Пепел забытой мечты

— Привет, Хеймдалль, — Локи заглянул к хранителю моста. Вообще ходить сюда было не самой хорошей идеей. За такое можно и по шее от Одина получить. Но ведь юного бога Озорства это не остановит? Конечно нет. — Приветствую, Принц Локи, — пафосно выдал мужчина, но при этом, казалось, что всевидящие глаза насмешливо сверкнули. — Как дела? — Принц, вы же не проделали этот путь, чтобы задать мне этот вопрос? — Ну, я просто подумал, что тебе тут одиноко. Даже поговорить никто не зайдет. Только и делаешь, что открываешь мост. Вот я и решил прийти. Парнишка сел на этот самый мост и свесил ноги в бездну. Казалось, его совершенно не пугала перспектива свалиться в небытие межмирья. — Дела так же, как и всегда, — все же ответил на вопрос Хеймдалль. — Слушай! Я тут подумал... Ты же все-все видишь? — серые глаза хитро блеснули. — Вижу, — подтвердил ас. — А за девками в ванной подглядываешь? — от этого вопроса мужчина остолбенел. — Сурт, как удобно то. Вот я когда, совершенно случайно кстати, увидел купающуюся в реке Сиф, огреб по полной. А ты смотришь и ничего... Хеймдалль все еще в шоке смотрел на Принца Асгарда. Почему-то ни он, никто другой о таком никогда не задумывались. Этот мальчишка был первым живым существом, который заставил САМОГО Хеймдалля покраснеть. — Ой, я вижу ты не думал о таких возможностях? Ну я тогда пойду... Только за мамой сильно не подглядывай, а то Отец будет очень зол... И Коварный маленький бог быстро, но не теряя достоинства, сбежал. Годы шли, а характер младшего Принца только портился. От его шуточек страдали все... В особенности, Тор. Наверное, Локи считал, что если хотя бы раз в день не пырнет брата кинжалом, то этот день прожит зря. Он составлял все более коварные планы, чтобы подловить брата. Однажды даже превратился в змею. Он был той еще язвительной гадиной. Которую уже сейчас старались не трогать. Ядовитый язык бога Локи уже вошел в легенды Асгарда. К сожалению, друзей у юного бога Озорства все еще не было. Он все еще был безнадежно одинок, а старая мечта, о родном человеке стала забываться. Действительно, зачем ему друзья? Ему и так неплохо. Ему даже не так холодно как в детстве... Вот только то, что он стал не так остро чувствовать этот холод, не означало, что он исчез. Вовсе нет. Стало только хуже. Ведь у Тора было значительно меньше времени на своего брата. В то время, как в сердце Локи Тор все еще остается на первом месте. Но парень уже успел привыкнуть к вечному холоду. Его сердце уже давно замерзло, а душа... Души у Локи не было. Он спрятал ее так далеко, как только мог, чтобы никто более не смог сделать ему больно. Чтобы не быть слабым. Он вынул её и защитил так, как только мог. Его душа была слишком хрупкой. Разве мог Лафейсон рисковать ею? Не мог. Боялся. С одиночеством помогали справиться книги. Один как клептоман тащил домой все ценное, до чего мог дотянуться во время войны. Сам Локи такой подход полностью одабривал и поддерживал. Поэтому в Чертоге Одина была, наверное, самая обширная библиотека всех миров. Локи с трепетом погружался в изучение магии. Он желал знать всё. Он был очень жаден до знаний. Наверное где-то глубоко в душе он просто мечтал сравниться с братом. Чтобы стоять с ним вровень. А потом... Потом магия покорила его. Он развивался как маг. Открывал новые знания, оттачивал мастерство... И скрывал свои умения. Где-то, в какой-то книге, он прочитал что по настоящему умный бог и сильный маг никогда не покажет всей своей истинной силы. Сам Локи тогда не понял значения этих строк... Да что там он и до сих пор не понимал их. Его юношеское сознание рисовало мечты, где на славном пиру будут чествовать не его брата, а его самого. И он будет смотреть в голубые, ясные глаза и видеть в них гордость. Локи остро нуждался в одобрении брата. Но несмотря на все свои мечты, он строго следовал этой истине. И пусть все они считали его трусом и слабаком. Локи было достаточно знать, что на самом то деле это не так. Эти глупцы так и не заметили, что уже несколько лет Локи не проигрывал ни одного боя. А когда все же это замечали, считали, что все эти фокусы недостойны настоящего воина. Но сам бог обмана считал нецелесообразным убивать своего спарринг партнера, каким-нибудь убойным заклинанием. Над ним насмехались... Даже собственный брат. Тот, кого Локи боготворил. Но брюнет лишь упрямо стискивал зубы и предпочитал делать вид, что не замечает. На самом деле, ему уже было плевать. Лишь насмешки Тора порой причиняли боль. Но и она вскоре утихала. На входе во дворец он встретил Тора. Брат собирался в очередной поход. На очередную битву. А во дворце его скорее всего ждали розги. Прикинув все за и против, Локи напросился с братом. Получить порки он все же не хотел. Тор милостиво разрешил младшему присоединиться. Да и не могло быть по-другому. Несмотря ни на что, Тор ВСЕГДА звал брата на свои забавы. Другое дело, что его друзья и младший брат друг друга не переваривали. Вообще никак. Как-то Локи проклял всех троих, (проклинать Сиф себе дороже) очень мерзким проклятием чирей. И ни один лекарь и чародей не могли излечить их. Они даже пошли к Фригг, просить о милости и снисхождении, потому что чири это даже для храбрых воинов и богов очень болезненно. Но Царица Асгарда, узнав, что "наградил" их ее любимый младший сын послала их... К Локи. Троица терпела еще какое-то время, но потом все же пришла к Принцу. Локи позубоскалил, поязвил, но все же снял проклятье. С тех пор между ними шла холодная война. Поэтому Локи почти всегда отказывался от развлечений Тора. На самом деле, Одинсона даже удивило, то что брат сам напросился с ними. Но в целом он, конечно, был рад. Что бы кто ни думал, а брата он любил. — И что же нашу принцессу побудило снизойти до нас, простых воинов? — с усмешкой спросил Фандрал. Но до изящества в словесных боталиев Локи ему было как до пешком до Свартальвхейма. — Тор, держи своих лакеев от меня подальше. А то по дороге с ними может случиться абсолютно всё, что угодно. Хотя конечно, убогих и тупых надо жалеть, но все же я не страдаю альтруизмом. Блондинистый друг Тора, если и хотел что-то еще сказать, то промолчал. Громовержец так зыркнул на друга, что стало понятно, что он тоже альтруизмом не страдает и в дороге действительно может случиться всё, что угодно. Например, кого-то в макушку ударит молния. Много... Как оказалось отправились они в Льесальвхейм. Мир светлых эльфов. Те попытались устроить восстание, а Тор соответственно это восстание едет подавлять. Локи до этого копошения не было никакого дела. Он уже скучал по тихой прохладной библиотеке. Этот мир встретил их неприветливой пасмурной погодой. Локи с тоской подумал, что сейчас ещё и дождь пойдет. Дожди в Льесальвхейме всегда были штукой неприятной. Лишь потому, что ты рискуешь полысеть и лишиться большей части своей кожи. Дождь в этом мире был самой ядерной мешаниной из всех, что вообще когда либо встречались Локи. Он даже его мог пронять. Они проезжали по тесным каменным улочкам пустого города. Ну как города, это были скалы, в которых активными светлыми эльфами были вырыты дома. Эти скалы были единственным материалом, которые не разъедал редкий, но смертоносный дождь. Стоит сказать, что эльфы были довольно талантливыми архитекторами и скульпторами, мастерами по резке камня. Темные эльфы же были неплохими механиками. Все было тихо. От этой неестественной тишины у Локи появилось какое-то нехорошее предчувствие. Что-то будет. Послышался зловещий скрип. Из очередного дома вышел ребенок лет восьми. Он хромал и кажется был немым. Инвалид. Волосы ребенка были абсолютно белые, а глаза словно светились тем же цветом, с оттенком серебра. Радужку словно очерчивал черный круг, сам глаз был поразительно белого цвета, с серебряным оттенком. А взгляд... Взгляд одинокого маленького волчонка. Такой же взгляд Локи часто видел в зеркале. Мальчишка сжал губы и посмотрел с вызовом. Он пришел за смертью. Храбрый маленький ушастик. Хогун поднял меч дабы пролить первую кровь. Город был пуст. Остался только этот мальчишка. Инвалид, которого обычно убивают еще в младенчестве. Жёсткий естественный отбор. Жить имеют право только сильнейшие. Может поэтому Светлые эльфы считались одной из красивейших рас девяти миров? Всех дефектных убивали еще в детстве. А этого не убили. Его оставили здесь на растерзание асам... Мальчишка упрямо сжимал губы и смотрел с неприкрытым вызовом. И от чего-то в Локи взыграл альтруизм и эльфолюбие. Он остановил руку Хогуна. — Не тронь... Я заберу этого мальчишку. Других трофеев я тут не вижу, — с усмешкой глядя на застывшего в ужасе ребенка. Рабство страшнее смерти. Локи понимал его как никто другой... Он, если честно, не очень понимал свой внезапный порыв и уже был не слишком уверен... Но раз начал, то стоит продолжить. — Ты уверен, брат? — спросил Тор, внимательно изучая вдруг проявившего великодушие родственника. До этого они ходили пару раз в походы, за Локи никогда не было замечено сострадания к врагу. — Абсолютно, брат, — уверенно кивнул бог и щелчком пальцев связал мальчишку. Будь рядом с ними достаточно опытный маг, он бы понял, что такой фокус без высокого уровня магии и контроля провернуть нельзя, и настоящий уровень сил юного принца был бы вскоре раскрыт. Но мага с ними не было.