***
В субботу утром Драко почувствовал, что стены его дома сжимаются вокруг него. Решив выйти в мир, чтобы не пасть жертвой собственного безумия, он аппарировал в переулок рядом с маггловской кофейней. Маленькая городская площадь перед кафе была заполнена торговцами выходного дня, устроившими тут небольшой фермерский рынок. Шагая между прилавками, чтобы попасть в кафе, Драко остановился как вкопанный, пройдя мимо ряда цветов. Гермиона. Он отчаянно завертел головой, ища ее взглядом. Она должна быть рядом, ведь всего несколько секунд назад он уловил такой сильный аромат ее цветочных духов. Пробираясь между рядами лотков с цветами, он снова остановился, когда легкий ветерок донес до его ноздрей пьянящий запах. Гермиона. Вот оно, снова. Несмотря на то, что он точно знал, что портключ не вернет ее в Англию до вечера завтрашнего дня, он вытянул шею, чтобы посмотреть, не прячется ли она где-нибудь поблизости. Вместо человека, которого он хотел видеть больше всего на свете в этот момент, его взгляд упал на подборку незнакомых цветочных растений. Это были комнатные растения разных цветов: белые, розовые и пурпурные, с блестящими ярко-зелеными листьями. Более зрелые экземпляры, с большим количеством цветов, чем невысокие, с плотно сомкнутыми бутонами, поднимались из земли примерно на фут. Он провел пальцем по растению и полюбовался мягкими, но сильными лепестками почти конической формы. Взяв горшок с почти полностью распустившимся растением, Драко поднес нос к пурпурным лепесткам и глубоко вдохнул. Гермиона. Он наконец-то разгадал тайну цветочного аромата, который повсюду сопровождал ее. — Эти цветы, как они называются? — спросил он у сгорбившегося джентльмена-маггла, хозяина ларька. — Гиацинты, — прохрипел он. — Не очень подходят для букетов, но вы можете посадить луковицы, и они будут хорошо расти на солнце. Они появляются весной. Драко кивнул и сгреб столько, сколько смог унести. Он купил полностью распустившиеся гиацинты, которые уже источали свой упоительный аромат, и несколько с плотно сомкнутыми бутонами, настолько незрелых, что невозможно было сказать, какого они цвета. Забыв про кофе, Драко вернулся в одобренную Министерством точку аппарации, чтобы забрать свои цветочные покупки домой. Он положил свою садовую добычу на обеденный стол и позвал Крика. Обычно бесстрастный домовой эльф бросил настороженный взгляд на множество цветов, лежащих на старинном обеденном столе. — Чем могу быть полезен, сэр? — Ты что-нибудь знаешь о том, как сажать цветы? — Да, сэр, здесь, во Франклин-Хаусе, я отвечаю за ландшафтный дизайн. Драко прикусил губу и кивнул. Его эльфы все еще оставались для него загадкой и, казалось, были довольны исполнением своих обязанностей без особого руководства. Драко знал, что между Криком и Уотсоном существует какое-то разделение труда, но никак не мог вспомнить, какие именно обязанности были возложены на конкретного эльфа (кроме готовки, поваром был исключительно Уотсон). — Хорошо, посади их вдоль веранды в задней части поместья. Крик подошел к столу и взял один из гиацинтов, чтобы рассмотреть его поближе. — Я, конечно, могу посадить их на улице, однако, чтобы добиться успеха, этот тип луковиц нужно высаживать осенью. Если Вы не возражаете против моей рекомендации, сэр, я могу посадить луковицы с закрытыми бутонами, которые быстро вырастут для Вас через несколько недель. Я вновь позабочусь о них осенью, чтобы установить правильный график ухода. Те, что расцвели, будут лучше служить Вам в качестве украшения интерьера. Вы бы предпочли, чтобы я расставил цветущие растения по всему дому? — Да, я бы хотел, чтобы они были здесь, в столовой, библиотеке и в спальнях. — Очень хорошо, сэр, — и Драко увидел, как маленький эльф немедленно переместил половину горшков наружу и начал левитировать остальные в разные части комнаты. Оставив Крика, Драко вернулся к письменному столу в библиотеке, чтобы просмотреть кое-какие документы, присланные поверенными. Не прошло и десяти минут, как на одном из высоких подоконников появились два гиацинта в керамических, богато украшенных горшках. Крик, очевидно, избавился от дешевых пластиковых маггловских контейнеров в пользу более подходящих емкостей для богатого поместья. Посмеиваясь, Драко гадал, как Гермиона отнеслась бы к тому, что он поручил своему эльфу украсить дом весенними цветами. Всего один день без нее…***
Грейнджер опаздывала. Драко нетерпеливо взглянул на часы в шестой раз за последние две минуты и раздраженно фыркнул. Его кофе становился все холоднее, а настроение все хуже. Может быть, что-то пошло не так с ее портключом? Он попросил ее прислать сову, когда она вернется, но если она вернулась поздно ночью, то, наверное, не посчитала это необходимым? Она ничего ему не должна. Он посидел еще несколько минут, размышляя о том, стоит ли ему пойти к ней домой, теперь, когда он знал, где она живет. Это было всего в нескольких кварталах от кафе. В конце концов он решил, что это будет выглядеть жутко. Что, если она не захочет его видеть? Что, если он один был увлечен? И все же она нашла время, чтобы написать ему открытку. Драко достал ее из внутреннего нагрудного кармана и снова перечитал, содержимое на мгновение успокоило его. Ну же, Грейнджер, где ты? Она не хочет тебя видеть, разве ты не понимаешь? — шипело его подсознание. Ты так трогательно нуждаешься в ней, но она не дала тебе знать, что вернулась. Ты скучал по ней, и что еще хуже, ты вл… Драко поднял окклюменционные щиты и глубоко, успокаивающе вздохнул. Взяв себя в руки, он понял, что опоздает на работу, если не поторопится. Он вздохнул и угрюмо побрел по улице, засунув руки в карманы. Он проснулся этим утром, чувствуя трепет предвкушения встречи с Гермионой и представляя ее взволнованный голос, когда она рассказывала обо всем, что узнала на конференции. Но, очевидно, Драко не был чем-то важным в ее жизни, раз она даже не потрудилась прийти на их обычную утреннюю встречу. Конечно, он ожидал чего-то подобного, но ему все равно было больно. Гермиона провела одна достаточно времени, чтобы переосмыслить их отношения, и Драко чувствовал, что знает, к какому выводу она пришла. Он был уже в нескольких шагах от входа в «Дырявый котел», когда услышал свое имя. — Малфой! Он проигнорировал зов, думая, что разум играет с ним злую шутку. — Малфой, подожди! Он остановился и закрыл глаза, едва осмеливаясь поверить, что ее голос зовет его. Драко открыл глаза и медленно повернулся, сжимая и разжимая кулаки. Там, идущая быстрым шагом, почти бегущая навстречу ему в лучах весеннего солнца, с растрепанными волосами, неправильно застегнутой курткой и небрежно свисающей с плеча рабочей сумкой, была Гермиона. Она выглядела растрепанной, измученной и невероятно красивой. Блядь, я скучал по тебе. Я так скучал по тебе. Она широко улыбнулась, подойдя к нему, ее глаза сверкали, а щеки порозовели от быстрой ходьбы. — Привет, — сказала она, слегка задыхаясь, и с надеждой глядя на него. И, несмотря на безграничную радость, которая пробудилась в нем при виде ее, несмотря на желание прижать ее к своей груди и никогда не отпускать, что-то более зловещее пробилось на поверхность его сознания. Как она смеет заставлять его чувствовать себя таким несчастным целыми днями? Как она посмела заставить ждать ее сегодня утром? Ну и что с того, что один ее вид сделал его счастливее, чем когда-либо? Неужели она не знает, как он страдал в ее отсутствие? Ей, наверное, абсолютно все равно… Его гордость должна была погубить его. — Вернулась из своего большого путешествия, да? — холодно спросил он, стараясь не сожалеть о своем тоне, когда на ее лице отразились боль и удивление. — Д-да. В итальянском Министерстве произошла путаница с моим портключом, и я приехала домой далеко за полночь, и сегодня утром проспала, — выпалила она. Это было логичное и правдивое объяснение, и оно должно было успокоить Драко. Не было никаких причин на нее злиться, но сегодня утром у него, похоже, была только одна установка: эмоционально саморазрушительная. — Да, но не все из нас могут позволить себе роскошь опаздывать на работу после шикарной поездки на континент, так что мне лучше уйти, — протянул он. Ее пораженное и растерянное лицо пробило ледяную оболочку его сердца, но выражение лица осталось невозмутимым. — Малфой, мне очень жаль, правда, это не… — Увидимся завтра, Грейнджер, если в твоем плотном графике найдется время для меня, — отрезал он, резко повернулся на каблуках и зашагал на работу.***
Я — полный идиот. Это была первая мысль Драко, когда он проснулся на следующее утро. Он просто не мог поступить по-другому, не так ли? Чувство вины за то, что он все испортил своей угрюмостью, съело его в ту же секунду, как он вошел в свой кабинет. Почему он так повел себя с ней? Не сегодня. Сегодня поведение Драко будет настолько приятным, что она вспомнит его положительные качества. Войдя в кафе, он был удивлен: Гермиона уже сидела за их столиком, нервно заламывая руки. Полный. Гребаный. Идиот. — Доброе утро, — сказала она осторожно, словно обращаясь к испуганному животному. — Грейнджер, послушай, я… — он сел и заметил, что она уже взяла ему кофе. Он не просто заставил ее чувствовать себя ужасно из-за того, что она проспала после возвращения из важной для карьеры поездки, но еще и чувствовать себя обязанной ему. Наступит ли время, когда я перестану быть ужасным человеком? — Прости за вчерашнее, Малфой, я не хотела… — Не надо, Грейнджер. Ничего не говори. Я плохо спал прошлой ночью и был не в лучшей форме. Мне жаль, что я — большой ребенок мужского пола, который не знает, как справляться со сложными эмоциями. Она неуверенно улыбнулась ему. — Как прошла твоя неделя? Тебе удалось справиться с кучей работы без моей болтовни о рунах? — Все было хорошо, полагаю. — Ложь. Это было похоже на гребаную пытку. Потребовался нервный срыв и экстренный сеанс исцеления, чтобы обнаружить, что я чертовски скучаю по тебе. Боги, я скучал по тебе. — Ну, не томи меня. Ты получила подобающие почести и похвалы за свое блестящее выступление? Сколько времени ты потратила на это? Его легкое поддразнивание сработало, и улыбка на ее лице стала более искренней. Когда она начала рассказывать о своей презентации, Драко потерялся в звуке ее голоса. Пустота, которая жила в нем всю прошлую неделю, постепенно исчезала по мере того, как она говорила. Она болтала быстро, без пауз, и Драко подумал, что она припасла все это только для него. Ее презентация, конечно, была безупречной, не потому, что она так говорила, но ее описание было настолько ярким, что Драко мог представить, что сидит в аудитории, восхищенный вниманием к деталям, которые Грейнджер включила в свое выступление. Она была ослепительна в своем великолепии, и он потерял нить разговора. — … и, конечно, к тому времени, когда Пауло устроил мне экскурсию по секции древних… — Кто? — О, Пауло Пескаро. Мне посчастливилось познакомиться с ним лично, я не могла в это поверить, ведь я процитировала восемь его книг в своей работе… — Устроил тебе персональную экскурсию по библиотеке? Вот кто так отвлек Грейнджер, что она поздно вернулась из Италии? Она познакомилась с каким-то лихим итальянским интеллектуалом и проводила все свое время, обжимаясь в уютных библиотечных уголках, совершенно забыв о Драко? — Да, учитывая, что одна из секций названа его именем, это была большая честь для меня… — Немного неуместно, ты не находишь? Брататься после нескольких часов наедине с каким-то волшебником, которого ты только что встретила? Глаза Гермионы опасно сузились, но Драко отказался забрать назад свои необоснованные обвинения. — Прошу прощения? Ты правда думаешь, что я…? Знаешь что? — она оборвала себя и резко встала. — У меня сегодня нет времени на драматические сцены, Малфой, так что подумай, что тебе нравится во мне и моем неподобающем поведении, — и с этими словами она собрала свою сумку и вышла из кафе, оставив Драко смотреть в кофейную чашку и сожалеть о том дне, когда он родился. Полный. Гребаный. Идиот. Я скучал по тебе. Меня это устраивает.***
На следующее утро Драко первым пришел в кафе. Потягивая напиток, он гадал, появится ли Грейнджер после его вчерашней незрелой вспышки гнева, но она не разочаровала его. Нет, сейчас именно Драко монополизировал разочаровывающее поведение. Она подошла к нему с холодным взглядом и села напротив. — Доброе утро, Грейнджер, — он заговорил первым, чтобы нарушить молчание, когда стало ясно, что она не будет дружелюбно приветствовать его этим утром. Хотя отец учил его, что говорить первым во время напряженной дискуссии или переговоров — признак слабости, Драко решил, что после вчерашнего дня будет лучше попрактиковаться в смирении. — Он старше меня по меньшей мере на сорок лет, женат, имеет пятерых взрослых детей, один из самых уважаемых ученых в Европе, и мои профессиональные отношения всегда именно такие — профессиональные. — Какого черта ты…? Правильно. — Совершенно верно. Как ты вообще мог подумать, что я настолько поверхностный человек, чтобы использовать профессиональную конференцию как своего рода возможность побаловать себя романтическим свиданием? Неужели ты так низко обо мне думаешь? Неужели я из тех пустоголовых, легкомысленных людей, которых так легко отвлечь привлекательной внешностью? Даже если бы Пауло был намного моложе и красив, какое это имело бы значение? Почему ты думаешь обо мне самое худшее? Она не повышала голоса, но разочарование в нем прозвучало громко и отчетливо, и Драко почувствовал себя так, словно его ударили заклинанием в живот. Ни один из ответов, промелькнувших в его голове, не казался достойным ее серьезных вопросов. Ты не сделала ничего плохого, Грейнджер, ни одной ошибки, ни сейчас, ни когда-либо. Моя ревность не знает границ. Я настолько неуверен в себе и эмоционально подавлен, что едва пережил неделю без тебя, а по возвращении заставил почувствовать себя так, как будто ты совершила предательство, потому что я сам себе злейший враг. Все бросают меня: мои родители, Крэбб, Снейп, Тео, и я не могу допустить, чтобы меня снова покинули. Я больше не знаю, кем мы приходимся друг другу, и это чертовски пугает меня. Но я знаю, чего хочу. Я хочу тебя, я хочу ухаживать за тобой должным образом, я хочу тебя всеми возможными способами, какими можно хотеть другого человека. Я здесь на Новой Земле, Грейнджер, и мне нужна помощь, потому что я теряюсь, когда речь заходит о тебе. Он откашлялся и попытался разобраться в бурлящих мыслях и эмоциях. Грейнджер заслуживала честного ответа, он был ей многим обязан. — Мне очень жаль. — Ну вот, многообещающее начало. Ее взгляд стал более терпеливым, но сохранил суровость. Он причинил ей боль, и она не собиралась прощать его, ограничившись просто извинениями. — Я не имел в виду ничего плохого, просто… Я скучал по тебе. Но он не мог произнести ни слова. Не мог признаться в своей слабости. Трус. — Конечно, мне не следовало намекать на что-то грязное, ты этого не заслужила. Прости, что вчера и позавчера я вел себя с тобой как последний мерзавец. Вряд ли это была та реакция, на которую ты надеялась по возвращении, правда? — Нет. Не та, — тихо ответила она, все еще пригвождая его к стулу своими карими глазами. На что ты надеялась, Грейнджер? — Ну, теперь, когда мы выяснили, что я абсолютно никчемный слушатель, не будешь ли ты так добра рассказать мне об оставшейся части твоего путешествия? Она быстро пришла в себя и вернулась к описанию других заседаний конференции, на которых ей посчастливилось присутствовать, и Драко попытался проигнорировать намек на печаль, который все еще таился в ее глазах. Остальная часть рабочей недели была для Драко одновременно и замечательным времяпрепровождением и изысканной пыткой. Они оба, казалось, снова погрузились в комфорт и легкость их дружбы, как будто не провели великолепную ночь в ее постели, познав наслаждение от физической близости. Он сделал два шага вперед, а теперь пять назад. Конечно, это не мешало Драко постоянно фантазировать о ней. Почти каждый раз, когда она открывала рот, он представлял себе, как его имя греховно слетает с ее губ. Каждый раз, когда она поворачивала голову, и он мельком видел ее шею, он представлял, как осыпает поцелуями ее кожу. Каждый раз, когда она убирала волосы с плеч, он вспоминал, как они струились по ее спине, когда она была сверху. Он чувствовал себя беспомощным и не в своей тарелке. Как он должен был сообщить ей о своих намерениях? Стоит ли ему ждать, пока Грейнджер поднимет тему отношений? Неужели они так и будут вечно игнорировать сексуальное напряжение, которое привело к двум раундам необузданной страсти? Когда наступила пятница, Драко почувствовал себя потерянным, несмотря на то, что Гермиона регулярно возвращалась в его жизнь. Они так легко возобновили свои дружеские беседы, не испортит ли он все, упомянув, что хочет большего? Кроме того, почему он должен быть первым? Если она хотела его, то он был прямо перед ней, не так ли? Его настроение снова быстро испортилось, и он знал, что обязательно сорвется на ней в раздражении. — Есть планы на выходные? — ее вопрос отвлек Драко от угрюмого самокопания, но только усилил его горечь. — Нет, — отрезал он. — А у тебя? Она откинула волосы с лица и на мгновение задумалась. — Джинни хочет наверстать упущенное, так что в субботу встречаемся за поздним завтраком. В воскресенье я ужинаю у Уизли. А как насчет меня, а? Разве я не имею права на частичку твоего времени? — раздраженно подумал он. — Ах, да, не дай Мерлин тебе пропустить хотя бы одну неделю интеллектуальной стимуляции от этого клана. Скажи мне, ты действительно преуспеваешь в просветительных академических дискуссиях с этим выводком? Или все сидят вокруг и считают, сколько индюшачьих ножек твой бывший парень сможет запихать себе в рот? — Почему ты так груб? Почему ты сегодня в таком плохом настроении? — Может быть, я такой и есть, Грейнджер, твой огромный мозг когда-нибудь задумывался об этом? Зачем притворяться, что все по-другому? Но, возможно, моя личность слишком сомнительна, поэтому я не буду беспокоить тебя ни минутой дольше, — он одарил ее хорошо отработанной усмешкой и выбежал из кафе. Как только за ним закрылась дверь, он закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. Он знал, что его неуместный гнев и разочарование были направлены не на того человека, и все же он просто не мог удержаться, чтобы не наброситься на Гермиону. Он хотел снова провести с ней время за пределами кафе, но опасался быть отвергнутым и, таким образом, впасть в истерику. «Если ты ни о чем не просишь других людей, ты не даешь им возможности сказать «да», — эхом отозвался в его голове голос целителя Браунинга. Гребаные мерлиновы яйца, если он проглотит свою гордость хотя бы на две чертовы секунды, то сможет спасти ситуацию с Грейнджер. Стиснув зубы, он повернулся и решительно зашагал обратно в кафе. — Грейнджер, — рявкнул он, останавливаясь перед ней. — Поужинай со мной сегодня вечером. У меня дома. Она выгнула бровь и несколько секунд холодно смотрела на него, давая Драко время добавить неохотное и мягкое «пожалуйста» к своему резкому требованию. Гермиона скрестила руки на груди и задумалась над его словами. — Хорошо, — наконец согласилась она, слегка нахмурившись. — Все в порядке? — Да, — подтвердила она и теперь выглядела немного самодовольной. Драко неловко качнулся на каблуках, понимая, что это полная чушь — приглашать в свой дом девушку, которая ему нравится. — Э-э, ладно, отлично. Как насчет семи вечера? — В семь — это прекрасно. — Думаю, будет удобнее, если я открою камин. Адрес Франклин-Хаус, Беркшир. — Понятно, мне что-нибудь принести? Нет, все, что мне нужно — это ты. — Просто приходи. — Хорошо, тогда увидимся позже. Драко дернул головой, посчитав это прощальным кивком, и подумал, что хорошо бы остаться одному, чтобы одновременно отчитать себя за поведение полного придурка, и поздравить с тем, что он исправился, пока не стало слишком поздно. Потому что сегодня вечером Грейнджер окажется в его полном распоряжении, и будь он проклят, если на этот раз все испортит.