Одно сердце на двоих

Жерар сидел в своём кабинете, лениво перебирая очередное дело об очередном убийстве. Перекладывая фото с расчленёнкой, парень параллельно жевал наскоро сделанный утром бутерброд и думал о том, что хуже, чем ездить на автобусе, может быть только бег на своих двоих от Железика. Это был даже не ужас, это был как Железик… Только Автобус. Вот уже две недели Жерар пытался сделать вид, что «Полная Жопа» - это, хотя бы, на одну ступень эволюции выше, чем то, где он был сейчас. Это мракобесье разнесло всю квартиру, уничтожив всё, что Жерар собирал всё это время. Всё было разорвано и разбито, никаких улик, свидетельств и Жерар был полностью уверен, что если бы он впопыхах не схватил фолиант и дневник, от них бы ничего не осталось. Пока что это было единственной хорошей новостью… Для Жерара. Хозяева квартиры были даже не в шоке, когда увидели свою обитель, и если бы не работы в органах и лично заинтересованный следователь, Жерара бы ободрали со всех сторон, где только можно было. Соседи слышали выстрелы, звук битых стёкол и нечеловеческое побоище где-то этажом ниже, а неожиданный свидетель в лице следователя заступился за парня и подтвердил, что это было нападение домушников, которые обрабатывали квартиру, когда внезапно пришёл хозяин. В общем, худо-бедно отмазали пацана, однако машину пришлось продать, дабы покрыть большую часть ущерба, а дальше было дело за малым… Ну, как за малым? Автобус. Кто его вообще придумал? Кто его призвал и какую жертву для этого принёс? Это был просто пипец. Нет, это был не просто пипец, это было «ПИПЕТИЩЕ»!!! Столько времени уходило на эту беготню, но благо новоиспечённая соседка по квартире одалживала машину, да и подвозила до работы. Зачем Эльза это делала? Не каждый день встретишь человека, готового встать между тобой и неведомой хренью, даже будучи уверенным, что она тебе ничего не сделает, а уж кинуться ей на спину – это дорого стоит. Следователь частенько ловила себя на мысли, что если бы Жерар в тот момент спасовал или испугался, она бы тут сейчас не была. Так или иначе, пусть она была и не всесильна, но, по возможности, правильной, а потому не могла оставить в столь дерьмовом положении человека, что фактически спас ей жизнь. На работе напарники молчали как рыбы о том, что случилось, обсуждая все вопросы сугубо за пределами участка, хотя слухи по нему поползли довольно быстро. Патрульный пост очень быстро заметил, что Жерар как-то часто начал приезжать вместе с Эльзой на одном авто, да и уходили тоже в одно время. Перешёптывания, подколки, наводящие, а бывало и прямые вопросы коллег: «Ну как, добился повышения?». Говорить это Эльзе коллеги боялись, а потому валили всё на незадачливого помощника, однако у того голова была забита совсем другим. Вот уже две недели он не видел МакГарден и её пса, не вёл никаких наблюдений, до жути боясь, что эта мракобесье явиться в квартиру Эльзы, или ещё страшнее, в участок. Вот уже две недели он пытался найти ответы на появление этого сатанинского фолианта, а также дневника Флёр. Ему казалось это важным: куда более важным, чем график жизни этой твари. Возможно, он близок к разгадке, как никогда прежде, надо только немного… - Проснись и пой, Фернандес, не спать! – на стол упали ключи от машины, а также какие-то документы, отчего Жерар едва не подавился, но тем не менее поднял глаза на начальницу, что прибывала в довольно приподнятом настроении. – Твой отпуск накрылся, мой отпуск накрылся, а значит вместо тёплого пляжа и заснеженных вершин у нас с тобой будут океан работы и горы трупов! Ты не рад, Жерар? Я не вижу, чтобы ты прибывал в ахуеннейшей из возможных эйфорий! - Что это за хрень? – обречённо выдохнул Фернандес, глядя на какие-то бумаги. – Опять отчёты? - Лучше. – хитро усмехнулась девушка. – Это ответ на запрос. Мы с тобой едем в Клевер в командировку, так что надеюсь ты упаковал труселя, мы выезжаем через десять минут. - Сколько!? - Уже девять. Поднимай жопу, допивай свой кофе и жуй бутер. Ты за рулём, если что! Жерар ничего не ответил, а лишь молча собрал вещи, документы и направился вслед за начальницей. Коллеги что-то шептались, косились, а кто-то и вовсе показывал пальцем, что неимоверно бесило молодого полицейского. Мало ему было убийств, разгромленной квартиры, чудом уцелевшей задницы, так теперь ещё и коллеги подстёбывают. - О, Эльза, а вы куда? – заинтересованно выдал Макао, выходя из кухни с другими коллегами и глядя на то, как пара уходит. - Да так, не недельку в Клевер. – гордо выдала Эльза, приобняв заебавшегося напарника за шею. – А то сидим тут, уже в кишках запутались, а тут смена обстановки, другие локации, другие мотивы, кишки. Развеемся! - Да, развеяться надо. – хитро усмехнулись коллеги и как-то неоднозначно посмотрели на уже морально настроенного на издёвки парня. – Ну что, на повышение идёшь? - Ага. – в той же манере ответил Фернандес. – Жду не дождусь «проверки на пригодность». - Ты её прошёл! – с придыханием выдала девушка, после чего оттопырила два пальца, приставила к губам и высунула язык. – Да ты бы знал, какой куни он делает! Закачаешься! Толпа взорвалась звучным хохотом, девушка явно ощущала себя полноправной хозяйкой положения, а потому не заметила, как на заёбанном лице напарника просияла просто невообразимо гаденькая ухмылка. Мужики только заподозрили какой-то подвох, как Жерар резко вскинул голову и совершенно спокойно выдал: - Да мне что в сраку, что в рот - любой каприз за ваши деньги. Я не привередливый, лишь бы пизду помыла, а то в прошлый раз был полный треш. Сказать, что хохот смолк моментально – это промолчать. Эльза не то, что язык, она чуть пальцы себе не откусила, но и на этом любимый напарник решил не останавливаться. От всей души шлёпнув начальницу по заднице, широкая ладонь крепко ухватила упругую булочку, после чего парень повернулся и прильнул языком к уху Эльзы. Ловким движением очертив край и прикусив мочку парень моментально отстранился и выжидающе гаденько улыбнулся, оценивая масштаб своей пакости. - Лубрикант и презервативы в бардачке, но давай в этот раз без дубины и шокера, а то вроде как в очко долбили тебя, а пердак болит у меня. Ладно, пупсик, я в машине. С этими словами парень с высоко поднятой головой прошёл мимо оцепеневших коллег, пока Эльза пыталась понять, что вообще только что произошло. С пару секунд пялясь в спину ушедшего напарника, девушка поправила ворот лёгкой куртки, после чего заправила прядь и досадно фыркнула: - Ладно, хорошо, я признаю, это было неплохо. Однако, Жерар этого не услышал. Помощник следователя с гаденькой улыбочкой шёл в сторону припаркованного авто, светясь таким пафосом, что казалось, это его участок и только он будет решать, кому тут работать, а кому нет. Не глядя по сторонам, парень и не думал отводить глаза, твёрдо заглядывая в лица коллег и прохожих: он шёл, как король и только уже белеющие костяшки рук говорили о том, что парень на грани. Выйдя на улицу, Фернандес тяжело вздохнул и направился к машине, силясь не кинуться на всех и вся. Настроения не было, от слова совсем, а тут ещё этот пиздец. Надо было срочно садиться в машину и валить на утёк, но злосчастная напарница никак не хотела выходить. Напарница. Сначала она была его начальницей, потом стала напарницей, вот уже две недели они сожители в одной квартире… Так реально жениться недолго. Решив не вдаваться в особые раздумья, парень просто сел в машину и завёл, после чего начал демонстративно ждать и к счастью недолго. Эльза вышла из помещения участка и как-то опасливо глянула на своё авто. Не совсем такую реакцию она ожидала, а чуйка следователя подсказывала, что это только начало прелюдии, а главный акт далеко не за горами. - Жерар, ты в порядке? – опасливо выдала девушка, глядя на сцепившего до посиневших пальцев руль Фернандеса. - Абсолютно! – звонко выдал парень и в той же манере гаденько улыбнулся. – Садись! Город Клевер, нам ехать дохуя! - Жерар. - Садись в машину и поехали. – буквально сквозь зубы процедил парень. Эльза ничего не ответила, а лишь молча села на пассажирское сидение, пристегнула ремень и не успела даже пикнуть, как машина резко тронулась с места. Нет, Жерар не лихачил, но на поворотах и перед светофорами машину швыряло так, что Эльза впервые поняла для чего именно были придуманы ремни безопасности. - Жерар! – не выдержала следователь, спустя двадцать минут тряски. - Да, пупсик! – голос законника был насквозь пропитан злобой и сарказмом. – Я тебя внимательно слушаю! - Успокойся! - В смысле успокоиться!? У меня мандраж и полный бардачок презервативов! Сейчас, только за город выйдем, а то как-то совсем палевно будет! - Блять, Жерар, останови машину! - Что, прям тут? – театрально удивился парень и повернулся к начальнице. – Не, я не привередливый. Лично для тебя «в боевой готовности» двадцать четыре часа, семь дней в неделю. - Следи за дорогой! – Эльза резко схватилась за руль, дабы не съехать на бордюр. - Не, ну ты вообще, баба-настроение! Останови, следи, сверху, сзади, может мне «подкрепление» вызвать, а то мне начинает казаться, что сегодня вечером я в одиночку не справлюсь! - ОСТАНОВИ МАШИНУ ПРЯМО СЕЙЧАС!!! Эльза не встретилась носом с панелью лишь потому, что была пристёгнута, однако ремень болезненно врезался в шею и ключицу, когда парень вжал педаль тормоза в пол. Шины засвистели, машина остановилась посреди оживлённой проезжей части, из-за чего с улицы начали слышаться недовольные сигналы и ругань, правда, Жерар включил полный игнор и лишь демонстративно закурил сигаретку. Сказали «стоять» - будем стоять, даже если это посреди проезжей части, когда машину грозятся снести озверевшие и сильно опаздывающие водители. А что ему париться? Это не его машина. - Блять. – тихо выдохнула Эльза и посмотрела на напарника. – Жерар. - Любой каприз, ваше величество. Ну так что, лубрикант доставать или тебе смазки хватит? - … - Эльза ничего не ответила, а лишь обречённо откинулась на спинку и посмотрела по сторонам. – Вперёд и направо, через триста метров бензоколонка. - О, на бензоколонках у меня ещё не было! - Жерар, пожалуйста. Повисла тишина, которую никто не решался нарушить, а парень лишь молча выкинул недокуренную сигарету в окно, после чего тронулся с места и поехал дальше, сопровождаемый гудками и бранью недовольных водителей. Бензоколонка и правда была всего в паре сотен метров, но остановившись в положенном месте, спокойствия девушка не ощутила. Жерар безразлично подпёр голову рукой, глядя в лобовое стекло не менее безразличным взглядом, пока женщина отстегнула ремень и размяла шею. - Может поговорим? – тяжело выдохнула следователь. - А может сразу к делу? Как раз на бензоколонке! Презервативов тут на любой вкус! - Хорошо, я признаю! Шутка была грубая, несмешная и вообще неудачная! - Какая шутка!? – театрально испугался парень и глянул на Эльзу нарочито огромными глазами. – У нас что, секса не будет что-ли!? - У тебя сегодня явно плохое настроение. - Зато у тебя настроение – просто заебись! – буквально гавкнул напарник, после чего со всей дури ударил по рулю. – У всего отделения – пиздец настроение! Все ржут, всем весело, один только «колхоз» вечно всем недоволен и не может просто взять и поржать со всеми за компанию!!! Жерар ещё с минуту вымещал злобу на несчастный руль, после чего злобно откинулся на спинку сидения и вновь уставился в лобовое стекло. Эльза с пару минут молча глядела на своего напарника, после чего так же молча открыла дверь и вышла из машины. Вот честное слово, Жерар даже не повернулся: его настолько всё задрало, что ему было совершенно похер, куда ушла его начальница, а потому он лишь в очередной раз достал сигарету и закурил в ожидании. Вернётся – хорошо. Не вернётся – вообще заебись! Однако, девушка вернулась ещё до того, как парень докурил сигарету. Усевшись на своё законное место, Эльза протянула напарнику бумажный стаканчик горячего кофе, после чего откинулась на сидение и отпила свой. Не поворачиваясь к Скарлет, Жерар не глядя протянул руку и взял кофе. Обычный кофе на заправке - не хороший, не плохой, просто горячий кофе, от которого парню, пусть и на йоту, но стало легче. Нет валерьянки? Не проблема! Бахни кофеина, чтоб наверняка! - Я хотела поговорить с тобой об этом, когда мы приедем в Клевер. – Эльза осторожно отложила стакан и достала папку, после чего выудила оттуда какой-то кармашек и фотографию. Осторожно протянув изображение Фернандесу, Скарлет тяжело выдохнула. – Это бы заняло очень много времени, но мне кажется, что до Клевера это лучше не тянуть. Жерар, наконец, оторвался от окна и лениво посмотрел, сначала на напарницу, после чего взял фото и вгляделся в счастливую улыбку и горящие глаза. С фотографии на него смотрела молодая девушка с ярко алыми длинными волосами, что были заплетены в две косички, а такие же алые глаза буквально сияли радостью. Одета она была в самый обычный сарафан, который хорошо подчёркивал недетскую фигуру, но привлекал далеко не размер бюста и осиная талия. На фото девушка за шею держала явно любимую собаку. Это была безродная, но довольно крупная псина, иссиня-серого окраса с какими-то светло-белыми пятнами, острые, но немного висящие уши, длинная густая шерсть. Никакой породы даже в помине, но что-то в этой собаке явно давало понять, что «ты – говно». Взгляд неестественно голубых глаз заглядывал в самые закрома души, уже мысленно сожрав твою печень и выложив твоими кишками надпись: «я люблю только хозяйку». - Кто это? – опасливо поинтересовался парень. - Это – причина, по которой мы едем в Клевер. – немного грустно усмехнулась Эльза, после чего отпила кофе и посмотрела куда-то в потолок. – Флер Корона, на момент смерти ей было двадцать лет… Ну, а в объятьях, как ты уже понял… - … - Жерар опасливо напрягся и прищурил глаза. – Акнология. - Именно. Клевер услужливо предоставил все материалы дела. - Она мертва? - … - Эльза как-то безразлично опустила голову, словно что-то пыталась вспомнить или сформулировать, после чего посмотрела на напарника. – Да. Но не это стало причиной нашего выезда в Клевер. Мне выслали все материалы дела, так что у нас есть полная картина случившегося. - Тогда почему мы едем в Клевер? - Я хочу опросить свидетелей. - Думаешь, они там ещё есть? - Более, чем просто уверена. Инцидент относительно недавний, ему всего лишь пять лет. Более того, у Флер была живая бабушка, с которой она была в довольно плохих отношениях, но тем не менее, этот человек может пролить свет на произошедшее. – Эльза достала уже из личных вещей дневник и сатанинский фолиант. – Я хочу знать, как эта херь попала в Магнолию из города, до которого пять часов езды, а ещё знать, что таки сделала Флер. Даже не столько сами слова, сколько интонация, заставили Жерара резко оторваться от фото и посмотреть на начальницу. Она не улыбалась, но эти карие глаза под алой чёлкой сияли ярче солнца, отчего парень напрягся и выдохнул: - В смысле? - Мне предоставили материалы уголовного дела. Так как здесь всё же был труп, следаки накопали более-менее скудную, но информацию. – Эльза отложила тетрадь и книгу, после чего вновь отпила кофе. – Флер Корона – типичная сельская дура с колхоза, я бы даже сказала типажная… Не обижайся. Всё, как в дешёвых фильмах о «покорении Столицы». Худо-бедно девять классов в сельской школе, аттестат выдали с условием, что в десятый класс не ногой, пинком вышвырнули и были счастливы. Родителей нет, мозгов тоже, благо хоть мордой и фигуркой вышла, а в остальном в пролёте по всем фронтам. До восемнадцати лет моталась по родственникам, которым особо не была нужна, а вот в восемнадцать лет на свою голову и пятую точку связалась с каким-то Иваном Дреяром, глаза загорелись и смоталась с ним в закат. «Скатертью дорожка»: сказал Клевер и забыл о ней аж до девятнадцати, а потом она какого-то хрена вернулась, ну и началось всё сначала. Мозгов нет, связей тоже, но зато, спустя какое-то время появилась собака. Тётку задрал зверь, а вот у девки всё пошло подозрительно хорошо, да и вообще продолжать можно долго, но мы и так это знаем из её дневника, а потому я скажу лишь о том, что в дневнике не описано. – Эльза вновь отпила кофе. – Из материалов дела известно, что Флер, буквально, светилась от счастья и всюду ходила со своей любимой собакой. Сказать, что девке снесло крышу – это промолчать. Маникюр, педикюр, цацки, шмотки, массаж, салоны, парикмахерская - она сорила деньгами так, словно брала их из воздуха, чем изрядно бесила местную зажиточную элиту. Слухи о том, что девка по ночам идёт на трассу, разнеслись на весь Клевер, но ей было всё равно. Она сияла, была в центре внимания на всех вписках, вокруг неё всегда вилась толпа «друзей», мужики к ней цеплялись, как мухи на варение, но вот что касается парней, она никого к себе не подпускала, а особо настойчивые ухажёры разворачивались, завидев на глазах звереющего пёсика. Да, она таскала его даже на спальные девичники. Она в туалет отходила, оставив пса караулить дверь. Эта псина, она была её тенью, и даже когда новоиспечённые «друзья» неловко по пьяни пошутили про зоофилию, Флер ничего не ответила, а лишь прижала к себе псину и поцеловала в морду. Она была просто помешана на этой собаке... Правда, всё изменилось в один момент. – Эльза тоже достала сигарету и закурила. – Никто не знал, что случилось, но Флер просто перестала выходить на связь. Звезда деревни вмиг превратилась в собственную тень и уже не таскалась всюду со своей собакой. У свидетелей складывалось впечатление, что она её боится, а за месяц до смерти, Флер и вовсе оборвала все связи с общественностью. Она похудела, маникюр облупился, как и нарощеные ресницы, однако, всполошились не любимые друзья, а давно забытая бабушка, которую очень напугали метаморфозы внучки. Она пыталась дозвониться до неё несколько дней, после чего вызвала полицию по адресу, а когда полиция прибыла по месту… Тело уже успело вздуться. - Дьявол. – тихо рыкнул парень. – Так, зачем нам ехать в Клевер, если итак всё известно? - А кто сказал, что всё известно? Я хочу поговорить с друзьями, а главное – с бабушкой. - А что нам ещё не известно!? - Жерар. – девушка повернула парня к себе лицом, покуда карие глаза Скарлет горели. – Её нашли вздувшуюся в своей комнате. Это было самоубийство, она наглоталась таблеток, причём, как показала экспертиза, она сожрала всё, что было в аптечке, но суть не в этом! На её руках и запястьях были шрамы от порезов, что говорит о том, что это далеко не первая попытка покончить с собой! Она, сначала налопалась успокоительного, а уже после стала жрать всё подряд, но интересно не это. – вдруг Эльза посмотрела на Жерара с явным фанатизмом, а губы тронула слабая, немного напуганная улыбка. – Её нашли в собственной комнате, которая была заперта изнутри. На дверях её комнаты виднелись явные следы от когтей, словно в её двери что-то скреблось… А в соседней комнате был найден труп… Собаки… С вырезанным сердцем. В этот момент ноги Жерара онемели и, если бы он не сидел, то точно бы рухнул на землю. Внутри всё перевернулось, а глаза засияли не меньше, чем у Эльзы. - Она смогла. – тихо шепнул Жерар. – У неё получилось его убить. - Это реально, Жерар. – словно боясь, что её услышат, следователь едва ли не шептала. – Его можно убить. Флер знала, а может лишь просто догадывалась, но так или иначе, у неё получилось это сделать! Она убила эту тварь и мы просто обязаны узнать, как именно. Да, у меня очень хорошее настроение, потому что мы с тобой ещё живы, у нас есть все шансы докопаться до истины и узнать, как отправить эту тварь туда, откуда она пришла! Потому что её можно отправить туда! МОЖНО!!! … И сейчас мы едем в Клевер, чтобы узнать, как Флер это сделала. Наёб любимых коллег мигом отошёл на другой план, а карие глаза загорелись так, что казалось, Жерар сейчас просто испепелит всё, что попадётся ему на пути. Эту тварь можно убить. У Флер получилось, а значит у них тоже есть все шансы. До Клевера ехать долго, в лучшем случае к вечеру будут там, а потому путь предстоял не близкий. А пока блюстители закона направлялись в сторону злополучного места, на Магнолию уже начали сгущаться сумерки. Очередная церковь заканчивала время приходов, после чего прихожане разбредались по своим домам, а служитель мерно гасил свечи и запирал двери. Сегодня был насыщенный день, хотелось покоя и уединения и вот, наконец, это можно было себе позволить. За окнами уже темнело, двери были заперты, надо было закругляться, но служитель особо не торопился. Это был мужчина средних лет в рясе с очками, который мерно выполнял свою работу, особо не вдумываясь в процесс. Механически, изо дня в день, придав сему действу какой-то до жути заезженный оттенок. Простая рутина очередного дня в церкви. - Я согрешил, святой отец! – раздалось на весь храм, отчего служитель едва не выронил свечи. Опешив до невозможности, мужчина обернулся в сторону голоса и опешил ещё больше. Прямо посреди скамеек сидел молодой парень слегка маргинальной наружности. Длинные чёрные волосы спадали до поясницы, драные джинсы и толстовка явно были не по церковному канону, но всё же алые глаза парня уверенно глядели на изысканные фрески и иконы. От сего зрелища священнослужитель в ужасе огляделся по сторонам, и убедившись, что больше никого нет, лишь тяжело выдохнул: - Я прошу прощения, храм закрыт. - Я знаю. – довольно выдал брюнет, после чего поднялся со своего места и вышел в проход, гаденько улыбнувшись. – Я пришёл каяться. - У нас есть приёмные часы, вы можете записаться или пройти в порядке очереди, а пока я вынужден… - Я пришёл каяться к вам, господин Лапоинт. К вам и только к вам. – алые глаза издевательски блеснули, а улыбка на лице уже стала напоминать немного угрожающий оскал. – Я уверен, нам есть о чём поговорить. - Ко мне? – опешил мужчина и как-то рефлекторно сделал шаг назад. – О чём поговорить? - О грехах, конечно же! – с придыханием выдал парень и как-то очень нездорово облизнулся. – Вот у меня есть очень страшный грех – Чревоугодие. Ничего не могу с ним сделать, сколько бы не пытался. У вас тоже, отец Лапоинт есть страшный грех – Похоть, и вы тоже ничего не можете с ним сделать. Я прав? На удивление, священнослужитель лишь тяжело выдохнул и как-то высокомерно смерил парнишку перед собой. Выглядел он, конечно, внушительно, но навряд-ли дело дойдёт дальше пары выбитых зубов. Иронично усмехнувшись собственным мыслям, мужчина лишь отвернулся и продолжил собирать вещи: - Храм закрыт. Если вы хотите сюда прийти, то вам стоит это сделать утром. - Совесть вас явно не мучает, святой отец. - А почему меня должна мучить совесть? – небрежно бросил служитель церкви и немного издевательски усмехнулся. – Обвинения ложные, доказательства косвенные, а свидетели мало-мальски не в себе. - Значит вы не отрицаете того, что были причастны к изнасилованию, по меньшей мере, восьми прихожанок? - … - а вот тут Лапоинт резко воодушевился и оскалился не менее гадко, чем назойливый прихожанин. – Следствие ничего не подтвердило. Я повторюсь: обвинения ложные. Доказательства косвенные. А свидетели мало-мальски не в себе. Будут улики – будет разговор, а на нет и суда нет. Если это всё, что вас интересовало, то попрошу покинуть храм, мы закрыты. - Церковь хорошо замела за вами следы, дабы не портить свою репутацию. Я так понимаю, бог вам тоже грехи отпустил… Но, на счастье прихожанок, меня вы не задобрили. - Да ну? – издевательски выдал служитель, после чего уверенно скрестил руки на груди и посмотрел в глаза столь напыщенного парня. – И кто же вы такой, чтобы вас задабривать? Мужчина в рясе буквально светился самодовольством, однако, чем шире становилась улыбка прихожанина, тем быстрее таяла ухмылка на лице священнослужителя, и дело было не только в невербальном посыле. Алые глаза буквально в считанные секунды засияли так, что казалось, за радужкой горели факела, не то, что свечи, а улыбка… Неестественно широкая. И она становилась всё шире, словно не губы растягивались, а их край рвался вдоль щеки, пока не обошёл скулу и не дотянулся до виска. Сказать, что служитель едва не загадил рясу - это не сказать ничего, однако, страх сковал так, что он не мог даже пошевелиться, а прихожанин похоже только начал входить во вкус. Хруст раздался на всё помещение и в этот момент парню выбило плечо, но тот даже не дрогнул, а уже через несколько минут второе плечо выбило так же, после чего парень разинул пасть так, что ему пришлось вытянуть шею, дабы подбородок не упирался в грудь. Боги, эта пасть, не то что от «уха до уха», а «от виска до виска», была густо усеяна мелкими и острыми зубами, отчего священнослужитель вжался в стену, не в силах даже издать звука. - Покайтесь, святой отец. – издевательски выдало чудище, после чего тридцатисантиметровый язык облизал всё лицо, пытаясь залить слюной каменную кладку под ногами. – Воистину, у вас не так много времени, чтобы это сделать. И ради всего святого, не взывайте к господу… Лично, вас на той стороне встретят лишь такие, как я. Голос пропал, ноги подкосились, страх обуял всё тело, а в голове не было ни одного слова, он не мог вспомнить ни одной молитвы, зато сознание услужливо подсунуло плачущих прихожанок, которые клялись, что Бог его покарает. Вот тут вот девочки явно напиздели… Чем бы ни была эта тварь, она явно не от Бога. Руки парня почему-то вдруг вытянулись, став той же длинны, что и ноги, а длинный язык то и дело утирал слюни с подбородка, после чего тварь выдала: - Я грешен, святой отец, и грех мой – Чревоугодие. Вы себе даже не представляете, как сильно… Я хочу есть. *** Оставшись без следователя и её помощника, Макао, как старшему в участке, пришлось очень и очень несладко. Зрелый мужчина упорно смотрел в телефон, где ему писал разгневанный сын о том, что тот опять не пришёл на его матч, и хотел бы незадачливый родитель оправдаться, да вот только он не хотел, чтобы десятилетний мальчик знал, почему именно папа не пришёл на соревнование по футболу. Смерив взглядом небольшую церковь, Макао запрятал телефон подальше, пытаясь всецело сосредоточиться на происходящем. С женой они в разводе, благо, в относительно нормальных отношениях, а потому она не настраивает сына против, да и вообще очень лояльна к бывшему мужу. Разошлись обоюдно, полюбовно, а потому сын отца уважал, хоть и злился, что папа часто увиливает от своих прямых обязанностей… Когда-нибудь Ромео подрастёт и поймёт своего непутёвого папу. - Камеры в храме есть? – опасливо выдал полицейский. - Нет. – дрожа выдохнула монахиня, явно грозясь опять упасть в обморок. – Всё собирались поставить, да всё откладывали! - Кто обнаружил тело? - Уборщица пришла утром. Она всегда очень рано приходит вместе с первыми монахинями. Обычно попы приходят и двери открывают, а тут всё заперто было, благо, ключи были запасные. Ну, храм-то открыли, а там… Женщина в рясе вновь заплакала, закрывая лицо, отчего Макао лишь ещё больше разозлился. Только крокодильих слёз ему не хватало для полного счастья, но он не мог показать своё пренебрежение, ведь ему ещё нужно было выудить подробную информацию у этой женщины. - Я очень извиняюсь. Я понимаю ваше состояние, но сейчас мне придётся задать ряд очень неприятных вопросов. – Макао сел на ступени рядом с зарёванной служительницей храма и протянул той платок. – Вы уже, наверное, наслышаны о всеми нашумевшем «Линчевателе-Головорезе». Я знаю, это может очернить репутацию вашего учреждения, но мне надо знать об отце Лапоинте ВСЁ. Для следствия нам может пригодиться и «хорошее», и «плохое», а в свете нашумевших событий - «плохое» куда более актуально. Женщина как-то резко помрачнела, утёрла слёзы и замолчала. Было видно, что ей тяжело это говорить и даже, в какой-то степени, страшно, но теперь дело вышло совсем на другой уровень ответственности, а значит самое время покаяться в грехах. - Отец Лапоинт не был мягким человеком никогда, но назвать его «сухарём» я тоже не могу. Он был довольно конструктивным, помогал людям с минимумом эмоций, но помогал им искренне, желая добиться нужного результата… Возможно, иногда перегибал палку. - А вот с этого момента поподробнее. Было видно, что монахиня не хотела говорить, но идти под следствие она не хотела ещё больше: - К святому отцу повадились ходить какие-то молодые студентки-школьницы. У нас в храме это очень частое явление, особенно в преддверии экзаменов. Очень у многих проблемы с семьёй, конфликты с родителями, с друзьями, а потому очень многие студенты, которые не ломаются под гнётом общественности и не начинают баловаться всякой дурью, частенько приходят в храм. Это нормально! Если студентка, вместо того чтобы колоться и пить на вписках, приходит в храм – это нормально! - Ближе к делу. – поторопил Макао. – Что было дальше? - А дальше. – понуро выдохнула монахиня. – Прихожане выбирают себе духовного наставника. У нас несколько священнослужителей и потому они могут выбрать любого из них, мы никого не принуждаем и не заставляем. К отцу Лапоинту повадились ходить какие-то студентки или школьницы, я не знаю. Мы не обратили на этого никакого внимания! Никаких недопустимых речей, взглядов - не было абсолютно ничего, что могло хоть как-то отдалённо выглядеть как какая-то непотребщина! Всё было так, как должно было быть в любом храме! Да, они приходили к нему часто, регулярно, три-четыре раза в неделю, слушали проповеди, ставили свечки, молились, как и все нормальные прихожане от мало до велика! Всё было так, как всегда! - И что же стало не так, как всегда? – язвительно выдал Макао, поглядывая на голубое небо. - … - монахиня резко замялась, но спустя пару секунд нервно закусила губу, после чего тяжело выдохнула и продолжила. – Всё было хорошо довольно долго, но где-то через полгода к нам пришла девочка, шестнадцать лет. Она была, словно, напугана. Представилась прихожанкой и очень просила сменить её духовного наставника. Это не противоречит нашей политике, каждый волен сам делать свой выбор, но мы попросили её назвать своего наставника и хотя бы объяснить причину. Она сказала, что её наставник – отец Лапоинт, но на вопрос, почему она хочет перейти к другому… - И что же? – оживился законник, глядя на то, как замялась женщина. – Я вас внимательно слушаю. - Она ничего не ответила. – выдохнула женщина. – Она словно чего-то боялась, но вместо ответов она просто развернулась и ушла. Больше мы её не видели в этом храме. У нас нет номеров телефонов или обратной связи, если прихожане сами не поддерживают её со священнослужителями, а потому мы не могли с ней связаться, да и с чего бы!? Она ушла ничего не сказав нам, просто вышла и всё! Никаких объяснений, никаких разговоров; она просто взяла и вышла! Конечно, мы не придали этому никакого значения! Может, у человека был личный конфликт, может какие-то обстоятельства, а быть может она просто хотела сменить храм, но не знала, как это сделать!? Мы не придали этому значения. Ушла, ну что сказать: «С Богом»! … А спустя несколько недель пришла уже вторая девочка, правда, эта просила поговорить с главным попом. Она тоже была чем-то напугана, привлекала к себе ненужное внимание, из-за чего мы отвели её подальше от прихожан и попросили просто объяснить ситуацию, ибо мы не сможем её решить, если она не ответит, что случилось. Она боялась, действительно боялась, постоянно озиралась по сторонам, после чего сказала, что отец Лапоинт… Склонял её к близости. - Ублюдок. – вырвалось у Макао. – Ну и, что было дальше? - А что могло быть дальше!? – буквально взорвалась монахиня. – Вы вообще понимаете ситуацию!? Если бы подобное заявление отнесли бы к кому-то из прихожан – это одно, но сказать такое в адрес священнослужителя – это даже не скандал. Подобное заявление, это просто… - Что вы сделали? – буквально по слогам процедил мужчина и посмотрел на монахиню. - А что мы могли сделать? Конечно, мы были в шоке. Такое заявление нельзя просто взять и пропустить мимо ушей, особенно в таком месте, но его нельзя просто голословно принять! Мы отвели её подальше ото всех, начали уточнять моменты: «что случилось?»; «как?», может она чего-то не поняла, может чего испугалась, у детей такое бывает и… - Вы начали промывать ей мозги. – злобно шикнул Макао. – Вы просто упорно начали полоскать ей мозг вместо того, чтобы вызвать полицию. - Вам легко говорить. – даже как-то обиженно выдала женщина. – Вы не представляете, какие люди к нам приходят. Вы не представляете, что творится у них в головах и какие небылицы порой они могут себе навыдумывать на ровном месте! - Представляю! Ваши прихожане у меня поголовно либо на учёте, либо на нарах! Дальше что было!? - … - монахиня вновь понуро опустила голову. – Худо-бедно, девочку мы убедили, что она что-то не так поняла, после чего она расплакалась и убежала. Больше она в храме не появлялась. Нет, не поймите нас неправильно, мы не могли такое проигнорировать, а потому у нас были реальные дискуссии с Лапоинтом, но что мы могли ему предъявить, кроме слов одной запуганной девочки!? Он всё отрицал: говорил, что это клевета и у нас не было оснований ему не верить, пока в один день к нам не явилась полиция и не заявила, что отцу Лапоинту предъявлены обвинения в изнасиловании несовершеннолетних, причём сразу несколько. Для нас это был даже не шок, мы не знали, что делать! Глубокоуважаемый высоко ценящейся священнослужитель! Мы… Мы даже не знали, как на это реагировать... Это казалось бредом сумасшедшего, чтобы человек, с такими связями и такой репутацией взял и оказался в такой ситуации! - Что там про связи? – резко оживился Макао, глянув на вмиг стушевавшуюся женщину. – А вот теперь чётко и конструктивно! Что вы сделали? - Это всё было из ряда вон… Это не укладывалось в голове и… Мы… - Вы замяли это дело. – закончил законник, после чего грозно глянул на служительницу. – К вам за помощью пришли несовершеннолетние девицы, а вы просто взяли и замяли дело, когда им хватило духу пойти в полицию. А сколько было тех, которым не хватило отваги написать заявление? Не подскажите? - … - вдруг монахиня медленно подняла голову и уверенно глянула в глаза полицейского, в то время как на её собственных наворачивались слёзы безысходности. – Это не притон. Не отель, не вписка, не ночной клуб, не даже офисное здание! Это – Церковь, священный храм. Если подобные казусы случаются в дурных квартирах, за углом, в гаражах, да даже в элитных районах - это можно списать на случайность или залётных дурней! Но когда подобное случается в стенах церкви, так ещё и с участием одного из её глав - отмыться невозможно. Это просто невозможно сделать по факту, а вы себе хоть отдалённо представляете, что есть храм... И это я сейчас не говорю о вере!!! У нас свыше пятидесяти человек служителей, за которых мы несём ответственность, которые кормятся только с храма и которых не ждут в другом месте! Сотни прихожан ежедневно приходят сюда за помощью и надеждой и мы даём им её! Вы себе хоть отдалённо представляете, чтобы было, если бы этот скандал вышел за его пределы? Да, мы его замяли. Мы замяли скандал, который мог задавить свыше пол сотни человек, которые вообще не имели к нему никакого отношения. Да, возможно, это было… Неправильно, но вы понимаете, что нас бы всех тут повязали! - Вас и так повяжут. – Макао поднялся на ноги и как-то грустно глянул на женщину сверху вниз. – Только теперь, помимо причастности к месту преступления, вам ещё припишут сокрытие улик, а также соучастие в растлении несовершеннолетних. Попрошу не покидать город ближайшие несколько месяцев, а также проехать в отделение полиции. С этими словами Макао тяжело вздохнул, силясь не смотреть на рыдающую в голос женщину, после чего поднялся по ступеням ко входу в храм и открыл двери. М-да… Чего бы этот ублюдок не делал при жизни, в рай он точно попадёт, так как чистилище прошёл ещё на земле. Каменный пол был залит кровью, как и всё остальное, алые брызги уже запеклись на иконах и стенах, но настоящей жемчужиной сей картины был огромный крест. Глядя на него, Макао пытался отдалённо представить, что могло, хотя бы теоретически, вырвать деревянный крест в реальную величину, весом где-то килограммов семьдесят, из бетонного пьедестала и вогнать в каменный пол на добрых полметра. Это уже даже не наводило жути, а рождало реальный интерес, потому что даже самый озлобленный папочка, узнав, что его дочку втихаря натянули, не смог бы сотворить такое. Оторвавшись от подножья, где лежали обломки каменной кладки, а также разбитая статуя Иисуса, мужчина не торопясь глянул на сам крест. Место великого мученика занимал другой мученик и, быть может, не так пафосно, как это сделал король иудеев, а этот своё отстрадал на славу. Разодранная в клочья грудь и брюшина была напрочь выпотрошена и словно вылизана изнутри, в вывернутые и переломанные ладони были вбиты колья, распяв тушу на весь крест, одежда висела лоскутами, как и мясо на обглоданных ногах, а одной конечности и вовсе не было, ну и, конечно же, голова. - Как ты думаешь, Уоррен, что он с ними делает? – цинично выдал Макао, глядя на то, как трахея и позвоночник торчит из шеи. – Собирает как трофеи? Маринует на чёрный день? Может, ест? - Мне больше интересно, как он вогнал этот крест на полметра в каменный пол. – опасливо выдохнул фотограф и посмотрел наверх. – А ещё мне очень интересно, как он смог это написать. Надо признать, Макао уже ничему не удивлялся, а потому лишь немного заинтересованно посмотрел наверх. Как и в любой церкви, потолки были очень высокими, а в некоторых местах достигали семи метров, но вовсе не высота потолков были загадкой для следователя, а то, что в пяти метрах над землёй с явными разводами во всю стену было коряво намазано слово: «Похоть». - Ну давай, брат, твои предложения. – озадаченно выдохнул Макао. – У него была стремянка или дрон? - На стене явные следы. – тяжело выдохнул Уоррен. – Такое чувство, словно по ней ползли. - Он ещё и по стенам ползает. - Я не понимаю, что это за Дьявол!? - Нет, Уоррен, это не Дьявол. – даже с каким-то обречённым восхищением выдал Макао, после чего с минуту смотрел на цепочку непонятных следов на стене и надпись, а после крепко сжал кулаки. – Дьявол в церковь войти не может… Это, нахрен, «пятый всадник апокалипсиса»… И знаешь, Уоррен? Я не верю в конец света… Но сегодня вечером, вместо новостных порталов я очень хочу почитать библию.