Remain Nameless | Оставайся безымянным

      Он собирался облажаться. Пригласить Грейнджер было ужасной, необдуманной и невероятно идиотской идеей. Драко эмоционально не был готов к тому, чтобы привести эту девушку к себе домой. Но, по крайней мере у него хватило предусмотрительности приказать эльфам оставаться в своих покоях, либо где-нибудь подальше от посторонних глаз, ведь он еще не решил, как обсудить эту тему с Гермионой. Бедняга Крик, скорее всего, подумал, что его хозяин выжил из ума, но просто смерил Драко спокойным взглядом, прежде чем моргнуть и согласиться сообщить Уотсону, что готовить не нужно.       Это значило, что ему нужно придумать, как обеспечить еду без помощи эльфов. После окончания рабочего дня он связался по каминной сети с французским рестораном в Лондоне, который в прошлом обслуживал некоторые из приемов его матери, и, с помощью своей фамилии и кучи золота, организовал доставку настоящего пиршества ровно на восемнадцать тридцать вечера.       Не имея ни малейшего представления о том, что предпочитает Гермиона, он заказал по одному из всех блюд, перечисленных в меню. Прагматизм в его лучших проявлениях. Длинный стол в столовой застонал под тяжестью десятков французских деликатесов, когда Драко наложил заклинание стазиса на всю еду.       Он сменил свою мантию на вечернюю, пережив момент беспокойства, когда колебался, как одеться. Он чувствовал себя совершенно не в своей тарелке и понял, что это был первый раз, когда он устроил свидание в своем собственном доме. Прежние свидания с чистокровными женщинами проходили в общественных местах или на запланированных пикниках или вечеринках, на которых обязательно фотографировались для светских страниц, что означало парадные мантии. То же самое относилось и к обедам с его матерью.       Может быть, просто костюм, который он надевал на их ужин в магловском Лондоне? Но даже это было слишком консервативно для ужина с подругой. Больше, чем с подругой? Блядь.       В конце концов он остановился на белой рубашке без галстука и элегантных черных брюках. Это определенно был слишком небрежный наряд для ужина, увидев который, его мать сморщила бы нос, но он подозревал, что Гермионе будет все равно.       И теперь у него было тридцать минут паники до прихода Гермионы. Он прошелся по всей нижней гостиной перед большим камином. Должен ли он небрежно сидеть в одном из кресел, когда она придет? Может быть, изобразить Люциуса со стаканом бренди в одной руке и романом в другой? Он был бы идеальным воплощением утонченного богатства и лорда поместья. Драко мысленно фыркнул, подумав, что напоминать Гермионе об отце было, вероятно, последней вещью, которую он хотел бы сделать, учитывая их взаимную неприязнь.*       Через некоторое время он наконец остановился, прислонившись к косяку двери в гостиную, небрежно скрестив руки на груди и излучая безразличие. Он простоял в этой позе целых две минуты. Когда пламя загорелось зеленым ровно в семь часов, Драко попытался не подпрыгнуть, хотя его сердце подскочило к горлу.       Гермиона грациозно вышла из камина, слегка пригнувшись, чтобы не удариться головой о полку, и бросила на себя быстрое Тергео. Сажа мгновенно исчезла с ее платья и волос. Она была словно видение в струящемся, ярком платье цвета бархатцев, доходящем до середины икр. Широкие бретельки оставляли открытыми обнаженными плечи, а более темный оттенок шелковой ленты под лифом подчеркивал ее тонкую талию. Олицетворение золотого весеннего цветка.       Она с тревогой оглядела гостиную, прежде чем, наконец, заметила Драко в дверях. — Добро пожаловать, — сказал, поворачиваясь, чтобы подойти к ней. — Привет, — улыбнулась она и заправила за ухо выбившуюся из низкого хвостика прядь волос.       Он остановился в нескольких футах от нее, на безопасном расстоянии. — Какое красивое платье, — искренне пробормотал он и заработал еще одну нервную улыбку. — Спасибо, я купила его в Венеции. — Она разгладила ткань по бокам. — Я знаю, ты сказал ничего не приносить, но мои родители всегда говорили, что нельзя ходить в гости без подарка хозяину, так что… ммм, вот. — Она вспыхнула и протянула ему бутылку вина. Драко взял его и прочитал этикетку. — Я знаю, что у тебя, вероятно, есть настоящий винный погреб, и даже понятия не имею, будет ли это хорошо сочетаться с угощением сегодня вечером, но я увидела его в магазине и не смогла удержаться. Если ты заметил, это та же бутылка, что… — …в маггловском ресторане, где мы ужинали, перед оперой, — закончил за нее Драко, и она удивленно посмотрела ему в глаза. И вот оно: это сияние в ее глазах, когда он говорил или делал то, что приносило ей удовольствие. Взгляд, от которого тепло разлилось по всему его телу. — Удивлена, что я вспомнил? — поддразнил он. — Может быть, немного, — призналась она, слегка пожав плечами. — Честно говоря, я больше удивлена, что стая домовых эльфов не встретила меня по прибытии. — Извини, что разочаровал тебя, Грейнджер, но сегодня мы с тобой вдвоем.       За его заявлением последовала многозначительная пауза. Внезапно атмосфера из слегка неловкой превратилась в насыщенную от предвкушения. Возможно, сегодня вечером им не стоит торопиться, пока они не разберутся в отношениях.       Сделав глубокий вдох, он предложил: — Почему бы не дать вину немного подышать и не посмотреть дом? Ужин будет, когда захочешь.       Гермиона просияла и убрала палочку в свою маленькую расшитую бисером сумочку. — Хорошо. Но, учитывая размеры гостиной, я думаю, что это займет довольно много времени, — поддразнила она.       Драко ухмыльнулся: ей нравилось шутливо намекать на его очевидное богатство. — Устроим сокращенную версию. Подожди здесь, крестьянка, я поставлю это на стол.       Оставив откупоренную бутылку среди разнообразных блюд, он воспользовался моментом, чтобы вытереть влажные ладони о брюки. Блядь, он нервничал. Отчаянно стараясь не зацикливаться на значении ее слов и поступков, он тщательно потренировал выражение своего лица, прежде чем вернуться к Гермионе. — Есть ли брошюра или карта, которые помогут мне в нашем путешествии? — Чтобы ты могла уткнуться в нее носом и пропустить мой талант экскурсовода? Уверяю тебя, мои устные навыки не имеют себе равных.**       Как только Драко закончил свою неудачную фразу, он закрыл рот и отвернулся от нее. Снова воцарилось напряженное молчание, и Драко отчаянно захотелось найти какое-нибудь заклинание, которое помешало бы ему в обозримом будущем испускать любые случайные сексуальные намеки. Гребаный Салазар, не прошло и пяти минут, а он уже все испортил.       Он кашлянул, чтобы прочистить горло. — Да, очевидно, это была дорожная гостиная. Я, в основном, использую эту часть первого этажа и свое крыло на втором этаже. — Большая часть его дома была трагически заброшена, чего следовало ожидать, проживая одному и не принимая гостей, кроме собственной матери. Он не озвучит этот факт вслух.       Он повел ее вверх по главной парадной лестнице и заметил, как она восхищается богато украшенной отделкой первого этажа. Каменные стены вдоль лестницы были усеяны изображениями пасторальных пейзажей окружающего графства Беркшир и бывшего поместья Драко в Уилтшире, хотя для него все в любом случае выглядело одинаково. Вдоль одной из них паслись несколько овец, за которыми Гермиона с интересом наблюдала, а в кадр вприпрыжку вбежала колли, чтобы вести отставших. Он объяснил, что его мать отвечает за большую часть декора, так как Драко это не особо заботило. — Как давно ты здесь живешь?       Драко задумчиво почесал затылок, пока они поднимались по лестнице. — Я бы сказал, семь или восемь лет? Некоторое время я жил в поместье моей матери, но когда увидел, что это место выставлено на продажу, не смог пройти мимо. — Ты знал семью, которая жила здесь раньше?       Теперь они медленно шли бок о бок, а Драко наугад открывал двери, чтобы Гермиона могла заглянуть в комнату, если захочет. — Нет, но это было не фамильное поместье, а собственность какого-то пожилого волшебника по фамилии Франклин. Он построил его для себя еще в конце 1800-х гг. У него не было наследников, и, поскольку ни одна семья не претендовала на право наследования, дом попал в публичную продажу. Мне очень повезло, что я наткнулся на него именно тогда. — А что тебя привлекло в этом доме? — Это не был мэнор, — резко сказал он и краем глаза заметил, как она поморщилась. — Он в отличном состоянии и имеет несколько десятков акров земли вокруг, так что я могу спокойно летать на его территории. В десяти милях к северу есть деревня, но других домов поблизости нет. Я стал ценить уединение.       Они подошли примерно к середине коридора. Драко указал рукой вперед. — Это начало крыла матери, когда она приезжает в гости, и я понятия не имею, что находится в большинстве комнат. Но это не то, что я действительно хотел тебе показать.       Он хитро ухмыльнулся ей и распахнул одну из больших дубовых дверей своей библиотеки. Гермиона его не разочаровала. Она прошла мимо, с трепетом приоткрыв рот. Свет заходящего солнца за высокими стеклянными окнами отражался в ее глазах и расцвечивал позолотой пряди волос. Грейнджер сияла и буквально, и в переносном смысле, и Драко почувствовал прилив гордости за то, что именно он вызвал такую реакцию. — О, Малфой, это просто замечательно! Как ты вообще покидаешь ее? Здесь больше квадратных метров, чем во всем моем доме!       Библиотека была впечатляюще просторна для частной резиденции, хотя, вероятно, вдвое меньше библиотеки Малфой-мэнора, и книжные полки от пола до потолка были заполнены фолиантами или свитками на все мыслимые темы. Исключением была вся западная стена с окнами до потолка, выходящими на заднюю часть поместья. Драко взмахнул палочкой, чтобы зажечь свечи вдоль всей стены, когда солнце опустилось ниже. В дальнем углу библиотеки перед камином стоял письменный стол Драко, заваленный аккуратными стопками пергаментов, коллекцией перьев в серебряном футляре и небольшим количеством шариковых ручек в хрустальном блюде. Он выполнял здесь все свои финансовые обязательства.       Гермиона медленно вышла на середину комнаты и повернулась на месте, как будто хотела вдохнуть всю коллекцию сразу. Драко снова поразило ощущение, что он смотрит на мир ее глазами. Все эти зрелища и впечатления, которые он принимал как должное — балет, артистизм оперного театра, грандиозность его дома и библиотеки — вызывали в ней удивление, заставлявшее его сердце биться сильнее. Она была настолько раскована в выражении радости или трепета перед магией, которая ее окружала, и временами он тоже чувствовал этот восторг, просто будучи свидетелем ее новых открытий. Мерлин, она была удивительна, эта ведьма. Ведьма, которая видела смерть, войну и потери и все еще могла чувствовать что-то, кроме абсолютного презрения к миру. Это одновременно озадачивало и очаровывало его. — Можно? — спросила она вежливо, хотя Драко понимал, что она едва сдерживалась, чтобы не подбежать к ближайшей полке и не схватить первую попавшуюся книгу. Он слегка кивнул ей головой, и она направилась к стеллажам.       Улыбаясь, как ребенок в магазине игрушек, она легко провела пальцами по корешкам книг, осторожно проходя мимо полок. — Это все из поместья? — крикнула она, остановившись перед секцией зелий. — Не все, возможно, около двух третей. Министерство конфисковало массу, как ты можешь догадаться, и я собрал свою собственную коллекцию за эти годы.       С лукавой усмешкой Гермиона протянула руку и наконец вытащила книгу. — Похоже, Министерство не было таким тщательным, как следовало. — Она подняла книгу, и Драко подошел, чтобы увидеть в ее руках фолиант о самых сложных зельях.       Драко недоверчиво поднял бровь. — Я и не подозревал, что ты отдаешь предпочтение более коварным текстам, Грейнджер.       Ее улыбка стала еще более озорной. — Когда варишь оборотное зелье на втором курсе, приходится немного нарушать правила. — Ты варила оборотку на втором курсе? Как? Почему? — Ответ на твой первый вопрос — да, на второй вопрос — довольно успешно, и чтобы я ответила на третий, тебе придется спросить меня снова после нескольких бокалов вина, я думаю, — игриво ответила она и вернула книгу на полку.       Он застрял между язвительным выпадом на ее отказ отвечать ему и интригой от того, как эта девушка всегда очаровывала его. Она отвернулась и продолжила свой путь по периметру полок, останавливаясь то тут, то там, чтобы прочитать названия.       Драко позволил фантазиям завладеть его разумом. В одной из них он медленно приближался к Грейнджер сзади, толкая ее прямо к полкам, поднимая подол ее платья, стягивая с нее трусики и трахая, пока они оба не перестанут чувствовать свои ноги. — Мерлин, это все первые издания? — взволнованный вопрос Гермионы прорвался сквозь его похотливые мысли о желании взять ее прямо здесь, прямо сейчас, в его библиотеке.       Он засунул руки в карманы и подошел к ней, желая, чтобы его тело успокоилось и вело себя прилично в ее присутствии. — Я не уверен насчет каждого тома, но те, что из поместья, довольно старые, и я бы предположил, что да.       Она изумленно уставилась на него. — Ты предполагаешь? — тихо повторила она и удивленно покачала головой. Несколько прядей волос выбились из ее хвоста, и Драко держал руки в карманах, чтобы не смахнуть их с ее шеи. Желание протянуть руку и дотронуться до нее вызывало тупую боль в его груди. — Не хочешь взять что-нибудь? Можешь сделать это в любое время, — предложил он, и ее глаза загорелись.       Ты можешь и меня одолжить в любое время. Я даже позволю тебе оставить меня. — Возможно, но не сегодня. Я не думаю, что смогу уйти, если ты позволишь мне начать читать, — она тепло рассмеялась, и Драко не смог подавить всплеск надежды на то, что она снова собирается прийти сюда. — Не знаю, как ты, а я бы не отказался от ужина. Ну что, пойдем?       Она улыбнулась ему, когда они выходили из библиотеки, и Драко придержал тяжелую дубовую дверь одной рукой и жестом пригласил ее пройти первой. Когда Гермиона прошла мимо него, сильная волна ее туалетной воды с запахом гиацинта вторглась в его ноздри и смешалась с затяжным запахом старых, пыльных томов и древнего пергамента, и внезапно обрушилась на него, как цунами.       Амортенция.       Драко только что опознал третий и последний запах, который доносился из котла Слизнорта еще на шестом курсе школы: Гермиона Грейнджер в его библиотеке. Гребаная тайна раскрыта.       К несчастью для Драко, особенное зелье содержало три аромата, наиболее соблазнительные для него во всей Вселенной. Теперь он знал, что его личный ад искушений состоял из аромата некогда великолепного розового сада Малфой-мэнора летом, свежесваренного горячего кофе и Гермионы Грейнджер в его библиотеке.       Меня это устраивает.       Меня это устраивает.       Как, блядь, меня это может устраивать?       Он застыл с вытянутой рукой, все еще держа дверь открытой. — Малфой? Все в порядке?       Нет. Я совершенно уверен, что это полный пиздец. — Нет, то есть, да. Я имею в виду, не могла бы ты дать мне минутку? Извини, я не знал, что оставил свой стол в таком состоянии, и некоторые из этих документов необходимо убрать. Встретимся в холле.       Она вопросительно взглянула на него, но, к счастью, подчинилась. Драко позволил двери библиотеки захлопнуться и попятился в комнату. Дрожа, он прислонился к столу и закрыл лицо руками.       Нет, только не это, никогда. Он не мог влюбиться в нее таким потрясающе душераздирающим и вызывающим чувство тревоги образом. Но теперь, когда он знал правду, пути назад не было. Это был факт, который он отрицал в течение некоторого времени. Это были слова, которые он не мог сказать вслух перед своим целителем. Он был влюблен в Гермиону.       Меня это устраивает.       Сможет ли он примириться с этим? Пора еще раз взглянуть на некоторые факты.       Факт: Гермиона Грейнджер сейчас находилась в его доме, ожидая, когда он переживет свой душевный кризис, чтобы они могли поужинать вместе.       Факт: он попросил ее прийти сюда сегодня вечером, и она охотно согласилась.       Факт: он был влюблен в Гермиону Грейнджер. Черт бы все побрал.       Чем больше он думал, тем больше чувствовал, что истина этого осознания проявляется глубоко в его душе, а затем разделяется, чтобы пройти через каждую вену вместе с его магией. И хотя теперь он знал, что его чувства глубоки и истинны, он чувствовал себя совершенно беспомощным из-за неуверенности. Как действовать дальше?       Выбор.       Это слово тяжело давило на него. Выбор.       Выбирай, Драко. Хоть раз в жизни сделай настоящий выбор. Он мог бы остаться здесь и дуться, продолжать подавлять свои эмоции и увядать в страдании, или…       Или…       Сбежать вниз по лестнице и добиться от Гермионы вечной-гребаной-любви.       Он оттолкнулся от стола и выпрямился во весь рост. Он отряхнул рукава и убедился, что рубашка и брюки не помяты. Он легко провел рукой по волосам, чтобы убедиться, что они легли устраивающим его образом. Затем Драко решительно вышел из библиотеки, расправив плечи и высоко подняв голову.       В вестибюле его ждала красивая девушка, и он собирался ухаживать за ней до конца своей жизни.

***

      Когда он вернулся на главную лестницу, то обнаружил, что Гермиона беспокойно движется по холлу. Она с облегчением улыбнулась ему, когда он спустился. — Извини, что заставил тебя ждать. Готова поесть?       Драко повел ее обратно мимо нескольких маленьких гостиных, но остановился, когда не ощутил ее присутствия рядом с собой. Он растерянно обернулся и увидел Гермиону, застывшую на одном из порогов. Это была музыкальная комната его матери, хотя он никогда не видел, чтобы туда заходила Нарцисса, именно мама называла ее, когда Драко позволил ей обставить помещение по своему вкусу.       Гермиона посмотрела на него широко раскрытыми глазами и жестом попросила войти. — О Боже, неужели это… — Да, пианино. — Нет, нет, не просто пианино. Это же Блютнер!       Она даже не стала дожидаться его разрешения войти, просто осторожно приблизилась к инструменту, в то время как Драко в замешательстве следовал за ней. На ее лице застыло выражение недоверия и глубокого почтения, почти такое же изумленное, как тогда, в библиотеке. — О, и это антиквариат! Я никогда не видела ни одного лично, и как ты вообще умудрился заполучить его в свои руки? Впрочем, неважно, — усмехнулась она. — Я на минуту забыла, с кем разговариваю. Не говори мне, сколько это стоит, или я потеряю аппетит, — поддразнила она. — Ты играешь?       Гермиона покачала головой. — Уже нет, но я брала уроки в детстве, до того, как получила письмо из Хогвартса. У меня была замечательная учительница, и она часто говорила, что если у нее когда-нибудь появятся большие деньги, то первым делом она купит пианино Блютнера. — Она нежно улыбнулась воспоминанию и медленно обошла инструмент. — Боюсь, я не так много знаю о пианино, как ты. Что в нем особенного?       Она прошла вперед и посмотрела на клавиши, прежде чем ответить. — Предположительно, звук теплее и богаче, чем у других пианино, и если ты обратишь внимание на струны, — она указала на открытую спинку, и Драко проследил за ее взглядом. — Эти струны по одиночке закреплены на штыре, который ведет непосредственно к отдельным штифтам настройки клавиш, в отличие от других струн фортепиано, которые часто замкнуты. У него также есть дополнительная струна в дисканте.       Она отступила назад, все еще испытывая трепет. — Это все равно, что увидеть единорога. Я имею в виду, ты понимаешь, как много известных композиторов использовали это пианино? Брамс, Дебюсси, Чайковский, Рахманинов… — она перечислила имена, совершенно незнакомые Драко. — Ходили слухи, что у королевы Виктории тоже было такое и…       Она резко оборвала себя и посмотрела на него, выглядя испуганной по какой-то причине. — И ты, должно быть, понятия не имеешь, о чем я болтаю. Откуда у тебя это пианино? — Моя мать обставляла эту комнату, на самом деле, это ее комната. Я учился играть на нем в детстве. Уроки тоже прекратились, когда я пошел в Хогвартс, и я помню, что отец перенес его в одно из хранилищ, но не могу вспомнить, из-за чего. Видимо, мама вернула его обратно, когда я переехал сюда.       Гермиона нервно переводила взгляд с него на пианино. — Я не понимаю, просто…       Она перевела дыхание и посмотрела на Драко. — Все эти знаменитые классические композиторы, которых я перечислила, были тебе незнакомы, да? — Он кивнул, и она продолжила. — Это потому, что все они магглы. А это, — она указала на пианино, — полностью сделано магглами.       Драко нахмурился, будто слыша невысказанные вопросы, проносящиеся в мыслях Гермионы.       Почему чистокровная Нарцисса Малфой позволила появиться чему-то, сделанному магглами, в ее доме? Зачем ей хранить такую вещь? Зачем отводить ей целую комнату? — О, мама, у меня есть к тебе несколько вопросов, — тихо буркнул он. Сколько раз за годы своего взросления он слышал, как его родители ругали все, что связано с магглами? По их мнению, магглы были варварами, ленивыми, глупыми, недостойными делить эту планету с волшебниками. Но, по-видимому, это не работало, когда речь шла об антикварных, роскошных товарах. Драко разрывался между смехом и желанием поджечь инструмент от злости. — Похоже, в ближайшем будущем у меня будет интересный разговор с моей матерью, — отрезал Драко. — Извини, это было не мое дело, и…       Драко отмахнулся от ее извинений, когда они, наконец, добрались до столовой, надеясь, что она поняла — причиной его раздражения было именно неприкрытое лицемерие Нарциссы. — Грейнджер, пожалуйста, не думай об этом. Давай просто поужинаем.       Кроткое и смущенное выражение исчезло с лица, когда она увидела, сколько еды ожидает их за столом. Она фыркнула совсем не как воспитанная леди, но сейчас Драко назвал бы этот звук скорее очаровательным, чем раздражающим, потому что был совершенно одурманен.       Меня это устраивает. — Серьезно, Малфой? Ты уверен, что сегодня вечером к нам не присоединится еще человек пятнадцать?       Драко занялся тем, что выдвинул для нее стул, потому что он был джентльменом, а еще ему не нужно было смотреть на нее, когда он признался: — Я не был уверен в твоих предпочтениях, поэтому подумал, что безопаснее всего заказать всего понемногу.       Он занял свое место во главе стола, поместив Гермиону справа от себя. Она окинула насмешливым взглядом впечатляющий размах. — Ну, я очень люблю французскую кухню, так что ты действительно не мог ошибиться. На будущее скажу, что больше не люблю ни грибы, ни форель. — Когда Драко вопросительно поднял бровь, она уточнила: — Если бы тебе пришлось месяцами выживать на диких грибах и рыбе, ты бы тоже отрекся.       Драко одарил ее страдальческой улыбкой и перевел разговор с войны на Францию. Гермиона взволнованно рассказывала о своей любви к стране и о своих детских каникулах там с родителями. — Правильно ли я понял, что ты никогда не была в Париже? — Нет, я была там, но не в волшебном Париже. Наши семейные поездки всегда проходили в маггловском мире, так как я все равно не могла колдовать во время летних каникул. — Мне нужно уделить тебе немного времени, — сказал Драко, прежде чем смог остановиться. Он поспешно обратил внимание на тарелку с буйабесом***. — Это было бы чудесно, — мягко ответила она, и когда он встретился с ней взглядом, ее лицо было почти таким же красным, как ее томатный суп. Мгновенно перед его глазами заплясали видения того, как он увезет Гермиону в любую страну, которую пожелает ее сердце, и добавил «международные праздники» к своему мысленному списку идей ухаживания. — Я заметила, что ты любишь моллюсков, — сказала она, указывая на его выбор первого блюда. — Завела на меня досье? — Конечно. Ты облегчил мне задачу, когда заказывал одно и тоже блюдо каждый раз, когда мы обедали вместе.       Она запомнила его симпатии и антипатии. Его уверенность в себе достигнет опасного уровня еще до конца вечера. — Если хочешь знать, я делаю это не так давно. Мне никогда не разрешали есть их в детстве, потому что моллюски — это слишком большой риск… — …пищевого отравления, — закончила за него Гермиона, и Драко моргнул в ответ, а она рассмеялась. — Похоже, ваши чистокровные обычаи такие же, как у маггловской королевской семьи. Моллюски, по слухам, запрещены для королевской семьи Великобритании. — Откуда ты все это знаешь? — Я читала об этом в книге.       Драко закатил глаза. — Ну конечно, Грейнджер, это все-таки ты. Мне любопытно, в какой книге ты вычитала эту информацию. — Священные Двадцать Восемь.       Драко чуть не выронил ложку от шока. — Ты... Ты читала эту книгу?       Она горячо кивнула. — Да, в библиотеке Хогвартса есть копия. Я прочла ее на втором курсе, когда узнала, что в волшебном мире существует эта нелепая, основанная на крови иерархическая система. Она была написана предком твоего друга Теодора Нотта, ты знал?       Драко неловко поерзал на стуле и сделал глоток вина, принесенного Гермионой. О, если бы отец мог видеть его, пытающегося ухаживать за самой знаменитой магглорожденной со времен Министра Магии Нобби Лича, попивая маггловское вино и обсуждая самые почитаемые из чистокровных текстов. — Да, несколько лет назад мы с Тео провели незабываемый вечер, когда я помог ему избавиться от нескольких десятков копий в его семейном доме.       Тот вечер был поистине незабываемым. Драко и Тео накачались отвратительно дорогим скотчем и испортили все экземпляры этой проклятой книги, которая насчитывала пятьдесят два тома. Испортив их всевозможными способами, в том числе поджигая, изменяя названия на такие вещи, как «Чертовы Двадцать восемь: руководство для начинающих по разрушению поколений многообещающих молодых волшебников и ведьм из-за слепой преданности долбанной крови и готовности совершить инцест» и заставляя страницы с помощью колдовства петь квиддичные песнопения. Но он не собирался рассказывать об этом Грейнджер. — Хорошо, что у тебя есть такой друг, как он. Я имею в виду, что он разделяет твои взгляды… — она нервно замолчала и сделала глоток вина. Драко надеялся, что она говорит в позитивном смысле, например, его взгляд на то, что догма чистоты крови — это полная чушь, и он очень хотел бы вступить в серьезные отношения с кем-то магглорожденным. — Тебе бы понравился Тео, — предположил Драко, направляя разговор в нужное русло. — В школе он был таким же грандиозным зубрилой, как и ты.       Она игриво закатила глаза, а Драко рассказал ей несколько смешных случаев из своего детства до Хогвартса.       Гермиона спросила его о работе, нарезая на кусочки филе-миньон. — Я слышала, ты недавно помогал Мэри, нет, это неправильно… Морин? Морин Тайлер! Загонщице.       Драко удивленно склонил голову набок. — Я просто представил Морин Тайлер Джинни Уизли… — Поттер. — Как угодно. Я представил их друг другу и, возможно, упомянул о ее непревзойденных навыках загонщицы, и о том, что Уизли может использовать эту информацию, как ей заблагорассудится.       Гермиона, казалось, напряженно думала, пытаясь что-то вспомнить. — Она Поттер, и если я права… у нее было… ммм… в среднем, шесть сбросов за игру? Это правильный термин, когда они сбивают кого-то со своей метлы?       О, это было действительно восхитительно. Грейнджер пыталась поговорить с ним о характеристиках квиддича, как будто что-то знала об игре. — Да, ее карьера в Хогвартсе была довольно легендарной, но она все еще в резерве «Торнадо», поэтому я подумал, что, возможно, «Гарпии» подходят ей больше.       Гермиона нахмурилась и снова сосредоточилась. Эта девушка могла запомнить имя каждого глупого волшебника, который хоть раз чихнул за всю историю человечества, но ее познания в квиддиче были зияющей черной дырой. — И она также была весьма искусна в… Как это называется… перемещении кольца? Нет, смена вратаря? — Обмен кольцами, или принудительный обмен кольцами. Это когда хорошо рассчитанный бладжер заставляет вражеского вратаря сменить главное кольцо, которое он охраняет, открывая охотнику большую зачетную область, — объяснил Драко, избавляя ее от страданий. Мерлин, он уже был наполовину готов к тому, чтобы стать инструктором Грейнджер по предмету. — Ах да, — смущенно пробормотала она и положила в рот кусок мяса. На ее лице появилось выражение чистого удовольствия. — Ммм, филе… идеально. И все это из одного ресторана? — Да, когда-нибудь мы попробуем это вместе. Я знаю, что заказал слишком много, но я не был точно уверен в твоих вкусах, и это смутило бы моих домовых эльфов…       Драко замолчал, а Гермиона замерла, не донеся вилку до рта.       Ох, блядь.       Она осторожно положила вилку обратно на тарелку и промокнула губы салфеткой, пока Драко ждал, когда земля разверзнется под ним. — Сколько их? — Только два, — ответил он, и она усмехнулась. — О, всего два раба, ты практически средний класс, — последовал ее испепеляющий ответ, и если бы он не был так обижен, то опрокинул бы свой бокал в знак уважения. — Они не рабы, Грейнджер. — О, неужели? И как же они оказались в твоем доме? — Когда я купил Франклин-Хаус, они пришли вместе с документами.       Она подняла руку, чтобы остановить его. — Ты вообще себя слышишь? Они пришли с документами! Ты говоришь о самых сильных магических существах, как будто они являются собственностью! — Потому что это правда! Ты, как никто другой, должна знать, учитывая, что твой отдел классифицирует их такими!       Она зашипела с опасной смесью ярости и негодования: — Я прекрасно осведомлена о законах классификации, большое спасибо, учитывая, что мне пришлось бороться изо всех сил, чтобы их благополучие было защищено законом! — Ну что ж, если ты так хорошо знакома с законами о благосостоянии, то должна знать, что, поскольку у меня в доме все еще живут эльфы, я подчиняюсь им! Как ты вообще можешь расстраиваться из-за этого? Ты хочешь осмотреть их жилые помещения? Я хорошо к ним отношусь, я никогда их не наказывал и не оскорблял! Они живут здесь совершенно комфортно!       Почему она не может оставить этот нелепый крестовый поход? Почему его судят за то, как он был воспитан? Эльфы были ожидаемой частью богатого, чистокровного воспитания, и разве он уже не доказал ей, что не жесток, как его отец? Серьезно, что еще он должен был сделать? — Благожелательный рабовладелец все равно остается рабовладельцем! — выпалила она в ответ, и ее щеки порозовели. — У этих существ нет никакой автономии, несмотря на то, что они обладают мощной магией и интеллектом. То, что ты не относишься к ним с открытой враждебностью и насилием, не важно, потому что у них никогда не было выбора, кроме как служить своему хозяину без всякой оплаты за услуги. Уф, ты говоришь совсем как Рон!       Драко покраснел, его кровь закипела в жилах при упоминании о ее придурковатом бывшем парне. — Никогда не сравнивай меня с Уизли, — прорычал он. Воцарилось напряженное молчание, и они оба уставились друг на друга. Драко видел, как она сжимает кулаки и ее трясет от гнева, грудь вздымается, а маленький подбородок высоко вздернут.       Может быть, дело было в подавляемой тревоге из-за того, что он не мог выразить свои романтические чувства к ней, или, может быть, в неудачном упоминании Уизли, или в путанице, связанной с их нынешними отношениями, или даже сексуальном разочаровании… А может, сразу во всех этих вещах, которые заставили Драко впечатляюще испортить приятный вечер следующими словами: — Это то, чем ты занималась последние две недели? Сравнивала меня с ним? Ну же, Грейнджер, скажи мне, как я могу соответствовать? — резко выплюнул он и отодвинул стул, бросив салфетку с колен на тарелку с недоеденным ужином. — Ну же, не стесняйся. Я имею в виду, теперь, когда ты испытала все во мне, — он усмехнулся и сделал жест рукой вдоль своего тела. — Я бы с удовольствием посмотрел, что написано в твоих записях и насколько тщательно ты их изучила. Держу пари, что они до смешного детализированы, — усмехнулся он и махнул рукой, указав на свою промежность. — До последнего дюйма.       Ее глаза горели чистым огнем, и он знал, что зашел слишком далеко, но его гордость была так уязвлена, что ему было уже все равно.       Гермиона медленно отодвинула стул и положила салфетку на стол. — Как ты смеешь… — произнесла она дрожащим голосом, прежде чем грациозно подняться и выйти из столовой.       Драко ущипнул себя за переносицу, глубоко вздохнул и сосчитал до пяти. Он встал и прошел только половину обеденного зала, когда она вернулась, чтобы поделиться с ним своими мыслями. — Знаешь, я так ждала этого вечера с тобой! Я уверена, что было больно смотреть, как я спотыкалась об эти чертовы квиддичные термины, но я даже попросила Джинни помочь мне придумать темы для разговора, которые заинтересуют тебя!       Приятная мысль, что она позаботилась о такой подготовке, легкой болью пронзила его грудь, но этого было недостаточно, чтобы подавить ослепляющий гнев. — Ах, как мило, что ты так открыто обсуждаешь меня со всей этой тупой семьей! Скажи, как они относятся к тому, что их драгоценная Гермиона Грейнджер проводит время наедине с Пожирателем Смерти? — Я не собираюсь открыто обсуждать тебя ни с кем, кроме Джинни!       Драко тут же сменил тактику. — Стыдишься нашей дружбы, да? Я всего лишь твой грязный маленький секретный Пожиратель Смерти? — Ради Мерлина, конечно, нет! И перестань так себя называть! — Как? Пожиратель Смерти? — он бросил вызов, глядя на нее сверху вниз. — А почему бы и нет, Грейнджер? Разве не так думают обо мне твои драгоценные Поттер и Уизли? — Мне плевать, черт возьми, что они думают, или что думают другие! Все, чего я хочу, это… — она резко оборвала себя и попятилась, проглотив комок в горле. — Это не имеет значения, я даже не знаю, почему я так переживаю!       Она резко повернулась и зашагала по коридору в сторону гостиной. На этот раз Драко последовал за ней, намеревающийся сказать последнее слово и одержимый саморазрушением; кровь стучала у него в ушах. — Мы еще не закончили, Грейнджер! — он вошел в гостиную и снова навис над ней. Она была намного ниже его ростом, но не менее внушительной, особенно учитывая то, как сердито она смотрела на него сейчас. — А что еще остается сказать, Малфой? — рявкнула она в ответ. — Ты совершенно ясно дал понять, как мало уважения питаешь ко мне и моим друзьям, так что же еще ты можешь мне поведать?       Я хочу сказать, что ты мне нужна. Я хочу сказать, что мне очень жаль. Я хочу попросить тебя остаться.       Но он не мог выдавить ни звука.       Его молчание, казалось, только еще больше разозлило ее, и она сделала резкий вдох и выпятила грудь. — Ты был холоден и горяч со мной всю неделю, до такой степени, что я даже не представляю, чего от тебя ожидать! Так что просто скажи мне, пожалуйста, что с тобой не так? — Разве это не очевидно? — проревел он. — Я влюблен в тебя!       Он должен был понять это, когда звенящая тишина опустилась на похожую на пещеру комнату. Он должен был понять это, когда Гермиона открыла рот и весь гнев исчез с ее лица. Он должен был понять это, когда ее глаза расширились в шоке.       Но Драко не осознавал, что он не проревел эти слова в тишине своего собственного сознания, а на самом деле прокричал их в лицо Гермионе. Он не осознавал этого, пока она не произнесла дрожащим шепотом: — Что ты сказал?       И тут его осенило. — Блядь! — он и это сказал вслух, а затем повернулся и почти выбежал из комнаты и от девушки, которая только что выслушала его кричащее признание.       Пошатываясь, он добрел до шкафа с алкогольными напитками в столовой и схватил первую попавшуюся бутылку дрожащими руками. К счастью для него, это был Огден, и он налил изрядную порцию в пустой стакан, пролив при этом большую часть на стол. — Блядь, блядь, блядь, блядь, — повторил он и одним глотком осушил стакан. И тут же налил себе еще.       Драко откинулся на спинку стула, проглотил спиртное, налил еще одну порцию, но на этот раз оставил жидкость в стакане. Его сейчас стошнит, а может, он сгорит на месте. Можно ли умереть от унижения? Драко был уверен, что скоро узнает.       Он закрыл лицо одной рукой, а другой сжал стакан, как будто тот все еще приковывал его к земле, и удивился тому, как феноменально глупо он повел себя сегодня вечером. Он полностью и бесповоротно разрушил все шансы, которые у него когда-либо были с Гермионой.       Когда же, размышлял Драко, он, наконец, перестанет рушить свою собственную жизнь?       Наконец-то получив себе Грейнджер после стольких месяцев тоски по ней, он решил начать дебаты о правах эльфов, оскорбить ее ближайших друзей и намекнуть, что она была настолько черствой, чтобы жестоко сравнивать и противопоставлять своих любовников. И в довершение всего, он буквально разыграл свою партию не более двух минут назад, когда кричал о самых сокровенных чувствах прямо в ее красивое и разгневанное лицо. Здесь некого винить, ответственность за весь этот бардак была только на нем.       Меня это устраивает.       Меня это ни хера не устраивает!       Драко не знал, то ли ему хочется отшвырнуть свой ужин, то ли посмеяться над собственной глупостью, то ли заплакать от охватившего его горя. Неспособный принять какое-либо рациональное решение, он просто сидел, сжимая руками лицо и стакан с огневиски, в то время как его тело заставляло поглощать кислород.       С мягким шуршанием туфель по деревянному полу Драко переключился на приближение Гермионы. Он не мог собраться с силами, чтобы поднять глаза и убедиться, что это правда она. Он услышал, как она отодвинула свой стул и села. Краем глаза, который не был закрыт его пальцами, он увидел, как она изящно сложила руки перед собой на столе. Драко услышал, как она глубоко вздохнула. Он убрал руку от лица, приготовившись справиться с последствиями своих необдуманных слов. — Ты имел в виду то, что сказал? — тихо спросила она. — Нет, — мгновенно ответил он и, когда лицо Гермионы вытянулось, поспешил объяснить. — Я имею в виду, да! Я имею в виду… блядь!       Он допил виски и снова наполнил стакан, еще больше расплескав жидкость, когда его моторика отдалась на волю нервам.       Хватит прятаться, решил он. Если Грейнджер еще не ушла, значит, она хочет его выслушать. Это был его последний шанс.       Меня это устраивает.       Глубокий вдох. Посмотри ей в глаза. — Я имел в виду то, что сказал, но я не хотел кричать на тебя, — начал он и заметил, что ее глаза заблестели особенно ярко. — Это был честный ответ на твой вопрос. Вот почему на этой неделе я вел себя, как последний идиот. Ты знаешь, что случилось, пока тебя не было, Грейнджер? — в отчаянии спросил он, и она покачала головой. — Я свихнулся без тебя. Я едва продержался два дня, прежде чем почувствовал себя несчастным… Я не спал и не ел… Можно было подумать, что какой-то чертов дементор ходит за мной по пятам, это было жалко, — он сделал паузу, чтобы опустить свой стакан и снова наполнить его.       Это была четвертая или пятая порция? Алкоголь больше не обжигал ему горло. — Я воображал, что ты не думаешь обо мне. Был уверен, что ты жалеешь о сексе. Что ты сомневаешься, хочешь ли продолжать наши встречи, и все, о чем я мог думать… все, что я мог чувствовать, было… — Драко отвел от нее взгляд и опустил глаза на стол. — Я скучал по тебе, — хрипло признался он и проглотил комок в горле. — Я скучал по тебе, и это чертовски больно, — он снова встретился с ней взглядом и почувствовал укол вины, когда заметил слезы, выступившие на ее глазах. — В ночь после оперы, в твоей постели, — продолжал он приглушенным голосом. — Боги, ты хоть представляешь, как долго я хотел секса с тобой? И, конечно, это было чертовски прекрасно, и я буду помнить ту ночь до самой смерти… но потом ты исчезла. Просто ушла. Мне оставалось только пинать себя за то, что я не сказал, как сильно я тебя хочу. Что не собираюсь снова становиться друзьями или вежливыми знакомыми, или еще кем-нибудь в этом роде, — он сделал глубокий вдох, все еще не уверенный, помогает ли он или вредит своей задаче. — Но потом ты прислала мне вот это, — Драко достал волшебную палочку и вызвал открытку, которая лежала на прикроватном столике. Гермиона смотрела широко раскрытыми глазами, как маленький клочок бумаги пролетел через столовую в руку Драко. Он протянул открытку ей, и она взяла ее дрожащими руками. — Ты прислала мне эту открытку, и я осмелился надеяться… Надеяться, что я что-то значу для тебя. Но знаешь, что было хуже всего? Я представлял себе, как ты отвергнешь меня, когда вернешься. Когда ты опоздала в кафе в то первое утро, я решил, что ты больше не хочешь иметь со мной ничего общего. Когда ты упомянула об этом волшебнике-ученом, я решил, что ты бросаешь меня ради кого-то другого. И мне очень жаль, — он проглотил очередной комок в горле. — Прости, я не знал, как тебе все это рассказать. Как сказать тебе, что я искаженная, извращенная, идиотская пародия на человека, который ничего так не хочет, как быть… быть кем-то важным в твоей жизни.       Быть достойным любить тебя.       Его дыхание было прерывистым, затрудненным. Гермиона уставилась на открытку, как будто в ней были ответы на все вопросы жизни, а Драко ждал, что она ответит на его бессвязный, невразумительный монолог.       Наконец, она подняла на него глаза. — Я отправила тебе эту открытку меньше чем через два часа после того, как приехала в Италию, — тихо сказала она. — Но почему? — он задохнулся, прежде чем смог совладать со своим языком. Ему нужно было услышать это. — Потому что я скучала по тебе, — она быстро вытерла влажные глаза и продолжила: — Я безумно скучала по тебе.       Драко был уверен, что его сердце вот-вот выскочит из груди, упадет на одно из серебряных блюд на столе и подарит себя Гермионе. — Честное слово, — неуверенно рассмеялась она. — Ты знаешь, как все было плохо? Только во второй раз за всю свою жизнь я неправильно перевела руну. Участник задал вопрос, и я ошиблась в значении руны и вынуждена была уйти, чтобы все исправить, потому что мой разум находился там, где всегда был в те дни… — она слабо улыбнулась ему. — С тобой.       Драко не мог дышать, потому что его дыхание, его сердце, весь он сам были украдены девушкой напротив него. — Я не жалею, что была близка с тобой. Ни секунды, — твердо сказала она, и ее голос окреп. — Я бы хотела сделать это снова.       Подождите, значит ли это, что она хочет…? Что, черт возьми, это значит? Помогите!       Должно быть, замешательство было написано на его лице, потому что она сжалилась над его одурманенным, а теперь и возбужденным мозгом и уточнила: — Я хочу быть с тобой по-настоящему. Не только в… в спальне. Я хочу дать этому, дать нам реальный шанс.       Теперь им овладело новое чувство — паника. По части спальни он справился бы отлично, а вот с остальным? У него был ужасный послужной список, когда дело касалось серьезных отношений (см. Пэнси, Астория и/или Дафна). — Правда? Но я понятия не имею, что делать… Я не знаю… Я не знаю, как… — Драко беспомощно замолчал и потянулся за стаканом с огневиски, но маленькая рука быстро обхватила его запястье, останавливая движение. Гермиона поднялась со стула, крепко держа его. — Да. Ты знаешь, — с этими словами она скользнула ладонью по его руке и плечу и обошла стол по направлению к нему. Встав перед Драко, Гермиона поднесла руку к его лицу, ее глаза все еще были полны эмоций. — Ты знаешь, — повторила она и приподняла его подбородок, чтобы запечатлеть на губах страстный поцелуй.       Драко казалось, что они никогда не переставали целоваться с того самого дня, двухнедельной давности. Бесполезное страдание и тоска между предыдущим поцелуем и нынешним моментом растаяли, когда он потерялся в прекрасных ощущениях.       Она запустила пальцы в его волосы и углубила поцелуй. Затем он вспомнил, что у него тоже есть руки, и что они всегда должны касаться ее, и схватил Гермиону за бедра, чтобы притянуть еще ближе.       Его поцелуи превратились в извинения и невысказанные признания. Все слова, которые он не мог произнести, все обещания, которые хотел дать, все чувства, которые не мог четко сформулировать, все уязвимые места, обнаруженные из-за потери самообладания… Драко вылил все это в поклонение ее губам своими собственными.       Его пугала сила собственных чувств, но Гермиона, казалось, не питала такой неуверенности и отвечала на поцелуй, будто все понимала, и не было необходимости говорить правду вслух.       Она опустила руки вниз, чтобы обхватить его за плечи, затем опустилась на него и поставила ноги по обе стороны его бедер. Подол ее платья ниспадал на них каскадом, и Драко обнаружил, что Гермиона сидит у него на коленях во главе обеденного стола.       Он должен приобрести омут памяти.       Драко обхватил руками ее поясницу, прижимая еще ближе, и они оба одновременно задохнулись от того, как их тела инстинктивно терлись друг о друга. Он прервал поцелуй, чтобы вновь познакомиться с другими участками ее кожи. — Скучал по тебе, — прохрипел он, целуя ее обнаженную шею. — Докажи, — с вызовом бросила Гермиона. Драко громко застонал, когда она прижалась к нему бедрами. Собрав остатки разума, он оторвал одну из ее рук от своего плеча. Крепко взяв ее в свои руки, он прижал маленькую ладошку к возбужденному члену, болезненно натянувшему брюки. — Достаточно доказательств? Я в таком состоянии из-за тебя уже две недели, — признался он с ухмылкой.       А потом она сразила его наповал. Ухмыляясь не хуже Драко, Гермиона взяла его руку в свою и засунула под платье. — То же самое, — выдохнула она, прежде чем притянуть его руку себе в трусики. Она уже была влажная для него.       Сто миллиардов очков Гриффиндору.       Драко погладил ее пальцами, и она тихо проскулила. Он прижался губами к ее уху. — Хорошо, если я… — Боги, да, это больше, чем хорошо, — перебила она, извиваясь под его рукой. Он просунул в нее два пальца и проглотил ее тихие стоны. Одной рукой он медленно двигал внутри нее, а другой стянул с плеч бретельки платья и наклонил голову, чтобы прикусить ее за ключицу. Гермиона сжала его ногами, высвобождая руки из лямок платья, затем потянулась за спину, чтобы расстегнуть лифчик и сбросить его.       Да, завтра он займется покупкой омута памяти. Драко понятия не имел, что происходило в этой столовой у прежнего владельца, но это, конечно, не могло сравниться с тем, как он ласкал на своих коленях Гермиону с обнаженной грудью всего в нескольких дюймах от его лица.       Он наклонился вперед, чтобы прикоснуться к ней, и она ободряюще застонала. Гермиона схватила обеими руками его голову, когда он сомкнул губы вокруг напряженного соска, и Драко почувствовал, как ее внутренние стенки сжали его пальцы, приближая ее к освобождению. Он продолжил движение рукой, потирая большим пальцем ее клитор, и этого хватило, чтобы она кончила с пронзительным криком.       Драко поцеловал ее в шею, пока Гермиона переводила дыхание. Когда он снова коснулся ее губ, она улыбнулась ему, и Драко убрал руку, чтобы притянуть ее к себе. Она продолжала мучительно покачивать бедрами, прижимаясь к его напряженному члену, и ей становилось все труднее держать себя в руках. Руки Гермионы яростно теребили пуговицы его рубашки. — Моя-спальня-наверху-мы-можем-если-ты-все-еще-хочешь… — бормотал он между захватывающими дух поцелуями. — Нет, — твердо ответила она и пососала мочку его уха, — Здесь. Я хочу тебя здесь. Сейчас же.       Если он сделает срочный заказ сегодня вечером, то омут памяти будет здесь завтра первым делом.       Его поза на стуле с жесткой спинкой препятствовала тому, чтобы трахнуть ее должным образом. Крепко обхватив Гермиону за талию, Драко помог ей встать. Она сняла с него рубашку и взглядом предложила ему взять инициативу на себя, проводя пальцами вверх и вниз по его обнаженной груди. Схватив со стола палочку, он молча отлевитировал все, что осталось от ужина.       Гермиона снова прижалась губами к его губам, и палочка со звоном упала на пол, когда она быстро расстегнула пряжку его ремня. Драко притянул ее к себе, прежде чем подхватить на руки и усадить на край старинного обеденного стола из красного дерева двухвековой давности. Как он и предполагал, вставая между ее ног, это была идеальная высота.       Гермиона поняла его намерения и подтянула платье к талии. Драко снял с нее трусики, прежде чем выпрямиться и нависнуть над ней, овладевая ее ртом, наслаждаясь тем, как ее язык сплетался с его собственным. Мерлин, эта девушка умела целоваться. Гермиона настойчиво потянула его за пояс, призывая скинуть брюки. Драко подавил искушение пошутить по поводу ее нетерпения, потому что его нервозность вновь увеличилась.       Стоя перед ней совершенно обнаженным, он воспользовался моментом, чтобы запечатлеть в памяти открывшееся ему зрелище. Локоны Гермионы выбивались из хвоста, щеки раскраснелись, обнаженная грудь вздымалась, а легкая ткань ее красивого платья собралась вокруг ее талии, когда она сидела на краю его бесполезно роскошного стола, обжигая его своим горячим взглядом и ожидая, чтобы он взял ее. Эта идеальная девушка хотела его.       У Тео, вероятно, был свой омут памяти, он мог бы зайти к нему и «одолжить» его.       «Я хочу быть с тобой по-настоящему», — сказала она раньше. Она понятия не имела, как эти слова воспламенили его душу. Драко поднял руку, чтобы нежно погладить ее по щеке, и она закрыла глаза от мягкого прикосновения. — Ты уверена, что все еще хочешь… — Драко, — быстро перебила его Гермиона, резко открыв глаза. — Я хочу, чтобы ты вошел в меня прямо сейчас.       Было ли у Визенгамота заседание в понедельник? Ему действительно нужно было подать им заявление о том, что больше никому в обществе не было позволено произносить его имя. Теперь эти два слога принадлежали Гермионе.       Драко прижался к ее губам в обжигающем поцелуе, когда она слегка приподняла бедра, чтобы он мог легко погрузиться в ее влажное влагалище. Он застонал от воссоединения их тел и на мгновение замер, наслаждаясь эйфорическим ощущением ее стенок, туго сжимающих его член. Он начал медленно двигаться в ней, помня, что твердая деревянная поверхность стола была не самой удобной для секса, но звуки, исходящие из ее рта, заставляли думать, что ей все равно.       Гермиона откинулась на локти, позволяя Драко войти в нее еще глубже. Еще несколько неистовых толчков, и она прекратила держать свое тело навесу и легла на спину. Представляла ли она, как прекрасно выглядит? Она лежала на столе, ее грудь подпрыгивала, когда он входил в нее, снова и снова, пока… — О… мой… да, Драко… Драко!       Драко впился пальцами в мягкую плоть ее бедер в погоне за своим освобождением. Он кончил с глубоким хриплым стоном, а потом наклонился вперед и уткнулся лбом ей в грудь. Он тут же почувствовал, как ее руки гладят его волосы. Их дыхание замедлилось, и Драко подумал, что может лежать здесь вечно, все еще внутри нее.       Меня это устраивает. Абсолютно, на сто процентов устраивает. — Малфой? — тихо позвала она. — Мммм? — Не хочешь закончить экскурсию по дому? Кажется, ты упоминал о спальне?       Он улыбнулся, касаясь ее обнаженной кожи, и одновременно почувствовал и услышал ее смех. Драко неохотно отстранился от Гермионы и протянул руку, чтобы помочь ей подняться. * Bad blood (англ) — неприязнь. ** Устные навыки — oral skills (англ). — игра слов, намек на оральные ласки. *** Блюдо французской кухни, многокомпонентный рыбный суп, характерный для средиземноморского побережья Франции.