Одно сердце на двоих

В Магнолию следователь и её помощник приехали, когда на небе уже зажигались звёзды, хотя какие могут быть звёзды за этим смогом? Одно сплошное, непроглядное, мутное пятно, - не то, что в Клевере, - а потому Жерару на миг показалось, что эта стена его просто раздавит. Вот он снова в Магнолии, снова в этом проклятом городе и снова идёт вверх по ступенькам в обитель своей ненаглядной начальницы. Надо признать, Эльза жила в более чем приличном районе, так ещё и в собственной квартире, а потому, если её разгромят, то это будет сугубо её проблема… Хотя, наверное, всё же их. - Твою мать, как я задралась. – злобно выругалась девушка, заходя в прихожую и сбросив с себя обувь и куртку. – Сейчас чайку мятного и в кому. Замутишь? – однако ответа не последовало, отчего девушка повернулась к напарнику и слегка насторожилась. – Жерар, ты чего? Тебе плохо? Но Жерар ничего не ответил. Парень стоял уперевшись в косяк входной двери и, казалось, сейчас просто рухнет на пол. Отрешённый взгляд смотрел куда-то вниз, его явно шатало, словно пьяного, но в том, что он был трезв, как стёклышко говорил тот факт, что он только что встал с водительского сидения, а за пять часов езды не выпил ничего, кроме кофе. - Жерар? – Эльза не на шутку перепугалась и подошла к парню. - … А? – мужчина поднял голову, и словно проснулся. – Да… Я сделаю тебе… Что ты там хотела? - Жерар, с тобой точно всё хорошо? - Абсолютно… Я просто… Вдруг парень осёкся, после чего пошатнулся и едва ли не рухнул на пол, если бы не отточенные рефлексы напарницы. Ноги не держали его совсем, но благо матёрая следователь, что нередко оформляла задержания, была неплохо физически развита, а потому дотащила парня до кухни, после чего усадила на стул. - Блять, Жерар! – взорвалась девица и осела перед напарником на корточки. – Чёрт бы тебя подрал. Скорую вызвать? - Не надо. – одними губами выдохнул парень и откинул голову назад. – Ничего не надо. - Уверен? Может… Но не успела девушка договорить, как крепкая ладонь парня упала на плечо девушки и сжала его до синяков. Взгляд был пустым и в никуда; что творилось в его голове, Эльза могла только догадываться, однако через миг на лице мелькнула какая-то обречённость. - Одно сердце. – буквально проскулил Жерар, после чего зажмурился, словно от боли, и начал мотать головой из стороны в сторону. – Нет-нет-нет! Должен… Должен быть другой способ убить эту тварь! Он должен быть, мы его просто не знаем! - Жерар, успокойся. – Эльза быстро поднялась, достала из аптечки настойку валерьянки, капнула в стакан с водой намного больше, чем нужно было, после чего протянула напарнику. – Послушай меня… Я… Я не знаю, что делать. Я не знаю, что делать, что думать, как действовать дальше и где искать подмоги, но паника ничего не решит. Сейчас мы должны просто успокоиться и попытаться собраться с мыслями, а для этого в первую очередь надо поспать. Давай, к чёрту чай! В душ, по валерьяночке и спать! Легче парню не стало, но ватными руками он всё же взял стакан, после чего осушил не глядя. Терпкое послевкусие ударило в нос, но почему-то это успокаивало и Жерар даже поймал себя на мысли, что не прочь завалиться спать и без душа, причём прямо в одежде. Это выше его сил: всё вокруг - это даже не предел, и от этого хотелось выть. Не без помощи Эльзы парень поднялся на ноги и направился в сторону ванной. Сама же девушка, спровадив подчинённого, направилась в свою комнату, дабы переодеться. Она явно выглядела лучше своего напарника, однако ручки невольно всё же дрожали. Всё становилось только хуже и хуже, и Эльза воистину не знала, что с этим делать. Ладно, сейчас главное успокоиться, выспаться, а завтра они решат, как быть дальше. Так или иначе, утро вечера мудренее… Во всяком случае Эльзе хотелось в это верить. *** Тело трясёт от лютейшего из ужасов, горячие слёзы текли по щекам, но развёрнутое на переломанных ногах дело семнадцатилетней давности почему-то вызывало мерзейшее чувство обречённой беспомощности. Этот взгляд алых огней неведомого чудища прожигал насквозь, однако острые когти не торопились вцепиться в глотку, хоть было и видно, что он этого хотел. Этот упырь ждёт, и почему-то мужчина знал, чего именно. - Мне было шестнадцать. – почти плача проскулил мужчина средних лет, после чего таки поднял голову на чудище. – Пожалуйста, я… Я во всём сознаюсь, я клянусь, что отвечу перед законом и… Пожалуйста… Мне было шестнадцать! - А ей тридцать два. – томно выдохнуло нечто, наклонившись вровень с готовым заорать в голос мужчиной, если бы глотку не спёрло от ужаса и боли переломанных ног. – А ещё у неё была маленькая дочь, которая попала в приют из-за тебя. Из-за тебя осиротела девочка и погибла ни в чём неповинная женщина, пока ты жил в своё удовольствие за границей… Тебе стоило там и остаться. - Я уеду. – уже открыто плакал мужчина. – Обещаю, вы… Вдруг огромная лапа схватила мужчину под горло, после чего до хруста сжала и притянула к себе. Неестественно широкая улыбка дотянулась до края висков, обнажая беспорядочные ряды острых зубов, однако тварь лишь как-то внимательно вглядывалась в черты нерадивого преступника, улизнувшего в своё время от наказания. - Знаешь, что я делаю с головами таких, как ты? – издевательски выдохнуло нечто, после чего широко распахнуло пасть, а огромный язык прошёлся по уже бордовому лицу. – Я бы сожрал её даже не донеся до моего любимого холодильника… Но я знаю человека, которому она куда нужнее, чем мне. Нет смысла описывать то, что было дальше, но стоило лучам рассветного солнца коснуться, как следователю и её помощнику тут же начали звонить со всех возможных номеров отделения полиции, причём одновременно. Телефонный оркестр напрочь выбил сожителей из царства морфея, даже не смотря на факт, что на часах была половина пятого утра, а Жерар лишь обречённо зажал голову подушкой, после чего таки ответил на звонок, и в ту же секунду был оглушён голосом Макао: - БЛЯТЬ, ЖЕРАР!!! Пулей в участок!!! - Что случилось? - Я сказал пулей, у нас ЧП покруче, чем с разорёнными архивами!!! - Ладно-ладно, сейчас буду. – немного раздражённо выдал парень и отключился, после чего стремглав направился в сторону комнаты своей начальницы. Открыв дверь, парень застал сожительницу с телефоном в руках и величайшим из ахеров на лице. Этот разговор длился от силы секунд десять, но этого хватило, чтобы ото сна на лице девушки не осталось и следа. Эльза, буквально, подорвалась на кровати и с боевым кличем: «Сейчас будем» отключилась, бросившись одеваться. - Что случилось? – опешил Фернандес. - У нас труп… А точнее… Только голова. - Голова!? Да ладно!? Это что-то новенькое. А где? - В кабинете? - Каком ещё кабинете? - … - а вот тут Эльза опасливо подняла голову и по слогам разжевала. – В нашем с тобой. - … - Жерар даже не понял, что ему сказали. – В смысле… Где? - В нашем с тобой кабинете, в полицейском участке, на моём столе лежит голова!!! – буквально гавкнула женщина. – А теперь надевай штаны и пулей в машину!!! - … - Жерар ещё с пару секунд стоял в ступоре, после чего нервно свёл брови к переносице и с выражением «вселенского ахреневания» выдохнул. – Я думал, что Бакус оборзел в край, но по сравнению с Железиком это был в меру воспитанный и очень скромный юноша!!! - Поговорим об этом после! ОДЕВАЙСЯ!!! Всю дорогу до участка напарники не проронили ни слова, однако прибыв на место, холодок тут же пробежал по спинам обоих. Не каждый день можно наблюдать, когда криминалисты работают в собственном отделении, огородив лентами кабинет следователя и её помощника. Казалось, Жерар слышал тот звон, с которым сопровождались натянутые, словно струна, нервы полицейских. Вот сейчас это реально было просто жопой. В Госучреждении, которое занимается расследованием уголовных дел, кто-то приносит голову и кладёт её на стол главного следователя! Это даже не глупость, не абсурд, это – Безумие… Безумие, что ни одна камера не зафиксировала приходящего, но кое-какие улики всё же нашлись. - Он вошёл через окно. – тяжело выдохнул Макао, встречая двух напарников и нервно вытирая пот с лица. – На раме явные следы от острых предметов. Предположительно, ножи или что-то в этом роде. - Личность убитого установили? - … - а вот тут Макао как-то неоднозначно посмотрел на девушку. – Да. - Почему мне кажется, что вы установили ещё что-то? – опасливо поинтересовалась следователь. – Макао, не молчи. - Там не только голова, Эльза… Там лежит дело, собственно, по которому мы и смогли установить личность, а ещё… - полицейский тяжело выдохнул. – В общем, посмотри, Эльза. Только так, подготовься… Морально. Девушке не нравился тон полицейского, однако что-то внутри неё отчаянно подсказывало, что эта голова оказалась в её кабинете не просто так. Глубоко вдохнув и выдохнув, Эльза немного нервно заправила прядь за ухо, после чего приняла самый грозный и матёрый вид и вошла в помещение. Народу тут было относительно немного, но при виде следователя, работники тут же притихли и опасливо расступились, отчего девичье сердечко, пусть и на йоту, но забилось быстрее, однако подойдя к столу, Эльзе показалось, что оно остановилось. «Улыбнись, Эльза»: эта фраза была выцарапана на гладкой деревянной поверхности, если и вовсе не вырезана чем-то очень острым. Девушка с минуту пялилась в залитые кровью буквы, после чего, едва ли, не со скрипом глянула в сторону оторванной головы и утонувшего в крови дела. Глаза жертвы были выдавлены, на лице застыла гримаса боли и ужаса, но вовсе не это заставило ноги Эльзы заметно подкоситься, хоть она и смогла устоять на них. Номер дела. Этот проклятый грёбанный номер, который стал отправной точкой не только её карьеры, но и целью всей её сознательной жизни. Это дело она знала от и до; она зачитала его до дыр и тошноты и сейчас оно лежало в луже крови на её столе, на котором было выцарапано: «Улыбнись, Эльза». Медленно, полностью забыв про перчатки и прочую профессиональную лабуду, девушка потянула руки к промокшей насквозь бумаге. Она не думала о том, что там останутся её отпечатки, не думала о том, как на неё смотрели коллеги… Она не думала ни о чём и ничего не слышала. В голове вмиг воцарилась тишина, мир сузился до одного номера на нескольких листах бумаги, и Эльза не хотела расширять кругозор, по крайней мере, пока не убедиться, что это не сон. Осторожно подцепив папку с документами, женщина дрожащими руками открыла её и в этот момент земля ушла из-под ног. Затаив дыхание, Скарлет вглядывалась в детали проклятого дела, даже не чувствуя, как на карих глазах наворачиваются слёзы. Казалось, что весь мир остановился и, в какой-то степени, это было правдой, так как весь убойный отдел замер в ожидании, в то время как девушка просто пыталась не потерять сознание от накативших эмоций. - Эльза. – тихо позвал напарник. – Эльза, ты меня слышишь? Но следователь не слышала… И не видела. Она не видела ничего, кроме дела в своих руках и что-то внутри в этот момент реально надломилось. Огромный шар гнева и злобы, отчаяния и страха, боли и безысходности: ей показалось, что её сейчас просто разорвёт на части, но всё же она смогла найти в себе силы оторваться от бумаг и глянуть на голову у себя на столе. Карие глаза почернели, всё тело напружинилось, а лицо перекосило от ярости, в то время как по щекам побежали слёзы. Видят Боги, ей реально показалось, что она сейчас просто вгрызётся в эту голову зубами уподобившись твари, что её сюда принесла, но вместо этого Скарлет лишь захлопнула дело, на рефлексе сунула папку себе подмышку, после чего развернулась и, расталкивая коллег и напарника, просто вылетела из кабинета. - Эльза! – Жерар уже было бросился за девушкой, но тут же был схвачен за шкирку Макао. – Ты что делаешь!? - Дай ей побыть одной. – даже как-то виновато выдохнул мужчина и хлопнул парня по плечу. – Ты всё равно сейчас ничем ей не поможешь. Она должна это переварить. - Чья это вообще голова и что это за дело!? - Это дело об убийстве, а голова – сына Мэра. Этот мудак скоро явится сюда, так что подготовься. - Сына мэра? – тут в памяти начало всплывать что-то давно сказанное. – Это… - Когда Эльзе было восемь, её мать на регулируемом пешеходном переходе сбил обдолбавшийся наркотой сын мэра. Долгие годы она пыталась добиться справедливости, на что наш достопочтимый «хозяин города» едва не вышвырнул её из полиции на корню, а сейчас башка этого кретина покоится на столе в вашем кабинете. Ей надо просто переварить это, да и чего греха таить, не удивлюсь, если сегодня она напьётся вдрызг, даже косо не посмотрим. А вот ты, дружочек, готовься! К нам вот-вот явится большая шишка, так что будь готов огрести по самый не балуй. Как-никак, ты – помощник главного следователя и сегодня эта обязанность будет возложена на тебя. А вот в этот момент Жерар и понял, как себя чувствовала Эльза, когда он устраивал скандалы, а ей приходилось их улаживать. Видят боги, ему реально стало стыдно, но делать нечего, так как сегодня по башке за чужие грехи получит именно он, и… Наверное, это справедливо. А пока Жерар готовился огрести величайшие из возможных люлей, Эльза едва ли не бегом вылетела из участка и быстрым шагом шла строго по прямой, игнорируя знаки, пешеходов, а порой и светофоры. В голове стоял вакуум, перед глазами всё плыло, она ничего не видела и не слышала, а лишь шла, сама не зная куда. Идти, просто идти, хоть кругами, хоть на беговой дорожке, но просто идти. Сердце билось так, что, казалось, оно вот-вот проломит рёбра, слёзы текли из глаз, а она всё шла, не глядя на косые взгляды прохожих и не слыша гудков недовольных водителей. Ноги сами привели её в городской парк, и только дойдя до озера девушка словно проснулась. В таком мегаполисе, как Магнолия, жизнь не затихает ни на миг, однако в парке в такую рань почти никого не было, из-за чего Эльза, пусть и на миг, но осталась наедине с собой. Мысли спутались, в груди болезненно защемило, после чего девушка вновь посмотрела на дело. Оно было насквозь в крови, но почему-то в этот момент она ощутила какое-то непонятное и давно забытое облегчение. Его нет - ублюдка, который отнял у неё самого дорогого в жизни человека и из-за которого она провела пол жизни в детском доме. Его голова покоится на столе её рабочего кабинета поверх надписи: «Улыбнись, Эльза», однако улыбаться она от чего-то не хотела. Она хотела рыдать, рвать на себе волосы, кричать срывая глотку в кровь, не думая о том, как она будет выглядеть со стороны. Почему-то сейчас она ощутила себя вновь той самой маленькой девочкой, которой сказали, что мама не вернётся с работы и что теперь она будет жить в другом месте. Тот самый детский страх брошенной девочки, который вынудил её идти в полицию; сейчас он колотил её изнутри, словно от холода, но в этот раз было ещё что-то – злоба. Жгучая злоба и ледяной ужас, ей казалось она сейчас просто сойдёт с ума, но вместо этого она просто стояла и смотрела на водную гладь, покуда с карих глаз катились слёзы. Когда-то мама приводила её сюда кормить уток, а после они вместе шли в соседнее кафе и ели мороженое. Клубничное мороженое... Ей даже на миг показалось, что она ощутила его вкус. Ничего она не забыла; не забывала ни на миг, а просто выстроила огромную броню и баррикады, заколотилась в кокон непробиваемого матёрого следака, что внушал благоговейный ужас всем присутствующим… А сейчас он треснул. Нет. Он рассыпался в песок и она, воистину, не знала, что с этим делать и как быть. Этой мрази больше нет и почему-то тот стержень, что удерживал её все эти годы, переломился вместе с шеей этого ублюдка. Она не знала, сколько так простояла. Может пол часа, может час, но пришла она в себя лишь от того, что к ней подбежала маленькая собачка и обнюхала ногу, что заставило следователя вздрогнуть и отступить на шаг. Это был крохотный ёршик к которому бежала не менее крохотная девочка лет семи. Подхватив любимца, ребёнок извинился и побежал дальше, а Эльза только сейчас заметила, что солнце поднялось уже довольно высоко. День. На дворе уже был день, а она всё так же заплаканно прижимала к себе окровавленную папку и смотрела в водную гладь. Она не хотела идти домой, не хотела возвращаться на работу, да и вообще, словно выкинутый на улицу домашний котёнок на миг потерялась, не зная, куда ей податься. Бездумно оторвав ноги от земли, девушка крепче прижала к себе дело и направилась, сама не зная куда. Она просто шла: без цели, без мысли, она не думала о том, что Жерара натянут по самый не балуй, когда в участок явиться мэр, она не думала даже о том, что на улице реально холодно, а она без куртки. Она просто ни о чём не думала, мерно переставляя ноги, игнорируя прохожих и урчание в желудке. Она так и не позавтракала, во рту пересохло, хотелось пить, но она просто шла, вплоть до самого вечера, пока сил в конец не осталось, а сама девушка не рухнула на колени. Холодный порыв ветра пробрал до самых костей, отчего девица поёжилась, крепче прижимая к себе папку, и осмотрелась по сторонам. Она дошла до окраины Магнолии на которой было полно заброшек и пустырей, и почему-то ей стало легче. Она выдохлась, сил не осталось совсем, а о том, чтобы возвращаться домой на своих двоих не могло идти и речи, однако вызывать такси она не торопилась. С трудом поднявшись на ватные ноги, Эльза уже было собралась уходить… - Тётя. – тихий детский голосок заставил Эльзу вскрикнуть и схватиться за пистолет, однако повернувшись в сторону, женщина подумала, что она сейчас и впрямь разревётся. Перед ней стояла девочка лет пяти, а быть может и даже четырёх: она выглядела очень ухоженной, длинные синие волосы были завязаны в две косички, а зелёное платьице было идеально чистым. В этот момент к горлу следователя подкатил тошнотворный ком, а глаза защипало, отчего она поспешила спрятать пистолет и засунуть поглубже заляпанное кровью дело. Боги, она чуть не взяла на мушку ребёнка... Ну точно, нервы ни к чёрту. - О господи, как ты меня напугала. – рвано выдохнула полицейский, после чего буквально рухнула на колени перед ребёнком, взяла ту за плечи и проникновенно посмотрела в глаза маленькой гражданочки. – Девочка, где твои родители? Ты что вообще делаешь в таком месте в такой час? - Мама дома, а папа на работе. – со свойственной только ребёнку честностью ответила ночная гостья. - Ты что, тут совсем одна!? – опешила полицейский. - Нет, с сестричкой. - Что ж у тебя за сестричка-то такая, что она тебя по заброшкам всяким водит!? Сколько ей лет вообще!? - Три. - … - а вот тут запал следователя сошёл на нет, а в душу закралось очень недоброе чутьё. – Это… Ты сестрёнку сюда привела? - Нет. - А кто? - Дядя. - … - по виску побежала капелька холодного пота, после чего Эльза нервно сглотнула. – Какой дядя? Твой дядя? - Я не знаю. Он забрал нас с площадки и сказал, что мы пойдём играть. Он сказал погулять немного, пока расскажет Шарли правила. – виновато выдохнула девочка. – Тётя, я хочу кушать и домой. В этот момент Эльзе показалось, что на неё вылили ушат ледяной воды, после чего следователь с огромным трудом пыталась не поддаться панике. Сейчас от её холодных и продуманных действий могла зависеть жизнь ребёнка, и не приведите боги, она спугнёт единственного свидетеля. - Так, малая, как тебя зовут? – силилась не показывать страха полицейский, хоть голос и дрожал. - Венди. - Венди, где Шарли? Быстренько покажи мне, куда дядя привёл вас играть! Я тоже очень-очень хочу узнать правила игры! - В этот дом. – указала девочка в сторону недостроя. - Так, бегом, Венди! Бегом! С этими словами Эльза буквально подхватила девочку, поле чего бросилась в сторону, которую показал ребёнок. Такой приток адреналина она ощущала разве что, когда Железик рвался в ванную, где они заперлись с Жераром на пару. Это тебе не просто какие-то левые разборки или задержание, даже не заложник. Сейчас трёхлетний ребёнок находился в руках чёрт знает кого, и хрен пойми успел ли он что-то сделать или нет, и от неведения наворачивались слёзы. Даже если она вызовет наряд, они прибудут на место не раньше, чем через минут пятнадцать, а как опытный следак она очень хорошо знала, что это нереально огромное время. Недострой был просто огромным, тут практически не было света, а в вечерних сумерках и вовсе наступала кромешная тьма. О том, чтобы оставить ребёнка одного Эльза не могла и помыслить, а потому с непростительно ценной ношей полицейский, вооружившись пистолетом и фонариком ступила во мрак, силясь унять эмоции. Ловя каждый шорох, Эльза вся обратилась в слух, стараясь уловить хоть какой-то намёк на место нахождения ребёнка или преступника, но лишь тщетно бродила по тёмным коридорам под очень смутные показания Венди. И вот, когда разум уже матом кричал, что нужно срочно вызывать подкрепление до острого слуха следователя донёсся то ли всхлип, то ли стон, от которого Эльза думала сейчас вынесет бетонную стену, что стояла у неё на пути. Сорвавшись на всех парах, девушка набегу с ребёнком и фонариком в руках, перезарядила пистолет и буквально влетела в комнату уже готовясь морально к самому страшному, однако на удивление и невообразимое счастье, Скарлет застала более чем неожиданную картину. Комнатка была довольно маленькой, да и скорее походила на своеобразный холл, из которого куда-то вглубь здания уходил длинный коридор. Тут не было окон, но тусклый свет присутствовал от походного фонаря, что стоял на импровизированном столике, да и вообще помещение было довольно неплохо обжито. Импровизированный лежак, какие-то вещи, но вовсе не это заставило кровь в жилах Эльзы сначала застыть, а после – вскипеть. На бетонном полу, последи комнаты, сидела девочка лет трёх в розовом платьице и отчаянно прижимала ко рту ручки. Она явно была напугана, неотрывно смотрела куда-то в сторону тёмного угла, грозилась заплакать, но сидела тихо, словно оцепенела, и даже моргала украдкой. Перед ней стоял огромный мешок довольно дорогих шоколадных конфет, но она его словно не видела, боясь оторвать взгляд от чего-то. В это же время, за её спиной в противоположном углу сидел совершенно неприметный мужчина средних лет, который явно был не в себе. Он жался в угол, глаза лихорадочно бегали по комнате, жадно глотая ртом воздух, растягивая губы в немом крике, но вдруг взгляд упал на следователя. Он словно что-то хотел сказать, но было видно, что его колотит, как умалишённого, и он то и дело хватался за свою одежду, пытаясь то ли снять с себя, то ли натянуть её сильнее. Одним словом - невменяем, и это лишь заставило женщину опустить Венди на землю и покрепче перехватить пистолет. Мало ли, что этот псих может учудить, главное ребёнок не пострадал… Пока. - Иди к сестрёнке. – тихо скомандовала следователь, осторожно подходя в сторону ребёнка и сокращая дистанцию между ней и преступником, не прерывая зрительного контакта. – Руки за голову, мордой в пол. Полиция. Но мужчина её словно не услышал, глядя на служителя закона, и явно грозясь заплакать, хотя почему грозясь? В тусклом свете она не сразу заметила мокрые дорожки на щеках преступника, однако оппозиций сдавать не рискнула. Он не в себе, но возможно лишь хочет таким казаться. - Шарли! – Венди подбежала к сестрёнке и обняла. – Что случилось!? - Паук. – жалобно выдал ребёнок и прижался к старшей сестре. – Там паук. - Паук. – буквально выплюнула Эльза, желая выпустить всю обойму в этого трясущегося невменяемого ублюдка, чисто чтобы выпустить пар. – О боги, девочки, паук – это такая мелочь по сравнению с тем, что могло произойти! Вас мама не учила не ходить с незнакомыми дядями неизвестно куда!? - Пожалуйста. – вдруг раздался хриплый голос мужчины из угла, а по щекам вновь потекли слёзы. – Пожалуйста… Помогите. В этот момент Эльза едва не выстрелила, но в последний момент собралась и полностью сконцентрировалась на происходящем. Надо вызывать подкрепление, причём, скорее всего, дурку, потому что если этот псих не прикалывается, вязать его надо без вопросов, под чем бы он ни был. - Венди. – чуть ли не шёпотом выдохнула Эльза. – Возьми Шарли и идите ко мне, только медленно. Всё хорошо, я из полиции, идите сюда. - Шарли, пойдём. - Там паук. – уже тихо захныкала девочка, а глазки наполнились слезами. – Он большой и страшный. - Господи, девочки. – Эльзе с каждой секундой становилось всё сложнее сдерживаться. – Пауки не кусаются! - Кусаются! – уверенно выдала Шарли и прижалась к сестрёнке. – Этот кусается! Он большой, страшный и кусается!!! - О боже, Шарли, ну с чего ты это взяла!? - Он укусил дядю и дал мне конфетки! - … - девушка даже не поняла, что ей сказали, отчего на миг потеряла бдительность и посмотрела на дрожащего ребёнка. – Что? - Он улыбается. – уже открыто плакала Шарли. – Мне страшно… Паук большой и страшный. А вот тут взгляд карих глаз метнулся в сторону дрожащего мужчины. Законник всё так же держала в руках фонарик, а потому осторожно посветила на невменяемого, и в этот момент кровь застыла в жилах. Она не заметила этого из-за спешки и тёмной одежды, но сейчас видела, что под этим полоумным растекалась огромная алая лужа, а одной рукой он держался за бок, но даже она не могла скрыть виднеющиеся ошмётки жировых тканей и вываливающихся кишок. Медленно, почти со скрипом, женщина направила фонарик на лицо и только сейчас осознала, что она это уже видела. Шок - болевой и эмоциональный, - от которого среднестатистический человек может не слабо поехать головой за несколько минут, а учитывая дыру в брюхе и то, как этот полоумный косится в тёмный угол, в алой головушке мелькнула мысль, что паук явно не с фалангу… И даже не с ладонь. - Девочки. – чуть слышно выдохнула Эльза, опуская фонарик и пистолет. – Пожалуйста, подойдите ко мне. Обещаю, паук вас не тронет. - Правда? - Я кушаю только очень плохих дядей. – тихий низкий бархатистый голос с лёгкой хрипотцой раздался со спины Эльзы откуда-то со стороны тёмного угла, отчего та едва не выстрелила себе в ногу. – Разве я могу съесть таких хороших девочек? Это – неправильно. Я ведь прав, Эльза? - … - девушка молчала, после чего закрыла глаза, а по щекам покатились слёзы, хоть визуально она была и спокойна. – Зачем ты это делаешь? - Кто-то должен кушать «паразитов», госпожа следователь. Я голоден… А вы мне мешаете. Дети дрожали в оцепенении, но психика двух маленьких неокрепших умов сейчас волновала Скарлет меньше всего. Медленно поставив пистолет на предохранитель, женщина, не поворачиваясь направилась в сторону детей, после чего опустилась перед ними на колени и осторожно сгребла в охапку. - На пауков нельзя смотреть. – чуть слышно шепнула женщина и прижала головы обеих девочек к своей груди. – Они очень воспитанные и, если на них смотреть, они не могут позволить себе уйти. Давайте отпустим его. Закройте глазки и он уйдёт по своим паучьим делам. Девочек не пришлось долго уговаривать, так как они обе тут же уткнулись в грудь женщины и зажмурились, что было сил. В этот момент Эльзе показалось, что она повернулась спиной к прущему на неё на всех парах поезду, а звук ломающихся суставов лишь дополнял это ощущение. Закрыв глаза вместе с детьми, Эльза всем своим нутром почувствовала, как массивные лапы шагнули мимо её, а огромная туша нависла над головой. От чего-то следователю показалось, что это не спроста и хоть она всеми силами пыталась сопротивляться этому наваждению, а силы открыть глаза и поднять голову всё же нашла. Картина, достойная оскара фильмов ужасов, да вот только это была её реальность. Длинные, массивные лысые лапы с длинными пальцами и острыми когтями, достигали почти трёх метров в длину, выломанные в обратную сторону суставы и, на удивление, маленькое, почти собачье тело, но довольно массивное, словно цельный мясной шарик в шерсти. Неудивительно, что Шарли подумала, будто это паук, но на этом прелести этой твари не кончились. Совершенно человеческая голова на довольно длинной шее, которая вдруг со смачным хрустом выкрутилась на сто восемьдесят градусов и запрокинулась так, что была вровень с лицом Эльзы. Твою мать. Он смотрел ей в глаза, словно стоял перед ней, а не над ней, длинные чёрные волосы спадали едва ли не до пола, алые глаза светились в темноте и совершенно человеческое лицо, если не считать рот, что был растянут в улыбке почти до уголков глаз. Он улыбался, причём глаза горели какой-то гордостью и явным интересом. Вдруг тварь открыла пасть, что битком была усыпана рядами острых мелких зубов и высунула почти полуметровый язык, который свисал едва ли не до пола. Было в этом действии что-то «собачее», волнующее, после чего нечто облизало всё лицо, «прилизывая» выбившиеся и мешающие волосы, и улыбнулось ещё шире: - Тебе понравился мой подарок? Это была не шутка, не подкол и даже не издевательство. Он на полном серьёзе ждал ответа, утирая капающую с подбородка слюну, часто дыша, и словно пытался вилять отсутствующим хвостом. А Эльза… Эльза вдруг осознала две вещи: во-первых, что она в двух минутах от того, чтобы разделить участь незадачливого педофила в углу, отъехав крышей окончательно, а во-вторых… Что ей реально жалко этого человека, даже несмотря на то, что ещё пару минут назад она хотела выпустить в него всю обойму. Рассудок вдруг услужливо нарисовал картину, как неподготовленная и не ожидающая ничего подобного психика преступника столкнулась с этим нечто в лоб… На тёмном недострое… В сумерках… А если он ещё и попрёт на тебя и, не приведите боги, укусит - тут даже если сердце и выдержит, разум спасти просто невозможно и… Наверное, это справедливо. - Эльза. – шея вновь хрустнула, после чего словно растянулась, и лицо стало ещё ближе. – Я жду. - … - следователь даже не плакала, а лишь в оцепенении смотрела в алые глаза, после чего одними губами прошептала. – Очень. - Чудно! – почти по-детски вскрикнуло чудище, после чего шею вновь выкрутило на сто восемьдесят градусов и тварь уставилась на раненного мужчину. – Кушать-кушать-кушать!!! А дальше для Эльзы всё было, как в замедленной съёмке. Она видела, как Железный с явной паучьей пластикой, на вывернутых в обратную сторону лапах, припадая телом к полу, стремительно побежал на готового окачуриться от страха педофила. Не в силах даже закричать от лютейшего ужаса, мужчина отчаянно пытался отбиться ногами от клокочущего в удовольствии чудища, что не торопилось с трапезой, растягивая агонию ужаса и смакуя её, подобно вину. Эльза хотела зажмуриться, схватить детей и броситься прочь, но вместо этого всё тело парализовало и всё, что ей оставалось – это остекленевшим взглядом лицезреть в тусклом свете, как длинный, полуметровый язык облизывает бьющиеся в истерике ноги, а острые зубы украдкой кусают за пятки. Жертва отбивалась, уже рыдая в голос, часть кишок вывалилась из живота, но Гажил лишь продолжал оттягивать свою новую игрушку за ноги, покуда в истеричном клокотании улавливались нотки смеха и радости. Ему было весело. Ему было реально весело, но вдруг он вспомнил, что в комнате дети, да и он явно заигрался, а значит, пора заканчивать. Вцепившись зубами в лодыжку так, что Эльза смогла услышать хруст, Железный резко развернулся спиной к маленькому тёмному коридору, что вёл из холла, и задом, сжимая зубами ногу, потащил орущего во всю глотку педофила, скрываясь с ним в темноте. Неистовый вопль ужаса не стихал, а удалялся, становясь всё тише, теряясь в гулком эхо заброшенного недостроя, пока не стих где-то вдалеке, оставив оцепеневшую женщину с двумя детьми в пустой комнате и в тусклом свете. Сколько они так просидели, Эльза бы и не вспомнила: время остановилось, сознание выпало из реальности, однако из ступора её вывела Венди. Девочка уже откровенно плакала и просила отвести их домой, ну а Шарли лишь подхватила истерику сестры. А дальше начались разборки. Вызвав наряд по адресу, Эльзе предстояла очень длинная и бессонная ночь. Искать незадачливых родителей долго не пришлось, так как они уже били во все возможные инстанции, а как всплыло, что на девочек случайно наткнулась следователь, так и вовсе о спокойной ночи можно было забыть априори. «Маньяк скрылся»: всё, что ответила Эльза, выкуривая сигареты одну за одной и рьяно уходя от расспросов взволнованных родителей. Отделение стояло на ушах, но вот Эльза лишь обречённо потягивала кофе в курилке, когда к ней пришёл измученный Фернандес. У них обоих был очень насыщенный день, однако Жерар лишь взял у Эльзы кофе и без спросу отпил. - День начинается с оторванных голов, а заканчивается – педофилами. – Жерар обречённо закурил сигарету. – Как думаешь, Железный найдёт? - Уже нашёл. - Думаешь? - Уверена. - В смысле? - Он нашёл этих девочек до меня. – Эльза глянула на озадаченный взгляд Фернандеса, после чего немного криво улыбнулась. – Та мелкая, Шарли, про гигантского «Паука» заливает… «Паук» был… Три метра в высоту… У педофила не было даже шанса. - О как. – иронично усмехнулся Жерар и вновь затянулся. – Я так понимаю, завтра найдём останки. - И не говори. Повисла тишина, которую никто не смел нарушить, каждый думал о своём, однако что-то внутри обоих натянулось. Почему-то наступила какая-то апатия: непонятная, неестественная, с нотками обречённого облегчения, от которого Эльза на миг улыбнулась, что тут же заметил Жерар: - Ты чего? - Паук. – тихо хихикнула девушка и посмотрела на Жерара. – Сначала он был собакой, потом собрал из себя человека… Теперь паук. Эта тварь выламывает себе суставы, принимая любой облик… Почему? - Может так ему легче охотиться? - … - вдруг Эльза посмотрела на парня из-под алой чёлки и немного заинтересованно вздёрнула одну бровь. – Лицо. - Что, «лицо»? - … - девушка с пару секунд молчала, после чего затушила сигарету, а на лице мелькнула озадаченность. – Он… Ломает себе шею без каких-либо последствий, может растянуть собственные руки до трёх метров… Знаешь, мне кажется, что он может принять совершенно любой облик… Но почему он не меняет лицо? - Что? – Жерар явно опешил от услышанного. - Я видела эту тварь два раза, он полностью поменял структуру тела, но черты лица остались прежние. В своём дневнике Флер пишет, что Акнологии «не хватало деталей», да и тебе Железный говорил тоже самое. – вдруг Эльза как-то отвела глаза в сторону, после чего вновь посмотрела на Фернандеса. – «Детали». Ему нужны «Детали» чтобы, грубо говоря, собрать самого себя, ну и, конечно же, теперь понятно, откуда он их берёт, однако... Я как-то не задумывалась об этом до сегодняшнего дня, но… Как вообще деталей может не хватать? - В смысле? - В прямом. У него голос покойного Жозе, а до этого был голос Бикслоу. Ты говорил мне, что в первую вашу встречу он сказал, что Леви нравятся твои глаза и он оставит их себе. Напрашивается очень интересный вывод: эта тварь собирает себя из того, что «съела», но по логике вещей получается, что ей достаточно сожрать одного человека, чтобы полностью себя «собрать». Так, как ему в принципе может не хватать деталей? А вот этот вопрос поставил Жерара в тупик настолько, что он даже забыл о тлеющей в руках никотиновой палочке. - Знаешь. – продолжила Эльза. – Мне кажется, у него есть образ, и я думаю, что даже знаю, где он его взял. - Где? - Флер пишет в своём дневнике, что Акнология был идеален. Он был именно таким, каким она его искренне и беззаветно хотела видеть, и что-то мне подсказывает, что это не совсем совпадение. Он сказал: «Мелкой нравятся твои глаза» … Он собирает себя по конкретному образу - таким, каким его хочет видеть хозяйка. - Ладно, допустим. Он выглядит так, как его хочет видеть Леви. Ну и что? - … - Эльза вновь отпила кофе и посмотрела на помощника. – А что, если это относится не только к внешности? - В смысле? – даже с каким-то неприкрытым наездом выдал Фернандес. – Ты хочешь сказать, что за всеми этими убийствами стоит прихоть МакГарден? - А почему бы и нет? Сердечко у них одно, и только Железик в курсе, что ему угодно. – в той же манере ответила следак. – Вот давай сейчас выключим моралистов, не в том уж мы положении, Жерар. Эта тварь жрёт «паразитов» и более чем этим гордится, а это повод задуматься, особенно когда его хозяйку три дня пускали по кругу. - Леви не знает, как это остановить. – почти шёпотом выдохнул Фернандес и начал медленно наступать на начальницу. – На допросе она говорила, что любит его и ненавидит одновременно. Она боится его оставить на пол часа в коридоре, потому что знает, что без её присмотра он сожрёт всех и вся. У неё не хватает сил с ним справиться и уж точно она не будет осознанно натравлять его на весь сброд Магнолии! Вопросов становилось всё больше и больше, однако Эльза не торопилась откидывать очень даже жизнеспособную версию. Что-то внутри неё подсказывало, что она как никогда близка к разгадке этого ребуса, но и с Жераром не согласиться было нельзя. МакГарден – человек, который от отчаяния прибегнул к сатанинской литературе, вырезала псине сердце и вскрылась сама. Хрен пойми, что творится в этой голубой голове, но на убийцу-головореза она не была похожа. Она действительно боялась этой собаки, наверное, больше, чем все в этом городе, но всё же отметать эту версию было пока рано. - Он спас детей. – горько выдохнула женщина, после чего виновато опустила голову. – Двух маленьких детсадовских девочек от рук больного ублюдка. Если бы не он, я даже не хочу думать, что было бы с маленькой. Знаешь, мне очень стыдно в этом признаваться… Но сегодня я реально задумалась, что может его не стоит ловить. - Эльза. - Он убил урода, который сбил мою мать насмерть, а после спас детей. Он сделал то, чего не смогла сделать я, и знаешь… Я не могу отделать от мысли, что я рада тому, что в нашем городе есть эта тварь. Я не знаю, хорошо это или плохо, но мне действительно стало легче от того, что этот подонок сдох. Кстати, как ты сегодня выдержал собеседование с мэром? - Ахрененно. – издевательски выдал парень, после чего забрал у Эльзы кофе. – Мы все уволены, расстрелены, изгнаны из города и вообще по нам нары плачут, но работать некому, поэтому живите. - Заебись. - Не то слово. - А может и правда пусть бегает? – тяжело выдохнула женщина. – Вот, что бы было, если бы меня не оказалось? - Я думаю, Эльза, что за окном уже светает, а мы на ногах с половины пятого вчерашнего дня и нам просто критично надо поспать, а лучше выходной. - Да… Наверное, ты прав. На этом напарники и порешили, дружно затушив сигареты, допив кофе и направившись в сторону выхода. Нужно просто выходной, поспать и съесть ещё один клубничный тортик. Да, именно так... Но это не изменит, что с сегодняшнего дня Эльза до усрачки боится пауков, темноты, собак и маленьких девочек на недостроях. Оно и понятно: такого сенокосца встретишь на пустыре – рассудок кони двинет, а если он ещё и в твою ванную залезет… Спокойно ночи и приятных снов.