***
На следующее утро кошмары Драко мучили его до 4:48 утра. Еще один повторяющийся фаворит завладел его снами: тот, где Волдеморт заставил его пытать мастера палочек Олливандера. Драко потянулся, чтобы взять свою палочку с прикроватной тумбочки, стараясь не думать о ее применении на человеке, сделавшего эту палочку для него, и о том, каким сломленным он выглядел после нескольких раундов Круциатуса. Драко заставил себя спуститься вниз для обещанной себе задачи — посидеть перед столом, накрытым для завтрака. Он размышлял над своим чаем до половины восьмого, а затем аппарировал в кофейню. Он глотнул из стакана и уставился в пустоту. Его глаза не могли сфокусироваться ни на одном из материалов для чтения, которые он принес с собой. Он отправился на работу. К сожалению, на этой неделе заданий вне офиса не предвиделось, и он попытался до конца дня погрузиться в бумажную работу. Рутина. Рутина. Контролируй. В среду утром он проснулся от боли в ногах. Кошмары привели его в астрономическую башню Хогвартса, но в этой версии он прыгнул перед убийственным проклятием Снейпа, и вместо поверженного тела Дамблдора, летящего с башни, был он сам, стремительно падающий навстречу своей смерти. Он проснулся как раз перед тем, как ударился о землю. Было 5:22 утра. Он стоял перед позолоченным зеркалом в ванной, держа бритву в руке. Драко закончил свое утреннее бритье несколько минут назад, но не мог положить бритву. Он уставился на инструмент в своей руке, задаваясь вопросом, можно ли нанести смертельный порез его запястью. Станет ли ему больно? Это была очень дорогая и острая бритва. Никому не будет до этого дела. Конечно, домовым эльфам придется убирать после него, но будут ли они действительно обеспокоены? Маме будет не все равно. Какое-то время. Если бы она действительно хотела продолжать этот фарс с семьей Малфоев, она была бы здесь прямо сейчас, правда? А не в гостях у различных родственников, разбросанных по Европе, проводя там большую часть года. Тео Нотту будет не все равно. Но когда они в последний раз встречались? Если взять прошедший год, их еженедельные посиделки в пабе значительно сократились. Драко даже не мог вспомнить, когда они в последний раз проводили время вместе. Он почти слышал реакцию Пэнси Паркинсон в своей голове: «Ты знаешь о бедном Драко Малфое? Я не удивлена, он совершенно сошел с ума после падения Темного Лорда. А я ведь почти вышла за него замуж». Да, это было бы типично для Пэнси. Развлекать всяких типов из высшего общества вместе с ее жутким старым мужем болгарином, сплетничать о том, каково это — посещать Хогвартс с такими людьми, как Малфой и Поттер во время второго подъема Сами-Знаете-Кого. Драко слышал, что у нее уже двое детей. Для остального волшебного мира он станет поучительной историей: «Вы когда-нибудь слышали о семье Малфоев? Эти чистокровные аристократы, которые были в ближайшем окружении Сами-Знаете-Кого? В итоге, последний из их рода только что покончил с собой». Драко вдруг фыркнул от смеха. Он только что вспомнил, почему этот станок такой дорогой: он был зачарован, чтобы срезать только волосяные луковицы и не мог порезать кожу.***
Четверг был худшим утром из всех. Кошмар из череды ужасающих воспоминаний, которые преследовали сильнее всего. Он пытался забыть звуки криков Гермионы Грейнджер, его тело дрожало. Широко раскрытые глаза, полный страха взгляд, который она бросила на него, когда тетя Беллатриса швырнула ее на пол гостиной особняка. Он говорил: «Пожалуйста, помоги мне». Но Драко не мог этого сделать. Его часы показывали 4:13 утра. Дрожь, наконец, прекратилась и сменилась ужасом. Драко никогда не избавится от этих воспоминаний. Прошло уже девять лет после финальной битвы, и он не видел способа убрать их из своей головы. Конечно, он и раньше падал низко. В течение первого послевоенного года он пытался утопиться в огненно-зеленом зелье сна без сновидений в сочетании с другими напитками и вниманием Пэнси. Но Пэнси хотела немедленно начать свою жизнь в качестве следующей миссис Малфой, в комплекте с устаревшими чистокровными традициями и отношениями, и вскоре устала от меланхолических привычек Драко. А Драко устал от ее болтовни о грязнокровках и мерзких предателях, захвативших страну и пытающихся восстановить мир. Что, во имя Мерлина, он вообще видел в ней когда-то? Выслушивать постоянные тирады Пэнси о том, как мир меняется к худшему, было просто невыносимо. Неужели эта тупая девка не понимает, что все это ни хрена не значит? Откуда у них вся эта чушь о чистоте крови? Она стоила Люциусу Малфою пожизненной камеры в Азкабане вместе с родителями большинства их школьных товарищей. Крэбб был мертв. Нарцисса была свободна только благодаря милости Гарри Поттера. А Драко? Двухлетний испытательный срок, который включал уже отмененный сейчас запрет на международные поездки. Плюсом к этому были вызывающие рвоту кошмары, обязательные встречи с целителями, и он принимал больше лечебных и оздоровительных зелий, чем мог сосчитать. Поэтому, когда Пэнси в миллионный раз открыла свой глупый рот, чтобы поныть о магглорожденных, Драко, наконец, огрызнулся. Возможно, он был жесток и ужасно обозвал ее, но зато смог перерезать ту потрепанную веревку, которая все еще связывала их вместе. Она назвала его наркоманом, жалким подобием мужчины и пятном на его фамилии. Драко рассмеялся ей в лицо и сказал, что если она так хочет выйти замуж за традиционного Малфоя, то он знает номер камеры в Азкабане с ее идеальной парой. Следующие несколько лет прошли в тумане пристрастия к зельям сна без сновидений, новых встреч с целителями, и, как только он сдал свои ЖАБА — дистанционно, конечно, — он убрался к черту из нового дома своей матери. Министерство конфисковало поместье Малфоев сразу же после финальной битвы в Хогвартсе, так как оно служило базой для зловещих операций Темного Лорда, и Драко совершенно не волновало, что случится с домом его детства. Драко подумал, что выбравшись из этого ужасного места, он смог бы свободно дышать. И на какое-то время это сработало. Но его кошмары никогда не исчезали надолго. Драко даже избавился от пристрастия к сонному зелью и нашел работу. Он представлял себе, как скривит губы и усмехнется отец, узнав, что Драко зарабатывает на жизнь. Малфои не работали. Зарабатывать себе на жизнь было ниже собственного достоинства членов чистокровного общества. Не испытывая потребности в золоте, Драко действительно нуждался в чем-то, чтобы занять свое время. Иначе его мысли могли сжечь его изнутри и превратить в оболочку человека, каким он не хотел становиться. В любом случае Люциус был мертв. Иногда, как сегодня, Драко завидовал ему. Мертвым быть просто. Не нужно смотреть, как рушится твоя жизнь. Не нужно каждое утро вытаскивать свое тело из постели, зная, что мир станет лучше без тебя. Потому что кошмары никогда не прекращались.***
Драко не мог терпеть до восьми тридцати утра. К черту распорядок, сейчас ему нужен был кофе. Он аппарировал на час раньше обычного, надеясь, что кафе будет открыто, и с облегчением увидел, что оно освещено и обслуживает посетителей. Ранним утром здесь было гораздо меньше народу, и Драко мог сидеть за своим постоянным столиком, не утруждая себя применением магглоотталкивающих чар. Драко садился за один и тот же столик каждое буднее утро. Это было идеальное место в кафе. Находясь у окна, он мог видеть, как люди проходят мимо, не замечая его пристального взгляда, при этом достаточно далеко от двери, но с четким обзором. У Драко выработалась привычка отмечать все выходы из любого помещения, в котором он находился. Керамическая кружка согревала его руки, но тепло не распространялось на остальное тело. Он поставил ее на стол и с отчаянием уставился на коричневую жидкость внутри. В самом деле, какой смысл во всем этом спектакле? Одеваться, пить кофе, идти на работу, приходить домой, не спать и снова выполнять эти действия? Какую ценность представляло все это? Какую ценность представлял он? У него никого не было, он ничего никому не предлагал. Если завтра он просто исчезнет из этого мира, будет ли это заметным? Драко поднял кружку, чтобы допить остатки напитка, как вдруг дверь кафе распахнулась и привлекла его внимание. Только что вошедшая молодая женщина, откинула с лица каштановые волосы и остановилась, чтобы поправить застежку на сумке. Руки Драко сильно задрожали, а сердце бешено заколотилось. Он быстро поставил кружку на стол, пока трясущиеся руки не заставили ее упасть и разбиться вдребезги. Холодная, тошнотворная паника охватила его, когда Гермиона Грейнджер уверенно направилась к стойке кафе, чтобы сделать заказ. Гермиона гребаная Грейнджер. Он был слишком далеко, чтобы узнать, что именно она сказала бариста, но услышал ее дружелюбный, вежливый тон и легкий смех. Затем она получила напиток и поблагодарила. Он может спрятаться. Он может убежать прямо сейчас, и она его не заметит. В любую секунду. В любую секунду Грейнджер повернет голову и увидит его. Она увидит его и нахмурится. Или, может быть, с отвращением вздернет нос. Или отступит в страхе. В любом случае, увидев его в маггловском кафе, Грейнджер отреагирует. Но она уже уходила. Она вышла за дверь, держа кофе в руке и слегка расслабленно улыбаясь. Это была улыбка человека, который сделал первую приятную остановку в утреннем распорядке, продолжая свой путь к успеху. И она его не заметила.***
Драко не был уверен, справился ли он со своими отчетами в тот день на работе. Не успел он опомниться, как рабочий день подошел к концу, и он уже был дома, ужиная. В тот день, сидя в своем кабинете, он не раз возвращался мыслями к Грейнджер. Что она делала в кафе? «Очевидно, пила кофе, идиот», — протяжно растягивало слова его подсознание. Да, но часто ли она это делала? Как она узнала об этом конкретном кафе? Драко предположил, что она направлялась на работу. Центральный вход в Министерство находился недалеко от того места, где он каждое утро входил в Косой переулок. Она тоже должна была останавливаться там перед работой. Но за четыре года нахождения здесь почти каждое утро, он ни разу не видел ее. Драко подумал, что обязательно заметил бы Грейнджер. Но она даже не взглянула в его сторону. На следующее утро Драко проснулся, проспав всего несколько часов. Хотя его не будили кошмары, он все равно был неспокоен. И он ничего не мог поделать с любопытством, которое жгло его изнутри. Может быть, ему стоит снова пойти пораньше выпить кофе, просто чтобы посмотреть, что будет. И вот она здесь. Почти в то же самое время, что и прошлым утром, Гермиона Грейнджер вошла, вежливо поговорила с работниками за стойкой, взяла свой кофе навынос и пошла дальше, не глядя на Драко. В выходные Драко провел больше времени, чем ему хотелось бы, думая о Гермионе Грейнджер. Странно, не правда ли, что она приходит утром в кафе? Наверняка она уже вышла замуж за Уизли, и у нее есть выводок рыжеволосых детей, с которыми она спорит по утрам? Но на ней определенно была деловая маггловская одежда и в прошлое утро и сейчас, а в руках кейс для документов. Он ломал голову, пытаясь вспомнить основные моменты карьеры самой умной ведьмы своего поколения. Что-то в Отделе регулирования и контроля магических существ? Это было похоже на нее, учитывая ее странную склонность к правам домовых эльфов. Когда наступило утро понедельника, Драко снова пришел пораньше. То же самое он проделывал и в течение всей рабочей недели. В большинстве случаев по явлению Грейнджер можно было сверять часы. Она толкала дверь, откидывая волосы назад, и уверенно шла к стойке. Но через два дня Драко понял, что она опаздывает и пребывает в стрессе. Ее сумка была застегнута не до конца, волосы растрепались. Она почти летела к стойке, чтобы торопливо выпалить заказ, прежде чем практически выбежала обратно. Драко не мог объяснить свое поведение, но у него было несколько теорий, и он продолжал думать об этом все последующие дни. На самом деле все сводилось к любопытству. Как отреагирует на его присутствие Гермиона Грейнджер? И сколько времени ей понадобится, чтобы повернуть свою чертову голову в его сторону? Только на третьей неделе своей новой жизни Драко понял, что эта странная маленькая игра была единственной причиной, по которой он вставал по утрам с постели. Он хотел, чтобы она посмотрела на него, насквозь прожигая ее своим взглядом. Ну же, Грейнджер, посмотри на меня, направь сюда все свое возмущение и назови меня придурком. Иногда он с ужасом думал о том, что произойдет, когда она наконец увидит его. Отшатнется ли она в страхе и назовет его Пожирателем Смерти? Он уже достаточно испытал такой реакции со стороны широкой публики, чтобы хватило на всю жизнь, большое спасибо. Хотя прошли годы с тех пор, как ему прилюдно бросали оскорбления, проклятия и даже выпивку в лицо, это был не тот опыт, который быстро забывается. Конечно, время залечило некоторые раны. Количество присылаемых ему громовещателей тоже сократилось. Драко вздрогнул, вспомнив, что за все эти годы видел Грейнджер не один раз. Ее часто видели в одном из боксов на матчах с «Холихедскими Гарпиями» по квиддичу. Драко был на их играх всего несколько раз, ведь они не были в списке его клиентов, но теперь вспомнил, что девчонка Уизли была в команде охотницей. Вполне логично, что Грейнджер поддерживает свою невестку. Как все же отреагирует Гермиона Грейнджер, увидев его? Прошло три недели, а у Драко так и не было ответа. В субботу в полдень, Драко страстно захотел черничную булочку. Он почти никогда не посещал кафе по выходным, но радуясь, что у него появился аппетит, он решил отправиться туда. Пожилая женщина за стойкой сказала, что обычно не видит его по выходным, и Драко просто пожал плечами. Тогда она улыбнулась и протянула ему булочку и кофе. Он никогда не говорил своим домовикам, но черничные булочки в этом маггловском кафе были просто божественными, и их многочисленные попытки приготовить что-то подобное не увенчались успехом. Он вдруг сжался, подумав, что сказала бы мама, узнав о его распорядке дня. Но, поразмыслив, Драко решил, что она уже давно потеряла право комментировать его жизненный выбор, путешествуя по континенту большую часть года. Драко повернулся к своему привычному столику и замер. Там уже кто-то сидел. Конечно, были и другие пустые столики, но этот был его. В момент размышлений о том, какого рода магия ему сейчас потребуется, сидевшая за столиком девушка, подняла глаза от своего блокнота и убрала от лица волосы. Гермиона гребаная Грейнджер. Она все-таки его заметила. Она что, выбрала именно этот столик в этом кафе, чтобы мысленно поиметь его? Тяжело дыша, Драко сердито подошел к ней. — Серьезно, Грейнджер? Ты думаешь, это смешно? Она вздрогнула при звуке своего имени, но это не могло сравниться с потрясением на ее лице, когда она подняла глаза, чтобы посмотреть на говорящего. Драко понял, что никогда раньше не видел Гермиону ошарашенной. Гриффиндорская заучка, которая всегда знала ответ на любой вопрос, выглядела совершенно сбитой с толку. Секунды тянулись, пока он кипел, глядя на ее растерянное лицо. Наконец она словно вспомнила, что он говорил с ней. — Прошу прощения? Драко почувствовал, что уже немного выпустил пар, но не собирался так легко сдаваться. Он не останется в дураках. — Не прикидывайся глупой, Грейнджер, ты же знаешь, что это мой стол, и ты занимаешь место, чтобы позлить меня, — прошипел он. Почему ее брови так раздражающе сдвинулись в замешательстве? Он призвал ее силой к этой игре, неужели она не может признаться? Ей потребовалось мучительно много времени, чтобы ответить ему. Заговорив, она, казалось, собирала все мысли воедино. — Но я не знала, что ты… Но… Но это же маггловское кафе! — когда слова в шоковом состоянии вырвались изо рта, ее мозг, наконец, заработал с обычной скоростью. После ответа на его первоначальный вопрос, ее смущение немного улеглось. — Ты только что сказал, что это твой стол, Малфой? Она что, совсем оглохла? Почему у нее до сих пор такое глупое, растерянное выражение лица? Он заметил, как ее глаза метнулись в одну и в другую сторону от него, она оглянулась назад, а затем, наконец, снова посмотрела ему в лицо, словно проверяя, мираж это или шутка. Гермиона очень хорошо изображала удивление. — Да, мой стол, и ты прекрасно это знаешь, потому что я сижу здесь каждое утро! — он не собирался так легко отступать. Мерлин, неужели он чувствует ностальгию? Когда он в последний раз спорил с Гермионой Грейнджер? Она положила письменный прибор на свой блокнот, и Драко заметил, что на столике было несколько других журналов и книг. Она прищурилась, встретившись с ним взглядом. — Ты приходишь сюда каждое утро? Ты что, преследуешь меня? На лице Драко гнев сменился возмущением от ее обвинения. — Преследую тебя? Я пришел сюда первым! Я прихожу сюда каждое утро перед работой в течение последних четырех лет, занимаясь своими делами за этим самым столом. А ты захотела меня подразнить с его помощью! Гермиона фыркнула. Она реально фыркнула. — О, Малфой, повзрослей, никто тебя не дразнит! И к твоему сведению, я прихожу сюда каждое утро в течение последних трех лет и ни разу не видела тебя! А ведь сегодня выходные! Я даже не спрашиваю, почему ты часто посещаешь маггловское заведение или почему твой параноидальный мозг думает, что я могу делать что-то назло тебе, но если этот чертов стол так много значит для тебя, я просто уйду! — выдохнула она, закрывая блокнот и пытаясь собрать со стола остальные вещи. Внезапно ужаснувшись, Драко понял, что был чертовым идиотом. Он почувствовал, как краска прилила к его лицу, понимая, какую ужасную ошибку он только что совершил. Драко полностью опозорил себя перед Гермионой гребаной Грейнджер с таким детским аргументом. И не только раскрыл свое прикрытие, но и выставил себя полным ослом перед ней. Черт возьми, после сегодняшнего ему придется искать новое кафе, желательно на другой планете, подальше от Грейнджер. — Нет, Грейнджер, останься. Это я уйду, — пробормотал он, и она перестала шуршать. Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, он повернулся на каблуках и пошел искать другое место. Поиск другого места стал еще одним унизительным вызовом. Пока Драко спорил с Гермионой за столиком, в кафе уже вовсю кипела субботняя утренняя суета. Больше не было буквально ни одного свободного места. Драко остался стоять, как придурок, держа на тарелке черничную булочку и кружку кофе, который с каждой минутой становился все холоднее. Он оглянулся на Грейнджер. Она опустила голову и снова принялась писать. «Черт возьми, — подумал он, — я сделаю сегодняшнее утро действительно интересным. Возможно, это будет мой последний раз здесь». Драко подошел к ее столику и резко остановился. Наверное, она почувствовала его присутствие, потому что вздохнула и подняла глаза. — Чем обязана, Малфой? — ее брови настороженно изогнулись, и Драко снова ощутил знакомый приступ ностальгии. Сколько раз в Хогвартсе она смотрела на него именно с таким уникальным выражением лица Гермионы Грейнджер? — Э-э, здесь больше негде сесть, — тихо проворчал он и указал глазами на свою тарелку и чашку, показывая ей, почему подошел к ней. Драко смотрел, как она переводит взгляд с его лица на руки, на пустой стул по другую сторону стола и снова на его лицо. Ее губы сжались в тонкую линию. Он понял, что переступил черту. Они не были старыми друзьями. Он не имел права так подходить к ней. Даже говорить с ней. Это холодное, тошнотворное чувство снова охватило его, когда он вспомнил, кем был для нее. — Или я могу просто уйти, я не хотел… Она оборвала его нетерпеливым взмахом руки. — Не смеши меня, Малфой, я сейчас освобожу место, — она придвинула к себе несколько пергаментов и аккуратно сложила их на своей стороне стола. Драко удивленно моргнул, но его тело двигалось так, словно получило приказ, и прежде чем он успел осознать, что делает, он поставил свой кофе и тарелку и сел напротив Гермионы Грейнджер. С минуту она бесстрастно смотрела на него, потом открыла блокнот и снова принялась писать. Драко выдохнул, сам того не сознавая, и наконец глотнул кофе. За столиком воцарилась тишина, когда инструмент для письма Гермионы с шумом пронесся по странице. Драко старался не смотреть на нее, не думать об абсолютной абсурдности этой ситуации. Но ничего не мог с собой поделать. Они, должно быть, выглядят такими нормальными для глаз магглов — двое за этим столом. Драко съел свою лепешку в два укуса, а Гермиона занялась письмом. Они выглядели как обычная пара знакомых, просто сидящих вместе в кафе. Но, конечно, правда была намного страшнее, во всяком случае, в отношении Драко. Он отогнал мрачные мысли, уставившись на ведьму, сидевшую напротив него. Он уже наполовину допил кофе и не принес сегодня никаких материалов для чтения. Смотреть на Грейнджер для него было сейчас развлечением. Он уже много лет не был так близко к ней. Хотя ее волосы смотрелись гораздо более гладкими и аккуратными, чем в школьные годы, в них все еще чувствовался неизменный намек на дикость, несмотря на то, что она убрала половину назад. Она была одета в бледно-розовую футболку с длинными рукавами и джинсы. Цвет ее футболки подчеркивал тон кожи. Аккуратно и просто. Чем дольше он смотрел, тем проще было заметить легкие тени под ее глазами, маленькие морщинки в уголках карих глаз и несколько в уголках рта. Драко решил, что она, вероятно, тоже страдала от бессонных ночей. Но почему? Она ведь победила, не так ли? Одержав победу, она ускакала в закат героиней войны в объятиях Уизли, любимой им, Поттером и всем остальным волшебным миром. Нет, скорее всего, морщины на ее лице были причиной смеха, улыбок и усталости по утрам, проведенным с детьми и мужем. Но постойте, разве она замужем и у нее есть семья? Драко перебирал воспоминания, но не мог найти ничего, что сообщило бы ему о свадьбе с Уизелом или какие-либо уведомления о рождении детей. На безымянном пальце пусто, но это было бы так похоже на нее — быть одной из тех современных ведьм, которые не носят обручального кольца. — Я могу тебе чем-нибудь помочь, Малфой? Дерьмо. — Нет, а почему ты спрашиваешь? — спокойно. Она выгнула бровь, как будто ответ был очевиден. — Твой взгляд буквально прожигал дыру в моей голове все это время. Драко нахмурился, глядя на нее. — Это не так. Я обнаружил, что мне нечего читать, и просто думал. — О чем? О тебе. У меня миллион вопросов, и мне здесь до чертиков скучно. Вместо ответа он просто пожал плечами. Гермиона закатила глаза и начала рыться в стопке книг и бумаг. — Вот. Я уже прочитала, и ты можешь посмотреть страницы о квиддиче, — она протянула ему субботний выпуск «Ежедневного пророка». Драко, будто снова под Империусом, наклонился вперед и взял у нее газету. Его мозг кричал о нелепости ситуации, но Драко отключил свои мысли. Он быстро просмотрел спортивный раздел, но там было много информации, которую он уже знал. Обычно «Пророк» на день отставал от его разведывательных отчетов. Вскоре Драко снова стало скучно. «К черту все это, — подумал он, — возможно, мне придется вызвать огонь на себя, чтобы немного развлечься». И пока его мозг продолжал кричать: «Не надо, не надо, просто, блять, не надо!» — его рот так и не получил никакого сигнала. — Над чем ты работаешь? Она подняла глаза от страницы и посмотрела на него. Она задумчиво смотрела на него почти целую минуту, и Драко почувствовал, как его оценивает ее личная, внутренняя дедуктивная система. Что она искала? Он не отрывал от нее взгляда, словно она была разъяренным гиппогрифом, готовым броситься на него при малейшем намеке на злые намерения. Наконец, он, видимо, выдержал испытание, потому что она тепло ответила: — Я пишу отчет, чтобы опровергнуть плохо информированную статью о великанах, напечатанную во вторник в «Пророке». Это своего рода предвзятая ерунда, мешающая усилиям моего отдела. Драко ухмыльнулся, потому что оказался прав насчет ее карьеры. Мерлин, Грейнджер была предсказуема. — Значит, ты правда работаешь в отделе спасения всех беспомощных существ? Гермиона закатила глаза. — Да, Малфой. Я работаю в Отделе регулирования и контроля магических существ. Хотя, честно говоря, твое название мне нравится больше. Теперь настала очередь Драко приподнять бровь. — А? Грейнджер отложила свои письменные принадлежности, и Драко внутренне улыбнулся. Ему предстояло выслушать интеллектуальную тираду Гермионы Грейнджер, и Мерлин, он не чувствовал себя так прекрасно с пятого курса Хогвартса. — Ну, подумай, что означают такие слова. Регулирование. Контроль. Как будто у этих созданий нет собственных сил и воли. Желание контролировать существа вместо того, чтобы уважать и ценить их, является чистым высокомерием волшебников. Мы так много не знаем о способностях и привычках магических созданий, потому что волшебники всегда были поглощены изучением того, как доминировать и подчинять. Они никогда не беспокоились о том, чтобы по-настоящему понять магию каждого живого существа. Двенадцать применений драконьей крови, например… — Грейнджер, я ведь тоже заботился о волшебных существах. — Да, и каким замечательным учеником ты был на этих уроках, — ответила она и бросила на него испепеляющий взгляд, но Драко почувствовал, что расплывается в улыбке. — Я говорю, что, несмотря на твое подшучивание над моим отделом, я тоже склонна к чему-то столь же слащавому, учитывая наше нынешнее название, — она остановилась, чтобы сделать глоток из стоящей перед ней кружки, и Драко задался вопросом, что именно она заказывает каждое утро. — А ты? Ты ведь разыскиваешь талантливых игроков, не так ли? Я видела тебя несколько раз на матчах Джинни. Драко кивнул и, сделав глоток из кружки, заметил, что почти закончил пить. Его естественная причина оставаться за столом исчезла. — Да. Я работаю в основном в южной части Англии, поэтому редко хожу на матчи «Гарпий». — Ты работаешь в большом агентстве в Косом переулке, в «Висп и…» — «Висп и Райт», названного в честь… — Кенниворти Висп, автора книги «Квиддич сквозь века» и Боумен Райт, создателя первого снитча. Драко изумленно уставился на нее. Она не так уж и предсказуема. Есть ли в ее гигантском мозгу что-то, чего она не знает? — Ты читала «Квиддич сквозь века»? — Конечно! Не то чтобы это помогло мне с метлой, но я правда узнала очень много об истории и правилах. Драко покачал головой. — Мерлин, Грейнджер, мне кажется, что в тот день, когда я услышу о книге, которую ты не читала, я просто умру от шока. А потом она улыбнулась ему. Гермиона Грейнджер улыбнулась ему. В её ухмылке не было ни нетерпения, ни презрения, только искреннее веселье. Драко взял свою кружку. Она была пуста. Представление закончилось. — Ну, мне пора идти, — нет, его никто не ждал. Просто большая часть выходных, которые он проведет за изучением старых семейных документов. Он встал и вернул ей газету. — Ты сказал, что приходишь сюда каждое утро перед работой? — спросила Гермиона, и он кивнул. — Думаю, мы еще увидимся, Малфой, — она робко и вежливо улыбнулась ему. Как коллеге, которого узнаешь, проходя по коридору. Драко вернул ей улыбку. — Увидимся, Грейнджер.