Беточка

One step closer — INTERSECTION

Чонгук ставит фильм на паузу после начальных титров. Он ловит тишину в доме, чтобы по звукам из ванной понять — закончил Тэхён принимать душ или нет. Судя по тому, что он там кряхтит, шёпотом бросаясь матом, то сейчас одевается. Чонгук закатывает глаза, улыбаясь, уже представляя, как Тэхён, ещё толком не обсохнув, снова начал одеваться, из-за чего сухая одежда, пропитавшись застывшей на теле влагой, не надевается так просто. — Я стираю полотенца не для того, чтобы ты их игнорировал, — альфа заглядывает в ванную. Тэхён натягивает как раз спортивные штаны Чонгука, вопросительно выгибая бровь. — Ой, давай по факту. Стираешь не ты, а эта малышка, — бета касается поверхности стиральной машины. — Я виновен в том, что хочу поскорее поваляться рядом с тобой с фильмом на фоне? — Тэхён проводит пальцами по оголённому торсу, направившись к Чонгуку. Альфа на это улыбается, поднимая взгляд, когда раскидывает руки, чтобы позволить Тэхёну обнять его. Он кладёт ладони на его предплечья, смотря в потолок, пока бета обдаёт шею дыханием, коротко целуя. От места касания у Чонгука проходят мурашки по всему телу. Тэхён после душа с холодными пальцами и ощущаемыми морозом губами — нечто будоражащее. Ещё помурчит сейчас в ухо низким голосом что-то — Чонгук будет в эйфории. Ему нравится ощущать так своего партнёра: блаженство Тэхёна не в запахе с изменяющейся концентрацией беспокойства и радости, удовольствие не в ощущаемых связанными сердечных биениях, трепет не от вдохов и выдохов, которые контролируются тактом чувств к происходящему. Чонгук сейчас оценивает каждый момент в абсолютно чистом, простом и первобытном виде — так, как воспринимают это беты — со словами, с улыбками, с разрешением на касания, мурашками по телу от температуры другого и ощущением дрожания от шёпота на шее. Чонгуку нравится, что он не привык к такого рода взаимодействиям, потому что переживает все чувства снова. На теле, в мыслях — везде. — Я заказал пиццу, — говорит Чонгук. Он идёт с Тэхёном в обнимку к дивану. Альфа падает первым, нашаривая пульт под собой. Тэхён забирается на диван с ногами, осторожно устраиваясь после на коленях Чонгука. — Откуда лишние деньги? — бета хмурится. — Не знаю, — Чонгук пожимает плечами. — Почему-то осталось немного с прошлого месяца. Хотя… я, вроде, как и всегда. — Вот как, — Тэхён обнимает его за шею. Чонгук обнимает его за талию, поднимая взгляд. Бета щурится. Он хитро улыбается, зарываясь пальцами в волосы. — Ты так фильм не посмотришь, — шепчет альфа. — А похоже, что я хочу? — Тэхён смеётся, погладив Чонгука по щеке. Альфа удивлённо выгибает бровь, укладывая ладони с пояса ниже к бедру, коротко рассмеявшись сам же. Непривычно, когда намёки идут так… так прямо. Ловить сексуальное настроение своей пары без основы на его течки или гон — очень странно. — Ну ладно, — Тэхён перелезает на левую сторону, устраиваясь поудобнее, чтобы всё же посмотреть фильм. — Гон, — внезапно говорит он, переводя на Чонгука взгляд, удивлённо хлопая глазами. Альфа поворачивается к нему. Он тянется за поцелуем, нажимая на кнопку пульта, чтобы фильм шёл. — Что? — спрашивает обыденно. — У тебя не было гона последние… — Тэхён закрывает глаза, считая. Он поднимает руку, начиная оттопыривать пальцы. Чонгук сидит с надутыми губами, ожидая поцелуя. Он не особо обращает внимание на расчёты своего парня, пока тот не оборачивается уже с обеспокоенным выражением лица. — Месяца как четыре. Почти полгода уже. Не покупал таблетки. Вот и деньги лишние. Всё нормально? — Тэхён хлопает глазами. Он потом опускает взгляд на надутые губы альфы, цокая языком. И поднимает руку, чтобы пальцами хлопнуть по этим же губам, мол, хватит. Чонгук выпрямляется. Он хмурится, потому что его так и не поцеловали. Тэхён меняется со скоростью света. Его эмоциональность почти ничем не подкрепляется в мироощущениях альфы. Чонгук за ним не поспевает. Однако гона у него действительно долго не было. Тем более в прошлый раз он прошёл менее болезненно, короче, чем обычно. Тэхён ему тогда помог справиться с желанием в голове. Внутренний альфа не желает видеть под собой бету, который не наполняет сосуд природного удовольствия хоть чем-то, но разум Чонгука хотя бы позволяет ему сейчас быть в моменты сильного желания относительно спокойным. — Просто задержки. Бывает, — говорит альфа, пожимая плечами. Тэхён выгибает бровь. Он испытывающе смотрит на своего парня. А затем, пожимая плечами, шёпотом выдаёт: — Ну, как знаешь. Чонгук улыбается, снова надувая губы, чтобы Тэхён вернулся в колею своего сексуального настроения и всё же дал ему насладиться поцелуем на фоне начала очередного фильма. Бета закрывает глаза, наклоняясь к нему, чтобы осторожно слиться в поцелуе. Чонгук шумно выдыхает, касаясь языком его нижней губы. Он вдыхает поэтому также сильно, поймав концентрацию знакомого запаха. Аромат исходит от беты. Тэхён, принявший душ, довольно приятно пахнет… яблоками. — Ты пользовался моим шампунем? — мурчит шёпотом в перерыве между поцелуями Чонгук. — Спасибо, что заметил это только сейчас, — Тэхён успевает закатить глаза, прежде чем снова заткнуть его поцелуем. В дверь в этот момент звонят. — Наверное, пицца, — с этими словами Тэхён отрывается от него, вставая с дивана, чтобы пойти за поздним ужином. Он берёт кошелёк альфы, покрутив им, смотря на Чонгука, мол, вот, я взял. Тот на это кивает. Тэхён бежит забирать пиццу. А Чонгук остаётся с включённым «Три метра над уровнем неба» и заползающими в голову определённо странными мыслями о том, что в последнее время действительно всё пропускается через него ощутимее с одной стороны, а с другой — оказывается, он многого лишается. Чонгук не заметил того, что у него настолько сократился цикл гонов. Раньше, так как запах Виена густел с вливаемыми в него препаратами, внутренний альфа бесился не на шутку, заставляя Чонгука испытывать желание буквально каждый месяц. Приходилось справляться с этим самому. Не то чтобы они были столь же учащёнными после. Во время депрессии Чонгук не отмечал своё состояние, поэтому даже не помнит, были ли они тогда вообще. После того гона с Тэхёном они стали происходить реже, менее болезненнее, поспокойнее. Чонгук впервые поймал себя не в обрывках подавляющего желания найти природное высвобождение удовольствия. Он вполне красочно и последовательно помнит весь процесс с Тэхёном, как его касался, о чём они говорили, что делали после, как отдыхали, над чем смеялись, что его бета делал. Чонгук считал до этого, что дело в том, что у него крышу не сносит из-за того, что перед ним не омега. Тэхён не источает что-то такое одуряющее, обманывающее и влекущее альфу настолько сильно до помутнения разума. Он скорее где-то на грани. Башню Чонгуку сносит, но сносит скорее в кавычках, фигурально. Вполне осознанно. И теперь альфа задумывается о том, что в нём голос его сущности ослабевает. Настолько, что даже особая нужда начинает деформироваться, минимизируя своё проявление. Чонгук пока не знает, хорошо это или плохо. «Зато ты начинаешь ощущать тонкости реальных запахов», — говорит самому себе Чонгук. Он принюхивается к пицце, а затем, откусывая, приближается к Тэхёну, принюхиваясь к нему. Тот всё ещё довольно сильно пахнет яблоками. — Чувствуешь? — Тэхён прижимается к его носу лбом. Он тычется несколько раз. Чонгук поднимает руку, останавливая движения. — Пахну тобой, — бета улыбается, поднимая голову. — Да, — довольно выдаёт альфа, снова принюхиваясь с блаженной улыбкой на губах. Ничего страшного, — думает Чонгук. Отношения с Тэхёном во многом изменили не только его мировоззрение, но и мироощущения. Перестройка приоритетов в голове вызвало эти последствия в теле. Чонгук не хочет акцентировать на них столько внимания, так как природная часть его внутренней сущности отрицает происходящее на любовном фронте, и самому Чонгуку это не нравится. Да и стал бы он пережившему мини-ад омежьей жизни Тэхёну жаловаться на то, что у него внезапно гоны стали реже, а трахаться с узлом хотелось бы больше, что запахи по существу такие обычные и безличные. Тэхён-то в таком мире и живёт. Чонгук прекрасно осознаёт, что его беточка ощущает к нему любовь без основ на что-то внешнее. Ему до сих пор хочется быть частью этих чувств не только на словах. Он хочет не сомневаться в такие моменты. Ему это не нужно.

Да?

— Чонгук, — Тэхён хватает альфу за руку, потянув на себя. Чон резко останавливается. Он поворачивается к нему, выгибая бровь, мол, что случилось. Они просто прогуливаются до бара Чонгука по привычной улице Блю. Ничего такого. Тэхён поворачивает голову к стоящему рядом с ними Намджуну, который поднимает брови, когда Чонгук замечает его только после того, как прослеживает взгляд своего беточки. Альфа и сам распахивает глаза. Он сглатывает, резко вдыхая запах, чтобы почувствовать нежный аромат календулы Намджуна. Чонгук не мог его упустить так просто. Он ведь сзади подошёл? — Ты чего мимо прошёл? — Намджун хмурится. — Что-то случилось? Я успел тебя обидеть? Чонгук прокашливается, закрывая пальцами нос, чтобы вдохнуть по новой. Он смотрит на друга, затем на удивлённого Тэхёна, снова вдыхая. И ощущает теперь запах Намджуна в полной мере. А до этого, видимо, вполне обыденно наслаждался тем, как пахнет улица без… без спектра чужих ароматов вокруг. Чонгук ловит себя на этой мысли только сейчас. Он действительно до определённого момента это не чувствовал. — Всё в порядке? — спрашивает Тэхён, поднимая брови. — Да, я… — Чонгук неловко улыбается. — Не надо этого лица, — его беточка знает все выражения своего альфы. Наизусть. Тэхён сжимает его пальцы в своих, притягивая к себе, чтобы обнять. — Ты какой-то отрешённый. Расскажи. Что такое? Задумался? — Это ж надо так задуматься, — Намджун хлопает по плечу. — Странно, да, — Чонгук коротко смеётся. — Всё нормально. Я просто… учусь акцентировать внимание на более важных вещах. — О как заговорил, — Тэхён говорит с улыбкой, но его взгляд не меняется с обеспокоенного на радостный. — Ты меня так косвенно обосрал или… — Намджун закатывает глаза. В чём-то установки меняются полярно. Возможно, до этого Чонгук не придавал им значения, потому что жизнь с Тэхёном буквально была начата с чистого листа. Тогда ему каждый момент казался новым. В тот безумный месяц, когда их конфетно-букетный период длился от татуировок вместо меток на плечах до универсального положения в сексе во всех возможных спектрах. Чонгук не думал, что на его жизнь внутренние перестройки так влияют. Сейчас он понимает, что да, влияют. Оказывается, что сильно. Чонгук всё чаще ловит себя на том, что если не сконцентрируется — не почувствует запах человека. Он не может определить, омега или альфа перед ним, пока ему не станет катастрофически важно знать, кто же. В обыденной жизни его внутренний альфа не реагирует на омег дрожанием или резким всплеском адреналина, когда хоть что-то цитрусовое ощущается. Это так странно для Чонгука. Ему кажется, что мир сереет, становится менее красочным. Дорога до любого пункта пуста из-за этого. Чонгук вдыхает, чувствуя запахи внешнего мира. И это так… просто, скудно, небогато.

Обычно.

— Реже чувствуешь природные запахи? Чимин открывает рот от удивления. Он перемешивает виски на дне стакана с тающим льдом, закатывая глаза. Чонгук хмурится, внимательно смотря на альфу. Бармен перед ними тоже заинтересованно слушает, протирая бокалы. — Разве это не хорошо? Зачем тебе другие, когда Тэхён рядом? — Для тебя это так просто, — Чонгук вздыхает. — Зря я тебя спросил, конечно. — Да нет, не зря, — Чимин смеётся. — Я, вроде, тоже неординарный. — Судя по тону, тебе это понравится, если дойдёшь до такой стадии, — Чонгук грустно хмыкает. Он медленно опускает пальцы на поверхность барной стойки, постукивая. Чонгук надеялся, что Чимин с подобным уже сталкивался, раз он в их компании такой тоже «неординарный альфа». Но, видимо, встречается подобный недуг не у каждого, имеющего нетрадиционную ориентацию. — А тебе не нравится? — Пак звучит тише. Он щурится, смотря на подавленного Чонгука. — Разве это не хорошо? Поймёшь Тэхёна получше, там и по-новому влюбиться можно. — Это другое, — Чонгук вздыхает. Чимин задумчиво смотрит на него. Его глаза блестят из-за выпитого алкоголя. В этом месте альфу легко спутать с самим вином. Вгрызающийся в нёбо аромат винограда пьянит с вдохом. Рядом с Чимином концентрация градуса алкоголя в крови шалит как маятник. Чонгук и Намджун между собой иногда подшучивают, что с ним можно от души поболтать, вылив всю правду из-за развязности запаха. Но сейчас это не происходит. Эффект не ощущается. Чонгук вздыхает снова. Чимин качает головой после минуты раздумий. — Знаешь, в чём разница между нами? — спрашивает он. — В чём? Чонгуку интересно, настолько ли они полярны в этом отношении. Да, они разные характерами, но… — Я люблю бет, потому что и он мне диктует эти правила, — Чимин касается своей груди. Чонгук сразу понимает, о ком он говорит. Они о внутренней сущности своего пола. Их альфы внутри, отвечающие за эти придаточные особенности. Та часть жизни, которая отличает их от бет и омег в этом мире. — Он солидарен со мной. Он должен смириться, — Чимин продолжает. Его голос становится громче, хотя и говорит альфа тише. Будто вокруг наступает тишина. Чонгук сглатывает после низкого: — Потому что он проиграл и сдался. А твой — нет. Он проиграл, но мириться не намерен. Я понимаю, почему. В отличие от меня, ты был со своим истинным. Наверняка такого альфу непросто усмирить, — коротко смеётся. — И как Тэхён с тобой справляется, а? — Чимин гладит Чонгука по голове. Чон с шипением отмахивается от руки. Он хмурится, смотря на Пака. Тот улыбается. — Или ситуация такая, что Тэхён его забил внутри тебя настолько, что он спрятался? — глаза Чимина недобро блестят. — Иногда твой беточка такой властный, скажи. Доминантный. Наверняка ловишь диссонанс всякий раз, то ли пытаясь быть покорным, то ли собираясь куснуть за наглость. — Замолчи, — Чонгук закатывает глаза. — Дело не в нём. Я это воспринимаю иначе. — Вот и славно, — Чимин кивает. — Обуздай его, — хлопает по груди. — Так и скажи себе, — приставляет к губам стакан, осушая. — «Смирись. По-другому быть не может». Но ведь было по-другому. Когда-то. Тогда, когда цвели над больничными палатами апельсиновые деревья. Тогда, когда его альфа считал, что нашёл своё место в этом мире, и останется там, в счастливых воспоминаниях о том, чья улыбка на автомате согревала сердце жарче солнца. Может, поэтому Чонгуку сложнее отпускать. В мыслях он действительно понял разницу между привязанностью навязанной судьбы и выбранной им любви, он пришёл к соответствующим выводам о том, что был ненасытен Виеном из-за того, что этот омега принадлежал по существу ему, а с Тэхёном был ненасытен, потому что жадный до чувств. Чонгуку неуютно рассматривать свою сущность вот так, раздельно, отделяя от своих мыслей несогласного с выбором души альфу. Где-то отдалённо он прекрасно понимает, что в нём это говорит прошлое, которое он сам не отпускает. Та часть него, которая будет в нём жить, пока он помнит своего истинного и боль, которую окрестил самой большой потерей. Чонгуку казалось, что он мог бы с этим… существовать. Нет ничего плохого в том, что он помнит Виена и иногда предаётся воспоминаниям. Тэхён не пристыжает его за ассоциации с бывшим. Он советует быть открытым в этом плане.

Абстрагироваться тоже плохо.

Чонгук закрывает глаза, касаясь губами оголённого предплечья Тэхёна. Он аккуратно пристраивается между ног, разводя в стороны, проводя пальцами по бёдрам. Бета обнимает его за плечи, хмурится, осматривая отдавшегося в чувства альфу. Тэхён прокашливается, поднимая голову Чонгука за подбородок, отвлекая от поцелуев. Тот потирается нарастающей эрекцией об его пах, мыча, мол, что такое, пока тянется за поцелуем. — Я опять снизу? — Тэхён поднимает брови. — Не хочу, — он как всегда искренен. Его не держит вежливость. Он даже не смущается. Чонгук его обожает. — Прости. Хорошо, — альфа выпрямляется. — Я… я тоже что-то не хочу. Снизу. Не хочется сейчас выть из-за противоречия. Иногда он недоволен собой, когда прогибается под кого-то. С Тэхёном быть снизу — плюс, но Чонгуку также не нравится, что мысленно он начинает выстраивать в этом и минусы. Не хочется хотя бы один такой опыт вспоминать с болью и гневом на положение. — Ты странный в последнее время, — говорит Тэхён, обхватывая ногами его за пояс, чтобы удержать. — И не говоришь мне, — звучит как-то твёрже. Он хмурится, заглядывая в глаза Чонгука. — Ну? Скажешь или мне риммингом тебя пытать? — Пытка ли это, — Чонгук закатывает глаза. — Когда начнёшь из-за этого плакать — станет, — Тэхён показывает язык. В чём-то Чимин прав насчёт ауры беточки и его доминантности в некоторых аспектах их отношений. — Мне кажется… — Чонгук устраивается на груди своего парня, закрывая глаза. Он обнимает Тэхёна. — Я будто теряю себя. Совсем немного, — выдыхает. Чонгук поджимает губы, не зная, как нормально выразить мысль, что быть бетой — хорошо, но подобный расклад мироощущений явно не для альфы, нет. Он, как Чимин, в восторге не будет, если в один день перестанет чувствовать запахи и страдать из-за гонов. — Я будто ослабеваю. И становлюсь не тем, кем хотел бы быть. Чувствую такое… опустошение мира. Я не понимал, как много для меня значит что-то от альфы, пока это не начало в моём теле исчезать. Без обид, пожалуйста, беточка. Твоя жизнь красочна, я рад с одной стороны, что в чём-то могу тебя понять, но… — Чонгук, — Тэхён вздыхает, укладывая ладони на его голову. Он зарывается пальцами в волосы. — Из-за казуса нашего знакомства я и начал ценить себя таким, какой я есть. Стал бы я осуждать тебя за мысли о том, что альфой ты себе нравишься больше? — он фыркает. Чонгук улыбается, потому что… потому что его беточка даже не задумался. Он сказал то, что всплыло у него в голове. Сразу. Такое доверие мыслей со стороны Тэхёна даже пугает в своей искренности. Чонгук снова цепляется за эту черту бет, которые в словах и жестах прекраснее всего передают весь спектр чувств. Быть очевидным, на самом деле, очень непросто. — Может, сходим к врачу? — предлагает Тэхён. — Заодно узнаем, полезно ли тебе вообще быть мной заёбанным. В прямом смысле. — Конечно, он скажет «это неприемлемо для альфы — быть снизу», — Чонгук выпрямляется, закатывая глаза. — А ты что думаешь? — Тэхён смеётся. — Где-то на грани «хочу ему глотку перегрызть» и «хочу, чтобы он мне в глотку», — Чонгук улыбается. — В глотку что? — бета задумывается. — Ты не закончишь? — Нет. Секунда на осознание. — Ах ты, похотливая задница! — Тэхён с этими словами шлёпает его по ягодице. Чонгук рычит ему в шею, набрасываясь с поцелуями. На осмотре врач не говорит, что отклонения вызовут какой-то сильный перебой в организме, помимо редких гонов и потери острого обоняния. Не то чтобы Чонгук ожидал какого-то выхода из ситуации. Он прекрасно понимает, что может удовлетворить своего альфу омегой. Однако сейчас, когда у него Тэхён, Чонгук может только пожелать своей природной части удачи с привыканием там. Но наряду с этим парень не пытается, как Чимин, ставить себе ультиматум. Ему кажется, что выход, который предлагает само существование Тэхёна, поможет Чонгуку вновь найти гармонию в его внутреннем, меняющемся мире. И не силком, не с проигрышами и битвой. Не с тем хаосом, что творился с ним, когда он бредил и видел несуществующее, разбиваясь на две части из-за любви к Тэхёну и привязанности к Виену. Чонгук хочет открыть для себя ещё больше Тэхёна. Чонгук хочет показать своему альфе, что его беточка достоин любви, каким бы он ни был. Чонгук хочет, чтобы внутренняя природная часть наконец-то поняла грань «правильности» его выбора и приняла как то, что исключительно может быть для них истинным.