Няня

       — Лен, — ныла подруга сквозь сон. — Леночка… Лена-а…       Мои глаза открылись сами собой, стоило свету лишь скользнуть на веки, которые казались совершенно свинцовыми — это действие вышло таким привычным, автоматизированным и доведённым до идеала, что я даже удивилась.        — Пошла нахуй, — от души попросила я, а девушка заискрилась радостью и, протянув руки ко мне… сорвала тёплое одеяло, заставляя меня комично крутануться на своём месте, словно раскрученную спиральку, и запищать от холода, который тут же пробрался через открытое окно и шелудивой псиной нырнул под простынь, ледяными когтями царапая мой живот. — Аня! — злобно выпалила, едва не плюясь от ярости, а Аня только прижала к себе покрепче одеяло и пожала округлыми плечиками, мол, ну не ругайся.       Стоило мне подняться на локтях, мой лоб столкнулся с носом подруги, которая склонилась над моей тушей и, скорее всего, проверяла свою живучесть на практике. От боли меня откинуло обратно на подушку, однако Аню это совсем не смутило — та, словно ничего подобного и не случалось, лишь потёрла переносицу и улыбнулась:        — Прекрасно, ты проснулась! — она поморгала глазками и, не собираясь скрывать цели моего пробуждения, выпалила: — Ленусь, сходи в магаз, пожалуйста.        — У тебя ноги отвалятся, если сама сходишь? — я тяжело перевернулась и, еле дотянувшись рукой до часов, застонала сквозь зубы, мысленно убивая девушку всеми известными способами. — На часах полпервого ночи, какой магазин?!        — Привет, Лен, — поздоровался внезапно Павлик — ухажер моей соседки, — а я едва подавила желание выскочить из окна от страха и внезапности. — Ты не могла бы оставить нас… вдвоём?       Я несколько секунд похлопала глазами, после чего до меня, наконец, дошло — я возмущённо скрестила руки на уровне груди и перевела взгляд с одного голубка на, так сказать, другого:        — Трахаться надо на выходных, я всё равно в воскресенье у мамы.       От такой прямолинейности Павлик даже вздрогнул, однако обнявшая его Аня вмиг выбила из парнишки растерянность и смущение. Её пышная грудь мягко прижалась к мужской руке, что тут даже я бы не отказала — чего уж говорить о нём.        — Ну Ле-е-ен, — вновь заныла подруга, повиснув на своём парне. — Сегодня по лунному календарю лучший день для беременности! Я даже презервативы специально все иглой проткнула, стопроцентно через девять месяцев крёстной станешь! — она загадочно поиграла бровями. — А там свадьба, кто-то будет свидетельницей со стороны невесты…       Я саркастично выгнула бровь, понимая, что Павлик даже не догадывается о привалившем счастье, которое собирается организовать девушка, но тут же пошла на попятную — парня она всё равно не выгонит, а спать под звуки стонов было… ну, такое себе. Да и сигареты закончились, а Ане не продают — у неё из документов одна зачётка да студенческий билет, остальное всё оставила дома, километров так за десять. Тысяч.       Быстро натянув штаны и накинув куртку (в принципе, на дворе стояла ночь, кто меня там увидит?), я схватила лежащий на столе кошелек соседки и, перед тем как выпорхнуть наружу, обернулась и подмигнула голубкам.        — Удачи, папаша, — кивнула я Павлику, а тот непонимающе обернулся на неловко улыбнувшуюся Аню.        — Чего это она?       Аня застыла на своём месте, после чего растянула губы в нервной ухмылке:        — Да не проснулась ещё! А теперь… Кто был хорошим мальчиком?       «Господи, избавьте меня от осведомлённости об их игрищах», — презрительно скривилась я и, натянув на ноги балетки, выскользнула из комнаты. Надеюсь, вахтёрша уже спит…       Вахтёрша и вправду спала. Общежитие — нет, поэтому окна едва ли не тряслись от музыки, которая барабанила по стёклам, а в коридорах собрались несколько нитей очередей — кто в душ, кто на кухню, а кто на очередную вечеринку. Толпа подхватила меня и выплюнула на лестницы, откуда и до выхода было рукой подать. Я быстро обогнула спящую вахтёршу, которая явно была чуток подслеповата и в самом рассвете… старческих сил, и пулей вылетела на улицу.       Погода была так себе: темно, звёзд не видно из-за пасмурного неба, сыро от недавно пролившего дождя, ещё и прохладно. Обычно ночью от асфальта можно было греться — сейчас же я видела его тёмную, угрожающе блестящую поверхность и чувствовала лишь ледяное безразличие погоды. Единственный источник света — мигающий фонарь и сломанный светофор, который всегда показывал мягкий зелёный значок. Живущие в этом квартале уже привыкли, а вот проходящие мимо люди зачастую попадали в аварии. Так и сейчас: женщина, тянувшая ребёнка за собой через пешеходный переход, довольствовалась лишь сияющим салатовым оттенком и совсем не обращала внимание на приближающиеся машины. Думала, остановятся?        — Женщина! — крикнула я, всё-таки не выдержав. — Светофор сломан, подождите, пока не стихнет шум и только тогда идите.       Дамочка испуганно выдохнула и пулей вернулась обратно на бордюр, крепко прижав к себе ребёнка. Машина пронеслась с визгом шин и даже не притормозила.       Я встала рядом и начала отсчитывать сорок секунд — ещё немного, и можно будет погреться в магазине.        — Что вы тут делаете? — всё-таки поддалась грызшему меня любопытству и обернулась на неё, вглядываясь в красное лицо.       Женщина объективно стала меньше.        — Я… от мужа. К маме, — тихо шепнула она, а мне даже как-то жалко стало — выговориться наверняка некому. Сбежала, скорее всего. Домашнее насилие?       Ребёнок, который до этого играл с её пальцами, вдруг рванул за мотыльком — и отцепился от материнской руки, выкатившись на дорогу. Я даже сначала не испугалась — всё-таки, машин поблизости не было… однако вмиг зазвучал рёв двигателя.       Женщина замерла на месте. Проклиная свой альтруизм и добродетельность, я скользнула вперёд и схватила, кажется, девочку за пухлую ручонку — после чего толкнула назад.       Оттолкнув ребёнка, я зажмурилась и… Ничего не произошло.       Машина стормозила буквально перед моим носом — воздух из лёгких выбило от мысли, что я могла сейчас валяться на капоте и стекле, наблюдая за вытекающей из виска густой бордовой кровью. Водитель грузно вывалился из салона, поливая нас грязными матами, а я дрогнувшими пальцами причесала волосы, попутно думая о том, что могла повторить сюжет всяких исекайных манг.        — Героиня, — шепнула женщина, прижимая к себе трясущегося ребёнка — меня трясло не меньше, пальцы буквально отказывались слушаться и казались ледяными сосульками, которые бешено колотило тремором. Я полезла в карман за сигаретой и шагнула вперёд. В люк.

***

      От темноты хотелось спрятаться. Я карабкалась минуты три, старательно цеплялась за все выступы и выкашливала сырость из своих лёгких, которые от такой натуги готовы были лопнуть, а горло бешено першило.        — Курить бросаю, — пробормотала я, старательно вылезая из канализации. Перекинув ногу и подтянувшись на трясущихся руках, с силой толкнула крышку приоткрытого люка и зажмурилась, услышав, как та со звоном покатилась по асфальту, кажется, упав кому-то на ногу. Я выскочила наружу и развалилась на земле, пытаясь отдышаться.       На улице уже было светло. Солнечный луч брызнул в глаза, отчего мне пришлось зажмуриться — свет болезненно обжигал роговицу. Тут же чьё-то синее лицо склонилось надо мной — на лицо упала тень.        — Вам помочь? — вежливо поинтересовался монстр на чистом японском.       Я едва подавила вопль ужаса. Перевернувшись набок, поднимаюсь — и тут же нервно хихикаю. Кажется… я не в Санкт-Петербурге.        — Не-не, спасибо… Простите, а в каком мы городе? — на ломаном английском уточнила я, а монстр тут же, в его взгляде буквально скользнула текстовая дорожка, гласившая несколько жалостливо-брезгливое «туристка». Японский у меня был на уровне ученика пятого класса, поэтому будет мега-неловким, если я начну что-то произносить неправильно. Как говориться, понимать — гораздо легче, чем говорить.        — Токио, Япония.        — А год… год какой?.. — я сглатываю вязкую слюну.        — Две тысячи двести сорок пятый, — непонимающе отозвался гибрид, всё ещё оглядывая меня.        — Да ебать его в рот, — захохотала, нервно хлопая себя по щекам. — А, может, того? Обратно в люк?       Монстр поглядел на меня, как на сумасшедшую, и тут же отвернулся, наверняка, думая, что у меня болтиков в голове не хватает.       Сходила за сигаретами. Теперь я не буду шутить про пропажу отца, ха-ха…       Так вот… Какого хрена.