***
— Ешь! — Сана сидела напротив Джина, не сводя с него серьезного взгляда. — Я больше не хочу… — Джин до сих пор привыкал к внезапно окружившей его искренней безотчетной заботе и не мог скрыть улыбку. — Ешь, я сказала! «Не хочу» ты можешь говорить Тэ, но не мне. Со мной такое не проходит, и ты в итоге все равно сделаешь так, как я хочу. — Это правда. — Хван встал за спиной жены, уткнувшись носом в ее волосы и положив свои большие сильные руки на хрупкие плечи. — Лучше ешь. Пока она не начала кормить тебя силой. — Дорогой, он же врач, а почему-то не понимает, что за те 3 дня, что он самоотверженно отказывался от еды, а потом из-за своей самоотверженности чихал, его силы настолько истощились, что… — на этих словах Джин взял в руки кусок сочного мяса и отправил его в рот. — Вот, совсем другое дело. Это мой мальчик. Пойду будить своего второго мальчика. — Два сына хорошо, а три лучше, правда? — Хван с нежностью подмигнул уже удаляющейся жене, которая успела ответить ему очаровательной улыбкой, а затем расположился за столом рядом с Джином, мягко проведя рукой по его голове, как обычно проявлял свою родительскую нежность в отношении сыновей. — Как ты? — Отлично. Жив, здоров и скоро буду очень упитан. — Не передумал? — мужчина внимательно смотрел на Джина, который, закончив с мясом, отставил тарелку. — Меня никогда ничего не держало. — Джин посмотрел на Хвана и улыбнулся, заметив нежность во взгляде сурового, вселяющего ужас своей мощью льва. — У меня ведь никогда не было семьи, и теперь было бы глупо отказываться от нее. И ради этого можно пожертвовать многим, даже если бы оно у меня было. — Что у нас на завтрак? — на кухне появился очаровательно заспанный Чонгук, который тут же подошел к Джину, положив ему голову на одно плечо и быстро обняв за другое. — Знаешь, я ведь больше всех рад, что ты остаешься. Люблю маму, но ты явно готовишь лучше. — Я все слышала, между прочим. — Сана, внезапно оказавшись в районе плиты, вновь принялась за сервировку завтрака. — И кто-то перестанет получать добавку. — Мне надо расти и набираться сил! — Чонгук по-детски нахмурился. Женщина, ничего не ответив, лишь улыбнувшись, поставила перед ним и мужем тарелки. Она всегда с особым удовольствием наблюдала, как ее любимые мужчины с аппетитом уплетают с любовью приготовленные ею блюда. — Садись на мое место, теперь я за тобой поухаживаю. — Джин решительно поднялся, пока Сана энергично мотала головой, затем, все-таки, сдавшись и заняв освобожденное для нее место, между мужем и младшим сыном. В момент, когда Джин почти закончил с оформлением блюда для нее, на кухне появился Тэхен, который сумел окончательно оправиться за пару дней. Хван шутил, что если бы только вставшему на путь выздоровления старшему сыну сразу сказали, что любовь всей его жизни остается, он бы выздоровел еще быстрее, лишь для того, чтобы иметь возможность ни на минуту не оставлять Джина. — И мне. Я голоден как… тигр. — проигнорировав возможность сесть за стол, тигр сразу направился к Джину, крепко обняв его сзади и по уже сложившейся традиции зарывшись носом ему в шею. Возможно, Джин в своей жизни уже успел сделать что-то хорошее, иначе как можно было объяснить то, что теперь его окружало. Любовь, забота, ласка. Искренние чистые проявления, которые совершенно были лишены фальши. У него была семья. — Какие планы? — Хван с аппетитом ел, изредка не без удовольствия смотря на Тэхена, который теперь напоминал его молодого, влюбленного и поглощенного с головой нежным и сильным чувством. — Я хочу отвести Джина на источник. Он здесь уже больше недели, и еще не видел нашу главную достопримечательность. Но это ближе к ночи, а пока…– Тэхен одной рукой крепко держал Джина, другой что-то постоянно стаскивая с только готовящейся для него тарелки, с улыбкой наблюдая за тем, как с каждым его телодвижением в сторону еще как следует не сервированной еды он забавно хмурился. — Что за источник? — Джин еле сдерживался, чтобы не захихикать, когда нос Тэхена стал быстро вдыхать и выдыхать, приятно щекоча тонкую кожу за ухом. — О нем знают только члены правящей семьи. От всех остальных оно скрыто. И все остальное ты узнаешь сам. — Сана улыбнулась, почему-то нежно и игриво посмотрев на своего мужа. — Лучшее место для свидания, правда? Хван, вместо каких-либо слов, просто взял жену за руку и поцеловал. — Так! Все в сборе! — Юнги лениво вошел на кухню, также лениво оглядев собравшихся. — О, мой любимый кот! — Тэхен нехотя, но все-таки стремительно оторвался от Джина, теперь угрожающе быстро приближаясь к не успевшему сориентироваться Юнги. — Джин сказал мне, что ты очень самоотверженно способствовал моему спасению, а потом так же самоотверженно лечил его, и вот именно за это… — Нет, не надо! Я все тебе прощаю, очень рад, что ты выздоровел и… В следующее мгновение Юнги был заключен в крепкие тигриные объятия, не оставляющие возможности ни для маневра, ни для того, чтобы остаться равнодушным.***
Ночь выдавалась поистине волшебной. Небо было безоблачным, никак не умаляя блеска рассыпанных по нему звезд, луна — полной, придающей всей атмосфере магии и мягкого прозрачного света, который отражался от спокойной ровной глади небольшого озера, скрытого от посторонних глаз не только величественно возвышающимися деревьями, но и неведомыми пышно цветущими кустарниками. — Мы пришли. — Тэхен, крепко державший Джина за руку, остановился, давая ему возможность оглядеться. — Предлагаю искупаться. Он, не дожидаясь ответа, стал ловко избавляться от одежды, затем принявшись за одежду Джина. — Красивое место. — Джин не сопротивлялся, полностью проникнувшись сразу ставшей очень романтической атмосферой, именно в тот момент, когда губы Тэхена мягко соединились с его губами. Вода в озере была прохладной, но эта прохлада почему-то не напрягала нервные окончания, заставляя тело непроизвольно сокращаться, а волшебным образом расслабляла, комфортно ощущаясь на успевшей за весь день впитать солнце коже. Джин обнимал Тэхена за шею, легко держась на водной поверхности. — Как же я рад, что ты решил остаться… — В его взгляде, который все это время ни на секунду не отвлекался от лица Джина был и восторг, и обожание, и отражающийся от воды свет. — Ты слишком часто нуждаешься в спасении, потому у меня, как у врача, просто не было выбора. — Джин отпустил плечи Тэхена и немного отплыл, наслаждаясь исцеляющей тело и душу прохладой. Тэхен же тем временем нырнул, и вынырнул уже тигром, мотающим головой и рассыпающим вокруг себя водные брызги. — Эй, так нечестно! Тигры, в отличие от многих кошек, любят плавать, используя этот навык для наиболее эффективного из всех существующих способов охлаждения. Тэхен забавно переворачивался в воде, то и дело поднимая вокруг себя брызги. Затем он немного неуклюже подплыл к Джину и стал носом тыкаться в его плечи, как будто побуждая вновь обнять его. И Джин заплыл сзади и мягко обхватил руками могучую шею тигра, дав ему возможность передними лапами сохранять положение в воде. Тэхен стал то и дело подныривать, заставляя Джина каждый раз задерживать и выпускать из себя воздух, а затем стал медленно кружиться. — Ну, перестань, у меня полные уши воды! — Джин вдруг почувствовал себя ребенком, в то время как тигр вновь стал человеком, который в следующий момент развернулся к Джину и, крепко прижав, его к себе, поцеловал. Спустя несколько с удовольствием и предвкушением тянущихся сладостных мгновений они вышли на берег, расстелили заботливо всученное им Саной большое мягкое полотенце и устроились сверху, несмотря на чуть остывший ночной воздух не ощущая холода. — Помнишь, как мы впервые встретились? — Тэхен, расположившись сбоку от Джина, теперь нависал сверху, облокотившись на локоть и испытующее на него смотря. — Ну, разумеется, не помню. Мне же так часто приходилось встречаться с огромными бенгалами лицом к лицу. И Джину вновь пришлось встретиться с бенгальским тигром. — Ай, Тэ, серьезно? — только на этот раз Джин совершенно не испытывал страха. Тигр сразу оказался в его ногах, как тогда, когда они впервые встретились лицом к лицу, на этот раз не ограничившись только носом, мягко проведя по босой пятке языком. — Щекотно, эй! — Джин, хохотнув, непроизвольно дернулся, а затем увидел на себе серьезный сосредоточенный взгляд тигра. — Ой, извини. Я порчу момент. Продолжай. Нос тигра, как и в момент первой встречи стал медленно продвигаться вверх, и Джин уже не без удовольствия ощущал щекочущее нервные окончания прохладное дыхание. А потом нос подобрался к на этот раз лишенной одежды промежности. И Джин сразу перестал несерьезно относиться к процессу, потому что теперь явно было не до смеха. И он, так же, как всего несколько недель назад, раздвинул бедра, позволив носу ближе подобраться к источнику дурманящего его запаха. Однако теперь тигр был явно нетерпеливее. Он довольно быстро продвинулся к шее, и уже в следующее мгновение Джин вновь видел Тэхена, в глазах которого теперь был совершенно особый блеск. И он без лишних промедлений, удобнее устроившись между разведенных бедер, приложился к пухлым губам, но опять ненадолго, затем обратив все свое внимание на шею. Джин остановил свои руки на его плечах, пока губы втягивали воздух и тонкую кожу, заставляя нервные окончания сокращаться, отдаваясь по всему телу россыпью чувствительных ощущений. По позвоночнику забегали мурашки, которые медленно и настойчиво стекались к низу живота. Джин не помнил, когда обычные на первый взгляд поцелуи заставляли тело так остро реагировать. Он выгнул спину в естественном желании быть ближе, отчетливее ощутить жар голой кожи. Тэхен вновь вернулся к его губам, одной рукой взявшись за бедро, мягко проведя ладонью по его внутренней поверхности, волнительно для себя ощущая под пальцами тонкую гладкую кожу. Это было слишком чувствительно. Затем рука поднялась на образовавшийся в пояснице прогиб, и Джин ощутил скользящие вдоль его позвоночника пальцы. Только кончики. Едва касаясь. Но в сочетании с горячими и неторопливыми губами… Слишком чувствительно. Джин не мог поверить в то, что у Тэхена не было опыта, однако ему сразу пришли на ум слова Юнги о том, что все направляется инстинктом, и очевидно именно инстинкт теперь побудил его, наконец, коснуться члена Джина рукой. Осторожно, деликатно, как будто боясь причинить неумелыми действиями дискомфорт. А потом он убрал руку, поднес к своим губам и пройдясь по ней языком, вернул на прежнее место, теперь, правда, захватив и свой член. Наверняка именно так ощущалась близость. Джин положил свои ладони на щеки Тэхена, побудив его открыть глаза с желанием вновь увидеть на себе тигриный взгляд. Джин смотрел в раз и навсегда зачаровавшие его карие глаза и понимал, что начинает проваливаться в водоворот ощущения, уже как будто в свободном полете чувствуя, как длинные пальцы стали мягко сжимать головку его члена. Тэхен был нетерпелив. Он как будто не мог больше находиться в предвкушении, желая, наконец, сполна насладиться сводящим его с ума запахом. Он очень быстро опустился к члену Джина. А Джин знал, что и у человека, и у животных все самые пахучие железы сконцентрированы в районе промежности и половых органов. Джин знал, а Тэхен чувствовал, и ему теперь не нужно было сдерживаться, он мог полностью отдаться своему инстинкту. И запаху, так надежно впечатавшемуся в каждую клетку его тела. И Джину, который дал ему согласие, который дал возможность получить такое долгожданное наслаждение. Однако Джин получал не меньшее удовольствие. Не от упоительного запаха, но от губ и языка, которые слишком жадно и чувственно теперь исследовали его член. Настолько жадно, что Джин понял, что такими темпами он не сможет продержаться хоть сколько-нибудь долго. И как будто услышав его мысли, язык спустился к мошонке, пока сильные и большие руки приподняли бедра, чтобы обеспечить доступ к… Нет, похоже, ему все-таки придется кончиться быстро. Он совершенно непроизвольно вцепился в края полотенца, думая о том, что ему еще ни разу не приходилось испытывать подобное. Создавалось ощущение, что Тэхен, добравшись до источника запаха, пытался вобрать его в себя всеми любыми способами, таким настойчивым был его язык и губы. Созданное ощущение лишь упрочилось в тот момент, когда язык, до этого легко и быстро касавшийся чувствительной кожи, тем самым расслабляя мышцы и минимизируя их сжатие, незаметно для безоглядно отдавшегося ощущениями Джина проник внутрь, теперь касаясь слизистых стенок. Это было слишком. Это стало быть слишком тогда, когда Тэхен стал двигать языком, будто стремясь проникнуть глубже, при этом совершенно несознательно стимулируя теперь сокращающееся от удовольствия кольцо мышц. — Тэ, Тэ остановись. — в голосе Джина был надрыв, который ошибочно можно было бы принять за болезненный, но он просто слишком опасно балансировал на грани оргазма. — Я делаю что-то не так? — в голосе Тэхена слышалось слишком много неуместного волнения и беспокойства, и Джин поспешил побудить его подняться, чтобы сразу приложится к невыносимо нежным губам. — Никогда не думал, что смогу кончить от одного языка, но… Я не хочу так быстро заканчивать то, что мы только успели начать. — Просто ты слишком… сладкий, чтобы можно было себя контролировать. — возбужденный и одновременно с этим завороженный взгляд Тэхена быстро перемещался с глаз Джина, на его пухлые губы и обратно. — Позволь теперь мне попробовать. Джин ловко перевернул Тэхена на спину. — Как думаешь, с чего мне стоит начать? — он выпрямился, удобнее устроившись на ногах Тэхена, в глазах которого теперь было больше восхищения, потому что Джин предстал во всей своей доминирующей широте плеч. Он приблизился к лицу Тэхена, волнительно выгнувшись, и Тэхен не мог упустить такую возможность, мягко расположив сразу две ладони на образовавшемся сексуальном изгибе, затем плавно спустив их к круглым ягодицам. Не смотря на то, сколько они пережили, им еще ни разу не удавалось так просто трогать друг друга, неторопливо и обстоятельно изучая до этого на расстоянии желанное тело. Джин сразу перешел к главному. Он взял находящиеся вновь в районе его спины руки, переплел пальцы и переместил их перед собой, одновременно с этим чуть сдвинувшись на ногах Тэхена, чтобы получить свободный доступ к его члену. И Джин сразу понял, что до этого Тэхену не приходилось ощущать на своем члене губы, потому что как только Джин без лишних прелюдий взял головку в рот, он сократился, рефлекторно приподняв свои бедра и шумно вздохнув, при этом сильно сжав находящиеся в его руках пальцы. Джин принял это за хороший знак и стал медленно и плавно скользить губами по члену, избегая каких-то слишком чувствительных взаимодействий, потому что, в силу своей неопытности, Тэхен мог кончить внезапно и слишком стремительно, а у них, благодаря находчивости Юнги, были совершенно другие планы. Прежде чем окончательно выпустить член изо рта, Джин медленно взял его на всю длину, задержавшись в районе мошонки, дав тем самым Тэхену лучше прочувствовать новые ощущения. И, кажется, Тэхен смог оценить их по достоинству, потому что стоило Джину подняться, для того, чтобы оставить на его губах мягкий и спокойный поцелуй, он тут же вернул его на спину, приподняв бедра и шире их раздвинув. А затем Джин ощутил упирающийся в него твердый член, вместе с тем почувствовав никогда не заставляющий себя ждать болезненный дискомфорт. Сначала Джину захотелось сменить позиции, дав возможность проявиться своему сексуальному опыту, что позволило бы минимизировать возможные потери для Тэхена, впервые ощутившего внутри себя член. Однако… В сложившейся ситуации это было бы противоестественно, потому что Тэхену необходимо было довести до конца начатое инстинктом и запахом Джина дело. Он должен был прочувствовать и получить то, что обещала ему его природа и позволил попробовать Джин. А если он позволил попробовать, значит, позволит и получить без остатка. Как компромисс. Тем временем Тэхен сделал еще пару движений, и Джин уже было хотел запротестовать, но Тэ сам все понял. Он оставил свои попытки войти, вместо это подвинувшись и вновь обратив свое внимание и язык на до этого болезненно испытываемые членом и потому препятствующие удовольствию мышцы. Как только Джин почувствовал до этого чуть не доведшие его до быстрого оргазма ощущения, мышцы сразу ослабили свое защитное сжатие, а Джин боясь отвлечь увлеченно наслаждающегося ласками Тэхена, попытался максимально незаметно вытянуть руку, чтобы добраться до кармана своих сброшенных штанов. Когда ему это удалось, и он уже держал в руке небольшую жестяную баночку, Тэхен поднялся. Джин понимал, что теперь у него вполне может получиться войти без применения дополнительных средств, благодаря оставленной голодным и невыносимо чувственным языком слюне, но этого было недостаточно для не омраченного ничем удовольствия. А Джин теперь хотел именно этого. — Мне стоит перестать? Я не хочу доставлять тебе боль. — слыша граничащую со страхом обеспокоенность, в голосе Тэхена, Джин уже распределял между пальцами ничем не пахнущую чуть масляную субстанцию, затем взявшись теперь скользкими пальцами за член все еще как будто раскаивающегося за причиненные болезненные ощущения Тэхена. В первый раз всегда сложно преодолеть этот барьер, не только физически, но и эмоционально, и Джин знал об этом не понаслышке. Прежде чем он набрался необходимого сексуального опыта, ему помогали, а теперь он поможет Тэхену, просто потому, что это важно для него, а значит, важно для них обоих. — Я хочу этого так же, как и ты. — Наличие смазки значительно успокоило Джина, потому он действовал достаточно уверенно, направляя член. — Поцелуй меня. Тэхен в готовности припал к пухлым губам, в то время как Джин в примерно такой же готовности, руководствуясь безотчетной заботой и нетерпеливым стремлением к долгожданному удовольствию, не без затруднения открылся, впустив в себя головку члена. Тэхен замер. Он оторвался от губ тихо и нервно выдохнувшего Джина, теперь неожиданно серьезно смотря в его глаза. И он стало медленно-медленно, миллиметр за миллиметром продвигаться глубже, внимательно читая в глазах Джина каждую малейшую реакцию, в любой момент готовый остановиться, если что-то пойдет не так. Несмотря на испытываемое обусловленное инстинктом животное желание, он любил и не мог причинить боль. Так проявлялась его человеческая натура. И он не причинял боль, потому что Джин, мысленно испытав огромное облегчение, стал акцентироваться на члене, уверенно игнорируя все болезненные ощущения. Тэхен остановился в момент, когда его бедра прижались к бедрам Джина. Он все это время смотрел в его глаза, и теперь в его взгляде не было страха. Только желание. Но движения до сих пор были осторожными и медленными. — Ну как? — Джин мягко держал Тэхена за талию, затем скользнув пальцами по спине, остановив свои ладони в районе сильных напряженных плеч. — Горячо и очень тесно. — Тэхен наклонился к уху Джина, и он мог почувствовать на своей коже его затаившееся дыхание. — Что-то может быть лучше? Джин улыбнулся. — Может. Если ты вновь доверишься своему инстинкту. Первое, о чем подумал Джин, когда Тэхен стал неуверенно двигаться — Юнги действительно был специалистом во всем. Он практически сразу перестал чувствовать жжение, которое всегда неизбежно сопровождало проникновение. Зато он чувствовал, как нос Тэхена вновь оказался на его шее, и вместе с этим движения стали более уверенными. В момент, когда помимо носа на коже оказались губы, Джин чуть приподнял свои бедра, начав испытывать постепенно становившееся очевиднее удовольствие. — Хорошо? — низкий, возбужденный, волшебно дополняющий ощущения от члена голос заставил Джина открыть глаза, и вместо итак очевидного ответа он, теперь крепче держась за плечи Тэхена, притянул его к своим губам. Темп увеличился. Сила движений увеличилась. Скорость приближения к оргазму также увеличивалась, несмотря на то, что этот момент хотелось продлить как можно дольше. Особенно когда Джин стал слышать сдерживаемое внутри низкое рычание. Он вдруг вспомнил о том, что Тэхен был наполовину тигром, а он достаточно часто смотрел Энимал плэнет чтобы знать, как тиграм наиболее привычно было заниматься любовью. И размножением. И как будто услышав внезапно посетившие его голову мысли, Тэхен выпрямился, одним уверенным движением поднял до этого прижатое к нему бедро, побуждая Джина перевернуться на живот. Да, так действительно будет значительно органичнее. Они явно теперь думали об одном и том же, и Джин встал на колени, низко опустившись, положив голову на предплечья. И теперь он ощущал на себе направляющий Тэхена инстинкт, и это было ни с чем несравнимо. Движения теперь были отрывистыми, жесткими. Он держал Джина за талию, то и дело проводя длинными пальцами по соблазнительному изгибу позвоночника, затем взявшись за широкие плечи. Джин поднялся, теперь опираясь на выпрямленные руки. Еще чуть больше выгнувшись, он бессильно опустил голову, чувствуя как и без того резкие, пронзающие удовольствием ощущения в миг стали острее. Когда кожи между лопаток коснулись губы, а нос в уже привычной, но теперь стремительной манере скользнул к шее, Джин понял, что впереди финишная прямая. И Тэхена действительно не нужно было направлять на этом пути. Он взял Джина за плечи, побудив его оторваться от земли и выпрямиться, а затем переместил свои руки к основанию его шеи, с силой прижимая к своему члену, не давая вздохнуть от резких, почти яростных, если бы не доставляемое наслаждение, движений. В момент, когда ты максимально приближаешься к оргазму, все испытываемые ощущения размываются, превращаясь в одну стремительно накрывающую удовольствием волну, которая сметает все находящиеся на ее пути сдерживающие мотивы. Когда Джин почти невыносимо для находящегося внутри него члена сжался, Тэхен припал зубами к его шее, обхватив двумя руками широкие плечи. Джину хватило всего пары резких движений, чтобы кончить, ярко, остро, с выпущенным изнутри протяжным надрывным стоном. Он явственно слышал сдерживаемого внутри Тэхена тигра, все еще не болезненно, но очень чувствительно вцепившегося зубами в его шею. И от этой мысли можно было бы вновь кончить, если бы Тэхен вдруг не остановился, а Джин не ощутил сокращающийся внутри и изливающийся член. Теперь оставалось только не желающее все еще успокаиваться сердцебиение. — Муж. — Тэхен крепко прижимал к себе затихшего Джина, который спустя мгновение своими ладонями накрыл обнимающие его руки. — Муж. — Джин теперь с особенным чувством ощущал на своей коже неожиданно спокойно и обстоятельно вбирающий в себя запах нос. Ночь продолжилась ленивыми, наполненными лаской и любовью объятиями, которые, и в этом не было никаких сомнений, теперь буду повторяться с завидной регулярностью. — Джин, я хочу почувствовать то же, что и ты. — голос Тэхена, до этого крепко прижимающего к себе своего уже мужа, раздался в районе уха, и по его интонации можно было понять, что это вдруг появившееся желание было серьезным и уже нетерпеливым. — Сейчас?! Мы же только что... — Джин растерянно повернул голову с Тэхену. Тот смотрел на него как будто исподлобья, прямо и почти бесстыдно, всем видом демонстрируя превосходство, при этом, настойчиво стремясь отдаться. Его глубокие карие глаза с чарующим разрезом и бешеный блеск совершенно не оставляли Джину шанса противиться. — Я чувствовал твой запах в то время, как... И я хочу также. Он с любовью и уже успевшим вновь проявиться голодом припал к шее своего мужа, который уже начал проникаться выдвинутой Тэхеном инициативой. — Дай мне 5 минут. Но у них в распоряжении была вся жизнь...