Отрада (For Sore Eyes)

П/А: Чаша может быть наполнена лишь настолько, прежде чем она переполнится. СЯ подвергается пытке, учась не только любить, но и быть любимым; принимать доброту другого человека, принимать то, что сам он достоин этой доброты. Думаю, что это довольно трудно. Эта глава в каком-то смысле... срывает повязку. Во всяком случае, совсем немного. Предупреждение: упоминание нон-кона в прошлом. — И тогда шисюн из небольшого клана, чьего имени уже никто не помнил… Сюэ Ян сощурился на следующее слово. Оно было ему знакомо. Он поднес книгу ближе к лицу. Он знал его и помнил, что видел множество раз!.. И забыл. Черт. Со вздохом он повернулся к Сяо Синчэню. Тот был рядом — Сюэ Ян головой лежал на его бедрах. День перевалил за середину; они отдыхали у костра, оттягивая время до момента, когда нужно будет идти готовить ужин. А-Цин стирала их одежду в ручье: среди прочих домашних дел стирке она отдавала наибольшее предпочтение, поэтому они оставили ее на нее. — Даочжан, — промурлыкал Сюэ Ян, потеревшись головой о чужие бедра. — Что это за слово? Сяо Синчэнь протянул Сюэ Яну свою неизменно совершенную руку. Другая его рука была занята тем, что по обыкновению гладила и трепала волосы Сюэ Яна, не прекратив даже когда Сюэ Ян попросил его объяснить позабытый иероглиф. Ощущение пальцев в волосах было очень приятным. Сюэ Ян злился бы на себя многим сильнее (что было не так с его мозгом, раз он был не в состоянии запомнить все эти иероглифы? Они уже потратили на них столько времени!), если бы не сильные и ласковые пальцы Сяо Синчэня, их такие спокойные и выдержанные движения. Такие, как и сам этот человек. Сюэ Ян изобразил пальцем непонятный иероглиф на ладони Сяо Синчэня, повторив начертания в точности так, как видел. — Мм,— безмятежно улыбнувшись, Сяо Синчэнь кивнул. — Это значит ‘идти’. Или ‘пошел’. Поэтому ‘шисюн спустился с горы’. Вот и все. — А… точно. — Ну конечно, так просто! Они ведь проходили это множество раз! Потешаясь над собой, Сюэ Ян продолжил читать. Вернувшись к книге, Сюэ Ян дочитал до следующей страницы, прежде чем снова остановился: — А это, даочжан? Похоже на ‘нет’?.. — ‘По-прежнему’. — Ладно. Каждый раз, стоило Сюэ Яну прерваться, запнувшись о неизвестное слово, Сяо Синчэнь приходил ему на помощь. Внимательный и чуткий, он разбирал трудные моменты вместе с ним; так, вместе, они добрались до конца главы. — Думаю, я закончил на сегодня, — вздохнул Сюэ Ян, откладывая книгу и потирая глаза. Он лениво потянулся на коленях Сяо Синчэня. — В этот раз было очень много. — Да, — подтвердил Сяо Синчэнь, пропуская сквозь пальцы волосы Сюэ Яна до самых кончиков, прежде чем снова собрать их в хвост. — Ты прекрасно справился. Ты так сильно продвинулся вперед. Приятным розоватым возбуждением обдало Сюэ Яна в ответ на эти слова; ему нравилось получать похвалу от Сяо Синчэня. Притеревшись ближе к нему, он заурчал от удовольствия, хотя и чувствовал, что на этот раз его похвалили ни за что. — Эх, кажется, в моей голове настоящий бардак, вот я и забываю вечно эти слова, — Сюэ Ян беззаботно констатировал факт. — В следующий раз я постараюсь лучше. Не допущу ошибок. — Ошибки являются частью обучения, — напомнил Сяо Синчэнь. Он надежно закрепил волосы Сюэ Яна. — Совершать их — нормально. К тому же, я могу слышать каких успехов ты достиг. Это по-настоящему здорово. Ты должен собой гордиться. Сюэ Ян недоуменно на него моргнул. Гордиться?.. Он почесал затылок. Сюэ Ян считал, что всегда был собой горд. И небезосновательно. Все же он весьма успешно практиковал темный путь, а также был одним из самых известных в мире убийц. Он гордился тем, что уничтожил клан Чан и Байсюэ. Гордился, что оставил всех там мертвыми, ослепленными, безъязыкими. Гордился, что был олицетворением чужого страха. Но узнав теплоту гордости Сяо Синчэня… Он знал, что причиной гордости Сяо Синчэня было то, что он стал лучше читать, и это было гордостью совсем другого рода. Он не знал, был ли кто-то когда-нибудь горд за него по нормальной, достойной восхищения причине — такой как, например, его в чем-то совершенствование… Лицо Сюэ Яна залило жаром и покалывало. Он покраснел. Тут же насмешливо оскалившись, он поспешил скрыть свое состояние, хотя Сяо Синчэнь и не мог его увидеть. Но он уже знал очень многое, и Сюэ Ян не хотел быть пойманным им на чем-то еще. Особенно не на этом искрящимся нежном чувстве, растущем в его груди; он будто проглотил нечто очень острое или шипучее, а его желудок теперь это отвергал. У него будто бы неожиданно появилась энергия бежать сотни ли. Или… на любых других чувствах, причиной которых был этот человек. Не заметив внутренней борьбы Сюэ Яна, Сяо Синчэнь отыскал его руку и непринужденно, словно это было самым естественным в мире действием, переплел их пальцы. А затем спросил: — Так чем же нам заняться в оставшийся день? От ощущения их соединившихся рук Сюэ Ян содрогнулся всем телом: он был слишком чувствителен к этому — к этой руке. Руке, игравшей его волосами; руке, мывшей его; той, на которой он выводил иероглифы, прося помочь прочитать; касающейся его всюду: его лица, его члена, груди, губ — всего, в особенности в постели. Эта рука… Как же Сюэ Ян обожал эту руку. Безмолвный, он поднес руку Сяо Синчэня к своим губам и, глядя на него, прижался поцелуем к костяшкам пальцев, погладил губами кожу. Проследил цепочкой поцелуев его чувственный длинный (гораздо длиннее пальцев самого Сюэ Яна) средний палец, думая о том, какая сила была в каждом из его пальцев; физическая сила, конечно, но кроме нее — опыт. Эти пальцы знали о теле Сюэ Яна больше, чем кто-либо когда-либо. Эти пальцы мыли его лучше, чем это могла бы делать его собственная мать, и они же прикосновениями изучали его лицо, когда он кончал, заключенный с Сяо Синчэнем в интимном акте. А еще они… Сюэ Ян взял в рот кончик пальца Сяо Синчэня, ухмыльнулся, когда тот от внезапности ощущения ахнул. — Сяо Ю… — пробормотал Сяо Синчэнь, поворачиваясь ухом в сторону ручья, проверяя, нет ли рядом А-Цин. — Мне все равно, если сейчас середина дня, — возвестил его Сюэ Ян. Усевшись Сяо Синчэню на колени и приблизившись еще, он поцеловал его в чувствительное место под подбородком — тайное, известное только ему, — заставив даочжана вздрогнуть. — Если ты хочешь, я трахну тебя прямо сейчас. Прямо здесь. Скулы Яркой Луны и Ласкового Ветерка припорошила алая пыль. — Это, мм… еще немного рано, разве нет? Сюэ Ян усмехнулся. — Не для меня. — Поставив ноги по обе стороны от ног Сяо Синчэня, он надавил одним пальцем на его подбородок, вынуждая наклониться (даже так разница в их росте была заметна; этот парень жутко длинный), и соединил их губы в пылком поцелуе. Стоило поцелую начаться, мир вокруг них исчез. Город И, разгар дня, их повседневные дела — все потеряло свой смысл. Ничего не имело значения —только нежное увлеченное слияние их губ; отдавать и получать; выяснять, какие поцелуи нравятся другому, не прерывая тесного контакта языков. Поцелуй все длился и длился, питая неотвратимо нарастающее между ними напряжение. Они могли часами заниматься этим; им — обоим — это нравилось. Чем больше проходило времени, тем отчетливее Сюэ Ян чувствовал что-то все более и более твердое, прижатое к его животу. Тело Сяо Синчэня так привыкло к нему, что его член твердел всего лишь от недолгого поцелуя. Победный, до безумия счастливый смех клокотал в груди Сюэ Яна (неслышный снаружи, но внутри такой громкий, что почти причинял боль). Ему до ужаса это нравилось. — Даочжан… — протянул Сюэ Ян, обводя пальцами скрытую под одеждами Сяо Синчэня твердость и упиваясь его дрожью. — Твое тело сегодня так отзывчиво. Разве мы не занимались этим прошлой ночью? Тебе уже хочется еще? Румянец Сяо Синчэня сделался темнее, но губы несмотря на это сложились в улыбку. Другая его рука, поднявшись по ноге Сюэ Яна, споро отыскала собственное его возбуждение и погладила этими невозможно длинными пальцами, скользя вдоль ствола до головки; как будто он был фокусником или своего рода экспертом, раз ему даже не мешала одежда. — По крайней мере, в своем желании я не одинок, — заметил Сяо Синчэнь. Он сказал это мягко, но слова били прямо в цель. — Сяо Ю, твоя одежда здесь уже влажная… Действительно, на штанах Сюэ Яна обескураживающим откровением расползлось небольшое пятно смазки. Но ничего поделать с этим он не мог — так Сяо Синчэнь его возбуждал. Обычно он не истекал так обильно еще до того даже, как они успевали что-то сделать (ну серьезно, он уже не какой-то мелкий пацан; кто, черт возьми, так заводится от одного только поцелуя, кроме Сяо Синчэня, что прямо сейчас не был таким влажным, как он сам), но… Сяо Синчэнь вел себя как-то иначе! Его голос и эта всепрощающая улыбка, добрые слова и его руки… с возмутительно восхитительными пальцами… — О, это? Это ничего… — покривил душой Сюэ Ян. — Я легко увлекаюсь, ты ведь меня знаешь, верно? Сяо Синчэнь весело усмехнулся и кивнул: — Да, знаю. Сюэ Ян признавал, что ни одну его ложь Сяо Синчэнь не подвергал сомнениям. В конце концов, зачем это ему? Он считал Сюэ Яна незнакомцем без имени, а среди всех незнакомцев в мире наверняка может найтись какой-то парень, влюбчивый достаточно, чтобы возбудиться, едва начав, тут же раскрывая все свои карты; измазавшийся в собственной смазке,даже не раздевшись. Сюэ Ян — убийца десяти тысяч человек, если округлять их число до ближайшего целого — не был таким парнем. Это… не было ему привычно. Но, может быть, этот ‘Сяо Ю’ таким был. Сюэ Ян с трудом сглотнул. Ему бы радоваться осознанию, что его личность надежно скрыта, но на деле от этого ему было только хуже. Намного хуже. Кем, черт побери, был этот Сяо Ю? Что такого замечательного в нем было? Отчего Сяо Синчэнь так сильно желал с ним секса? Вскройся, что этот человек — Сюэ Ян, и он будет блевать кровью до тех пор, пока не умрет! Вырвет себе волосы и утопится в реке! Сяо Ю существовал в воображении Сяо Синчэня, и это выводило Сюэ Яна из себя. Как Сяо Синчэнь мог влюбиться в плод своего воображения? Он что, совсем бестолковый? Сюэ Ян с ворчанием поднялся. Больше он не был таким твердым, и влажность в штанах теперь его раздражала. Он чувствовал себя полным идиотом, возбудившись так сильно из-за Сяо Синчэня — парня, которого он ненавидел больше всего на свете. Возможно, что-то с ним было не так, раз он опустился до такого, и этот новый уровень, на котором он оказался, не имел названия. Он ревновал к фальшивке, созданному им же самим персонажу. Вот это было уже серьезно. — Все в порядке?.. — отстраненно поинтересовался Сяо Синчэнь. Его спина была неестественно прямой, а тон — ровным. Неизменно невозмутимый. Тч. — Ага, отлично, — на большее Сюэ Яна не хватило. Отойдя от Сяо Синчэня, он принялся собирать книги и остатки обеда, просто чтобы хоть чем-то занять руки. Напряжение сгустилось в воздухе, а затем Сяо Синчэнь заговорил снова, куда мягче: — Мне жаль, если из-за меня тебе неловко, — естественно, он тут же кинулся извиняться. Понятное дело, он ведь несоизмеримо благороднее! Чтоб ему провалиться! — Тебе нечего стыдиться. Честно говоря, мне нравится, как неравнодушен Сяо Ю, и я, без сомнения, тоже… — Тебе не… нужно делать это. То, что ты сейчас делаешь. Сюэ Ян боролся с собой изо всех сил, стараясь удержать контроль. Ему хотелось крикнуть Сяо Синчэню заткнуться к чертовой матери. Хотелось выхватить свой меч и развязать с ним бой прямо здесь и сейчас; скрестить клинки, дать Сяо Синчэню увидеть, кем на самом деле является его драгоценный «друг». Чудовищем, которого он ненавидит. Было бы легче быть чудовищем, чем этим липовым «другом». Тогда Сяо Синчэнь знал бы, что не было рядом никого другого, кроме него. Его настоящего. Во всяком случае, Сюэ Ян знал, как быть чудовищем. Для него это было твердой почвой, в отличие от тягостной, идиотской и сложной игры, в которую они играли. Чем бы она ни была. Они оба хранили молчание. Сяо Синчэнь не улыбался. Лицо его сейчас было лицом бесстрастного даоса, так всеми почитаемого — нелюбимым Сюэ Яном лицом Сяо Синчэня. Обычно он стал бы шутить и поддразнивать, добиваясь его невинной улыбки, или повалил бы его на землю и трахал бы до криков. Чтобы это мрачное и кислое выражение исчезло с его лица. Но этого сейчас не хотелось. От ранящего чувства в его сердце он хотел убраться отсюда. Призвать Цзянцзай, отправиться на поиски следующей деревни и вырезать ее. Но даже на это… у Сюэ Яна не было сил. Не прямо сейчас. Он зарычал от досады, а глаза его вспыхивали неизмеримой яростью. Обидой. Он хотел сказать много, так много ужасных вещей. Таких, что уничтожили бы Сяо Синчэня. Они вертелись у него на языке, готовые сорваться… но воспоминания обо всех теплых словах от Сяо Синчэня остановили его. «Я люблю твои волосы.» «Спасибо, это потрясающе.» «Ты прекрасно справился. Ты так сильно продвинулся вперед.» «Ты должен собой гордиться.» Слова вихрем вились в голове Сюэ Яна до тех пор, пока он не мог больше думать. От невысказанных мерзостей во рту остался отвратительный привкус. Он не знал, что ему сказать этому человеку. Поэтому он выпалил единственное, что пришло ему на ум: — Пойду помою посуду, — и оставил Сяо Синчэня. В моменты, когда становилось трудно, можно было обратиться к видимости их семейной жизни. По крайней мере это оставалось неизменным. Тщательно отмывая посуду, он еще больше подпитывал свой гнев. Стать как можно злее прямо сейчас — и тогда не придется думать о том, как будет больно, когда придет понимание, что доброта Сяо Синчэня была адресована вовсе не ему. Гнев легче боли! Намного легче! Сюэ Ян думал, что боль для него осталась в прошлом. Он не боялся смерти. Боль ничего для него не значила. Так почему тогда?.. Почему боль, которую причиняла ласковая улыбка Сяо Синчэня, была такой невыносимой? Посидев в одиночестве у догорающего костра еще какое-то время, Сяо Синчэнь встал и направился в лес. По-видимому, хотел отыскать еще дров к ужину. Сюэ Яна это не волновало. Сяо Синчэнь мог пойти и шагнуть с утеса, и ему было бы все равно. Всего лишь слепой дурак погубит себя сам, как и должно было случиться. А Сюэ Яну тогда не нужно будет больше оставаться в этом унылом городишке, он свалит отсюда в места получше: в Ланьлин, может быть даже в башню Золотого Карпа, где Мэн Яо с готовностью ему внемлет… Даже если… Сюэ Ян уронил тарелки в мыльную воду. Даже если мысль о расставании с Сяо Синчэнем причиняла боль большую, чем та, что рождалась от жизни с ним как сейчас. Он не хотел, чтобы Сяо Синчэнь исчез. Это лицо, прекрасные губы, до невозможного искренние слова и руки, что так хорошо его чувствовали… Сюэ Ян не хотел это терять. Он не знал, как ему поступить. Он чувствовал себя загнанным в ловушку — и это было последним, чего Сюэ Яну бы хотелось. *** Наступила ночь, а Сяо Синчэнь все не возвращался. А-Цин беспокоилась, не встретив его в лесу, что было странно, поскольку шли они одной тропинкой. Сюэ Ян старательно прикидывался безучастным: — Ну, я не отвечаю за перемещения даочжана, — и, ничего больше не говоря, принялся резать овощи на ужин. — Но это неправильно… он не мог так просто уйти. Наш режим дня… — нервничая, А-Цин грызла свои ногти как настоящая вредина. — Прекрати переживать. Он в состоянии сам о себе позаботиться, — отдернул ее Сюэ Ян. — Иди сюда и помоги мне с этой тушеной свининой с рисом. Сегодня у нас будет мясо. Соблазнившись обещанным мясом, А-Цин перестала заламывать руки и помогла ему готовить. Обычно мясо они если раз в несколько недель, но, так как Сяо Синчэнь куда-то делся, Сюэ Ян взял на себя принятие решения относительного того, что им сегодня есть. Поэтому, мясо. Разоряя их запасы вяленой свинины, он убеждал себя, что ему не терпится увидеть выражение крайнего разочарования на лице даоса, узнавшего об этой необдуманной роскоши. К тому времени, как вернулся Сяо Синчэнь, они уже вовсю наслаждались своим плотным ужином. Стоящая высоко в небе луна, казалось, провожала домой своего героя на серебряных крыльях. — Даочжан, ты вернулся! — прокричала А-Цин с полным ртом свинины. — Мы сделали рис со свининой! — и, само собой, немедленно их сдала. — Я чувствую, — отозвался Сяо Синчэнь, на удивление беспечно реагируя на их затею, опускаясь на свое обычное место у огня воплощением благодати. — Пахнет восхитительно. Не передашь и мне плошку, А-Цин? — Конечно! Сегодня я буду служить даочжану-гэгэ! — оживленно соорудив порцию для него, А-Цин с предвкушением вложила палочки в его руки. — Давай, попробуй! Сдержанно улыбнувшись, Сяо Синчэнь попробовал немного. — Мм, очень хорошо. Весьма вкусно, даже для меня. — Они знали, что он не слишком любит мясо. — Вы оба замечательно справились. Приосанившись, А-Цин гордо выпятила грудь. — Правда хорошо? Я знала! Я готовила овощи, а он — мясо! — не было нужды уточнять: им мог быть лишь один человек в этом городе. Безмолвствуя, Сюэ Ян упорно вперился взглядом в свою плошку. Он надеялся, что Сяо Синчэнь расстроится. Он отказывался видеть сейчас, как тот доволен, полон понимания и отчасти — гордости, ведь именно Сяо Синчэнь научил Сюэ Яна правильно тушить свинину. Его слова значили очень много; как бы не злился Сюэ Ян, они пробивали его защиту и подобно термитам заживо съедали его изнутри, настойчиво разжигая потаенное удовлетворение. Ему хотелось, чтобы Сяо Синчэнь их отругал. Так у Сюэ Яна был бы повод разозлиться еще сильнее, и прежний его гнев обратился бы воспоминанием. Втроем они сидели у костра, поедая свинину, обмениваясь легкими улыбками и наслаждаясь совместным досугом. Как бы Сюэ Ян не бесился, сопротивляться этой непринужденности и теплоте он не мог. Все время, пока они ели, Сюэ Ян не обмолвился ни словом, так и не найдя что сказать Сяо Синчэню. Но не обращать внимания на него не получалось тоже. Его — самого красивого в мире мужчину, к которому член Сюэ Яна привык, будто тот был продолжением его собственного тела — непросто было игнорировать. Украдкой на него поглядывая, Сюэ Ян слушал их с А-Цин праздные разговоры. — Где ты был, гэгэ? Мы ужасно волновались! — Хм, — хмыкнув, Сюэ Ян продолжал набивать рот мясом, демонстративно помалкивая. Кто сказал, что он волновался? Нисколько он не волновался! Сяо Синчэнь ответил, как будто не слышал его несогласия: — Мне нужно было купить кое-что на рынке. На рынке?А-Цин и Сюэ Ян одарили его удивленными взглядами. — Этого не было в списке дел на сегодня, — отметила А-Цин. Сяо Синчэнь жевал мясо не торопясь, наслаждаясь им. — Нет, не было. Но кое-что произошло. — О… хорошо… — А-Цин знала, что не стоит давить на даочжана, когда он так уклонялся от ответа. Множество тайн, окутывающих Сяо Синчэня, оставались ей неведомы, и она надеялась, что таковыми те и останутся. Сохранение некоторой приватности было для них в порядке вещей. Сюэ Яна не интересовало, что этот человек делал ночью на рынке. Пусть лазит по ночным рынкам, пусть делает что угодно! Сюэ Яну до этого не было дела, и делать это своим делом он не собирался. Может они и были заключены вместе в бесконечном цикле обязательств и зависимости, но это не подразумевало сование носа в дела друг друга. Сюэ Ян рано лег спать. Спустя какое-то время к нему присоединился Сяо Синчэнь, и сделал то, чего не делал никогда прежде: зажег свечу у их кровати. Сюэ Ян под одеялом нахмурился. Зачем он тратит свечной воск? Сяо Синчэню не нужен был свет, а Сюэ Ян — очевидно — не был прямо сейчас заинтересован в разговоре или какой-либо деятельности. Он хотел лишь побыть мертвым для всего мира несколько часов. — Сяо Ю, — окликнул Сяо Синчэнь тихим, но ясным, не громче струн гуциня, ласкаемых ночным ветерком, голосом. — Могу я показать тебе что-то? Сюэ Ян к нему не повернулся. Боль в его сердце приблизилась к едва выносимой. Связанное с Сяо Синчэнем… было для него всем — и это было больно. Сюэ Яна ранило знание того, что на самом деле все это было не его, а, даже принадлежи все ему — он не понимал, как с этим поступить. Что он должен был делать с любовью и заботой Сяо Синчэня по отношению к нему? Сюэ Ян не представлял! Это было сложно. Это пробуждало в нем излишне много чувств. Иногда ему хотелось закричать, иногда даже расплакаться, убежать так быстро, как он только мог, похоронить себя в Сяо Синчэне, чтобы больше никогда не видеть дневного света. Это было слишком тяжело. Разбираться с этим Сюэ Ян не хотел. — Пожалуйста? … Черт. Будь проклят этот человек. Его ‘пожалуйста’ было ахиллесовой пятой Сюэ Яна. Произнесенная потрясающе высоким тоном, это была искренняя просьба, а не требование. Это ‘пожалуйста’ было фрагментом желания Сяо Синчэня, и Сюэ Ян никак не мог его отвергнуть. Внутренне вздохнув, Сюэ Ян сел. — Что? Сяо Синчэнь приблизился, оставив достаточно места, чтобы он не чувствовал себя стесненным — зная по опыту уже прежде случавшихся подобных неловких моментов, — но достаточно близко чтобы, общаясь шепотом, слышать друг друга. — Сегодня на рынке я купил кое-что для тебя. Сюэ Ян непроизвольно навострил уши. Он не хотел быть кем-то, кто ведется на дешевые подарки… но дело в том, что подарки Сяо Синчэня не были дешевыми. Они были лучшими! Как правило, конфеты. Мыло со сладким запахом, красивые заколки для волос. Одеяния. Все подарки Сяо Синчэня Сюэ Ян хранил как дракон свои сокровища, услаждаясь ими столько, сколько ему было угодно. Позабыв свой гнев и неуверенность, он подсел ближе, чтобы увидеть, что достанется ему в этот раз. Сяо Синчэнь улыбнулся этой неземной, разрывающей душу улыбкой. Он вытянул из рукава что-то небольшое и прямоугольной формы. Взгляд Сюэ Яна метнулся следом подобно голодной собаке, унюхавшей лакомство. Среди иероглифов на обложке некоторые Сюэ Ян знал. «Путешествие Мастера (что-то что-то) на Юг». — Новая книга? — спросил Сюэ Ян. У него зудели пальцы прикоснуться к ней. Книг в подарок он еще не получал! А эта еще и выбрана была специально для него! Хотелось уткнуться носом в корешок и вдохнуть запах чернил. Прочитать ее в один присест, пусть даже и поняв из всего только половину. И при этом знать, что эта книга — настоящая, и что она… его. — Да. — Сяо Синчэнь протянул ему подарок обеими руками. — Чтобы найти такую книгу, мне пришлось обойти несколько лавок, поэтому это заняло больше времени, чем я ожидал. Однако я считаю, что это того стоило. Ухватив книгу, Сюэ Ян зарылся в нее. — А что, она особенная или что-то в этом роде? — Хм… — Сяо Синчэнь опустил лицо с застывшим на нем нечитаемым выражением, — … да. Странно. Что в ней могло быть особенного? Все еще прерывисто, он прочитал первые несколько предложений вслух. Было похоже на обычную историю, вроде тех, что они уже читали раньше… хмурясь, он пролистал еще несколько страниц, пока его внимание не привлекло что-то. Изображение. Он видел и другие книги с картинками, но здесь они были гораздо детальнее тех небольших зарисовок. На странице весьма подробно были изображены двое взрослых людей — мужчина и, вероятно, женщина — в объятиях друг друга. Одеяние женщины было задрано до талии, а мужчина… О. О. Внутри Сюэ Яна взорвались фейерверки. Его глаза расширились до размеров обеденных тарелок. — Даочжан! — еще до того, как он это понял, он уже скалился как помешанный. Он сунул книгу под нос слепому Сяо Синчэню. Будто бы тот мог увидеть! — Ты знаешь, что это?! — … Да. — Спина Сяо Синчэня и не согнулась ни на цунь, сложенные руки оставались на коленях. — Это… — чем дальше Сюэ Ян листал, тем больше эротических иллюстраций на него обрушивалось, замысловатых, хотя и грубо нарисованных. — Это непристойная книга, даочжан! Кончики ушей и носа даоса покраснели. — Это эротика, да. Мне пришлось попросить нескольких лавочников отыскать для меня эротические книги и, заручившись их помощью, найти ту, которая, как мне казалось, подойдет тебе… Погодите… Погодите-ка… — Погоди, погоди, стой. — Смех замер где-то в горле Сюэ Яна, но он был не в состоянии немедленно осмыслить все происходящее и действительно рассмеяться. — Ты… ты, даочжан… зашел в лавку и прямо в лоб лавочнику попросил вот это? — Да. Несколько раз, как я уже сказал, — Сяо Синчэнь снова склонил голову. — Все они казались… сбитыми с толку видом слепого, интересующегося эротикой. Некоторые тут же прогоняли меня прочь, решив, что я их дурачу. Или что я попросту сумасшедший. Я потратил несколько часов, прежде чем встретил общительного пожилого господина, пожалевшего меня. Или, возможно, просто желавшего превратить это в хорошую историю. Полагаю, сегодня он смог развлечь свою семью интересным рассказом. Но, так или иначе, он помог мне. Глаза Сюэ Яна готовы были выскочить из орбит. Сяо Синчэнь — этот Сяо Синчэнь, что был здесь прямо сейчас, не какой-то другой — уверенно обошел несколько лавок ради эротической книги. Слепой, недостижимый отщепенец заклинательского мира в такой дали от Облачных Глубин. Что они, должно быть, говорили о нем! Каких взглядов он удостаивался (взглядов, что он, конечно, мог почувствовать, даже не имея возможности видеть). Опуститься до таких унижений! Из чего были яйца у этого парня? Мало того, насколько толстокожим он был, перенеся такой позор как какую-то мелочь! Искренне впечатленный, Сюэ Ян хотел обнять Сяо Синчэня и поцеловать его прежде, чем он скажет что-то еще. Именно так он и поступил. Вместе с Сяо Синчэнем в его объятиях пришло облегчение. В голове прояснилось. Часть сковывающего тело напряжения ушла, и сердце больше не болело так сильно. Этот человек — ненормальный, по-настоящему глупый, интересный, удивительный, потрясающий мужчина — был нужен Сюэ Яну больше, чем что бы то ни было. Когда они разорвали поцелуй, комната погрузилась в тишину. Ощущения неожиданно обострились. Вкус губ Сяо Синчэня затмевал весь остальной мир. Но до тех пор как они двинутся дальше оставалось еще множество вопросов. — Даочжан… ты сошел с ума! — Сюэ Ян обхватил его лицо — предусмотрительно — правой рукой. — Почему ты так с собой поступаешь? — Я сделал это ради тебя. Я подумал… — одухотворенный, но взволнованный, Сяо Синчэнь вновь улыбнулся. Он накрыл ладонью колено Сюэ Яна — жест неподдельной искренности. — Меньше всего мне хочется, чтобы наша близость тяготила или смущала тебя. Я убежден, что происходящее между нами естественно и прекрасно. Я не променяю это ни на что и не желаю этого никаким иным образом. Ты понимаешь меня? — Я… да. — Что еще Сюэ Ян мог ответить? Лицо его было горячим, как поверхность глиняной плиты. Сяо Синчэнь кивнул. — Я счастлив. И я прошу прощения, если сегодняшним утром я заставил тебя чувствовать себя некомфортно. Я подумал, что, возможно, прочитав о других людях, по своей натуре страстных… ты сможешь чувствовать себя более непринужденно. Отвисшая челюсть Сюэ Яна отозвалась болью. Он же не… всерьез? Он понимал, что чувствовали те несчастные лавочники, посчитавшие себя жертвами розыгрыша. Честность Сяо Синчэня настолько не поддавалась воображению, что казалась в буквальном смысле не настоящей. Но Сюэ Ян за несколько прожитых вместе лет узнал его достаточно хорошо. Он знал, что Сяо Синчэню недоставало воображения для планирования такой проделки, а придумай он что-нибудь — никогда не смог бы это осуществить. В подобном он был ужасен. Он был искренен. Он думал, что чтение порнографии придаст Сюэ Яну уверенности. Поднимет его настроение. … И он не был совсем уж неправ. Справедливости ради. Для одной конкретной цели непристойные книжки подходили прекрасно, и уж это точно выводило из поганого состояния. Но даос несколько напутал: прежде всего, Сюэ Яна не смущала настолько собственная неоправданная увлеченность Сяо Синчэнем. Она, конечно, лишала его ощущения полной безопасности, но он мог это пережить. Его проблемы были связаны не с ней. Причиной были отношения между ними. Не имея названия, они однако обладали властью; ему было трудно даже представить всю их глубину. Они ни разу не обсуждали их открыто. Значимость их чувств. Их совместную жизнь. Не то чтобы Сяо Синчэнь мог это понять; не то чтобы Сюэ Ян смог бы рассказать ему. Единственное, что Сюэ Ян мог — оставить все как есть. Закрыть глаза на собственные чувства. Список заблуждений на этом не заканчивался. — Даочжан, ты же понимаешь, что эти истории не имеют ничего общего с реальностью, правда? В них все сплошь романтичное и излишне идеализированное. Всюду лепестки цветов, а с красотой женщин не сможет сравниться ничто из настоящего мира. Страстные постельные сцены — всего лишь выдумка. Нет смысла воспринимать их всерьез. Сяо Синчэнь замер, в растерянности приоткрыв рот. Очевидно, он об этом даже не подозревал. Сюэ Ян расплылся в лукавой улыбке: — … Прежде ты уже читал эротические книги? Уши Сяо Синчэня заалели ярче распустившихся маков. — Я… не читал. Это было сладкой правдой. Тем, о чем Сюэ Ян вроде как знал с самого начала разговора; тем, что он до смерти желал услышать. —Ах, даочжан столь непорочен… — облизнув губы, Сюэ Ян придвинулся к нему поближе и дразняще чувственно огладил ладонью руку Сяо Синчэня снизу вверх. — Как тебе удалось воздерживаться? Что, правда ни разу? Сжав плотно губы, Сяо Синчэня отрицательно покачал головой. — Как досадно! — стоило Сюэ Яну осознать ироничность произошедшего, глаза его сделались дикими. — Раньше ты не испытывал к подобному интереса, а теперь ты не… О. Вообще-то… вообще-то было не смешно. Нет, в целом слепота Сяо Синчэня веселила — это было правдой. Но вот так, когда становилось ясно, что из-за нее Сяо Синчэнь упустил опыт, который не сможет наверстать, все удовольствие момента… сходило на нет. Сяо Синчэнь оставался сидеть, с осанкой безупречной как и всегда. Краткая эмоция неуловимо исказила черты его лица, будто тень упала. И было в ней нечто, слишком напоминающее тоску. Сожаление. Потаенное, ставшее видимым на ничтожный миг, чтобы затем исчезнуть. Но Сюэ Ян знал, что видел его. Это и правда было вовсе не смешно. Стало горько. Он поник, желая немедленно врезать себе по лицу. Прежде чем мрачное мгновение затянулось, Сяо Синчэнь улыбнулся снова. Рука его оказалась выше колена Сюэ Яна — неизменно соблазнительно, — большим пальцем растирая чувствительную часть его бедра. — Видимо в этом мне придется положиться на тебя, друг мой. Теперь есть еще кое-что, что ты сможешь мне прочесть. Во всяком случае, в ночные часы. Его улыбка растянулась, обернувшись игривой. Такое выражение лица этого человека он открыл для себя совсем недавно, но при этом уже успел к нему привыкнуть. — Быть может, так мы оба сможем научиться чему-нибудь. Как думаешь? Чувству, разразившемуся в груди в ответ на этот его дерзкий, но невинный вопрос Сюэ Ян не в силах был противостоять. Сюэ Ян мог не знать ничего о невинности и прямодушии, но Сяо Синчэня он знал как свои пять пальцев. Вкус его искренности был одним из самых восхитительных на свете. Позабыв о книге, Сюэ Ян обрушился на Сяо Синчэня, подобный груде кирпичей, в секунду придавив его собой. Не остановился ни на мгновение, не дал ему даже перевести дыхание. На это не было времени! Нутро Сюэ Яна изнывало, член полностью встал. Он желал этого мужчину. Немедленно. Они разделили глубокий поцелуй с нетерпеливой страстью, позволив смешавшейся слюне стекать по их подбородкам. Срывая с Сяо Синчэня одежду, Сюэ Ян не прекращал целовать и посасывать каждый открывшийся участок тела.Едва справляясь с собой, иной раз он забывался, и тогда ласки доставались не коже, а переливчатой белой ткани одежд. Он хотел… Устроившись на пояснице Сяо Синчэня, Сюэ Ян кусал губы. Он ощущал внутри себя свет; сияние, молящее о высвобождении. Такое сильное, что оно заставляло Сюэ Яна безудержно дрожать, а каждое уходящее мгновение обращаться вечностью. Он… его даочжан… он хотел… Прежде они уже делали это. То, чего Сюэ Ян хотел. То, о чем он собирался попросить по-своему. Вообще-то, они не так уж часто этим занимались. Раз, может быть два, но это было. Это было не ново для них. Руки у Сюэ Яна тряслись пока он тянулся ими к рукам Сяо Синчэня. Приблизив его руки к собственному лицу, он прижал их костяшками к своим глазам. Такими были пальцы человека, относившегося к Сюэ Яну лучше любого другого живого существа за всю его жизнь. Того, без кого жить Сюэ Ян не мог (и уже это признал). Того, кто изводил его мучительнее кого-либо, кто возвел его к наивысшей точке —выше всего, где Сюэ Ян когда-либо был. Возвел его к счастью. Истинному счастью. Месту, где ему были рады. Где считались с его чувствами, где для него покупали что-то, чтобы порадовать. Где он был… нужен. Это чистое счастье, радость от того, что о нем заботятся, обжигали Сюэ Яна как огонь. Он вспотел, дышал тяжело, подавляемый силой собственного желания. Он столького хотел. Эта рука… Он хотел… Он лизнул эти пальцы. Обласкал их языком и пососал. — Нхх… ах… — мышцы Сяо Синчэня под ногами Сюэ Яна подрагивали. Уже возбужденный — Сюэ Ян видел, как топорщится его плоть под нательными штанами и белым верхним одеянием, — теперь он терялся в удовольствии от языка Сюэ Яна. Даже если это были всего лишь пальцы. Ощущения на них, уже знакомые его члену, не могли не отзываться одновременно в обоих местах. — Даочжан… — наклонившись, Сюэ Ян зашептал ему на ухо. — Даочжан, я хочу… Словно поняв, о чем он просит, Сяо Синчэнь обхватил Сюэ Яна руками и медленно сел, не размыкая крепких объятий. Будучи к своему даочжану так близко, Сюэ Ян чувствовал только собственный его запах: холодный, свежий запах чистоты. Он был сродни наркотику, и от него Сюэ Ян растворялся, становясь другим собой, в котором себя не узнавал. Эти руки… схватившись за одну, Сюэ Ян отказывался ее отпускать. Левой рукой он быстро справился со своими штанами, стянув их до середины бедер. Сейчас этого было достаточно. Взлетев в воздух, рукава мантии Сяо Синчэня накрыли его, будто защищая. На свете не существовало ничего, от чего Сюэ Яну могла бы потребоваться защита… кроме сокрытого в нем самом. Столкнувшись с этим, Сюэ Ян хотел быть уверен, что Сяо Синчэнь держит его и никогда не отпустит. Хотел укрыться в этой ослепительно-белой ткани, пока перспектива покинуть ее не перестанет пугать. Пока Сяо Синчэнь не позовет его, сказав… — Сяо Ю, позволь мне взять мазь. Конечно Сяо Синчэнь знал. Знал, чего Сюэ Ян хочет и не нуждался в объяснениях помимо тех, что давала близость их тел. Сюэ Ян выдал что-то среднее между стоном и потрясенным вздохом. Он был так благодарен, что не нужно было просить. Что Сяо Синчэнь сам намеревался сделать это для него. Подчинившись, он безропотно наблюдал, как Сяо Синчэнь обшаривает гроб, в котором раньше спал Сюэ Ян, и который теперь использовался ими для хранения… вещей. Стоило Сяо Синчэню достать мазь, член Сюэ Яна отреагировал, засочившись смазкой: тело его было приучено, что это было вратами к наслаждению. Сильное возбуждение не оставляло его уже достаточно времени; его член болезненно ныл, прижавшиеся вплотную к телу яички невостребованно подергивались. Хотелось, чтобы Сяо Синчэнь поторопился… и в то же время продлить свою пытку. Чтобы после, когда наступит удовлетворение, оно было еще слаще. Горя от нетерпения, Сюэ Ян смотрел, как Сяо Синчэнь покрывает мазью свои длинные изящные пальцы, согревает ее духовной энергией, растирает между пальцев, обильно покрывая каждый. Звуки скользящей между пальцами Сяо Синчэня мази… Сюэ Ян содрогнулся в предвкушении. — Я сейчас начну, — прошелестел Сяо Синчэнь ласковым ночным ветерком. — Все хорошо? Что-то пугающее росло внутри Сюэ Яна. Что-то подавляющее. Он был как чаша, уже наполненная, но вода в которую продолжала литься. Лилась и лилась. Он переполнялся… особенно когда Сяо Синчэнь относился к нему как к чему-то хрупкому. Как если бы его тело имело значение, а его боль была тем, чего следовало избегать. Как будто он был достоин хорошего обращения. Это было слишком. Борясь с этой приливной волной, Сюэ Ян выдавил: — Просто сделай это… — Мм. — Зачерпнув еще мази, его даочжан протянул руку ему за спину. Хлюпанье и скользкое ощущение в его заднице не ощущались никак; Сюэ Ян знал, что эту первую часть нужно проигнорировать. Сяо Синчэнь просто обмазывал его всего, предупреждая даже намек на всякое трение. Он был сама осторожность всегда, когда они это делали. Тратил на подготовку, пожалуй, даже чересчур много времени, удостоверяясь, что вымазал Сюэ Яна в мази практически от поясницы до бедер, ни оставив ни цуня сухой кожи. Затем… — А… мм, — Сюэ Ян подавился невольным вздохом. Он чувствовал прижимающийся к его отверстию средний палец Сяо Синчэня; тот на проверку обводил подушечкой края, расслабляя лаской. Оттягивал, давая пальцу как можно больше пространства, прежде чем на самом деле… Сюэ Ян досадливо простонал. Его руки вцеплялись в ткань на плечах Сяо Синчэня (в своем безумном желании, он облажался более чем полностью, когда раздевал его: грудь Сяо Синчэня была обнажена лишь немного, а верхнее одеяние перекосилось — и все).Притягивая ближе. Связывая их воедино. — Вставь, — прорычал Сюэ Ян. — Просто вставь, ты достаточно уже… Еще немного этих нежных прощупываний — и Сюэ Ян не сможет сдержать бурю потребности, клубящейся в нем. Он не представлял, что тогда случится. — Хорошо. Не сомневайся, я так и сделаю, — и Сяо Синчэнь, добавив к пальцу у его входа еще один, оттянул кожу, убеждаясь, что не зацепит ее, проникая внутрь. Лишнее действие, о коем не обеспокоится ни один здравомыслящий человек, если только он не был решительно настроен не позволить своему партнеру почувствовать даже незначительную боль. Слишком… это слишком… — Ну вот. Как ты? — Сяо Синчэнь наконец обратил к нему лицо. Незрячий, он и не ведал о том, как переменились в муках черты Сюэ Яна. — Я продолжу? — Да, да, да, просто… Ааах!.. В конце концов приняв в себя палец своего святого, Сюэ Ян напрягся всем телом. Он — его даочжан — внутри него!.. Касается всех его слабых мест! Делает так приятно, выгибая в нем пальцы, еще чуть дальше!.. Сказать по правде, Сюэ Яну не хотелось, чтобы в его задницу засовывали член. В прошлом подобного опыта у него было выше крыши, по причине того, что он искал способ выжить. Никого из тех, кто его трахал не заботили его чувства, и Сюэ Ян смирял себя на несколько минут, нужных чтобы заработать горячую еду. Зимние улицы стали холодными для него, слишком большого для укромных уголков и закоулков для сна. Что было, то было. Сюэ Яну нужно было стать сильнее, дабы получить право голоса в вопросе членов в его заднице. Будучи теперь одним из сильнейших темных заклинателей, он твердо решил: никто больше не трахнет его. Ему это не нравилось. Он не собирался проходить через это снова. Но если это были пальцы… и если это был Сяо Синчэнь… Правда была в том, что Сюэ Ян хотел Сяо Синчэня. Хотел чувствовать его внутри — там, где именно из-за него одного все горело огнем. Хотел, чтобы Сяо Синчэнь взял на себя ответственность за то, что разрушал его изнутри, и лучшим способом посчитал этот — попросту позволить ему познать его и изнутри, так же, как своими словами и необдуманными действиями он уже сделал это фигурально. Потому что — Сюэ Ян осознавал это — Сяо Синчэнь уже был внутри него. Был с самого начала. Трахать его пальцами? Просто две половинки одного целого слились наконец воедино. Сяо Синчэнь ничего этого не знал, а Сюэ Ян никогда ему не рассказывал. Поэтому он знал только, что Сюэ Яну нравилось, что иногда он ласкал его пальцами. И да. Это было… очень приятно. Кожа пальцев Сяо Синчэня была гладкой; все равно что быть трахнутым шелком. Помимо этого, они были длинными достаточно, чтобы доставать до места прямо за членом Сюэ Яна. Места, что любило прикосновения… — А! — Здесь? — пытаясь помочь Сюэ Яну расслабиться, Сяо Синчэнь целовал его шею и грудь. — Да! — Сюэ Ян взбрыкнул. Отыскав его точку наслаждения в рекордное время, теперь Сяо Синчэнь согнул пальцы так, чтобы, обхватив это место целиком, стиснуть как стебель вишни. — Ч-че… рт… Сюэ Ян мог видеть звезды. Вытаскивая и погружая пальцы внутрь, Сяо Синчэнь каждый раз собственнически ухватывал его сладкое место, безрассудно и непрерывно. Безумный, крушащий все, к чему прикасался, он укоренял близящуюся кульминацию в самых костях Сюэ Яна до тех пор, пока он едва мог это терпеть… Трахающие его пальцы Сяо Синчэня длили кульминацию до бесконечной. Сюэ Ян чувствовал, что кончает. Оргазм бил на одной длинной ноте, не принося освобождения. Ритмичное истязание его точки наслаждения всегда давало такой эффект. — А-а-ах… даочжан… д-даочжан… дао… д-!.. — глаза его закатились, и Сюэ Ян, теряя рассудок, обхватил лицо Сяо Синчэня. Под пальцы ему попалась повязка. К черту эту повязку, подумал он. Он ненавидел ее, вечно скрывающую столько восхитительно красивого лица этого мужчины! В исступлении он сорвал повязку с лица Сяо Синчэня. Слышал, как тот раздосадовано охнул, но уже не мог задержать на этом свое внимание. Сладостная пытка этого застывшего во времени взрыва была ошеломительной. Руки Сюэ Яна шарили по непокрытому лицу Сяо Синчэня, не придавая значения западающим векам. Не находя ничего неправильного, потому что Сюэ Ян знал: ничего неправильного в нем не было. Он уже видел Сяо Синчэня без этих бинтов. Он уже видел все, что можно было увидеть. Он знал этого мужчину и знал его лицо; это был его человек. Ему нужно было всего лишь что-то… что-то еще! Что-нибудь, что угодно… чтобы это наконец закончилось, и он достиг своего пика. Чтобы он кончил, чтобы его яйца в конце концов отдохнули. Он нуждался в этом… как же сильно он в этом нуждался! — Ты так близко, — тепло поощрил его Сяо Синчэнь. — Позволь помочь тебе. Сюэ Ян чуть не подавился собственным языком, только Сяо Синчэнь обхватил свободной рукой его член. Будьте благословлены эти пальцы! Во рту у него защипало при мысли, что он почти ощущает их вкус — сладость нежного податливого крема. Чистейшие, неподдельные небеса. Укол облегчения для его организма. Раскачиваясь бедрами, снимаясь с пальцев Сяо Синчэня и подаваясь в его ласковую ладонь, он позволил трахать себя до беспамятства. И когда оно наступило, он являл собой олицетворение сентиментального хаоса, вопя о своем даочжане и кончая на его безупречные одежды. Удовольствие опрокинуло чашу внутри него, и все, так долго хранившееся в ней выплеснулось наружу. Рухнув на Сяо Синчэня, несколько минут он не сознавал ничего, заключенный в объятия, что бессознательно воспринимал… безопасными. Когда он пришел в себя, лицо его было мокрым. Очень мокрым. Унизительно мокрым. Поспешно обтерев щеки, Сюэ Ян понадеялся, что Сяо Синчэнь не… нет — он гладил его по щеке, лаской облегчая его возвращение к реальному миру. Должно быть, он уже понял, что, кончая, Сюэ Ян плакал. Прекрасно… Что-то в этом должно было заставить его забеспокоиться, но разум Сюэ Яна, все еще туманный, не мог вычленить это «что-то». С абсолютно пустой головой, расслабленный после этого всплеска эмоций, теперь он хотел только, чтобы Сяо Синчэнь также это испытал. И он мог этому посодействовать. Не слушая никаких возражений, Сюэ Ян ткнулся лицом в мужское естество Сяо Синчэня. Едва успев стянуть с него штаны, он принялся сосать интенсивно и быстро, в своей дьявольски искусной манере. Так, как, он знал, Сяо Синчэнь не мог выдержать. И только так. В этот раз сперма его даочжана была гуще, чем он помнил. Все такая же сладкая, как первый кусочек пудинга из тофу, но теперь более вязкая. Как суп с ложкой муки в нем, вкусный и сытный. Полноценный ужин. Еще один подарок. Как-нибудь завтра он непременно подсчитает полученные сегодня сокровища, и сперма Сяо Синчэня будет в этом списке. Пожалуй, даже ближе к его началу. *** — Чуть не забыл, — спохватился Сяо Синчэнь следующим утром, когда они вместе отмывались в горячем источнике от следов прошедшей ночи. — Вчера на рынке я купил тебе кое-что еще. — Хм? — Сюэ Ян обернулся в его сторону, от волнения почти выронив таз. — Еще что-то для меня? Улыбаясь, Сяо Синчэнь пошарил по земле в поисках своей мантии. Найдя, порылся в рукавах и вытащил небольшую конфету в белой обертке. — В телеге со сладостями продавали сезонные конфеты, — поделился Сяо Синчэнь. Он протянул конфету своему спутнику. — Она из коровьего молока. Я подумал, тебе должно понравиться. С огромными, как блюдца, глазами Сюэ Ян принял сладость. — … Спасибо. — Всегда пожалуйста. Вокруг них царила утренняя тишина. Прежде чем съесть, какое-то время Сюэ Ян, замерев, держал конфету в руках. Не отводя от нее взгляд, он думал… Да, это была ловушка. Он был в ловушке. Но, как из любой ловушки, выходов было несколько. Несколько вариантов на выбор, существование которых Сюэ Ян осознавал. Теперь ему нужно было сделать только одно. Он должен был принять решение.