Последняя из Слизеринов. Книга IV

Люди всегда ошибаются, думая, что времени у них предостаточно. На самом деле время — очень коварная вещь. Когда не нужно, оно замедляет свой бег, заставляя следить за каждой мучительной секундой. А когда хочется, чтобы оно остановилось, задержалось хоть на мгновение, чтобы дать возможность насладиться моментом, ускоряется стократ. Мне тоже хотелось задержать время, поймать его в ловушку, чтобы оно не бежало галопом, приближая момент, когда мне нужно будет покинуть родные стены Нигрумкора и отправиться в Хогвартс. Почему-то я не ожидала от этого учебного года ничего хорошего… Хотелось наплевать на все и бросить эту учебу, ведь у меня имелись более важные занятия. Однако, несмотря на это, я сейчас не бежала сломя голову, чтобы делать что-то полезное, а сидела в лаборатории, некогда принадлежащей моему отцу, и сверлила взглядом пустующее полотно портрета. Слишком много всего прошло за последний месяц, даже руки опустились, чего я никогда не позволяла себе и за что теперь корила себя. Воспоминания снова унесли меня на две недели раньше. Эти часы я будто переживала снова и снова, а сердце разбивалось на сотни осколков, образуя пустоту в груди. Не было уже ни слез, ни злости. Лишь пустота. — Думаю, тебе понравится это, — произнес Грин-де-Вальд в самое обычное утро, не предвещающее ничего плохого. В тот день даже погода шептала, что стоит забыть о своих делах хотя бы на полчаса и побродить по лесу, вблизи замка или окунуться в прохладу озера, что так и обещало подарить заряд бодрости и сил. — Что это? — спросила я и подняла голову, заметив, как хитро блеснули глаза напротив. — Немного информации про один древний род… Вздернув брови, я скептически покосилась на книгу, не уверенная, что мне будет это сейчас интересным. Видя мое замешательство, Грин-де-Вальд усмехнулся и, оставив томик на крае стола, направился к выходу. — Певереллы считались первыми обладателями Даров Смерти. Я удивлен, что ты про это ещё не разузнала, — добавил он у дверей, когда я уже вернулась к прерванному занятию. Услышав это, я вскинула голову, а мысли судорожно закрутились в голове. — Певерелл, — прошептала я. У меня возникло чувство, что я где-то уже слышала эту фамилию… — Там есть генеалогическое древо, можешь проследить до нынешних потомков, — намекнул он и исчез за тяжёлой дверью. Мне ничего другого не осталось, как потянуться к книге и с бешеного стучащим сердцем начать судорожно листать страницы. Уже знакомый почерк Грин-де-Вальда меня ничуть не удивил. Найдя нужную мне страницу, я быстро принялась рассматривать генеалогическое древо рода Певерелл, и каково же было мое удивление, когда я нашла две знакомые фамилии. Шумно выдохнув, я откинулась на спинку кресла. Голова немного кружилась от избытка информации. Мракс. Поттер. Мозг отказывался воспринимать это, ища какие-нибудь оправдания и несостыковки. Немного успокоившись, я снова потянулась к книге и принялась искать другие полезные сведения. Если верить записям Грин-де-Вальда, то Антиох, Кадм и Игнотус Певерелл — те самые братья из сказки. Самый старший — Антиох — был обладателем бузинной палочки. Грин-де-Вальд даже написал о ней несколько слов. Древесина, из которые была сделана рукоятка, действительно бузина, а вот сердцевиной послужил волос фестрала. Тут же была и ее длина — пятнадцать дюймов. Средний брат — Кадм Певерелл — был владельцем воскрешающего камня… И именно его потомками являлись Мраксы… — Мерлинова борода, — прошептала я, — слишком много знаменитых предков для одной семьи… А вот младшему — Игнотосу — досталась мантия невидимости, которая, возможно, до сих пор находилась у единственного оставшегося в живых его потомка — Гарри Поттера. — Так близко, — сокрушенно произнесла я, покачал головой. — Они так близко… Голова шла кругом, и я не могла больше сидеть на месте ни минуты. Появилось навязчивое желание начать действовать. Прямо сейчас. И если с палочкой и мантией все было более-менее понятно, то с камнем возникли проблемы. Я была в доме Мраксов и не представляла, где мог бы храниться воскрешающий камень… Поймав отражение в небольшом зеркале, я заметила на своем лице следы глубокой задумчивости и лихорадочный блеск глаз. Догадка поразила меня совершенно неожиданно, даже рот приоткрылся от удивления. И в ту же секунду я трансгрессировала прямо из лаборатории своего отца. Оказавшись перед дверями лачуги Мраксов, я бросилась к ним, сломя голову и наплевав на все остальное. Сердце отбивало бешеный ритм, ударяясь о ребра, а лёгкие горели так, словно я пробежала не один километр. Очутившись перед семейным портретом, я быстро зажгла на ладони огненный шар, а в голове пронеслась мысль, что мой поступок был очень опрометчивым и глупым — ведь я трансгрессировала, даже не прихватив волшебную палочку. Но эта мысль улетучилась, когда я нашла то, что искала. Вот оно. Кольцо. Прищурившись, я старалась получше разглядеть камень в золотой оправе. На нем была странная печать. Почти уткнувшись носом, я постаралась рассмотреть поближе узор, изображённый на камне. — Во имя Мерлина и Морганы! — мой голос, внезапно ставший хриплым, разорвал тишину пустующей хибары. Теперь я точно видела это. Камень, треснувший посередине. И знак, подозрительно похожий на знак Даров Смерти. Мысленно поблагодарив того художника, кто рисовал этот портрет, я тяжело осела на пол, постаралась перевести дыхание и успокоиться. Не было никаких достоверных сведений, что этот камень действительно тот самый, воскрешающий. Но с другой стороны, почему бы ему им и не быть? Существовал единственный способ проверить это… Быстро поднявшись на ноги, я снова трансгрессировала, на этот раз оказавшись в Запретном лесу, а уже оттуда перенесла себя по воздуху к замку и почти бегом бросилась в кабинет Дамблдора, не слыша звука собственных шагов за грохотом сердца. — Профессор! — громкий возглас сопровождался моим бесцеремонным вторжением в кабинет директора. — Я… Уже было начиная говорить, я осеклась, понимая, что наплевала на все правила приличия и оказалась очень не вовремя. Дамблдор был не один, а когда поднял голову, то, казалось бы, не был сильно удивлен, увидев меня. В отличие от второго человека, находящегося в кабинете. Лицо Снейпа словно застыло непроницаемой маской, а сам он так и замер, держа иссохшую кисть Дамблдора в одной руке, а волшебную палочку в другой. Похоже, он помогал ему сдерживать действия проклятия. Черт… Я совсем про это забыла и не думала, что могла вообще кого-то еще здесь застать летом. — Кхм, — прокашлялась я, чувствуя, что щеки мазанул стыдливый румянец из-за моего поведения. — Прошу прощения… — О, да неужели? Вы вдруг вспомнили про хорошие манеры, мисс Слизерин? — с издёвкой спросил Снейп, но в его глазах я заметила огонек любопытства. — Извините, профессор Дамблдор, — перевела я взгляд на директора. — У меня срочное дело… Дамблдор неторопливо опустил рукав мантии на место, закрывая от моего взора то, что стало с его рукой. Я старалась не пялиться на нее. Директор откинулся на спинку стула, после чего сделал жест, предлагая мне присесть. — Тогда я вас внимательно слушаю, — с мягкой улыбкой произнес он, словно наслаждаясь тем, что я прибежала к нему в таком взвинченном состоянии. — Судя по вашему виду, это что-то очень важное… Набрав в грудь побольше воздуха, я вымолвила на одном дыхании: — Мне нужно кольцо Мраксов, которое было крестражем Тома Реддла. Вопреки моим ожиданиям, Дамблдор не удивился моей просьбе. Он даже никак на нее не отреагировал, продолжая улыбаться, словно эта гримаса была приклеена к его лицу намертво. Меня такое поведение немного напрягло, но я сцепила руки за спиной, с силой впиваясь ногтями в ладони, чтобы не подскочить к старику и хорошенько не встряхнуть его, чтобы он отдал мне то, что я хочу. — Зачем оно вам? — наконец спросил он, я скрипнула зубами. — Это имеет значение? Оно принадлежало моим предкам, и я хочу получить то, что по праву могу считать своим. Объяснение было так себе, но другого у меня не было. Дамблдор с безмятежным видом поднялся с места и прошел к шкафу, извлекая из него небольшую шкатулку. Я прикусила щеку изнутри, чтобы не выдать своего нетерпения. Словно издеваясь, он медленно открыл крышку и достал оттуда сначала старую, потрепанную тетрадь в черном переплете, в котором зияла дыра с обожженными краями. Но я не обратила на нее внимание, увидев в руках Дамблдора золотой ободок. Он подошёл ко мне и вложил его мне в ладонь, после чего отошёл обратно к своему столу и опустился на стул. Его голубые глаза так и буравили меня, словно ожидая чего-то. А на моей же ладони красовался лишь золотой ободок, камня в нем не было. — А остальное? — ледяным голосом поинтересовалась я. — Где камень, Дамблдор? Я крепко сжала в кулаке кусочек металла и повернулась к директору. Снейп не вмешивался, лишь переводом взгляд своих черных цепких глаз с одного на другого. — Именно камень и был крестражем. Мне не удалось сохранить кольцо целостным, когда я уничтожил частичку души Волан-де-Морта. Я чувствовала, как грудь сковал тугой обруч, мешая мне дышать. — Нет… Этого не может быть… Слова тихим шепотом сорвались с моих губ, а сама я, теряя последние крохи самоконтроля, приблизилась к директорскому столу, уперевшись в него ладонями. — Вы лжёте, — сквозь стиснутые зубы прошипела я. Дамблдор не переменился в лице, но на секунду мне показалось, что в его взгляде промелькнуло ликование. — Можете убедиться самостоятельно, — произнес он и снова поднялся. На это раз лишь для того, чтобы подойти к серебристой чаше, которую я без труда узнала. Омут Памяти. После этого он коснулся палочкой своего виска и, вытащив тонкую серебристую нить, опустил ее в странную субстанцию, нечто среднее между дымом и водой. Едва нить воспоминаний оказалась в чаше, я сделала быстрый шаг и склонилась над ней, опуская лицо и оказавшись в воспоминании Дамблдора. Оно было коротким, и, вернувшись в кабинет, я крепко стиснула руками края чаши. Из глаз брызнули злые слёзы… Сукин сын… Он уничтожил его. Он действительно уничтожил то единственное, что было способно вернуть мне Геллерта. — Мисс Слизерин? — окликнул меня Дамблдор, но я ничего не ответила. Лишь резко развернулась, оттолкнув от себя Омут Памяти, вернее, каменную чашу, которая служила ему подставкой. Этот жест сопровождался выбросом магии. Я услышала грохот, уже находясь у двери, через которую поспешила выскочить, пока окончательно не потеряла контроль. Меня трясло от злости, которая по большей части была направлена на саму себя. По замку я уже летела, а заметив первое попавшееся окно, выскочила в него, желая оказаться подальше отсюда. Подальше от человека, который подкинул мне ещё одну причину, чтобы его ненавидеть. Я вздрогнула, возвращаясь в реальность. Щеки неприятно холодило, давая понять, что они снова мокрые от слез. Я даже не подняла руку, чтобы вытереть их. Все кончено. Все впустую. С губ сорвался тихий всхлип, а перед глазами все расплылось. Я ненавидела сейчас всех. Себя, Тома Реддла, Дамблдора. Даже Грин-де-Вальда, который отдал мне эту книгу. Было тяжело знать, что теперь Геллерт останется таким навсегда. Холодным трупом, который будет лежать в северном крыле. А я даже не могла заставить себя отпустить его. Не могла развеять магию и предать его тело огню. Мне казалось, что тогда я вырву и сожгу часть своей души. Прикрыв на несколько секунд глаза, я позволила себе эти мгновения слабости. Нет времени раскисать. Реддл ещё жив, как и Дамблдор. Пусть они все идут к черту. И Драко Малфой вместе с ними, в своем стремлении убить директора… В голове уже созрели наброски нового плана. Вытерев слёзы, я поднялась на ноги. — Неужели наша принцесса собралась с силами и перестала лить слёзы по своему прекрасному принцу? — раздался высокий голос, который заставил меня вздрогнуть и круто обернуться. С портрета моего отца на меня насмешливо смотрели ярко-синие глаза, а их обладательница прислонилась к раме и накручивала на палец локон огненно-рыжих волос. — Давно пора, — жестко сказала она, а у меня пробежал холодок от ее ледяного взгляда. — Что вы тут делаете? — тихо спросила я, не веря своим глазам. — Какие скучные вопросы, — фыркнула она. — Я и за меньшее отрезала языки. Давай, радость моя, попробуй ещё разочек. У меня от ее тона пропал дар речи, помахав мне на прощание ручкой. — Думаю, нам многое нужно обсудить, — облизнув свои яркие губы, произнесла она и хищно улыбнулась. Ох, да за что мне все это?