вам, что именно он поместил в вас осколок? — Он пытался спасти мне жизнь, просто оказался не в то время и не с тем человеком. Люцифер был прав, когда сказал мне, что я жив только благодаря ему. Когда Мефистофель узнал, что от души уцелел один осколок, он захотел заполучить его. Для этого ему нужен был жнец, который украл бы из Департамента этот осколок для него. Он нашел Гробовщика и через него узнал про мою семью и меня. Тогда у него и созрел новый план. Мефистофель поджёг особняк, убил родителей и повредил мою душу. Гробовщик тесно ладил с моим отцом и как только узнал о трагедии, мигом прибежал на помощь, но родители были уже мертвы. Остался только я — плачущий среди всего этого хаоса ребенок. С поврежденной душой человек жить не может, и Гробовщик искал способ восстановить ее. Тут и появился Мефистофель с прекрасным предложением украсть один осколок, практически идентичный с моей душой, и поместить в меня, чтобы спасти. Гробовщик не знал, кому принадлежал осколок. В любом случае, он действительно спас меня тогда. Несколько минут собеседники стояли в тишине, пока юноша не прервал ее: — Себастьян, у меня тоже есть вопрос. По условиям контракта, ты служишь мне, пока я не отомщу за свою семью. Мефистофель был тем, кто убил ее и, когда Люцифер превратил его в горстку пепла, условие контракта было выполнено. Моя душа принадлежала тебе, и ты мог ее съесть, — юноша стянул повязку и повернулся к демону, — но ты не только вернул меня “к жизни”, но и возобновил контракт. Почему? Правый глаз Сиэля был алым и сияла на нем метка печати. — У меня никогда не было слабостей, мой господин. Их не было, пока я не встретил вас. Сперва это была обычная привязанность, но я не предавал этому большого значения. Все изменилось, когда я узнал про осколок. Самым легким способом уничтожить Люцифера было убить вас, но я даже не мог думать об этом. Тогда я понял, что даже если вы выполните контракт, я не хочу есть вашу душу, — Себастьян опустился на одно колено, склонив голову. — Я не привязан к вам, господин. Я стал зависим от вас. Из-за своей зависимости я поступил эгоистично, превратив вас в демона, и возобновил контракт. Я приму любое ваше решение, даже если вы решите прогнать или убить меня. Сиэль молча выслушал слова Себастьяна. Юноша в последний раз посмотрел на могилы своих родителей, а затем на свою. — Я теперь не граф, а ты не дворецкий. Моя человеческая жизнь была полна страданий, и я рад, что она закончилась, — Сиэль вновь взглянул на демона. — Для нового контракта ведь нужны новые условия? Тогда в наказание за то, что ты поступил как тебе вздумается, ты должен: во-первых, беспрекословно выполнять все мои приказы, во-вторых, никогда мне не лгать, в-третьих, защищать меня ценной своей жизни. А в-четвертых, провести со мной вечность... которую ты мне подарил. — Господин... вы покраснели, — улыбнувшись, сказал демон. — Заткнись! — отвел взгляд юноша. — Ты согласен на условия? — Я всецело ваш, мой господин. Демоны покинули кладбище семьи Фантомхайв. Отвернувшись от солнца, они направились в сторону ночи. В спину им смотрели только закатные лучи и пылающее в огне прошлое. Сиэль давно потерял свой рай, но с этой потерей он обрел вечность. Вечность, чтобы познать счастье.