Последняя из Слизеринов. Книга IV

Лишь на секунду я позволила себе прикрыть глаза. Не время для отдыха, но смириться с этой мыслью было очень сложно. Все, чего мне сейчас хотелось — добраться до кровати и забыться безмятежным сном, но мне ещё нужно было разобраться с тем, кто заварил эту кашу. Грин-де-Вальд был найден в окружении оборотней, которые действительно не сводили с него глаз. — Ну наконец-то! — гаркнул Каркаров. На лицах присутствующих отражалось различных степеней беспокойства. У всех, кроме одного — Грин-де-Вальд был воплощением спокойствия и безмятежности. На его губах играла лёгкая улыбка, а над головой, звонко чирикая, летали самые настоящие птички с разноцветным красивым оперением. Беспалочковая трансформация. Где-то я это уже видела… — Они были вроде безобидными. Мы не стали его убивать из-за этих фокусов, — неуверенно произнес один из оборотней, очевидно неправильно истолковав мое замешательство. — Хорошо, — севшим голосом произнесла я, прикинув, как все могло пойти, если бы они восприняли мой приказ буквально. — Хорошо… Произнеся это слово ещё раз, я поняла, что события, который сейчас происходят, явно выходят за рамки «хорошего» и катятся далеко не в лучшую сторону. Когда уже действительно наступит моё «хорошо»? Встряхнув головой, я отогнала неуместные и малодушные мысли прочь. Взмахнув волшебной палочкой, я трансфигурировала из камня стул и, перевернув его задом наперед, устало опустилась прямо напротив Грин-де-Вальда, сложив руки на спинку и опустив на них подбородок. Нужно было что-то сказать, но я не могла подобрать нужных слов, чтобы описать все то смятение, что царило внутри. Не было уже злости или раздражения, было лишь неизмеримое, всепоглощающее чувство усталости. Прошла минута, не меньше, на протяжении которой я, не отрываясь, смотрела в льдисто-голубые глаза, надеясь, что в них найдутся хоть какие-нибудь ответы. Шумно выдохнув, я коснулась лбом сложенных перед собой рук, на мгновение прикрывая глаза. Горько усмехнувшись, я представила, какой сейчас у меня должно быть помятый вид; события минувшего дня явно не прошли мимо. Наоборот, они пронеслись прямо по мне, напоследок хорошо потоптавшись, казалось, желая растолочь меня в пыль. — Ты знал, что после смерти Дамблдора к тебе вернётся магия? — выбрав самый важный вопрос, я наконец нарушила царившее молчание. — Я не был уверен в этом наверняка, но я догадывался об этом. И надеялся, — продолжая источать все то же спокойствие, ответил Грин-де-Вальд. — А я-то думал, что ты прижмешь меня к стенке и будешь требовать совсем другие ответы. — Нет, я прекрасно понимаю, из-за чего ты так поступил, и… — Да неужели? Ты понимаешь? — безмятежность исчезла как по волшебству, а Грин-де-Вальд резко дернулся в мою сторону, заставив оборотней напрячься и сделать несколько шагов вперёд. Мои защитники. — Понимаешь, что я испытывал, сидя в тюрьме, как обычный магл? Без единой капли магии? На удивление, я была спокойна, а на моем лице не дрогнула ни одна мышца. — Не пытайся меня разжалобить. Ты сидел в тюрьме потому, что заслужил это. Скольких ты убил? Сотни? Тысячи? Да ты буквально шагал по трупам. Радуйся, что у тебя забрали магию и заперли, а не отдали на сладострастный поцелуй дементорам. Дамблдор проявил милосердие. Несмотря на все его недостатки, он дал тебе шанс раскаяться. У него не поднялась рука на то, чтобы лишить дорогого друга жизни. А скажи мне теперь, насколько он ошибся, позволив тебе жить? — Альбус Дамблдор — трус. Он это сделал не столько для меня, сколько для себя. Мысль, что я буду мертв, была для него невыносимой. Как думаешь, почему он бездействовал, пока я сотрясал всю Америку? Он страшился нашей встречи. Он знал, что я могу открыть ему правду, которую он боялся услышать. — Так или иначе, твой конец мог быть другим, более печальным. А я, без ложной скромности, спасла тебя, вытащив из тюрьмы. Помогла встретиться с сыном, и что взамен? Ты своим вероломным поступком спутал мне все карты. — И я тебе благодарен. Но я не мог поступить иначе. А если бы сказал обо всем начистоту, то ты бы не позволила сделать мне это. — Именно. Потому, что сейчас на кону слишком много жизней, а одну ты уже загубил, — я немного переборщила. Я не была уверена, что Реддл действительно оставит Малфоя-старшего в Азкабане. Но вот его дальнейшая роль в рядах Пожирателей явно весьма плачевная. Но это могло вскоре закончиться, если я преуспею в поиске крестражей. Все могло бы закончиться, главное, чтобы Малфои продержались это время и не наделали глупостей. — А магия бы все равно к тебе вернулась, и не важно, кто именно убил бы его, верно? Грин-де-Вальд усмехнулся, словно вся ситуация его забавляла. — Но я не мог отказать себе в этом удовольствии. И опять замкнутый круг. — И что мне теперь делать с тобой? Я не доверяю тебе, а наших сил может не хватить, чтобы сдержать тебя. Эта мысль была кристально чистой, словно слеза. Выход я видела лишь один, но от осознания того, как это может закончиться, мне было горько. — Можешь убить меня, — небрежно пожав плечами, ответил Грин-де-Вальд. — Именно это я тебе и хотел предложить на той крыше. Это фраза была немного неожиданной. — Будь добр, объясни, — чувствуя подвох, потребовала я. — Я приберег Оборотное зелье. Ты бы легко могла сжечь или спрятать тело Дамблдора, а я бы занял его место. И умер бы явно быстрее, чем прошло действие зелья… — А умерший человек, находящийся под действием Оборотного зелье, не вернётся в свое истинное обличье, — тихо хмыкнула я. — Именно. Груз ответственности давил на плечи, как никогда. Но я не готова была взвалить на себя осознание того, что я стану причастна к ещё одной смерти. И все это за один день. Пусть и формально сейчас уже наступило следующее число. Почувствовав, как мне в бедро ткнулось что-то теплое, я опустила взгляд. Вейлин, которого я не заметила раньше, прижался к моей ноге и жалобно заскулил, словно чувствуя мое смятение. Безмолвная поддержка была сейчас приятна, пусть и мало чем помогала. Никто не сможет решить за меня, как мне поступить. И это злило. — Вставай, — жестко произнесла я, тоже поднимаясь на ноги. — Если выкинешь какой-нибудь фокус, то я сожгу тебя на месте. Грин-де-Вальд послушался, оборотни тоже встрепенулись. — Остальные свободны. Каркаров тут же подскочил ко мне, явно намереваясь отговорить от этой затеи. — Что ты творишь? — горячо зашептал он, больно сдавив мое плечо. — Это ведь безумие. — Весь сегодняшний день безумен. Вейлин, ко мне. Я достала палочку и, ткнув ее кончиком Грин-де-Вальду в спину, указала на дверь. — Почти конвой, — хмыкнул он, двигаясь к выходу. — Даже и не припомню, сколько раз я уже был в похожих ситуациях… — Ради всего святого, замолчи, — прошипела я, надеясь, что мы доберёмся до Северного Крыла в тишине. Но не тут-то было. — Неплохо я однажды надул этих идиотов из МАКУСА… Да, примерил на себя личину главы мракоборческого отдела — Персиваля Грейвса. Это было интересно. Эти слова зажгли во мне искорку любопытства. И я не смогла ему противиться. — Это когда тобой было уничтожена часть Нью-Йорка? — Формально, это не я уничтожил его, а обскур, — невозмутимо ответил Грин-де-Вальд. — Обскур? — удивилась я. — Я думала, что они уже давным-давно исчезли… Мысль о том, что в Америке буйствовала такая неудержимая и бесконтрольная сила, взбудоражила. Когда-то я читала про обскуров, но считала все это лишь сказочками. Мне было сложно представить, каково это, когда тебя воспитывают в ненависти к собственной магии, заставляя ее стыдиться, из-за чего твоя собственная магия становится каким-то паразитом или опухолью. — Зачем тебе понадобился обскур? Что ты собирался с ним делать? — Хотел с его помощью укрепить свою власть. Обычно обскуры не доживают и до десяти. А Криденс… Он был уже взрослым, когда я узнал о нем. Это вселило надежду, что его можно контролировать. — И что произошло? — Да все пошло наперекосяк. Я раскрыл себя, и пришлось снова сбегать из тюрьмы. А Криденс… Мне точно неизвестно, что с ним произошло. Я хмыкнула, не веря, что эта сила могла быть подконтрольной. Но, если этот Криденс смог сбежать, то кто знает, что с ним случилось потом… — Знаешь, что забавно? — вдруг спросил Грин-де-Вальд, а потом сам же и ответил на вопрос: — Переплетение судеб тех людей, который встречаются нам на пути. Оказалось, что настоящее имя Криденса — Аурелиус Дамблдор, а Альбус приходился ему дядей. — Что? — шокировано воскликнула я, жалея, что не вижу лица Грин-де-Вальда. — Ты, должно быть, шутишь? — А девушка, которая меня спасла, влюбилась в моего внука… И знакома с моим сыном, — продолжал Грин-де-Вальд, казалось бы, не слушая меня. — И вовсе я не влюбилась, — выпалила я, а щеки против моей воли стали краснеть. О чувствах говорить я не умела и не хотела, тем более с Грин-де-Вальдом. — Тогда зачем ты из кожи вон лезешь, чтобы вернуть его? Но от ответа меня спасло окончание нашего пути: мы стояли перед дверями Северного крыла, а я уже и не считала, что моя идея была удачной. Лишь очередной эмоциональный порыв. Сняв защиту, я распахнула двери, и мы подошли к границе защитных чар. Вейлин, издав недовольное ворчание, остался возле дверей: чувствуя магию, он не стремился приближаться к ее источнику. Следующим шагом стало самое сложное. Схватив за руку Грин-де-Вальда, я провела по его ладони палочкой, делая порез. Кровь крупными каплями падала на камень и на блекло мерцающие рунные цепочки, которые тут же засветились ярче. Проделав то же самое со своей ладонью, я принялась нараспев читать заклинание, которое крепко отпечаталось в моем сознании. Свет от рунных цепочек становился все ярче, ослепляя и заставляя прикрыть глаза. Моей целью было обновление защиты, чтобы Грин-де-Вальд тоже смог пройти через нее, а не рухнуть на пол, мгновенно умерев. Впрочем, если ничего не получится, то у меня, возможно, станет на одну проблему меньше. Когда я закончила, я снова ткнула Грин-де-Вальда палочкой в спину, давая знак следовать вперёд. — Магическое воздействие станет сильнее. Постарайся бороться с ним, иначе магия может остановить твое сердце. Он кивнул и, с интересом осматриваясь, сделал шаг вперёд, но ничего не произошло. Руны, лишь на мгновение вспыхнув белым, продолжали мягко мерцать, чуть ярче в тех местах, где соприкасались с обувью Грин-де-Вальда. Но он не обращал внимания на это светопреставление, оно было поглощено лежащим на ритуальном столе Геллертом. Чувствуя, как ноги стали ватными, я первая подошла ближе, опускаясь на камень. Положив руку на мерцающий барьер, я тихо прошептала: — Здравствуй, Геллерт. Грин-де-Вальд медленно подошёл ближе, жадно рассматривая своего внука. Я не знала, зачем именно привела его сюда. Почему-то мне казалось, что именно здесь я смогу найти нужные слова, чтобы достучаться до волшебника. Мне даже не столько нужен был союзник, как опытный наставник. — Посмотри на него. Посмотри внимательно. Я могу тебе дать шанс прожить последние годы, отведенные тебе, в кругу семьи. Я верю, что смогу вернуть его. Но я должна быть уверена, что для тебя это тоже важно. Что ты готов поклясться мне, что больше не помешаешь мне. Я не хочу тебя убивать. Уверена, Геллерту было бы интересно с тобой познакомиться. Не лишай этого удовольствия. Ни его, ни себя. Я совсем не хотела растягивать этот разговор надолго, но эмоции требовали выхода и подстёгивали меня говорить быстрее и жарче. — Ты должен решить здесь и сейчас, кто ты. Преступник, который не отказался от своих идей? Раскаявшийся в своих деяниях злодей? Или же ты просто старик, который хочет вкусить хоть немного семейного счастья перед смертью? Узнать, что это такое. Решать тебе. И поверь, если у меня будет хоть одно крохотное сомнение, я вскрою твою голову, как склянку с зельем, и вытащу наружу все, что ты пытаешься скрыть. А после этого скормлю василиску. Против взгляда этого змея бессилен даже ты, а Аскук совсем не брезгует людьми. Моя эмоциональная речь словно прошла мимо ушей старика, что меня немного задело. Грин-де-Вальд не отрывал взгляда от Геллерта, смотрел почти так же, как до этого смотрел на своего сына, лишь в этот раз во взгляде было больше грусти. Посмотрев на Розье, я действительно видела схожие с Грин-де-Вальдом черты. Если поставить их рядом, то действительно можно было увидеть, что они родственники. — Похож на меня в молодости… Возможно, даже сильнее, чем Ричард. Он умер таким молодым… — Не умер, а был убит Томом Реддлом, — напомнила я. — И ты чуть не пустил все насмарку, когда убил Дамблдора. Сегодня мой план мог рухнуть, и отомстить за смерть твоего внука было бы уже проблематично. Мы вдвоем замолчали, рассматривая Геллерта. Я не могла оторвать взгляд, снова вспоминая ставшие такими родными черты лица. И чувствовала, что чертовски сильно скучаю. Уж слишком многое я не успела сказать и сделать. — Я не буду мешать, — тихо произнес Грин-де-Вальд, что-то держа в руках. Проследив за его взглядом, я в ужасе уставилась на бузинную палочку, которую он вертел в длинных пальцах. Я и совсем забыла, что принесла ее сюда. Какая же я идиотка! То, что он мог бы сделать с ее помощью… Реши он дать отпор нам, и от замка остались бы лишь руины. — Я не буду мешать, — повторил он, выдергивая меня из обдумывания хаотичных мыслей, возникших в голове. — Я бы мог сейчас сбежать и самостоятельно отыскать Дары Смерти. Попытаться вернуть парнишку. Признаться, эта мысль часто соблазняла меня… Но я стал слишком старым для таких интриг. Я замолчала, переваривая эти слова. — Я, Геллерт Грин-де-Вальд, клянусь своей кровью, своей жизнью и своей магией, что не посмею мешать Венере Слизерин, угрожать ее жизни и здоровью и обещаю быть ей верным союзником. Да будет магия мне свидетелем, а смерть — наказанием. От его ладони, продолжающей кровоточить, поднялась красная капелька и зависла в воздухе. Магия подсвечивала ее и делала похожей на драгоценный камень. — Я, Венера Слизерин, принимаю клятву Геллерта Грин-де-Вальда, да будет магия ему свидетелем, а смерть — его наказанием. Точно такая же капля крови поднялась с моей руки и соединилась с другой. Через несколько мгновений на их месте появился крохотный сосуд, внутри которого была заключена наша кровь, переливаясь и мерцая. Одна из самых сильных клятв с этого момента охраняла мой покой и жизнь от Грин-де-Вальда. И, если быть до конца откровенной с собой, я испытала облегчение. — Прекрасно, — произнесла я, вдруг ощутив слабость. — А теперь положи на место палочку и уходим отсюда. Мне ещё снова обновлять защиту. Извини, но посещение Геллерта было разовым мероприятием. Несколько секунд, что палочка продолжала быть в руках Грин-де-Вальда, вызвали во мне напряжение. Крутанув её ещё раз между пальцами, он протянул палочку мне. — Конечно, — легко произнёс он, словно держал какую-то мелочь, а не одну из самых мощных волшебных палочек. — К тому же, она не будет меня слушаться. Однажды я ее уже украл, но она простила мне это и позволила ей пользоваться. Но сейчас она принадлежит тебе. Я чувствую это. — Мне? — удивилась было я, но потом поняла, что это логично. — Ах, да. Я ведь разоружила Дамблдора, и по правилам дуэли она теперь принадлежит мне. Открытие было приятным. Но я не рискнула бы пользоваться ей, чтобы не привлекать внимания. Возможно, никто и не догадается, что именно это за палочка, но не стоит искушать судьбу. Взяв из рук Грин-де-Вальда палочку, я ощутила, как кончики пальцев начало слегка покалывать. Тут же захотелось опробовать ее, но на это уже не было сил. Оставив бузинную палочку рядом с мечом Гриффиндора — своими трофеями и единственными приятными вещами, случившимися за сегодняшний день, — я снова обновила защиту, отдав почти всю магию. Несколько минут ушло на то, чтобы прийти в себя, а после меня ждал долгий путь до комнаты, который показался бесконечным.