Небо идеально покрытое синяками

Через некоторое время я услышал, как распахнулась дверь ванной комнаты. Хадсон ввалился внутрь, останавливаясь лишь за тем, чтобы осмотреть моё лицо. Я не знаю, что он там увидел, но с его собственного лица сошли все краски в одно мгновение. Чейз упал на колени рядом со мной и прижал мою голову к своей груди. Его частое дыхание терялось в моих волосах, согревая своим теплом, а голова поднималась в такт его быстро вздымающейся груди. Когда я обнял его в ответ, то ощутил, как камень, привязанный к моему сердцу невидимой веревкой, исчез. Я с удовольствием втянул в легкие воздух и с облегчением его выдохнул. Чейз молчал, но не переставал медленно поглаживать мои волосы. Почему рядом с ним все кажется таким ничтожным и не заслуживающим внимания? Когда сухие, но такие нужные губы прикоснулись к моему лбу, я спокойно прикрыл глаза. Сейчас я в безопасности. — Я сейчас стараюсь не показывать этого, чтобы ты немного успокоился, — нервно хмыкнул парень над моим ухом, — но я чертовски волнуюсь. Расскажешь? Слова Чейза тронули меня и снова поселили внутри приятный, согревающий огонек, который Коул Хадсон сегодня затушил. Я кивнул. Пришлось немного отстраниться, и за это решение моё тело навеки прокляло разум. — Сегодня Барбара позвонила мне. Чейз нахмурился, услышав её имя. Конечно, я знал, что подобное восприятие этого обстоятельства никак не связано с ревностью. Скорее всего, он просто не ожидал, что моё волнение может быть как-то связано с этой девушкой. — Она попросила забрать её, — продолжил я, потирая сухие глаза. — Стояла одна на Бэй-Крик. Чейз нахмурился ещё больше. — Что она там делала? — Её очень любезно завёз туда Коул, а отвезти назад не удосужился, — выпалил на одном дыхании я, замечая, как резко начинают тускнеть глаза Чейза. Парень сжал зубы так, что желваки заходили туда-сюда от попытки подавить вспыхнувшую ярость. — Порядок? — Да, но она очень испугалась. Он вел себя странно: задавал ей личные вопросы, которые его никак не касаются, ещё и привет попросил передать мне. Так Барби и поняла, что он как-то связан со мной. Чейз сел рядом со мной, облокотившись спиной о стену. — Он каким-то образом догадался, что я рассказал тебе обо всем. Иначе не стал бы действовать, — сделал вывод парень, на что я утвердительно кивнул. — Это ещё не всё, — поджал губы я. — Когда я вернулся домой, он уже был здесь. Чейз вытянулся, словно натянутая струна, и повернулся лицом ко мне. Его жесткий, но на удивление спокойный взгляд впился в меня, вызывая точечное покалывание в желудке. — Он ведь не тронул тебя? — без лишних эмоций спросил парень, но я понимал, что ещё чуть-чуть, и он сорвется. Тело напряглось, в любую секунду готовясь схватить его и не дать покинуть эту комнату. — Нет. Не тронул. Но Коул сказал, что просто играет с нами, и, когда ему надоест, он убьет каждого, кто хоть как-то замешан в этой истории. Я ожидал, что Чейз вскочит и умчится бить морду гаденышу, но он лишь ухмыльнулся отворачиваясь в сторону. Облегчение накрыло меня теплой волной. Секунда. Не дав моему мозгу опомниться, красным оповещающим огнем во мне вспыхнула тревога, медленно перетекающая в панику. Чейз без резких движений начал подниматься с пола, при этом продолжал посмеиваться, словно умалишенный. — Я ведь предупреждал этого уёбка. Я вскочил следом, хватая парня за локоть. Эта улыбка до жути напоминала одну хорошо знакомую… — Чейз, подожди. Я ещё кое-что спросить хотел. Он мягко высвободил свой локоть из моей хватки. — Ангел, дай мне полчаса. Я решу этот вопрос и вернусь. Я быстро покачал головой в разные стороны. — Нет, Чейз. Пожалуйста, — с нажимом выпалил я, — побудь со мной рядом сегодня. Он вновь посмотрел на меня, однако его взгляд показался мне чужим. Я уже видел такой очень-очень давно. В тот день, когда он позвал меня в ту кошмарную аудиторию ночью… Пустой, остекленевший взгляд холодных глаз заставил меня отшатнуться. — Чейз… — Я вернусь, — пугающе мягко сказал он, — подожди меня, ладно? — Чейз! — крикнул я, когда тот обошел меня и направился к выходу. Обогнув его, я преградил ему путь своим телом. — Какого черта ты делаешь? Убить его вздумал? Ты сделаешь только хуже! — Ноен, отойди, — предупредил он меня убийственно тихим голосом. — Можешь убить меня, если тебе станет легче. Тебе ведь сейчас все равно, да? Главное злость выместить? Тогда вперед! Давай же! — толкнул я его в грудь от злости. — Если ты пойдешь к нему, то есть все шансы, что убьет тебя он. Как мне жить с этим потом? Ты подумал обо мне? Ты, блять, вообще думал хоть о ком-нибудь всё это время, кроме своего желания покалечить его? — Лучше замолчи, Юбэнкс, — ударил его ледяной голос по ушам. — Я не буду молчать, пока ты не придешь в себя! — Я не приду в себя, пока не сломаю ему что-нибудь. — Ты так же думал, когда ломал ему кисть руки? Чейз удивлённо вскинул брови. — Он показал тебе руку? — Ты контролируешь то, что делаешь? — проигнорировав вопрос, спросил я с прищуром. — Ты видел, вот что превратилась его рука, Чейз? — Он заслужил это. — Может быть! — крикнул на него я, хватая его по обе стороны головы, — Но наказывать его должен не ты, а закон! Это слишком жестоко и ненормально. Чейз, прошу тебя, не делай… Стало дурно от мысли, что человек, который так сильно нравится мне, которого я жду каждый день, который приносит в мою жизнь моменты спокойствия и счастья, может быть настолько агрессивным и безжалостным. Глаза заслезились от бессилия и страха. Страха за него. Я держал его за голову, заставляя смотреть мне в глаза. Неконтролируемое пламя в серо-голубом водовороте глаз потихоньку угасало, а тело перестало дрожать от злости. — Ты знаешь, что происходит с тобой? — прошептал я, опасаясь громко врываться в поток его мыслей. Он кивнул. — Я работаю над этим. — Со специалистом? Снова кивнул. Я медленно убрал руки от его головы. Так вот с какой проблемой обратился Чейз к психиатру! Мне стало чуть спокойнее, и я промокнул глаза рукой, стирая остатки пережитого ужаса. Он пришел в себя, а скоро научится справляться с этим полностью. Да, так и будет… Знающие люди помогут ему. Но вот только может быть такое, что Чейз снова захочет причинить Коулу вред, а рядом не будет никого, чтобы остановить его. Что тогда делать? — Я пугаю тебя? — спросил Хадсон, прервав мои размышления. — Когда ведешь себя так — да. Он спрятал лицо в ладонях и тяжело вздохнул. — Прости меня, я… ненавижу себя за это. Я ощущал такую боль и такое сильное чувство жалости, что слезы снова навернулись на глаза. Чейз не виноват в том, что он такой, в этом виноват только Коул Хадсон. Я осторожно приблизился к парню и прижал его к себе. — Все будет хорошо. У тебя получится справиться с этим. Я всегда буду рядом с тобой, ладно? Он зарылся носом в изгиб моей шеи и оставил крохотный поцелуй. — Я не хочу, чтобы ты боялся меня. — Я боюсь за тебя, Чейз. Очень боюсь. Порой даже не хочу тебе рассказывать о проделках Коула. Парень отпрянул, нахмурился и перехватил мои руки. — Ты будешь всегда рассказывать мне о его действиях. — Если ты не будешь так выходить из себя, — продолжил я с условием. — Я не хочу, чтобы ты потом гнил в тюрьме из-за этого дерьма. Он с усмешкой отпустил мои руки и нервно покачал головой. — И что ты хочешь? Я должен закрыть глаза на то, что он наговорил тебе сегодня? А что потом? Думаешь, он не сделает того, что наобещал тебе? Ноен, он убил мою мать, а из меня сделал психически больного человека! Я не хочу даже думать об идеях насчет тебя. Чейз был прав. Я знал, что Коул мог воплотить сказанное в реальность, но старался не думать о своей участи. Слова парня отрезвили меня, сорвав розовые очки. Я обнял себя руками из-за внезапно нашедшего озноба. Пытаясь отгородить Чейза от этого дела, я подставлялся сам. Но разве я смел бы молчать и не рассказывать Чейзу о грядущей опасности? Ответ очевиден. Глянув на парня, что стоял рядом со мной, я вдруг понял, что ни за что не допущу, чтобы что-то угрожало его жизни. Вот так. Всё до ужаса просто и понятно. Моё сердце забилось быстрее, играя наперегонки с бушующим пламенем в животе. Видимо, они поспорили, кто быстрее убьет меня. Все чувства, что я держал в себе, разом нахлынули, и от смущения я не мог поднять глаз на человека, ставшего причиной моего нестабильного состояния. Я моментально осознал, что готов быть в опасности каждую секунду своей жизни, если это условие к тому, чтобы видеть его до скончания этих секунд. Сошел с ума? Я сошел с ума! Чейз осторожно потянул меня к дивану и, усадив на него, взволнованно окинул взглядом. — Эй, тебе нехорошо? Гейдж был прав, когда говорил, что я запал на Чейза. Неужели это было настолько очевидно для окружающих? Но почему это произошло? Что пошло не так? Ведь Чейз вряд ли испытывает хотя бы толику того, что испытываю я. И тут меня подловил страх. Он схватил и приковал к земле, отрезвляя. Вдруг Чейз отвергнет мои чувства? Вдруг рассмеется мне в лицо? Господи, какой я идиот. Я влюбился в неготового к подобным отношениям человека. Влюбился слово подходит? Думаю, подходит. В любом случае у Чейза не будет времени на меня и мою влюбчивость, так стоит ли вообще говорить о ней? У него и так куча забот. Отношения со мной будут обременять его. Сделав глубокий вдох, я ответил: — В порядке. Просто задумался. — О чем? — он выжидающе смотрел мне в глаза, пока я размышлял, стоит ли затрагивать ту самую тему, обсуждать которую я сам и боялся. — Чейз? — Да? — Что мы делаем? — прямой вопрос сорвался с губ, а его послевкусие разожгло всепоглощающее пламя в теле. Щеки неумолимо жгло. Я заметил, как в бездонном омуте серых глаз мелькнула какая-то вспышка, возможно, — удивления, возможно, — непонимания. Но мысли собрать оказалось мне под силу, поэтому я уточнил: — К чему всё идет между нами? — Ты хочешь об этом сейчас поговорить? — Да. Хадсон прикрыл глаза и сделал вдох. Уверен, сейчас он мысленно ругал меня за то, что ранее я опасался затрагивать тему наших отношений, а тут вдруг ни с того ни с сего напал на него с подобными вопросами. Он имел право негодовать и не отвечать мне вовсе так же, как делал это раньше я. И, когда я уже было приготовился к тому, что Чейз просто отмахнется от меня и скажет, что я не вовремя пристал со своим вопросом, как вдруг он заключил мое лицо в ладонях, с серьезным взглядом изучая его. Пламя в животе распалилось ещё пуще, будто кто-то подлил в него масло. Я потерялся в этом затянувшемся молчании, в этих серых глазах. И в один момент всё перестало быть таким важным, каким я представлял себе минутой ранее. Только Чейз и его серо-голубые глаза, в которых я денно и нощно продолжал тонуть. — Ты важен для меня, — наконец, признался он. Его слова вывели меня из гипноза. Не зная, как реагировать на правду, я слабо улыбнулся. — Помнишь, раньше ты спрашивал у меня, почему я не могу определиться, кем мы являемся друг для друга? Теперь ты понимаешь, как сложно описать это? Чейз продолжительное время ничего не отвечал, лишь задумчиво глядел в мои глаза, нещадно хмуря брови. — Ты давно почувствовал эту химию, — резюмировал он. Я понял, что он имеет в виду, и теперь с искренней улыбкой кивнул. — И как давно ты понял, что твои чувства ко мне далеко не дружеские? Опустив глаза к его коленям, я начал вырисовывать пальцами круги на его брюках, чтобы как-то отвлечься от пылающего и поглощающего внутренности жара. Мысленно подготовившись к следующим словам, я вздохнул и признался: — То, что чувства мои к тебе не дружеские, я ощутил ещё в тот момент, когда полез целовать тебя. Но даже тогда не осознавал, что именно чувствую. Я долго всё отрицал, размышлять не хотел об этом. Сейчас же я понимаю, что бегать дальше бессмысленно. — Тогда почему не рассказал мне? Почему отказывался обсуждать со мной тему наших отношений? — А что ты хотел услышать? — Как минимум то, что я нравлюсь тебе. Я рассмеялся в ответ на его слова. — Я не мог говорить с тобой об этом, потому что хотел, чтобы ты сам всё понял и почувствовал. Сделай я иначе, то стал бы пятым колесом на твоей телеге семейных проблем. Не хотел, чтобы ты парился ещё и на мой счет. Чейз лениво улыбнулся и покачал головой. — Что за глупости? — Никакие это не глупости, я действительно не хочу, чтобы ты волновался обо мне. Знаю, что это звучит слишком высокомерно, но… — Это не звучит так. Я ведь уже сказал, что ты важен для меня. — Важен — понятие растяжимое, знаешь ли, — осознав, что прозвучало это, как упрек, я поспешил поправить себя: — Я не жду от тебя эмоциональный признаний в любви и плаксивых предложений прожить всю оставшуюся жизнь вместе, — неловко хохотнул я. — Я просто… не совсем понял тебя. — Нет никакого невъебически глубокого смысла, Юбэнкс. Я хочу, чтобы ты был моим. Это все. Мурашки напали на моё тело. Вот так просто он сказал это? Так легко? От пальцев отхлынула кровь, делая их холоднее любого замерзшего металла. — И не нужно беспокоиться о моем чувстве ответственности. Принадлежишь ты мне или же нет — я всё равно буду думать о твоем благополучии. Ком подступил к горлу. Чейз смотрел мне прямо в глаза и выглядел при этом очень серьезным и вдумчивым. Очевидно, слова эти не являлись плодом эмоций и адреналина от пережитого недавно ужаса — Хадсон знал, о чем говорит, и эта его уверенность выворачивала мою душу наизнанку от желания прижать его к себе. — Почему? — смог выдавить из застывших губ самый важный вопрос за всю мою жизнь. — Почему ты важен для меня? Ну и вопрос, — усмехнулся он. — Честно? Понятия не имею. Я просто чувствую это. — Чейз… — я взял его ладонь в свою и сжал. — Я никогда бы не подумал, что ты можешь… испытывать что-то большее, помимо желания переспать со мной. Чейза что-то очень развеселило в моих словах, и он, не сдержавшись, рассмеялся. — Что смешного? — удивился я. — Ангел, ты путаешь причину и следствие. Я спал с тобой только потому, что уже чувствовал эту необходимость в тебе. Просто не хотел, чтобы ты влезал во всю чертовщину, что происходит со мной. — Ага, ни в коем случае не потому, что думал все годы о моем якобы предательстве. Конечно же нет! — теперь уже я смеялся, напоминая ему о глупой причине, из-за которой он обиделся и поступал по-свински в отношении меня. — Это уже вторая причина. Я притянул его к себе, пробуя на вкус играющую на губах парня улыбку. Теперь я знал, что и я нравлюсь ему! Он беспокоился обо мне так же, как и я о нем. Чейз мгновенно ответил на поцелуй, прижимая меня ближе к себе. Не выдержав такого давления, я навалился на него, опрокидывая парня на диван. Теплота и комфорт, который я ощущал рядом с ним, не были сравнимы ни с какими другими приятными чувствами. Зарываясь пальцами в темные волосы, я умиротворенно вздохнул в губы Чейза. — Получается, мы теперь… вместе? — спросил я, на секунду прерывая поцелуй. — Мы всегда были вместе, — кивнул он. — А теперь особенно? — А теперь особенно. Он снова поцеловал меня. Я был готов раствориться с этом сбивающем дыхании состоянии, только вот у распахнувшейся входной двери были другие планы. Я редко отстранился от Чейза и сел ровно на диване, благодаря все живое за то, что гостиную из небольшого коридорчика у входа не было видно. Чейз тоже немного смутился и с легкой улыбкой на губах бросил взгляд в мою сторону. — Они же вроде как знают, — напомнил он шепотом. — Да, но всё равно я бы не хотел, чтобы они увидели нас целующимися, — таким же шепотом парировал я. — Я к тому, что это не стало бы шокирующей неожиданностью для них. Родители вместе вошли в гостиную и включили свет. До этого я даже не замечал, что мы сидим в полутьме. Свет из ванной комнаты прилично освещал пространство, поэтому нужды в нем не было, однако это все равно, должно быть, смутило родителей. По реакции Хадсона я понял, что и он был немного в замешательстве. — А чего это вы в темноте сидите? — спросил папа, явно не понимая, что происходит. Мама была сообразительней, поэтому неловко поджала губы и похлопала ладонью по спине мужа. — Мы Пиковую даму вызывали, — отшутился Чейз, поднимаясь на ноги. — Добрый вечер. — Привет, мальчики, — тепло улыбнулась мама, толкая мужа в сторону лестницы. — Вы сидите, мы пойдем наверх. — Все в порядке, я уже ухожу, — вежливо сказал Чейз. Эта новость неприятно удивила меня, и я забылся, взглянул на Чейза, чего делать было категорически нельзя. Моё выражение лица в эту секунду, уверен, сообщило всем собравшимся об огорчении и печали, что я испытывал. — Я думал, ты останешься, — заявил я при родителях, своей смелостью вызывая улыбку Чейза. — Не сегодня. — Заходи в любое время, Чейз. Ты же знаешь, мы всегда тебе рады, — отозвался папа, уже почти у самой лестницы. — Спасибо, мистер Юбэнкс. Папа отмахнулся. — Я ведь говорил тебе обращаться по имени. Зачем весь этот официоз? — Никак не могу привыкнуть. — Не обращай внимания, — закатила глаза мама. — Прощаться не будем! Наконец, родители поднялись наверх, позволяя нам остаться наедине. — У тебя какое-то срочное дело? — осведомился я, притягивая Чейза к себе. — Я хочу увидеть Лолу и убедиться, что с ней всё в порядке. А ты чем займешься? Я пожал плечами, не выпуская его из своих рук. — Поговорю с родителями. Не хочу постоянно бегать по углам и гадать не застукают ли нас в этот раз. — Ангел, почему ты такой идеальный? Это чертовски раздражает, — хмыкнул Чейз, прижимаясь ближе. — Ничего я не идеальный. Вспомни о моей успеваемости в университете в начале прошлого учебного года. — И даже в освоении учебной программы ты одержал победу. Горжусь тобой. Эти слова были настолько неожиданными, что я буквально отскочил от Чейза. — Ты действительно сейчас похвалил меня? — не веря в происходящее, удивленно спросил я. — Да. Ты молодец. Удар потрясения выжег весь мой богатый словарный запас. Оставалось только глядеть на парня перед собой и хлопать ресницами, словно я действительно глупыш, услышавших похвалу с адрес своей эрудиции. Казалось, вот-вот и звездочки закрутятся у моей головы, как доказательство моего помешательства. — Чего ты так смотришь? Я думал, ты знаешь, что твое стремление удивляет и восхищает меня. В начале года ты действительно выглядел оболтусом, неспособным собственное имя начиркать на бумаге. Но твой прогресс трудно было бы не заметить. — Черта с два ты замечал мой прогресс! — оживился я от чувства несправедливости. — Ты ни разу не сказал мне… Чейз удивленно приподнял брови, не переставая лыбиться. Словно его забавляло мое возмущение. — Ангел, мы не очень-то и ладили с тобой в то время. А уже после у нас появилось много тем для разговоров, помимо учебы. — Ты мог бы и сказать, что видишь мои старания! Я чувствовал себя одиноким. Знаешь, как омерзительно учить что-то в одиночестве? — Я сложил руки на груди, хмурясь еще больше. — И зачем только мне дали в напарники тебя? Чейз прыснул со смеху, а после снова притянул меня к себе. — У нас еще будет время помочь друг другу в учебе. Не успел Чейз договорить, как раздался звук входящего звонка из кармана брюк парня. Он ответил, спокойно слушая торопливую речь собеседника. — Скоро подойду, — единственное, что ответил Чейз после длительного монолога человека на другом конце провода. А после он обратился уже ко мне: — Клиент. Нужно байк вернуть. Я кивнул, неосознанно отстраняясь. — Ты в порядке? — спросил Хадсон, ладонью прижимаясь к моей щеке. Контраст между приятной прохладой массивных колец и обжигающим прикосновением руки парня вскружил мне голову. Так не хотелось отпускать его… — Сейчас все хорошо. — Если снова накроет — звони, понятно? Я кивнул. Но, видимо, Чейзу в моем жесте что-то показалось неубедительным. — Я серьезно, Ноен. Звони. По любому поводу и без. Я приеду. Парень выглядел очень серьезным, будто от этого наказа зависела моя жизнь. Я мысленно усмехнулся и уже более уверенно качнул головой. — Обязательно. Он уже было вышел на порог дома, когда я окликнул его. Чейз повернулся очень медленно, нехотя, будто предчувствовал, о чем я хочу попросить. — Не делай глупостей, ладно? Он смотрел мне в глаза. На сердце стало очень тяжело. Вечерняя летняя духота заставила меня промерзнуть, кошки точили когти о мою душу, а руки так и желали поддаться порыву схватить и не отпускать. Если нужно — привязать к столу, к ножке кровати, но не дать уйти. Деревья чуть покачивались в такт моему сердцебиению, а может, мне это всего лишь почудилось. — Я понял. Зябко передернув плечами, я приобнял себя. В голове словно мантра раздавалось «Умоляю, не лги. Не лги, хотя бы на этот раз, прошу!». Но вместо того, чтобы озвучить вслух свои опасения, я сухо кивнул. Снова. Хадсон ушёл. А я продолжал мысленно взывать ко всем существующим и несуществующим богам, чтобы те принудили Чейза сдержать обещание.