Одно сердце на двоих

«Мы боимся не темноты, а того, что в ней скрывается»: смысл этой фразы Фернандес и Скарлет поняли до самого сакрального основания, когда спустя пару дней вернулись на проклятый недострой. В свете фонаря, что выудил из мрака труп насильника, Жерар и Эльза лицезрели немногочисленные останки, даже не нуждаясь в объяснениях, чьи они. Что смогли собрать – собрали, остальное уж погрызут мыши, мухи и может бродячие собаки. Убийства преступников продолжались день за днём, уже став чем-то настолько обыденным, что оператор на связи уже механически и даже лениво вбивал данные местонахождения очередного тела, в то время как в городе назревала едва ли не революция. Напуганные граждане дрожали за свою шкуру, а треклятое СМИ раздувало из мухи слона, только разводя лишний шум и баламутя воду. Интернет пестрил всевозможными теориями, городскими легендами, мешая научную фантастику с библейскими сказаниями, которые Жерар лишь лениво перелистывал на своём телефоне. Каких тут только историй не было: и что в городе орудует шайка спецназа, которых «братки» крупно подставили, за что они теперь мстят всем подряд. Озлобленный «Отец-Одиночка», чью дочь зверски изнасиловали и убили, и теперь он вершит правосудие. Сбежавший из психушки псих, который услышал голос свыше, что ему предназначена судьба стать карателем… А крипипасты-то сколько было. Воистину, нет предела человеческой фантазии. Тут были и духи умерших насильственной смертью, и чокнутый учёный, превративший своего ребёнка в лютого уродца, который восстал против хозяина, кто-то вообще считал, что это – Конец Света и Бог послал на землю Всадника Апокалипсиса, дабы вершить суд над грешниками. Ну, и куда же без «смертельных файлов», причём особо заядлые интернет-задроты даже прилагали ссылку, пройдя по которой «твоя душа предстанет перед Линчевателем», после чего он либо отпустит тебе грехи, либо явится к тебе через семь дней, чтобы забрать твою грешную душу самыми изощрёнными способами. Надо признать, последний пост заинтересовал Фернандеса, после чего на свой страх и риск мужчина отважился открыть «смертельный файл». В описании было сказано, что только самые смелые и отчаянные отваживаются пройти по ссылке, и в этот момент Жерар вспомнил, как встал между голодным Железиком и Эльзой, а после и вовсе кинулся второму на спину. Оценив себя достаточно отбитым, мужчина с интересом включил видео и приступил к просмотру. Клише на клише, всё как в дешёвых ужастиках: жуткая музыка, чёрно-белые картинки, какая-то психоделика, угнетающие пейзажи, белый шум, ну и, конечно же, всё просто обрывается без логического конца. Под видео же комментарий, что если ты посмотрел, то Линчеватель принял решение, так что жди, а под комментарием – ссылка на сайт какого-то экстрасенса, который со сто процентной гарантией повлияет на решение Линчевателя, отчего на лице Жерар растянулась коварная улыбка. - Эльза, давай прикольнёмся! – с улыбкой до ушей выдал Фернандес, глядя на замученную начальницу. - Над кем? – тяжело выдохнула Скарлет, перебирая бумаги. - Над Экстрасенсом, который даёт сто процентную гарантию, что может повлиять на решение Линчевателя! - Тебе сегодня явно весело. - А тебе нет? Вдруг Эльза резко захлопнула документы, после чего нервно потёрла лицо, громко хлопнула ладонью по столу и сурово посмотрела на Фернандеса. С минуту неотрывно глядя на своего помощника, женщина вдруг вздёрнула одну бровь, после чего немного гаденько усмехнулась: - А давай. Где он? О боги, в этот то момент Жерар и понял, как ему повезло с начальством. Если и злоупотреблять своими полномочиями, то только так и с такими же отбитыми. Наверное, это и называется «Профдеформация». Ещё никогда в жизни Жерару не было так тяжело сдержать смех при задержании, но выражение того несчастного колдуна было просто бесценно. Их встретили с таким мистическим пафосом, но стоило Эльзе показать корочку следователя убойного отдела и поинтересоваться, откуда у колдуна такая очень подозрительная уверенность в решении серийного убийцы и кто может подтвердить его алиби на моменты убийств, как от уверенного прожжённого породистого ведьмака не осталось и намёка. Вот в этот момент Жерар ощутил себя настоящим Железиком, потому что глаза у этого шарлатана были такими, как у него самого в той злосчастной ванне. Да уж, духи вымышленные, а два копа – реальны, как и просьба проехать в участок, отчего Жерар лишь с улыбкой надел на шарлатана наручники и повёз на допрос, хотя где-то внутри разливалось чувство кощунского пренебрежения, которое ему аукнется… Хотя, почему аукнется? Не стоит пренебрегать сатанинскими учениями - в этом Жерар удостоверился до конца своих дней. Духи – всего лишь сказка… Такая же, как и Гажил, а потому Жерар не сомневался, что среди тысяч шарлатанов и обаятельных актёров, пара тройка истинных колдунов всё же найдётся. Вот только, подобно любящей собаке маленькой девочки, они не будут трубить об этом на право и налево, мешаясь с толпой средь бела дня и показывая свою истинную личину, лишь когда никто не видит… И она будет куда страшнее и опаснее, чем это сможет разыграть любой, даже самый профессиональный артист. В участке несчастного экстрасенса штурмовали со всех сторон, сняли отпечатки пальцев, пробили по всем инстанциям и наткнулись на пару малость аморальных действий, после чего мужчину отправили в камеру досрочного заключения. Конечно, его отпустят… Через сутки, а пока пусть подумает о своём поведении. Очередной день мерно клонился к своему логическому завершению, однако не только шарлатанам было свойственно аморальное поведение. Терпкий вкус коньяка ударил в нос и обжёг горло, хотя надо признать, пошёл хорошо. Опрокинув рюмку, Жерар обречённо оглядел теперь уже относительно свою обитель и тяжело вздохнул. Эльза придёт домой с минуты на минуту, а он не знал, вставит ли она ему пизды за то, что он бухает в её квартире, а быть может просто проигнорит? Чёрт бы подрал эту бабу, да вот только привык он к ней, что-ли. Опрокинув очередные пятьдесят грамм, Жерар озадаченно уставился в потолок. Выпить хотелось просто страшно: хотелось ужраться вдрызг, до беспамятства и заблёванного сортира, но вот-вот должен прийти «большой начальник», и, честно говоря, Фернандес надеялся, что сможет развести эту бабу на коньяк. - Ни кошки. – злобно рыкнул Фернандес, до скрипа сжимая зубы. – Ни птички, ни рыбок, ни хомячков… Никого в квартире, с кем можно было бы выпить… Как она тут живёт? Вопрос потерялся на просторах квадратных метров, однако уже через пару минут в замочной скважине послышалось какое-то копошение, после чего хозяйка квартиры с тяжёлым вздохом сбросила верхнюю одежду и вошла на кухню. - Ты что творишь? – не слабо так опешила девушка. - Бухаю. – прямо ответил Фернандес и приглашающе махнул рукой. – Надеюсь, вы составите мне компанию. - Жерар, нам завтра на работу! - Послезавтра тоже. – съязвил парень, налил стопку и протянул девушке. – Давай выпьем за бесконечные будни. - Жерар, мать твою! - Маму не трогай. - Нам завтра на работу! - Боги, ну что ты за баба такая!? – не выдержал помощник, после чего хлопнул по столу, поднялся на ноги и стремительно направился к в миг растерявшей всю прыть девушке. – Работа-работа-работа!!! Ты хоть что-то кроме этой работы видишь!? Эльза не успела даже пикнуть, как тут же была подхвачена и закинута на плечо. От такой наглости девушка просто оцепенела, однако к тому времени как контроль вернулся над телом, её уже успели пронести на кухню, посадить на стул, придвинуть к ней стол и поставить стопку с коньяком. Не сказав ни слова, Жерар вновь опрокинул рюмку и сел напротив, после чего выжидающе глянул в недовольное лицо, явно ожидая страшных последствий, но вместо них увидел лишь обречённость. - Натощак не пью. – огрызнулась девица, явно ожидая смятения, но на её удивление, парень не растерялся и поставил перед девушкой тарелку с жареной картошкой и яйцом. – Это что? - Ужин. – раздражённо выдал парень и указал в тарелку. – Жуй давай. Пить будем. - Я не буду пить. - Боги, почему ты такая капризная? - Я не капризная! - Ты ещё хуже!!! – буквально гавкнул парень, со злостью ударив рукой по столу, отчего Эльза вздрогнула, явно не ожидая такой реакции, пусть и пьяного, но очень воспитанного помощника. – Вот правду говорят: «Худшее качество, которым может обладать баба – самостоятельность»!!! Боги, да из тебя гвозди лить можно. Работа-работа-работа… Работа – не волк, в лес не убежит! Выруби ты этого следака хоть на пять минут!!! – Фернандеса буквально трясло, отчего он опять опрокинул стопку и со злобой, но как-то оценивающе глянул на напарницу, однако на лице тут же появилась искренняя, свойственная только детям и пьяным, досада. – Блять, Эльза, ты меня невъебически бесишь своей… Я даже не знаю, как этот маразм обозвать. Ты такая… Красивая девка. Вот, всё при тебе есть, куда не глянь, но блять, это твоя… Вот он – Железик, а ты – Титания нахрен!!! Ему – всех сожрать, а тебе – всех построить по стойке смирно, шаг влево, шаг вправо – расстрел на месте!!! Выруби… Этого проклятого копа… Хоть на один вечер… И просто расслабься. Это не больно и не так страшно, как может показаться на первый взгляд. А вот тут повисла очень неловкая тишина, однако бежать было явно поздно. Всё же Жерар решил умирать стоя, глядя смерти в глаза. А вот что касается «девицы с косой», Эльза на удивление немного стыдливо опустила глаза и вновь посмотрела на тарелку. Почему-то в этот момент она реально поймала себя на мысли, что ей тоже очень хочется выпить, а потому девушка лишь молча опрокинула поставленную перед ней рюмку, после чего приступила к трапезе. - Аллилуйа. – почти пропел парень, после чего откинулся на спинку кресла и облегчённо выдохнул. – Ну, за это точно надо выпить. - … - Эльза лишь подняла на парня обречённый взгляд, после чего глянула на вновь наполненную стопку и тяжело выдохнула. – Очень вкусно. Спасибо. - Пожалуйста. - А с чего это ты вдруг ужин приготовил? - Ну, на себя сделал, а что мне, на одного или на двоих. - Очень мило с твоей стороны. - Да что милого? Мы почти женаты. - … - Эльза заинтересованно вздёрнула одну бровь и слегка улыбнулась. – Мы не женаты. - А ты что, разницу видишь? – в той же манере вздёрнул бровь Фернандес. – Я её вообще не заметил. - Ну… Пока ещё спим в разных комнатах. - Мне очень нравится слово: «Пока». - Даже не надейся. - Ну ты только погляди, мы уже даже развелись. Ну, что ж, обещаю оставить квартиру тебе. А вот тут Эльза не сдержала улыбки и искренне засмеялась. Боги, как давно она не смеялась так… Непринуждённо, что-ли. В этом смехе не было издёвки, не было чёрного юмора или цинизма, который казалось уже настолько укоренился в алой головушке, что смех ей даже показался неестественным. Чёрт тебя подери, а ведь она действительно устала от этой бесконечной погони, этих гор трупов и моря отчётов, и что-то в этот момент в каменной броне хрустнуло. Почему-то к глазам подкатили слёзы, а к горлу ком, отчего Эльза лишь обречённо упёрлась рукой в щёку и обречённо выдохнула. И всё же, как она задралась. Она не могла даже нормально сформулировать то, что хотела сказать, однако незаменимый напарник услужливо протянул Эльзе наполненную рюмку и аккуратно стукнул о край с характерным звуком. - Ваше здоровье. – то ли с издёвкой, хотя, наверное, с обречённым смирением выдохнул Фернандес и осушил. – Уж что-что, а силы и терпение нам понадобятся. Эльза ничего не ответила, а лишь молча осушила стопку и тяжело выдохнула: - Нахрена? - А почему бы не выпить хороший коньяк? - А зачем его вообще пить? - Ну… Хотя бы потому, что другого шанса может не представиться. О боги, поспорить с этим заявлением было просто невозможно, отчего Эльза едва ли не заплакала, но поток слёз был вмиг остановлен очередной наполненной стопкой коньяка. Завтра ей будет очень и очень плохо, но это будет завтра, а значит пьём, пьём и пьём. - Хороший ты мужик, Жерар… Тяжело тебе будет по жизни. - А тебе типа легче? - Так сказал это… Не уж-то всё настолько плохо? - Эльза. – парень вдруг убрал бутылку и немного рассеянным взглядом заглянул в уже мутнеющие карие глаза из-под алой чёлки. Лицо мужчины исказила какая-то досада и даже обида, однако он лишь непонимающе глядел на начальницу. – Ты такая красивая женщина, так объясни мне, какого хера у тебя нету «хера»? В этом херовом городе ты можешь позволить себе любого «хера» … Так почему у тебя до сих пор его нет? На удивление, Эльза ничего не стала упорствовать и доказывать, а лишь тяжело выдохнула и выпила ещё коньяка. Почему-то слова Жерара вызвали на лице немного грустную улыбку, а на глазах действительно навернулись бы слёзы, если бы не выплакала она всё уже очень давно. Коньяк ударил в голову, стальной хребет размяк, также как и язык и почему-то ей просто захотелось попиздеть и пожаловаться хоть на что-то, кроме работы: - Потому что всё должно быть в своё время. - А что не так со временем-то? Вроде морщин особых нет. - Боже, как у тебя всё просто. - Эльза. - … - тут женщина немного потерянно посмотрела на Фернандеса, после чего взяла бутылку и налила себе пятьдесят грамм. – Молодая была, горячая… Не в том смысле, в котором обычно говорят о девушках. После смерти мамы, не могу сказать, что моя жизнь превратилась в кошмар, да и вообще, приют в Магнолии вопреки ожиданиям и стереотипам в сексуальное рабство никого не продавал, почки не вырезал, да и отношение было вполне себе сносным. У меня было четырёхразовое питание, пусть и ношенная, но очень даже добротная одежда, не самый хреновый телефон, пособия, льготы, в принципе у меня был достаточно весомый бегграунд для старта в жизни. У меня было всё, кроме мамы, которая снилась мне каждую ночь, а потому я решила твёрдо найти виновного и покарать. – Скарлет в очередной раз опрокинула стопку и поморщилась. – Я готовилась к поступлению в полицейскую академию лет с десяти, а потому посвятила свою жизнь сугубо юриспруденции и физподготовке. Не сказать, что у меня вообще не было личной жизни, но она была для меня чем-то второстепенным, необязательным, но я всё как-то откладывала это дело в долгий ящик, мол молодая, успеется, а сейчас надо заняться более важными и значимыми делами. В восемнадцать лет я уже была полноправным работником полиции с реальным послужным списком, актами задержаний, да и вообще, зарекомендовала себя, как очень способный и ответственный работник, а потому на работу меня приняли сразу и я тут же начала копать, ища виновного в смерти мамы. Примерно в это же время в моей жизни появился Сё. – от слов о Сё, девушка лишь как-то виновато опустила голову. – Он тоже был из приюта, очень милый, приятный парень, который, казалось, вообще не был потрёпан миром бытия. Это были мои первые серьёзные отношения, настолько серьёзными, что в принципе, всё шло к логическому счастливому концу… Вдруг девушка замолчала, а Жерар украдкой опрокинул стопку: - И что же помешало «сказкам»? - Реальность. – Эльза запрокинула голову и посмотрела в потолок. – В тот период я узнала, кто повинен в смерти мамы. Я узнала, имя этой мрази, я узнала, кто его отмыл и поэтому была готова рвать и метать, снести нахрен весь этот город, дабы добиться справедливого суда. Сё относился к жизни проще, говорил, что жить надо сегодняшним днём, прошлого не воротить и мне надо успокоиться. Я его, конечно же, не слушала, тем более, когда виновный был «как никогда близок к правосудию». Тогда я действительно в это верила, а потому… Две полоски на тесте очень сильно не вписались в мою картину представления мира. – девушка вновь посмотрела Жерару в глаза и как-то немного отрешённо улыбнулась. – Сё был счастлив, уже даже имя придумал, а я… Я сказала: «нет», по крайней мере, не сейчас. Скандал был… Невъебенный. Всё, как в дешёвых сериалах: битая посуда, матюки, проклятья, угрозы... И так продолжалось несколько дней, пока в один момент он просто не поставил меня перед фактом, что если я сделаю аборт, я его больше никогда не увижу. – тут Эльза даже не опустилась до стакана, внаглую взяв бутылку и отпив с горла, после чего буквально выдохнула в лицо напарнику. – Своё слово… Сё сдержал, а я… Я с чувством принятия тяжёлого, но верного решения, всецело бросилась на борьбу со злом. Три грёбанных года, Жерар, я мудохалась в пустую, пока меня не поставили перед фактом, что или я кончаю рыпаться, или я пишу по собственному. И вот, Фернандес, я тут. – Эльза легонько хлопнула парня по щеке, после чего улыбнулась ещё шире и вновь отпила коньяка с горла. – Сё нашёл себе девочку попроще, без заёбов и которая жила «сегодняшним днём», женился и укатил в закат, когда она была на седьмом месяце. Ублюдочный мудила, убивший мою мать, не понёс никакого наказания, а я… Я просто ненавижу слово: «Справедливость», потому что в погоне за этой блядской сволочью я потеряла всё, что только можно было потерять. – вдруг девушка достала сигареты и затянулась, даже не думая о том, куда будет сбрасывать пепел. – Ни семьи, ни ребёнка: только работа, бесконечная, беспроглядная… Бессмысленная. Я стала следаком, чтобы вершить справедливый суд, а оказывается просто надо было вырезать сердце собаке, почитать какую-то сатанинскую библию и вуаля! Бошка этого ублюдка у меня на столе! Прямо в моём кабинете, поверх надписи: «Улыбнись, Эльза»!!! Знаешь, мне даже как-то обидно. Я, мать твою, столько времени потратила, столько сил, а всё так просто оказалось, вот, ей богу, даже хочется Сё позвонить и пожаловаться. - Ты ни в чём не виновата. – уже немного заплетающимся языком выдохнул Жерар, после чего забрал у Эльзы бутылку и налил себе ещё одну стопку. – Ты поступила так, как сочла правильным на тот момент. - О, мнение эксперта!? - Можно и так сказать. - Что, в натуре? Ты так думаешь? - Я думаю, что Сё вообще очень легко отделался. – как-то болезненно улыбнулся Фернандес, после чего отправил в глотку очередные пятьдесят грамм. – Не могу сказать, что ты поступила с ним хорошо… Но хотя бы сразу и чётко обозначила свою позицию. Даже не столько сами слова, сколько интонация и эта непонятная ироничная улыбка, заставили Эльзу на миг оторваться от личных переживаний и посмотреть на отрешённого собутыльника. Почему-то ей показалось, что он знает о чём говорит и от этого Эльза лишь в очередной раз затянулась, не сводя взгляда с мужчины: - Что ты имеешь ввиду? - Мужики ради баб идут на такие безрассудства, Эльзи, что ты себе даже представить не можешь, а если этот придурок ещё и «Идеалист», то тут просто, пиши пропало. И… Так уж сложилось, что одним из их представителей был я. – не сказать, что парню было больно об этом говорить, скорее, некомфортно. Он словно вспомнил не то, что неприятный, а скорее постыдный случай, но всё же продолжил. – «Наивный Олух»: смысл этих слов я понял отнюдь не в Магнолии, а ещё там, в Райской Твердыне. Знаешь, Эльза, а ведь это была одна из причин, почему я приехал сюда. В провинции все друг друга знают, а потому не удивительно, что зачастую со своими будущими супругами знакомятся в детском саду. Это, конечно, утрированно, но Миллиана была именно такой. Не сказать, что она была до одури красивой девушкой, но она была очень симпатичной и просто патологически любила кошек. Мы познакомились с ней на линейке в первом классе и, в принципе, с этого всё и началось. За косички дёргать её любил, портфель отбирал, но очень ревностно относился, когда тоже самое делал кто-то другой, а с возрастом, портфель начал не отбирать, а носить. Сходились-расходились, ну и к годам к восемнадцати как-то сложилось. – в этот момент Жерар в той же манере взял бутылку и отпил с горла, после чего откинулся на спинку стула. – Я любил её, очень... Мне даже казалось, что это навсегда. К чёрту стихи, записки, поцелуи под луной и прочую ванильную хрень. Мать твою, я уже кольцо купил, мы заявление в ЗАГС подали, у нас свадьба должна была быть! О боже мой, да мы весь город на неё уже собрали, даты оговорили, родственникам приглашения выслали… Вот так вот абсурдность мира и познаётся. - Что случилось? – опасливо шепнула Скарлет, совершенно забыв про тлеющую в руках сигарету. - Случилось. – нервно хихикнул помощник и посмотрел на начальницу. – Я как-раз заканчивал юрфак! До диплома не хватает лишь немного практики, на лето назначена свадьба и мне даже казалось, что жизнь моя удалась… А потом я пришёл домой в один вечер, после тяжёлого трудового дня и вдруг заметил, что в нашей съёмной квартире что-то изменилось. Я даже сначала не понял, что именно, а потом заметил, что пропали вещи: не все, только моей обожаемой невесты. Отложенные на свадьбу деньги выгреблены под ноль, телефон не отвечает, а я как придурок, стою в пустой комнате и даже не знаю, как на всё это реагировать. И знаешь, что, Эльзи. – парень наклонился к Скарлет, после чего с минуту молчал, как вдруг как-то криво улыбнулся и тихо засмеялся. – Сейчас мне это кажется смешным, а тогда я чуть не вышел в окно. Вот, честное слово, класть я хотел на эти бабки, на этот универ, на прочую лабуду… Я просто… Почему? Что случилось? Она просто взяла и свалила за две недели до свадьбы, ничего не сказав, на ровном месте. Не было ни ссор, ни скандалов, ничего, что могло служить хоть каким-то звоночком или оправданием. Я просто не понял, что это было, и как идиот сидел на полу, судорожно пытаясь дозвониться до кого угодно, кто мог объяснить мне, что произошло… И как ты думаешь? – Жерар вновь отпил коньяк, правда теперь улыбка сошла с его лица, уступая место какой-то обиде. – Я дозвонился до её мамы, которая поведала мне очень интересную вещь. Оказывается моя обожаемая невеста… Внимание… ПОЛГОДА назад встретила мужчину, в которого влюбилась по уши и не знала, как мне об этом сказать, а её обожаемая родительница, по совместительству обладательница ВЫСШЕГО айкью во вселенной, просто продолжила готовиться к свадьбе, будучи свято уверенной, что у дочки просто помутнение. Кстати, она была просто ужасно озадачена, когда узнала, что Миллиана сбежала, а просто легендарную фразу: «а у них что, всё настолько серьёзно?» … Вот ей богу, Эльза, для меня это почти мем. Конечно, как уже можно было догадаться, свадьбы не состоялось, но знаешь, вот наверное это и называется «платой за идиотизм», причём, которую я осознал уже тут, в Магнолии. Вот я понимаю Сё, нормальный мужик, поставил ультиматум, послали в жопу, а он в жопу свалил! Но я же не такой, я – идеалист, ахрененный коп, которому лишь чуть-чуть не хватает для того, чтобы стать большим человеком, и… Мне действительно кажется, что подозрительная схожесть слов: «идеалист» и «идиот», не просто совпадение. Как же ж я могу допустить, что столько лет прожил с женщиной, которая просто смогла взять и уйти ничего не сказав!? Этого не могло быть, и скорее всего её мама права в том, что у Миллианы просто помутнение. Вот сейчас пройду практику в Магнолии, получу такие рекомендации, что Райская Твердыня кипятком писать будет от одного моего имени, а Миллиана, конечно же, осознает свою ошибку и прибежит ко мне на всех парах! Ну и, как же, я же ахуенный коп, со стажем работы в таком мегаполисе и, разумеется, я прощу ей ошибки прошлого, ну кто не ошибался своё время!? – вдруг Жерар как-то отрешённо посмотрел в потолок, после чего тяжело вздохнул. – И вот я приехал в Магнолию с мыслью, что теперь мир может спать спокойно… И первое заявление, которое падает мне на стол – это заявление об изнасиловании от гражданки Леви МакГарден, у которого нет ни малейшего шанса на успех. Неплохое такое падение с небес на землю. Леви МакГарден! Сначала в моей жизни появилась Леви, после встречи с которой я понял, что в моей работе нет никакой романтики! Потом в ней появились Бакус, Бикслоу, Джет и Дрой, после встречи с которыми я понял, что в моей работе нету даже смысла!!! НО!!! – Жерар резко подался вперёд и очень болезненно улыбнулся начальнице. – Самым ахуенным был Железик. Потому что после встречи с Железным, я понял… Что я даже не могу вспомнить рожу этой бляди. Те проблемы, которые казались мне достаточной причиной выйти в окно, сейчас кажутся такой мелочью жизни. Сбежавшая невеста, сорванная свадьба, куча бабла просто спизженная с заначки: всё это такая хуйня по сравнению с тем, что я, мать твою, пережил, когда впервые встретил ту тварь. Вот тогда, Эльза, я реально хотел выйти в окно девятого этажа и мне реально это казалось выходом из ситуации! Потому что, падая с девятого этажа у меня был, пусть и милипиздрический, но шанс выжить, которого не было, оставаясь с этой тварью на одной кухне!!! Так что нет худа без добра. Поседею я, однозначно, раньше положенного, но одного вечера на той кухне лично мне было достаточно, чтобы расставить приоритеты на всю оставшуюся жизнь. Повисла тишина, которую никто не решался нарушить, сигарета в руках уже давно погасла, а Эльза лишь с какой-то виной глядела на выговорившегося парня. М-да, похоже им обоим накипело и надо было кому-то выговориться, но, как ни странно, им обоим стало намного легче. Девушка вдруг глянула в пустую тарелку, после чего немного грустно улыбнулась: - Спасибо за ужин. Было очень вкусно. - Не за что. – выдохнул парень, после чего зарылся пальцами в волосы и буквально лёг на стол. - С тобой очень приятно пить. – Эльза вновь взяла бутылку и допила остатки коньяка, после чего малость грустно посмотрела на пустую бутылку и улыбнулась. – А ещё коньяк есть? Честно говоря, она сказала это в шутку, но какого же было её удивление, когда лежащий на столе парень просто опустил руку и поставил перед ней вторую бутылку. В этот момент девушке показалось, что она сейчас заплачет, но вместо этого лишь вытянула руку и положила парню на плечо: - Жерар. - Что? – не подымаясь со стола выдал парень. - Сделай мне одно одолжение. - Какое? - Я тебя очень прошу… Давай повременим с нашим «разводом». *** Ночь выдалась холодной и довольно ветреной, за окном свистел почти ураган, но было в нём что-то убаюкивающее. Откуда-то с ночной улицы доносились звуки серены и прочей возни, кто-то куда-то торопился даже в такую холодную и ветреную ночь, но Леви было всё равно. На часах было уже далеко за полночь, спать хотелось страшно, всё тело приятно ныло, и пусть на лице была блаженная улыбка, рассудок на последнем вздохе простонал, что он умер. Она. Сошла. С ума. Она больше в этом не сомневалась, она больше этого не боялась и не стыдилась, она приняла себя такой, какая она есть, и видят Боги, она воистину была счастлива, пока немного грубые пальцы перебирали голубые пряди, а сильные руки ласкали обнажённое тело. Он что-то шептал ей на ухо так тихо, ласково, нежно, украдкой целуя тонкую шею и прижимая крепче к себе, и почему-то в этот момент Леви показалось, что рассудок – это такая мелочь, без которой она прекрасно сможет прожить счастливую и насыщенную жизнь. Она думала, что после случившегося, больше никогда не сможет подпустить к себе мужчину… А потом в её жизни появился пёс. Просто пёс, безродный кобель, которого она взяла на псарне и вызвала Сатану. Это мракобесье сожрало половину города, её холодильник битком забит головами преступников, она уже не помнит, когда в последний раз читала СМИ, но вдруг она осознала, что всё это тоже лишь мелочи жизни. Ей было хорошо. Боги, как же ей было хорошо сегодня с Гажилом, а всё то, что случилось в том подвале казалось каким-то далёким, давно забытым, и словно всего лишь дурным сном. - Я люблю тебя. – тихо шепнул на ушко низкий бархатный голос, после чего руки буквально сгребли девицу и прижали к себе со спины. – Я всё для тебя сделаю. Всё, что захочешь. Боги, как ей не хватало этих слов и уверенности в них, от чего на карих глазах навернулись слёзы, и Леви лишь крепче прижалась спиной к самому любимому человеку на свете… Или не человеку? Да какая разница!? Он её, и только её! Он не убежит на блядки, не поднимет на неё руку, не сбежит, оставив на столе записку: «дело не в тебе». Он будет с ней до самого конца, до последнего вздоха, и от этого крохотное сердечко билось так сильно, что, казалось, хочет быть ближе к этому чудищу, чем бы оно ни было. Он любит её, он говорит ей это не часто, но она знает, что он любит её, он доказал ей это столько раз. К чёрту рассудок, к чёрту морали - в этом мире нет ни того, ни другого, но сейчас это было неважно. Леви ничего не ответила Гажилу, а лишь осторожно накрыла широкую ладонь своей и прикрыла глаза. Так спокойно, так тепло, отчего МакГарден практически сразу начала проваливаться в сон, под сладостный шёпот брюнета. Рассудок уже не разбирал, что он говорил, нежные пальчики слабели, а сознание улетучивалось, пока на лице сияла почти детская нежная улыбка. И вот она наконец заснула в объятиях любимого, отчего сладостный шёпот становился всё тише и тише, а уже через пару минут затих полностью. Казалось, он тоже заснул, трепетно оберегая сон любимой хозяйки, прижимая к себе центр всего своего существования, но было одно «Но» … Он никогда не спал. Алые глаза широко распахнулись и даже дыхание на миг замерло. Леви спала так спокойно, так сладко, её не будоражили никакие эмоции, как и Гажила, что осторожно выскользнул с софы и поднялся на ноги. Обнажённое крепкое тело, словно взятое с обложки журнала спортивного зала, которому мог позавидовать любой культурист, длинные чёрные волосы, аккуратное лицо. Он выглядел как «мечта любой студентки»; как человек, всё в нём было человеческим, кроме глаз, и дело было даже не в цвете, и не в том, что они буквально светились в тёмной комнате… Они были, словно, стеклянные: в них не было никаких эмоций, никакой жизни, абсолютно ничего, словно живая кукла, что бездумно пялится в стену лишь потому, что её так поставили. Ни страха, ни гнева, ни умиротворения, даже пофигизма не было... Такие глаза, разве что, у мертвецов. Совершенно бесшумно, словно скрипучий паркет затаился, не смея издать звука, брюнет медленно направился в сторону кухни. Сегодня Леви ничего не снится, она дышит ровно и спит очень крепко, и именно в эти моменты, когда её беспамятство соприкасается с его голодом, на короткие мгновения видна его личина. Пустая. Безжизненная. Он не может хотеть, не может желать, в нём нет гнева, злобы, вожделения… Любви. Всего лишь оболочка, созданная в угоду маленькой девочки, даже не осознающее своё превосходство, как атомная бомба, что с лёгкостью бы уничтожила своего создателя, но вместо этого лишь безвольно ждёт указаний от него. Он не создан для этого мира, его здесь никогда не было. Единственное чувство, воистину дарованное ему – Голод, на утоление которого он потратит всё своё существование. Невидящий взгляд, подобно слепому, не метался по коридору, он даже не поворачивал голову, словно шёл по памяти в темноте, пока не остановился перед холодильником. Он ничего не видел перед собой, а потому лишь механически открыл дверцу и взял первую попавшуюся голову. Всё так же холодно и бесстрастно, брюнет запрокинул уже свою голову, после чего настолько широко открыл рот, что кожа в уголках порвалась, но на этом тварь не остановилась. Подбородок, едва ли, не разошёлся на двое, растягивая, а судя по хрусту - ломая лицевые кости, после чего длинный полуметровый язык, как хомут, обвил несчастную лакомку и, буквально, начал проталкивать её целиком в глотку. Не разжёвывая, а заглатывая, как голодный удав, пряча острые мелкие клыки где-то там, за рядом идеально белых и ровных зубов, которые так нравились его хозяйке. Шею парня раздуло в двое, как змею, рёбра выпирали под слоем мышц, грозясь разорвать кожу, но Железный словно этого даже не чувствовал. Протолкнув голову несчастного в свой желудок, рёбра с неприятным хрустом встали на место, а полуметровый язык облизал разорванное лицо. С минуту глядя куда-то в пустоту, тварь вновь потянулась в холодильник уже за второй головой, а после за третьей… Четвёртой… Пятой… Шестой. Живот с идеальным прессом раздуло, как на девятом месяце беременности, а тварь и не думала униматься, раз за разом заглатывая головы одну за одной и растянув свою нечеловеческую пасть до размеров маленького подноса. Воистину, жутчайшее из зрелищ. Если бы Леви сейчас проснулась и увидела бы эту картину, её в лучшем случае хватил бы сердечный приступ. Но его хозяйка сладко спит, не видя снов и блаженно улыбается. Сегодня у неё была самая лучшая ночь в её жизни, она уже давно похоронила любые надежды на близость с мужчиной, но Гажил всего за пару месяцев превратил жизнь Леви в настоящую сказку. Она больше не боялась темноты… Теперь темнота боялась её. Заглотив очередную голову, брюнет вдруг пошатнулся и рухнул на кафель. Всё тело трясло, живот растянуло до кровоподтёков, то ли рвотный спазм, то ли судорога, заставили тварь отчаянно глотать воздух разорванным в клочья ртом, после чего послышался непонятный скулёж или писк. Такой жалобный, даже не собачий, так пищат щенки и котята, когда они напуганы или им больно. Писк продлился от силы пару секунд, после чего позвоночник переломился пополам, разрывая кожу на спине, хоть крови и не было. Торчащие обломки костей причудливо шевелились, сводимые спазмами судорог, а вскоре позвоночник переломило ещё в нескольких местах. Человеческие ногти с упорством Сатанинской дьявольщины пытались уцепиться за гладкую поверхность плитки, пока всё тело буквально переламывало. Суставы выкручивало, тело колотило, кости ломало даже не взирая на то, что там не было точек стыка, но вдруг парня вывернуло в обратную сторону, отчего тот запрокинул голову назад. Из растянутой пасти донеслось рычание, лицо стало вытягивать вверх, приобретая черты собачей морды, переломанный позвоночник словно вытянуло, сделав его в полтора раза длиннее, плечи стали шире и кожа, наконец, сдалась окончательно. Разрывая злосчастную ткань кожного покрова, как тесную одежду, тварь становилась всё больше в размерах и меньше похожей на человека. Ему не было больно, он способен чувствовать только голод, а потому, когда ошмётки кожи начали падать на землю, он этого даже не заметил. В этот момент показалось, что его сшили из всего, что было. Кости торчали прямо поверх мягких тканей, связки на лоскутах кожи, органы в мышцах, кишки в районе лопаток, это было похоже на разорванный кожаный мешок, в который просто накидали всё, что нашли. Никакого порядка, никакой анатомии, просто утрамбованные внутренности. Как пакет болтов, что не помещается в ящик и его пытаются как-то утрамбовать, придать форму, чтобы он поместился, причём, не важно как, лишь бы впихнуть! Чучело. Да, наверное, это лучшее описание того, чем являлась эта тварь. Чучелом, под завязку утрамбованным человеческими останками, что, подобно конструктору, собирало себя из деталей лишь для двух вещей: Охоты и Угоде хозяйки. У него нет воли, нет желаний, он будет кем угодно: маленькой невинной девочкой с изумительным тоненьким голосочком или страшным громилой с маргинальной внешностью. Ему это не важно, ведь он не знает, что такое «девочка», он не знает, что такое «маргинал» … Он даже не знает, что такое «наплевать». Он знает только то, каким его хочет видеть Леви и он соберёт любой образ, вне зависимости от пола и возраста, ведь у него нет ни того, ни другого. Пустое… Безжизненное… Чучело. В очередной раз переломившись пополам, тварь вытянуло так, что она едва не ударилась головой в потолок, после чего встала на четвереньки. Лоскуты кожи, подобно оторванным кувшинкам на ветру, просто переползали с одной части тела на другую, кости смещались, то прячась в тугих мышцах, то наоборот, выныривая из них, ту же участь постигли и прочие внутренние органы. Твёрдая каша, что перестраивалась, ломая и утрамбовывая то, что мешало, и сращивала то, что было необходимо сейчас. Вся эта какофония хруста и чавканья внутренностей и костей длилась минут пятнадцать, после чего последний сустав встал на место и всего на пару мгновений воцарилась тишина. Он стал намного меньше, а точнее принял прежний рост, но на нём почти не было кожи и это действительно было страшно. Рельеф тела, сотканный не из мышц, а из всего подряд, от тех же лоскутов кожи до пережёванных органов и дробленых костей… Чучело. Просто набитое чучело. Вдруг тварь задрожала и свернулась в комок, жалобно заскулив. Всё тело вновь начало покрываться шерстью, причём настолько густой и длинной, что эта тварь больше походила на гигантский ком волос, чем на что-либо другое. Его трясло, но отнюдь недолго, так как уже через пару минут из этого кома мелькнула вполне себе человеческая рука… А за ней вторая. Длинные волосы словно стягивались с тела, перетекая прямо по коже на затылок, и вот уже через пару мгновений на полу сидел вполне себе ничем не выделяющийся молодой парень с телом Аполлона, длинными чёрными волосами и всё, что в нём выявляло не совсем человеческую природу – неестественный блеск алых глаз. Человек. Пройдёшь мимо и даже не обратишь внимание. Всё стало, как раньше, кроме одного. Взгляд. Он стал осознанным, не потерянным, как прежде, а прямым и очень ясным. Он сыт, а значит пора возвращаться к своим прямым обязанностям. Захлопнув холодильник, ловким движением руки брюнет собрал остатки кожи с пола и не глядя заглотил. Она ему ещё пригодится, после чего направился в комнату, где сладко спала его обожаемая Мелкая. При виде девушки, парень улыбнулся, осторожно юркнул под одеяло и прижал к себе хрупкое тельце, вслушиваясь в мерный стук сердца… Его сердца… И он сделает всё на свете, что бы его маленькому сердечку было хорошо.