***
Джинни сдержала свое обещание наполовину. Вечером, когда они с Гарри готовились ко сну, она рассказала мужу о встрече Гермионы с Драко. Гарри положил очки на тумбочку и, нахмурившись, повернулся к жене. — У Гермионы было свидание за кофе с Малфоем? Джинни закатила глаза. — Нет, ничего подобного. У них просто было что-то вроде… Воссоединение за чашечкой кофе, можно так назвать. Гермиона сказала, что это была приятная беседа. Гарри нахмурился еще сильнее. — Только не говори Рону, ладно? Гермиона не хотела, чтобы я рассказывала даже тебе. — Я ничего не скажу Рону, — пообещал Гарри и решил сдержать свое слово. Джинни уже заснула рядом с ним, но Гарри не спал. Он вспомнил, как однажды пообещал Драко Малфою конфиденциальность, шесть лет назад, когда он появился на пороге. Тогда Гарри сдержал свое слово и почти забыл о нем. Он прогнал это воспоминание, но все же задался вопросом, какой стала жизнь Драко после окончания войны.***
В понедельник утром Драко проснулся в 5:05. На этот раз его разбудило скорее предвкушение, чем боль. Может быть, ему следует включить в свой распорядок дня чуть более ранний подъем, если внутренние часы заставляют его просыпаться в такое время? Я контролирую ситуацию. Он купил кофе и стал ждать за своим столиком. Этим утром Гермиона Грейнджер не разочаровала его. Она вошла, как обычно, в офисной одежде, откинула волосы и повернула к нему голову. Она слегка улыбнулась ему и кивнула, а затем направилась за своим обычным заказом. На прощание она подняла руку, и Драко ответил ей тем же. Посмотри на себя, убедительно изображающего нормального, работоспособного человека. Драко велел отвалить своему подсознанию, которое поддразнивало его. Каждый день рабочей недели Гермиона и Драко выполняли свой маленький вежливый общественный ритуал. Драко не пошел в кафе в выходные, воспользовавшись на редкость хорошей погодой, чтобы немного полетать на своем участке. Интересно, Грейнджер была в кафе в тот уик-энд? Он решил, что слишком зациклился на свободном времени Грейнджер, и стал практиковаться в выполнении опасных маневров, чтобы отвлечься. Я контролирую ситуацию. Следующая рабочая неделя принесла то же самое, и Драко смирился с тем, что теперь она стала частью его утренней рутины. Взять кофе. Сесть. Поднять глаза, когда войдет Грейнджер. Вежливо кивнуть. Наблюдать за ее движениями, когда она делает заказ. Взмах ее руки. Повторить с понедельника по пятницу. Доверить Грейнджер перевернуть сценарий своего нового, тщательно выверенного порядка. В третий понедельник этого утреннего ритуала, Грейнджер практически подбежала к столу Малфоя. — Не мог бы ты присмотреть за моими вещами? Спасибо! Прежде чем Драко успел ответить, она бросила сумку и несколько блокнотов прямо перед ним и ринулась к стойке. Она выглядела серьезно подготовившейся к сегодняшнему рабочему дню. Грейнджер опять подошла к нему, уже со своим напитком и начала запихивать как можно больше вещей в сумку, которая, как теперь видел Драко, волшебным образом расширялась, чтобы соответствовать практически библиотеке, всегда сопровождающую ее. — Спасибо, Малфой, увидимся завтра! — с этими словами она перекинула сумку через плечо и выскочила за дверь, прежде чем он успел сказать: «Увидимся, Грейнджер». Это, конечно, было интересно. Гермиона Грейнджер на краткий миг доверила Драко Малфою свои личные вещи, оставив их на его попечение. Они не были друзьями. Они были едва знакомы. И все же она доверилась ему, а потом поблагодарила без всякой причины. На следующей рабочей неделе их распорядок дня остался прежним. Наверное, так было только в голове Драко, но ему казалось, что ее улыбка становилась с каждым разом чуточку шире. И начала походить на настоящую и искреннюю, а не вежливо-отстраненную. Но он наверняка все придумал. И вот однажды в понедельник Гермиона пришла на пятнадцать минут раньше обычного. Она улыбнулась Драко, но вместо того, чтобы продолжить путь к стойке, подошла к его столу. О, милый гребаный Мерлин, что она могла сказать ему? — Привет, не возражаешь, если я присоединюсь к тебе ненадолго? У меня есть немного свободного времени перед работой. Драко прокрутил в голове несколько ответов: Почему? Серьезно, почему? Это что, шутка? Думаешь, я посмешище? Какого хрена на тебя нашло, Грейнджер? Разве ты не помнишь те ужасные вещи, которые я говорил тебе в школе? Но он предпочел более разумный ответ: «Конечно», — и кивнул на пустой стул напротив. Она улыбнулась, снова, и поставила сумку на пол. — Тебе что-нибудь нужно? Чай масала здесь — мой абсолютный фаворит, я беру его каждое утро. — Так вот что она заказывала. Драко покачал головой и указал на свою почти полную чашку. — Нет, у меня есть. Это было странно. Гермиона Грейнджер предложила принести ему кофе, как будто в этом не было ничего особенного. Как будто он не был ее ужасным, отвратительным обидчиком в течение многих лет. Как будто ее не пытали до полусмерти в его собственном доме. А теперь она возвращалась к столику, который они делили, словно это была нормальная, естественная ситуация. Гермиона села и подула на горячий чай, прежде чем сделать глоток. Но вместо того, чтобы достать одну из многочисленных бумаг или книг, спрятанных в бездонных глубинах ее рабочей сумки, она спросила его: — Как прошли выходные? Как прошли мои выходные? Как прошли мои гребаные выходные? К черту все, если это какое-то странное, альтернативное измерение, то Драко просто подыграет, пока его не вернут к реальности. Драко понял, что слишком долго не отвечал, потому что приятное выражение на лице Гермионы сменилось сомнением и беспокойством. Извини, Грейнджер, но я провожу очень много времени в своем гребаном уме, и отвык от человеческого разговора. — Э-э, все было прекрасно. Немного полетал, потому что погода была очень хорошая. — Милый Салазар Слизерин, он говорит о проклятой погоде. — Было приятно, правда? А я ездила к родителям в гости и помогла маме установить забор вокруг сада. Тебе часто приходится путешествовать по выходным? Я не уверена, когда ты будешь заниматься разведкой, сейчас ведь не сезон для квиддича. — О, э-э, да, я обычно на неделе работаю в офисе, утром отправляю отчеты, а затем, в течение дня, аппарирую на тренировку пары команд. Матчи будут по выходным, но не по утрам и начнутся только через месяц. Зачем он все это говорит? — Должно быть, приятно путешествовать так часто, даже если это совсем рядом. Я подала заявки на участие в нескольких международных конференциях, не знаю, какие из них будут одобрены бюджетным комитетом. Они не очень охотно отправляют меня на переговоры с гоблинами в этом году, но я добилась успеха в переговорах по русалкам, что означает еще одну поездку на Средиземное море, наверное, следующей весной. — Я и не знал, что тебя так часто отпускают из страны, разве Министерство не пропадет без твоего великолепного ума? — Да, но я возвращаюсь, и в мире снова все в порядке, — она ухмыльнулась ему, держа в руках свою чашку. Гермиона посмотрела на часы на своем запястье и допила чай. — Я пойду, увидимся завтра, Малфой. Она сказала это так, словно это было нормально, как будто он был нормальным. Драко провел дрожащей рукой по своим белокурым волосам. Вероятно, пришло время обсудить это на следующем сеансе. Я контролирую ситуацию.***
Гермиона снова вмешалась в его распорядок дня. Теперь утро начиналось с того, что она входила, откидывала назад волосы, подходила к Драко и спрашивала: — Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе ненадолго? Драко всегда отвечал «Конечно» и кивал в сторону стула.***
Март 2007 года. В среду Драко вышел из офиса незадолго до одиннадцати и прошел еще несколько кварталов по Косому переулку. Он вошел в знакомый особняк из коричневого камня и поднялся на один лестничный пролет на этаж, где располагалась частная практика целителя Браунинга. Драко всегда приходил точно вовремя, чтобы дежурная ведьма впустила его сразу, и не нужно было тратить минуты на пустую болтовню. Драко устроился на удобном кожаном диване и приготовился к ежемесячной встрече. Напротив него в кожаном кресле с высокой спинкой сидел единственный в мире человек, который знал, как далеко продвинулся Драко Малфой за последние девять лет. Драко назначили два года обязательных встреч с целителем. Это была одна из составляющих его приговора после войны. Сначала встречи проходили два раза в неделю, и первые несколько месяцев были особенно тяжелыми. Теперь, годы спустя, Драко перешел на ежемесячные, добровольные и платные встречи. Только начальник Драко знал, куда он ходит каждую третью среду месяца ровно в одиннадцать часов. Никто об этом не задумывался, люди в индустрии квиддича по-разному проводили рабочее время в офисе, или перемещались через каминную сеть на различные тренировочные площадки или на встречи с игроками. — Доброе утро, Драко, как ты себя чувствуешь с момента нашей последней встречи? Каждый сеанс Браунинг начинал с этого вопроса. Лысый мужчина с проницательными, почти черными глазами, слегка увеличенными очками в золотой оправе. Драко предполагал, что ему было примерно шестьдесят пять лет. Слишком стар, чтобы учиться в Хогвартсе с Люциусом. Его перо парило над пергаментом, готовясь записать ответ, или, скорее, впечатление Браунинга от ответа Драко. — Э-э, думаю, все в порядке, — Драко всегда знал, что у него нет адекватного ответа на этот вопрос. О, прекрасно. Знаете, какое-то время я думал о самоубийстве, но теперь я пребываю в альтернативной реальности, где каждое утро встречаюсь за кофе с Гермионой Грейнджер. Поэтому мысли о членовредительстве я пока отодвинул на второй план. — Понимаю. — Скрип, скрип. — Перо. — Ты бы хотел рассказать конкретнее о своем недавнем эмоциональном состоянии? Драко вздохнул. Этот танец они исполняли на каждом приеме. Драко давал смутные определения своим чувствам и Браунинг погружался в них. Перо царапало пергамент в ожидании полного рассказа. — Мне опять снились кошмары. — Скрип, скрип, скрип. — И что происходит в этих кошмарах? Драко поерзал на стуле. Он вскрыл рану, может быть, Браунинг сумеет убрать из нее яд. — Как всегда. Темный Лорд заставляет меня мучить людей, или сам мучает людей… И эта гигантская змея… — Драко вздрогнул и замолчал. Скрип, скрип. — Ты принимал какие-нибудь зелья, чтобы прогнать кошмары? — спросил Браунинг нейтральным тоном. Драко взаимодействовал с ним достаточно долго, чтобы понять, что это не обвинение, а просьба предоставить точную информацию. — Нет, не принимал, — Браунинг кивнул, но не похвалил его. Драко уже много лет не принимал зелья сна без сновидений. Время от времени, в очень плохие дни он пил успокаивающее зелье, и оно не вызывало привыкания. — Как работа? Больше никакого скрипа. Значит, он уже составил заключение о психическом состоянии Драко. Больше нет необходимости что-то записывать. — Прекрасно, все как обычно. — Ты что-нибудь слышал о своей матери в последнее время? — Да, она все еще в Вене, я думаю, она останется там еще какое-то время. — Как ты к этому относишься? Драко пожал плечами. Его мать была взрослой женщиной, и больше ничего кроме Драко, не связывало ее с родной страной. Она могла делать все, что захочет. И ему было легче игнорировать в письмах ее агрессивные комментарии по поводу отсутствия жены и вообще отношений. — Все в порядке, правда. Думаю, за границей ей все-таки легче. — Чем ты занимаешься в свободное от работы время? А вот и вопрос на миллион галеонов. Браунинг слишком хорошо знал Драко, и его угрюмые ответы в прошлом месяце вроде «вообще ничем» и «просто летал на метле» наверняка были записаны как «тревожные». Ну и черт с ним, в его жизни больше не было никого, с кем можно поговорить о ситуации с Грейнджер. Наверное поэтому он и платил Браунингу. — Вообще-то я вроде как… Сблизился со своим старым одноклассником, — это было теоретически верно. — В самом деле? И где это произошло? — Драко предположил, что Браунинг удивлен, хотя по его голосу это было не заметно. Ведь единственным другом, о котором упоминал Драко, был Теодор Нотт. — В маггловском кафе, куда я всегда хожу. Оказывается, она тоже бывает там каждое утро. — Она была твоей подругой по Хогвартсу? Драко рассмеялся, по-настоящему рассмеялся, услышав его вопрос. — Мерлин, нет. Я уверен, что она ненавидела меня. Это было все, что Браунинг хотел узнать сейчас. Поскольку он уже знал все о Гермионе Грейнджер. Вероятно, у него была просто куча пергаментов о Гермионе Грейнджер, подшитых с предыдущих сеансов Драко. Его первые несколько лет исцеления включали в себя множество признаний и сожалений, особенно о ней. Но он не собирался снова делать это, не сегодня. Скрип, скрип, скрип. Это чертово перо. —Так это была неприятная встреча? — Э-э, сначала да, но нам удалось поговорить. Мы не виделись много лет и были скорее шокированы, чем что-то еще. — Эти встречи продолжаются? — Да. Она недавно начала сидеть со мной за одним столом. — О чем вы разговариваете? Драко пожал плечами. — Это было всего несколько раз. Мы придерживались тем о работе. — Как ты себя чувствуешь, проводя с ней время? Каково это было? Казалось, он едва держался. Она, как никто другой, должна избегать его. Или накричать на него. Проклясть его. Плюнуть в него. Достать свою волшебную палочку и убрать его с лица земли. Когда он каждое утро смотрел на Гермиону Грейнджер, его охватывало чувство вины, облегчения и замешательства одновременно. И она вела себя так, словно все было чертовски нормально! — Потрясающе.***
И в четверг, и в пятницу утром Гермиона спросила, можно ли ей посидеть с Драко, и он ответил: «Конечно». Но в выходные, оставшись один в своем большом доме, Драко стал размышлять об этом новом мире с Грейнджер. Конечно, она все рассказала Уизли. И Поттеру тоже. Да, определенно. Наверное, они просто посмеялись над тем, что Грейнджер каждое утро пьет кофе с одиноким, жалким хорьком. Маленький хорек — Пожиратель Смерти, который настолько боится некоторых магических заведений, что опустился так низко, посещая маггловское кафе. Драко пережил бессонные выходные и в понедельник пребывал в довольно скверном настроении. Затем вошла Грейнджер, подошла к его столу с этой чертовой улыбкой на лице, выдвинула стул напротив него и села. — Подождите минутку. — Доброе утро! — весело сказала она, достала газету, положила ее на стол и пошла за чаем. Но она даже не спросила, можно ли ей сегодня посидеть с ним! Просто пришла и плюхнула свое дерьмо, как будто, черт возьми, владела этим местом, и неважно, что думал Драко! Какая наглость с ее стороны! Я контролирую ситуацию. А потом вернулась с дымящейся кружкой и снова села, даже не потрудившись спросить, как он отнесется к ее присутствию. — Как выходные? Я собиралась взять отпуск и снова навестить родителей, но потом… Ты заметил, что сейчас обсуждают отмену запрета на использование волос единорога в розничной торговле одеждой? Мне пришлось отослать так много сов, что мой дом стал напоминать почтовое отделение, — она остановилась, чтобы перевести дух и сделать глоток чая, и Драко, наконец, ухватился за возможность. — Грейнджер, — медленно произнес он. — Какого черта ты делаешь? Она растерянно уставилась на него. — Прости, что? Что ты имеешь в виду? Драко раздраженно фыркнул. — Что ты здесь делаешь? Со мной? Ему было приятно видеть, как легкий румянец залил ее щеки. Хорошо, он задел ее, и теперь был не единственным, кто чувствовал себя неловко. — Я думала, что… Я просто… Ты хочешь, чтобы я ушла? — Нет! — ну почему его реакция такая быстрая и отчаянная? Теперь Грейнджер выглядела еще более смущенной. — Хорошо, — медленно начала она. — Я просто подумала, что ты… Не против, если я присоединюсь к тебе. Если я сделала что-то, что оскорбило тебя, то я… — Нет! Дело не в этом! — Драко прервал ее, потому что точно знал, к чему она клонит. Если он услышит от нее эти слова, ему понадобится около четырнадцати успокаивающих зелий, чтобы пережить этот день. — Тогда в чем же дело? — о Мерлин, теперь она выглядела обеспокоенной, и ее жалость делала его просто физически больным. — Послушай, я просто хочу знать… Зачем ты вообще ко мне подошла? Почему ты подходишь ко мне каждое утро? — он надеялся, что это прозвучало не слишком жалко, но, черт возьми, он должен был знать. Гермиона задумчиво посмотрела на него, и он увидел, как в ее глазах появилось понимание. Она точно знала, о чем он спрашивает. — Каждый раз, когда я смотрела на тебя, я видела себя. Драко заметил, что ее руки крепко сжимают кружку, словно она приклеена к столу. Гермиона глубоко вздохнула и продолжила: — Пожалуйста… Пожалуйста, не обижайся. Я знаю, что это очень личное. Но я обнаружила у тебя особый взгляд, который я видела, только смотрясь в зеркало. Она остановилась, возможно, чтобы дать Драко шанс накричать на нее, поспорить или просто уйти, но Драко чувствовал, как невидимая сила удерживает его здесь, и ни за что на свете он никуда не уйдет. Если есть малейший шанс, что хоть один человек на этой проклятой земле сможет понять его, то он им воспользуется. Даже если этим человеком стала Гермиона Грейнджер. — Я не думаю, что смогу объяснить это как надо. Я прихожу сюда каждое утро, потому что это дает мне несколько минут анонимности. Я не обязана оправдывать все ожидания окружающих. Я могу просто существовать. Я не «самая умная ведьма своего поколения» или «умная подруга Гарри Поттера», я просто женщина, которая идет на работу и наслаждается утренним чаем. Но в последнее время мне кажется, что я слишком полагаюсь на это чувство. Я беспокоюсь, что если я позволю этой эмоции взять верх… Если захочу чувствовать ее все больше и больше… Что это скажет о жизни, которую я веду? Так вот, недавно, наблюдая за тобой, мне показалось, что ты мне мерещишься. Каждый день я смотрела на тебя, пытаясь убедиться, что ты мне не приснился. Потому что ты был таким ярким напоминанием о моей тайной, волшебной жизни, которую я откладывала на утро. Твое присутствие не давало мне покоя. И когда ты посмотрел на меня… Мне показалось, что ты здесь по тем же причинам, что и я. Просто мирное существование в течение маленького отрезка времени. Имеет ли это смысл? Это имело смысл. Для Драко это имело такой гребаный смысл, что он почувствовал странную смесь грусти и восторга, пронзающую его. Но прежде чем полностью отдаться этим чувствам, он должен был узнать еще кое-что. — А что думает твой муж о наших утренних встречах? Гермиона сморщила лоб в замешательстве. — Кто? — Твой муж. Уизли. — Рон?! — она издала довольно неприличный смешок, и Драко не был уверен, понял ли он ее шутку. Перестав хихикать, она ответила ему нормально. — Мы с Роном не вместе уже много лет. Мы по-прежнему лучшие друзья, но не женаты и не встречаемся. Он уже довольно долго живет с Падмой Патил, помнишь ее? — Думаю, что да. Наш курс, Когтевран? Разве у них не было неудачного свидания во время Святочного бала на четвертом курсе? — О да, он правда выставил себя дураком в тот вечер, — ответила она с ухмылкой. — Они сейчас часто шутят на эту тему. Драко усмехнулся, но решил оставить уничижительные замечания о Роне при себе. — Так скажи мне, Грейнджер, ты вышла замуж за одного из его многочисленных братьев? Ведь там их было еще человек пятнадцать или около того, ожидающих своего часа? Гермиона закатила глаза. — Нет, и поскольку ты реально собираешься допрашивать меня о том, почему я не замужем в моем возрасте, я избавлю тебя от бесполезной траты времени. Я сейчас совершенно свободна. Драко побледнел. — О, гм… Я не пытался насмехаться над тобой… — Прекрасно, она предположила худшее о нем, но хотя бы выглядела не такой испуганной. — Я просто подумала, что ты… Не имеет значения, — проговорила она тихим голосом. Вокруг них воцарилось тяжелое, неловкое молчание. С ее стороны было бы справедливо думать, что он ведет себя ужасно. В конце концов, что он сделал для того, чтобы она перестала воспринимать его как безжалостного хулигана? Я контролирую ситуацию. — Что ж, Грейнджер, сыграем по правилам. Я получаю еженедельные письма от моей собственной матери, напоминающие мне, что я… Как ты выразилась? До сих пор не женат в моем возрасте. Еще она любит сообщать мне, что я до сих пор не произвел наследника, и не похоже, что я хотя бы пытаюсь преуспеть в построении отношений. Это был всего лишь краткий миг, но Драко заметил, как она удивленно моргнула, прежде чем робко улыбнуться ему. — Звучит довольно странно. Мои родители, к счастью, не так любопытны. Хотела бы я сказать то же самое о Джинни. Она посмотрела на часы и нахмурилась. Неужели она действительно жалеет, что ей приходится уходить? — Мне правда пора идти. Увидимся завтра? — он кивнул, и она встала. — Грейнджер, подожди, — это был такой отчаянный и детский поступок, но ему нужно было убедиться. — То, что ты сказала… Почему подошла поговорить со мной. Ты все правильно объяснила. Наверное, я просто подумал, что ты… Смеешься надо мной, — с горечью закончил он, злясь на себя за то, что раскрыл перед ней свой страх. — Нет, Малфой. Я бы никогда так не поступила. «Даже с тобой», — осталось невысказанным, но Драко практически слышал слова, так и не слетевшие с ее губ.***
Он старался не пить алкоголь в течение рабочей недели, но утренний разговор с Гермионой заставил его призвать огневиски, вернувшись домой с работы вечером. Он налил напиток в стакан и устроился перед камином в своей спальне. Драко кружил янтарную жидкость в хрустальном стакане, а слова Гермионы крутились у него в голове. — Я не обязана оправдывать все ожидания окружающих. Я могу просто быть. — Именно так Гермиона описала свое присутствие в кафе. И пусть они были таки разными — чистокровный и магглорожденная, слизеринец и гриффиндорка, изгой и героиня — она сказала, что признает сходство между ними. Отбросив специфику их происхождения и выбора, Драко понял, что она была права. Разве они не были обычными детьми, которым поручили дело, испугавшее бы любого взрослого? Наверное, у них даже могло быть несколько общих кошмаров. Они выжили, несмотря ни на что. И судя по ее признанию, они оба просто делали все возможное, чтобы сохранить свой разум целым. Значит, она все-таки не вышла замуж за Уизли. Это был интересный факт. Драко вообразил себе, что они были несчастливы в браке, несмотря на четверых воображаемых детей. Такое суждение имело смысл, если хоть немного знать Гермиону Грейнджер. Наверное, весь мир ждал, что Грейнджер и Уизли поступят именно так. Ему было непонятно, почему между ними все закончилось. Драко знал, что никогда не спросит ее об этом. Гермиона, казалось, совсем забыла об этих отношениях, раз уж так непринужденно смеялась над ними. Драко залпом выпил виски и решил, что ему не хочется ужинать.***
— Доброе утро. — Грейнджер. Гермиона села напротив Драко с застенчивой улыбкой, и он подавил желание закатить глаза и отпустить едкое замечание. Ему не стоит так быстро превращаться в придурка. Сегодня она выглядела усталой. Неужели она провела большую часть прошлой ночи без сна, вновь переживая вчерашний разговор? А сам он, наверное, был похож на ходячий труп. — Малфой, насчет вчерашнего… О, Мерлин, вот и все. Конечно, ей хотелось бы обсудить свои чертовы чувства по поводу их разговора. — Не надо, Грейнджер, все в порядке, только не надо… — Нет, послушай, Малфой, я хочу, чтобы ты знал, я не пыталась… — Грейнджер, серьезно, это не имеет значения, просто забудь об этом, и… Черт возьми, кого мы обманываем? — он не хотел, чтобы его раздражение просочилось наружу, но она так быстро проникла ему прямо под кожу, и его план сердечно вести себя разбивается вдребезги. — О чем ты говоришь? — Кого мы обманываем? Ты и я, мы не… Это просто странно, вот и все. Тебе не кажется наивным притворяться, что мы просто воссоединившиеся старые школьные друзья? Мы никогда не были такими, и ты это знаешь. В нашей истории нет ничего хорошего. Зачем, зачем, зачем он это делает? Почему он чувствовал потребность пустить под откос все в своей жизни? Из-за того, что ты сделал. Из-за всего, что ты натворил. Особенно, в отношении нее. — Ты прав, — тихо ответила она. Драко угрюмо кивнул, понимая, что больше ничего не будет иметь значение. Грейнджер сейчас уйдет, как ей и следовало, а он останется здесь. Безымянный человек в этом мире, одинокий, если не считать голосов в его собственной голове. Но она не ушла. Вместо этого Гермиона откашлялась, откинула назад волосы и протянула ему руку. — Привет. Я Гермиона Грейнджер. Драко уставился на ее протянутую руку. Его взгляд встретился с ее карими глазами, и не обнаружил в них ни обмана, ни насмешки. Грейнджер была сама теплота и серьезность. Он снова посмотрел на ее руку и все, что она олицетворяла собой. Шанс. Спасательный круг для Драко. Отношения с чистого листа. Он пожал ее протянутую руку. — Драко Малфой.