Поплачь, станет легче

      На небе начал заливаться краской горизонт, он приобретал слегка розовый оттенок, воздух становился легче, а звуки ночи затихали. Мир замер в ожидании солнца. Утреннюю тишину разрывал лишь мотор машины с кузовом, которая двигалась по трассе. За рулем была Бетти. Она ехала с обычной скоростью. Всё позади. Они выиграли, они запугали упырей, они показали им силу и единство. С момента того, как они выехали из леса (все наотрез отказались от больницы) никто не проронил ни слова. Молчание в машине было угнетающим. Купер остановилась у Тислхауса. — Шерил, встретимся завтра? — кинула она вслед своей кузине. — Хорошо, в обед жду, спасибо, что подвезла — Блоссом вела под руку свою покалеченную девушку. Тони запретила вести ее в больницу, она объясняла это тем, что там вызовут полицию. А этого ей хотелось меньше всего. Она убеждала всех, что ребра просто болят от ушибов, но не от переломов. Уж она то знала ту самую боль, уже ломала. Они медленно поднимались на второй этаж дома. Тишина между ними была гнетущая. Никто не решался начинать разговор. Точнее не так. Не решалась розововолосая. Рыжеволосая просто сдерживалась, она понимала, что если откроет сейчас рот, то утопит девушку в своем гневе.       Когда на втором этаже, уже в ванной комнате, она помогала снять бывшей заложнице одежду, ее глаза округлились от страха, а с губ невольно слетело «о мой бог». Картина была ужасная. При свете ламп можно было отчетливо видеть все то, что вытворяли упыри с ней. Они не планировали ее убивать, они просто выбивали информацию известными им способами. Запястья были красные с синим оттенком, кровавые корочки покрывали места, где канат слишком сильно впивался в нежную кожу, до сих пор был четко виден рисунок; на левой щеке красовался ярко-красный синяк, который припух; губа вспухла и в левом уголке запеклась кровь; в области ребер, прямо под грудью были видны следы от побоев, на предплечьях следы от рук. Ее глаза беспокойно бегали по смуглому телу, в то время, как Тони виновато опустила глаза и прошептала « Шерил». — Замолчи, — ее грубо оборвали и помогли залезть в ванну.       После водных процедур и обработки всех ран, Блоссом поставила аптечку на место. Она резко развернулась лицом к кровати, где сидела ее девушка. Она откашлялась и нервно сжала руки в кулаки. — Тони, ответь мне всего на два вопроса. Два простых вопроса. Первый — какого черта сейчас происходило в лесу, что ты стала заложницей. И второй — какого лешего в твоем белье пистолет? — после второго вопроса челюсть розововолосой отпала. Она явно не ожидала такого поворота событий. Да, она собиралась рассказать про истинные проблемы между бандами, но вот пистолет…это было не вовремя. Топаз поджала губы, а руками стала нервно перебирать простынь. Она осознавала, что врать больше нет смысла, пора рассказать всё. Она тяжело вздохнула и подняла глаза, встретившись со взглядом своей девушки. Под ним было тяжело, в ее карих глазах переливался гнев, жалость, страх и один большой вопрос. Она ждала, ждала ответов и оправданий (хотя ничего уже не могло оправдать эту змейку). — Шер, сядь. — О, дорогая, каких еще шокирующих деталей я не знаю, что я должна сесть? Не переживай, не упаду, — она демонстративно скрестила руки на груди и выставила ногу вперед. — Как знаешь, — Тони села ровно, отрывая спину от мягкой подушки, — я правда не знала, что будет такая засада. Да, упыри и змеи сейчас снова стали на тропу войны. Они нас шантажировали, но мы умело выкручивались. У нас был план, мы собирались сдать их в руки полиции, накрыв их наркобизнес. Но всё пошло не так. В Змее мы как раз обсуждали все это, доносили материал, который удалось собрать. Упыри об этом не знают. Я уже выходила, чтобы ехать домой, как почувствовала дикую боль в затылке. Они вырубили меня. Ну, а очнулась я уже у них возле костра. Дальше ты знаешь, что было. А… — она запнулась, подбирая слова, — то, что ты нашла в моем ящике…это для самообороны. Я правда очень боялась. Я боялась за тебя. Я попросила Свита достать мне пистолет, чтобы в случае чего я могла нас защитить. — Топаз, ты серьезно? То есть, когда я спрашивала всё ли у вас хорошо, и ты отвечала, что всё в порядке, когда рассказывала, что вы просто хотите внести изменения в ваш устав, расширить банду, ты врала мне? Ты в самом деле скрывала от меня, что у тебя настолько большие проблемы, что аж купила пистолет? — ее голос срывался на крик, а к глазам уже подступили слезы. Она не хотела снова плакать, только не сейчас, не перед Тони. Родные руки уже обвили ее за талию, притягивая к себе. Она тщетно пыталась ее оттолкнуть. — Шер, мне правда жаль, что всё так случилось. Всё пошло не по плану. Я просто не хотела заставлять тебя беспокоиться. Всё правда было под контролем. — Хреновый контроль, — но к губам был приложен палец, заставляя их сомкнуться. — Шерил, давай ляжем спать, мы обе на нервах и очень устали. Это был без сомнения тяжелый день. Давай поспим. Утро вечера мудренее. Утром мы поговорим и всё решим.       Первая ночь, когда они засыпали не в объятиях друг друга, а отвернутые к противоположным сторонам. Было неуютно, холодно и тревожно. За окном небо стало уже серым, спускались утренние сумерки, иногда был слышен гул мотора, лай собак или отдаленные возгласы. У обеих девушек был тяжелый сон. Обе хотели верить, что придет утро, и станет легче, что решатся проблемы.       Но легче не стало. Громкий грохот заставил Шерил открыть глаза и подскочить на своей половине кровати. Взгляд упал на противоположную сторону. Пусто. В комнате тоже пусто. На часах 12.36, но при этом за окном также серо, видно, будет дождь. Дверь в ванную приоткрыта, оттуда падает тонкая полоса света. Блоссом слезла с кровати и босыми ногами прошлась по холодному паркету. Это ее оживило. Она открыла дверь полностью. Тони была там и как раз ставила на место банку с кремом. — Доброе утро, Шерил. Извини, если разбудила. Мой рост… — она не договорила, шутки про рост сейчас точно были бы неуместны. — Доброе, — ответ был настолько сухой, что Топаз сразу осознала: утро не мудренее. — Шер, я вчера могла не сказать этого, потому что была в сильном потрясении. Но я очень благодарна тебе, что ты спасла меня. Правда, спасибо, — они вышли, на этих словах Блоссом резко повернулась, в глазах метнулся огонь. — Не нужны мне твои благодарности, Тони. Надо было изначально говорить правду. — Шерил, я же извинилась, правда. Мне очень жаль, прости. Я просто хотела как лучше, хотела, чтобы всё было нормально. — Нет, Тони. Ты просто не доверяешь мне и всё. Давай скажи это вслух. — Если я не рассказывала истинную сторону вещей — это еще не говорит о недоверии. Я хотела, чтобы ты была спокойна. Я знала, как ты будешь тревожиться. — И поэтому вчера мне позвонил Джаг, поэтому я вчера с луком и стрелами забирала тебя из заложников, а Бетти с подмогой сражались со всеми, — ее голос перешел на крик (это было нехорошим знаком). — Я и Бетти благодарна, и опять же тебе, что ты ей написала. Вы нас спасли. Но. — Никаких но! Вы были в опасности! О таком надо говорить! Я могла потерять тебя вчера! Ты можешь это понять? Можешь или нет? Я бы не пережила, если бы потеряла еще тебя. Как же тебе непонятно, что я просто очень люблю тебя, что я хочу защитить тебя от всех бед? — Шерил, всё обошлось… — она не успевала закончить свою мысль, потому что крик рыжеволосой становился громче. — Потому и обошлось, что вмешались мы с кузиной! А если бы мы так и не узнали! Если бы Джагхеду не хватило мозгов приехать ко мне? Чтобы могло произойти? Может, может… — она запнулась, боясь произнести это вслух, — да неважно, что может, но это было бы ужасно!!! Просто скажи мне! Один раз! Почему я не могу вступить к вам в банду и быть рядом? — Ты прекрасно знаешь почему. Это опасно — Нет! Нет, черт побери, Топаз. Неправильно! Просто признай, что ты боишься. Что ты не доверяешь. Думаешь, что вот, я же дочка Блоссомов, еще буду сливать всю информацию? Или боишься, что я притаила месть? Или что использую вас? Я даже не знаю, по какой из этих причин. Просто негоже богатенькой наследнице быть в банде? Не нужда же меня толкнула и чувство долга? Так? Не семейное наследие? — она кричала, а слезы ручьем стекали по красным щекам, — ты говоришь про опасность, но при этом ты в банде! Значит, тебе можно заставлять меня переживать. Ты эгоистка? Если бы мы были вместе в банде, всё было бы по — другому. Я просто хотела тебе помочь. Но видимо тебе хорошо и без меня. — Шерил, ну нет же, что ты такое говоришь…. — Да хватит, я не хочу слышать твоих оправданий. Мне уже неинтересно. Я просто не подхожу. Потому что у меня репутация северной суки. Ты думаешь, я не понимаю? Для тебя и для всех змеев я навсегда буду той, которая морщит нос и фыркает при виде кожаных курток. Хотя, знаешь, люди ведь меняются. Зачем ты со мной? Просто зачем? — Стой, Шер, тебя несет уже не туда. При чем здесь это. Я люблю тебя… — Любишь… Разве это любовь?       После этих слов Топаз вспыхнула. Она больше не могла молчать. Ее задели за живое, как вообще Шерил смогла засомневаться в ее любви. Она перешла на крик (впервые в их ссоре): — Да, черт возьми! А что это, если не любовь! Вспомни, как ты относилась ко мне, какие гадкие фразы ты кидала мне вслед? Ты думаешь, мне было приятно? Ты думаешь, я ни разу не рыдала ночью в подушку от обиды? Но я влюбилась, влюбилась по уши, как подросток! Я помогала тебе все время! Я была рядом! Я оберегала тебя и старалась показать мир с другой стороны! Если ты не видишь любви в элементарных вещах, то о чем я могу говорить? Если это всё для тебя не любовь, то какой в этом смысл? — Топаз была в бешенстве, слово за слово она вскипала еще больше. Девушка быстрым шагом пошла к двери. — Куда ты собралась? – голос Шерил померк на фоне этой истерики. — Я ухожу. — Что? — Шерил побежала за ней, хватая за руки. Но Тони была непреклонна. Она вырвалась из цепкой хватки: — Если я не могу тебе подарить любовь, пусть это сделает кто-то другой!