Bon appetit!

Кун не спит, потому что беспокоится. Беспокоится слишком сильно, чтобы суметь закрыть глаза и погрузиться в сон. Ему тревожно за Баама, который в очередной раз видит кошмары, сжимает пальцами влажные простыни и что-то взволнованно шепчет. Кун изо всех сил старается не дергаться на каждый вскрик, но долго терпеть такое не в силах. Он слышит, как Баам просыпается: резко, с полуоборванным криком и громким вдохом; замирает, часто хватая воздух, и Кун слышит даже эфемерный стук чужого сердца. Последнее уж точно невозможно. Хотя бы потому, что это у него в груди стучит, буквально срывается, затем замедляет свой темп и оставляет тревожное послевкусие. Шуршит одеяло. Краем глаза Кун видит, как Баам садится и все еще беспокойно дышит. Агеро сам старается держаться, поворачивает голову, приподнимается. Смотрит внимательно, хотя в темноте особо не разглядишь, но он чувствует, что у Баама глаза на мокром месте. — Вы не спите? — голос со сна хриплый, неестественный, как будто Баам всеми силами сдерживает в нем дрожь. И от этого Агеро только сильнее хмурится. Он ничего не отвечает, идет до кровати Баама, так же молча, и садится рядом. Уже ближе он может рассмотреть на его лице остатки слез, обратить внимание на дрожащие губы. Сладко-щемящее чувство в груди почти делает больно, до кома в горле. — Что ты видел? Баам отворачивает голову. В бархатной полупрозрачной тьме Агеро видит, как трясутся чужие плечи, и понимает, что чутко ловит буквально каждый вдох и выдох Баама. — Не помню, — слышится в ответ. Кун вздыхает. — Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не справлялся с этим в одиночку? А теперь посмотри, до чего ты меня довел. Я же спать не могу, не зная наверняка, проснешься ты ночью или нет. Баам, кажется, воспринимает слова Куна слишком серьезно: вскидывает голову и смотрит испуганно, взволнованно. — Извините, — слишком ожидаемо. Кун даже усмехается и тянет руку к его волосам, заправляя за ухо каштановую прядь и оставляя ладонь на чужой щеке. — Ничего не бойся. «Пока я рядом, ни один ночной кошмар не посмеет тебя тронуть», — Кун почему-то не решается говорить это вслух, но от собственных мыслей становится тепло. Зато Баама знобит, словно от холода, это заставляет Куна в очередной раз прислушаться к его неровному дыханию. «Что FUG сделали с тобой, что ты так боишься потерять нас?» — снова не смеет озвучить мелькнувшую мысль и смотрит на притихшего Баама, кажется, слишком долго. — Я здесь, — запоздало добавляет он как бы вдогонку и чувствует, как Баам под его ладонью на короткий миг замирает. Поднимает золотистые глаза, быстро проводит языком по пересохшим губам и хочет что-то сказать. Но сразу не решается. — Господин Кун… — а дальше — ничего. Внутри Агеро нарастает странное напряжение. Он чувствует, что оно исчезнет и уступит место чему-то другому, если он только наклонится немного вперед, ближе к Бааму. Зачем? Глупый вопрос. Агеро отлично осознает, что хочет сделать. И, кажется, это желание взаимное. Кун зависает буквально в миллиметрах от чужих губ. А Баам… Баам держится пальцами за рукав его домашней футболки и, кажется, даже не дышит. Но Кун слышит в тишине его взбесившееся сердце и понимает, что сам не способен управлять собственным. Он прижимается к его губам своими, и внутри у него все сворачивается, потому что целовать Баама оказывается приятно настолько, что и останавливаться не хочется. Совсем. Агеро буквально заставляет себя это сделать. — Я ведь не ошибся? — спрашивает он шепотом, мягко поглаживая подушечками пальцев все еще дрожащее плечо, и чувствует дыхание Баама совсем близко. В ответ Баам качает головой. — Не ошиблись, — так же шепотом отвечает он. Тогда, на Этаже Испытаний, он почти ничего не понимал. Знал, что Куну он не безразличен, но какой характер несли его чувства, не осознавал в полной мере. Так же, как и свои собственные. Спасибо Хва Рьюн, которая случайно обронила: — Я смотрю, ты очень любишь своих друзей. И Баам зацепился. — Мисс Рьюн, а любить… ведь можно по-разному? Зато получил ответы на все свои вопросы и неожиданно для себя выяснил: Агеро ему нравится. И не так, как Рахиль. — Тогда я… был не настолько пьян, — смущенно лепечет Баам, отводя глаза. Он мог бы сказать что-то еще, но после кошмара и язык плохо слушается, и тело колотит. Даже рядом с Куном. Ему не особо нравится чувствовать себя перед ним таким беззащитным, поэтому он старается унять дрожь своими силами. Агеро крепко обнимает его, снова призывая не бояться, хотя и понимает, что слова мало могут успокоить. — Я никуда не денусь. Теперь никуда. Ты не один, Баам. Есть я, Кроко, Танг-Суйок. Они тебя любят. И я тоже. Понимаешь? Так просто прозвучавшее как бы невзначай признание отдается где-то в груди и бьет током по кончикам пальцев. Баам расслабляется в объятиях, пряча нос в чужом плече, и очень скоро забывается спокойным сном.