Монстрофилия

      Настал май, и в холмистой степи вокруг Шахтового зацвели дикие ирисы. Андрей с Ануджей ушли прогуляться в окрестностях посёлка. Невозможно было усидеть дома весной, когда всё вокруг радовалось жизни. По крайней мере, так казалось двум влюблённым.       Весеннее солнце и свежий ветер ласкали их лица, когда они, взявшись за руки, бродили по ярко-зелёной степи. Это позже степная трава выгорит и пожелтеет, а пока она пахла свежестью. Они фотографировали виды на окружающие холмы и себя на их фоне. Андрей нашёл среди обычных лиловых ирисов редкий — белый, с едва заметными лиловыми прожилками. Среди тонких длинных листьев ириса красовался десяток таких цветков, и Андрей сорвал один, подал его Анудже. Та полюбовалась редкостью и воткнула цветок в волосы. За этот дар нагини вознаградила Андрея поцелуем.       Они с трудом оторвались друг от друга и медленно пошли дальше. За сотню метров от них двое мальчишек лет десяти-двенадцати заглядывали в какую-то яму и кидали туда камни. Любопытные пацаны бродили здесь, в окрестностях закрытой шахты, в поисках металлолома и приключений на свою пятую точку. Неподалёку виднелся пустой административный корпус шахты, а ещё дальше другие полуразвалившиеся строения. Потом надо прогнать отсюда мальчишек, вот только нужно подойти поближе.       Андрей с Ануджей вновь целовались, когда услышали детский крик. Они повернулись на голос и увидели только одного пацана. Тот, сломя голову, убегал в сторону Шахтового. Где же второй? Нагини и Андрей бегом пустились туда, где видели двоих детей.       Добежав до того места, они остановились. Андрей понял, что зияющая перед ними огромная яма возникла, когда обрушилась кровля шахтового штрека. Часть земли по краю ямы только что обвалилась и увлекла за собой одного из мальчиков.       К счастью, яма оказалась наполнена водой, и белобрысый пацан не расшибся насмерть. Сейчас он плавал внизу и истошно звал на помощь. До воды было метров десять, а стенки провала почти отвесные. Вниз не спустишься, верёвки нет, придётся вызывать МЧС. Андрей огляделся. От развалин к ним бежали двое мужчин: видимо, они тоже услышали крики.       — Парень, держись, мы тебя вытащим! — крикнул Андрей.       — Дядя! — всхлипнул пацан.       Вдруг он вытаращил глаза и беззвучно ушёл с головой под воду, словно его кто-то утащил туда. Не успел Андрей опомниться, как Ануджа повернулась к нему, решительно сказала:       — Оставайся здесь, а то я не смогу вылезти, — и бросилась в воду вниз головой.       Её падающее тело начало преображаться, вильнул змеиный хвост, и нагини исчезла в тёмной воде. Андрей застыл у края ямы, соображая, что же ему делать. Прыгать туда? Но Ануджа просила его остаться, а он уже привык доверять ей. Она волшебница, ей видней.       Вода в яме взбурлила, и на поверхности показалась голова и верхняя часть тела Ануджи. Она подплыла к стене провала. Левой рукой нагини прижимала к себе бесчувственного мальчика, а в правой руке держала нож, отмахиваясь им от взметнувшихся из-под воды толстых чёрных щупалец. Андрей не поверил своим глазам — эти маслянисто блестевшие чёрные щупальца с угольно-серыми кругами присосок принадлежали гигантскому осьминогу. Откуда такой монстр взялся в шахте?       В воде мелькали то извивающиеся щупальца, то змеиный хвост. Нагини энергично отбивалась от чудовища, стараясь держаться поближе к стене провала. Что же делать? Андрей приготовился прыгнуть вниз.       Словно почувствовав это, Ануджа подняла голову и крикнула ему:       — Андра, не прыгай! Ты мне помешаешь.       Почти тут же её лицо исказила гримаса боли, и она вместе с мальчиком ушла под воду. Глубоко вдохнув, Андрей ринулся вниз. Миг свободного падения, и он шумно врезался в холодную воду. Нырнув, он увидел под водой нагини, сжимающую мальчика. Их оплели чёрные щупальца и тащили во тьму. Андрей рванулся к ним, вцепился в плечи нагини. Та энергично отбивалась от неведомого монстра, её хвост обвили несколько щупалец.       Ещё одно ледяное щупальце хлестнуло Андрея так, что он едва не заорал. Нож Ануджи застрял в конечности монстра, и та выпустила его из руки, но ещё крепче обхватила мальчишку. Андрей изо всех сил тянул нагини с мальчиком назад и вверх, подальше от угадывающегося в темноте большого мешкообразного силуэта — головы «осьминога» величиной с легковушку.       Щупальца схватили, зажали как тисками его ноги, и потащили к голове чудовища. Объял обессиливающий ужас — монстр голоден, и уйти от него не удастся. Ануджу щупальца оплели и сжали так, что девушка бессильно обмякла, опустив руки. Стиснув зубы, Андрей подхватил мальчика и вцепился в нагини.       Что-то пронеслось мимо — человеческий силуэт, затем ещё один. В руках у людей появились серебристые длинные ножи. Перед глазами Андрея замелькали конечности чудовища, серебряные клинки и руки неизвестных. Один из них устремился прямо к голове монстра, второй в несколько взмахов перерубил щупальца, обвившие нагини и Андрея. Вдруг словно хороший пинок подбросил Андрея вверх. Глотнув воздуха, он заработал ногами, вытянул из-под воды головы бесчувственных Ануджи и мальчика. Рядом метался неизвестный мужчина, обрубая беснующиеся щупальца. Его жёлтые глаза светились в темноте. Андрея и его ношу поднимало ещё выше, будто на невидимой платформе.       Внизу что-то блеснуло, и щупальца бессильно обмякли, повисли. Головы обоих мужчин вынырнули из-под воды, и они уставились на Андрея светящимися глазами хищников. Неужели это братья Ануджи? Андрей помнил, что, по словам нагини, те захотят его убить, но он считал, что с разумными существами можно договориться. Он же не сделал ничего плохого их сестре.       В косах нагини запутался кусок отрубленного щупальца. Прямо на глазах щупальце медленно истаяло. Кровь из перерубленных конечностей «осьминога» не текла. Выходит, чудовище тоже нежить? Невидимая платформа поднялась к краю ямы, и Андрей рванулся на землю, таща за собой тела девушки и мальчика. Хвост нагини безжизненно волочился за телом, на нём виднелись круглые, сочащиеся кровью багровые раны — следы присосок «осьминога». Андрея защитила одежда, а вот Анудже пришлось плохо.       Оказавшись на земле, Андрей потряс нагини, та не реагировала, но дышала. Он повернулся к мальчику, но тут его опередили. Двое мужчин уже стояли на земле, оба высокие, темноволосые, с обычными тёмно-карими глазами. Один, смуглый с иссиня-чёрными вьющимися волосами, смахивал на цыгана или индийца. Второй, светлокожий, больше походил на европейца. Одеты оба были совершенно обычно, промокли с ног до головы, как и Андрей. У обоих на шее по две одинаковых цепочки, серебряная и золотая. Тут смуглый щёлкнул пальцами, и одежда на нём, его спутнике, Андрее и мальчике вмиг стала сухой. «Ну точно колдуны», — подумал Андрей. Ножи или мечи неизвестных куда-то исчезли.       Светлокожий опустился на одно колено рядом с мальчиком, и стал приводить того в чувство. Его смуглый спутник подошёл к Анудже, неприязненно покосился на Андрея и занялся девушкой. Змеиный хвост нагини их совершенно не смущал. «Это наги, возможно, братья Ануджи», — предположил Андрей. По спине пробежал холодок, но он говорил себе, что эти колдуны спасли их всех.       Вскоре пацана вырвало водой, но глаз он не открывал. Светлокожий положил ребёнка на землю, провёл над ним руками, будто гладя, но не касаясь кожи, потом потрогал лоб. Мальчик дышал ровно, его лицо порозовело. Светлокожий колдун сказал:       — Везучий пацан, у него ничего не сломано.       — Он не приходит в себя. Это нормально? — спросил Андрей.       — Я его усыпил.       Закончив с мальчиком, светлокожий встал и спросил:       — Ты кто такой?       Андрей оглянулся на нагини.       — Я её друг. Меня зовут Андрей.       — Странная дружба. Она же не человек.       — Ну и что из этого?       Светлокожий смотрел, будто побуждая говорить дальше, и Андрей продолжил:       — Она сильная, красивая, смелая. Лучше скажите, что с ней.       Осматривавший нагини смуглый держал раскрытые ладони над её ранами. Девушка всё ещё лежала без сознания.       — Я могу ей помочь? — с тревогой спросил Андрей.       Покосившись на него, светлокожий спокойно ответил:       — Можешь.       — Как?       — Твоя кровь поможет залечить её раны.       — Я готов! — воскликнул Андрей.       Колдуны переглянулись. Светлокожий извлёк из кармана складной нож, подал его Андрею. Тот схватил его, разложил и провёл холодным лезвием вдоль предплечья. Боль заставила стиснуть зубы, но решимости не убавила. Андрей тряхнул рукой над хвостом, чтобы кровь из пореза капнула вниз. Капля его алой крови растеклась по багровой корочке, покрывающей одну из ран.       Мужчины как-то странно, пристально на него смотрели. Андрей приготовился расширить порез, чтобы крови было побольше, но тут светлокожий перехватил его руку и вынул из неё нож.       — Хватит. Больше не надо.       — Но этого же мало!       — Вполне достаточно капли и искреннего желания помочь.       Светлокожий провёл ладонью над порезом на руке Андрея, не касаясь кожи. От его ладони шло тепло, и порез затягивался корочкой на глазах, кровь остановилась. Смуглый тем временем водил ладонями над телом Ануджи, и её раны тоже уже не кровоточили.       Девушка застонала, и Андрей схватил её за руку, торопливо спрашивая:       — Аня, Аня, ты как? Тебе больно?       Смуглый состроил гримасу, будто съел лимон, но продолжал свои манипуляции. Ануджа открыла глаза, что-то неразборчиво пробормотала и села. Сообразив, что её видят, она вскрикнула и превратилась в человека. Смуглый что-то властно произнёс на незнакомом языке. Сев и натянув на колени платье, нагини растерянно ответила на том же языке, и они со смуглым обменялись ещё несколькими фразами.       Сжав ладонь нагини, Андрей взволнованно спросил:       — Аня, как ты себя чувствуешь?       Та встряхнула головой и тихо ответила:       — Немного больно. Но уже легче, не беспокойся за меня.       С помощью Андрея девушка с трудом поднялась на ноги и поклонилась, сложив ладони лодочкой:       — Господа, это же вы меня вытащили? — спросила она по-русски.       — Мы, — лениво ответил смуглый.       — Что с чудовищем?       — Оно убито.       — Благодарю вас, господа гандхарвы, — опять поклонилась нагини. — Я Ануджа из рода славного Патанджали.       Мужчины церемонно склонили головы, отвечая на приветствие, но своих имён не назвали:       — Ты храбро сражалась, Ануджа, — сказал светлокожий. — Позволь спросить, как случилось, что ты оказалась здесь в компании людей?       Покраснев, Ануджа потупила глаза, и, запинаясь, начала рассказывать что-то на том же неизвестном гортанном языке. Когда она закончила, смуглый лениво произнёс по-русски:       — Ладно, что ты здесь развлекаешься, мы поняли. Но зачем ты полезла в воду?       Нагини подняла голову и с вызовом сказала:       — Я хотела помочь человеку, ребёнку. Не люблю чудовищ.       Смуглый фыркнул:       — Вам повезло, что мы оказались поблизости.       — А вы сами-то что тут делали? — встрял Андрей.       Ануджа сжала его руку, напоминая об осторожности.       — Гуляли, — отрывисто произнёс смуглый и глянул так, что Андрей заткнулся.       Светлокожий спокойно произнёс:       — Говорят, что у вас здесь стали пропадать домашняя скотина и люди, вот мы и решили посмотреть, что тут творится.       — Ануджа, ты помнишь войну в царствование Вишвавасу? — спросил смуглый у нагини.       Та вскинулась:       — Нет, что вы, благородные господа! Мне всего двести лет, а ту войну только мой прапрадедушка помнил!       Мужчины переглянулись:       — Двести лет, — с расстановкой повторил светлокожий, и, глядя на вытянувшееся лицо Андрея, пояснил ему:       — Наги живут намного дольше людей и взрослеют медленнее. По человеческим меркам твоей подружке лет семнадцать, не больше.       Ошеломлённый Андрей подумал: «Ну да, Ануджа не только выглядит, но и ведёт себя как девчонка».       Смуглый сплюнул и раздражённо констатировал:       — Сопляк и соплячка. Точнее, соплячка и два сопляка, — он оглянулся на лежащего мальчишку.       — Зачем так грубо? Просто дети. Не ходите, дети, в шахты вы гулять, злые осьминоги будут вас хватать, — задумчиво выдал светлокожий.       — Хреновые стишки! — огрызнулся смуглый.       — Зато всё верно, — не смутился светлокожий. — И что же нам теперь с вами делать? Вернее, с тобой, парень. С нагини всё понятно, мальчишка ничего не вспомнит, а вот ты нас видел и должен умереть.       Андрей похолодел. Надо было бежать, но он не мог сдвинуться с места. Ещё он понимал, что удрать ему не дадут, чёртовы колдуны, если они ушатали того с щупальцами. Сотрут в порошок и не поморщатся.       Упав на колени, Ануджа со слезами на глазах взмолилась:       — Благородные господа гандхарвы, пощадите его. Он человек и хотел помочь другому человеку! И мне тоже! Отпустите его, пожалуйста!       Андрей бережно поднял её на ноги, прошептал в ухо:       — Не надо, милая, не унижайся.       Он сжал кулаки, увидел насмешку в глазах смуглого и с трудом заставил себя расслабиться. Спокойно, будто и не ему грозили смертью, Андрей выговорил:       — Отпустите нас всех, пожалуйста. Вы же нам помогли, жизнью рисковали, так зачем всё портить?       — Устами младенца, — заметил с усмешкой смуглый, а светлокожий невозмутимо сказал:       — Допустим, мы не станем убивать. Но тогда тебе нужно стереть память.       — Зачем? — изумился Андрей, но его тут же осенило, и он выпалил:       — Если вы боитесь, что я кому-то про вас расскажу, то не надо. Я буду молчать как рыба.       Стало страшно. Если его лишат памяти, он забудет Ануджу, забудет всё, что между ними было. Он стиснул ладонь девушки, и та прижалась к нему. Влюблённые обнялись, торопясь попрощаться, пока помнят обо всём. Нагини спрятала заплаканное лицо у Андрея на груди, шепча:       — Андра, мой Андра!       Мужчины опять переглянулись. Как там их назвала Ануджа — гандхарвы? Надо будет выяснить, кто это такие, хотя если ему сотрут память, он забудет их. Чёрт с ними! Ануджа, Аня, только бы не забыть её!       Смуглый поморщился, затем осторожно отстранил нагини от Андрея, и вдруг схватил того за шею. Хватка у смуглого была железная, пальцы стиснули шею так, что Андрей задыхался, но не пытался сопротивляться. Что-то подсказывало ему, что не надо этого делать. Смуглый слегка разжал пальцы и, глядя Андрею в глаза, властно отчеканил:       — Если ты, сопляк, хоть одной живой душе разболтаешь о том, что здесь было, и кого ты видел, то, клянусь лингамом Шивы, я тебя скормлю сородичам того осьминога по кусочкам! Понял?!       — Понял! — прохрипел Андрей. — Обещаю! Никому не скажу.       Ануджа вскрикнула, сложив ладони, как в молитве:       — Он не скажет! Не скажет!       Смуглый отпустил Андрея. Тому хотелось потрогать шею, там наверняка синяки остались, но он крепился. Нагини вновь обняла Андрея, потом обернулась и поклонилась гандхарвам:       — Благодарю вас, господа!       Смуглый сделал вид, что не замечает её, и склонился над мальчишкой, проводя руками над его головой. Светлокожий деловито сказал:       — Надо отсюда выбираться. Я схожу за машиной, а вы ждите здесь.       Он повернулся и быстро пошёл в сторону развалин. Андрей посмотрел ему в спину, но смуглый прошипел:       — Отвернись и не пялься. На меня смотри, целее будешь.       Пришлось выполнить приказ, но краем глаза удалось заметить, как светлокожий внезапно исчез. Андрей с нагини вновь обнялись и молча наблюдали. Мальчишка выглядел уже вполне здоровым, и, казалось, просто спал.       Смуглый мужчина сосредоточенно посмотрел на зияющий провал, сдвинул густые чёрные брови. Раздался грохот. Неизвестно откуда сверху посыпались каменные глыбы и песок, в считанные секунды завалив яму. Земля под ногами содрогнулась, и края провала сомкнулись. Ничего себе! Вздрогнув, Ануджа теснее прижалась к Андрею.       Прошло не больше десяти минут, как позади послышался звук мотора. Андрей и нагини обернулись — к ним подъезжал большой чёрный джип.       «Дорогущий», — отметил про себя Андрей. — «Оказывается, гандхарвы в тачках разбираются».       Джип подъехал, остановился, и из него вышел светлокожий. Махнул рукой.       — Садитесь.       Он равнодушно оглядел место, где был провал, словно ожидал, что яма исчезнет. Ануджа с Андреем устроились на заднем сиденье, а смуглый поднял и уложил мальчика к ним на колени. Сам он уселся рядом с водителем, а светлокожий вернулся за руль. До посёлка доехали быстро, и на его безлюдной окраине джип остановился.       — Выходите, — скомандовал светлокожий.       «Могли бы и дальше подвезти», — подумал Андрей. Словно прочитав его мысли, светлокожий обернулся к ним и рассудительно заметил:       — Если мы, двое мужчин, на глазах у людей станем вынимать из машины бесчувственного ребенка, народ всполошится. Вы с девушкой доведёте парнишку до дома?       — Конечно.       Смуглый вышел, вытащил мальчика из машины, поставил его на ноги, обвёл рукой вокруг головы и щёлкнул пальцами. Мальчишка открыл затуманенные глаза, но стоял сам, слегка пошатываясь. Андрей с Ануджей вылезли и встали рядом с ним, а Андрей придержал пацана за плечо.       — И чего вы ждёте? — осведомился смуглый. — Берите сопляка и тащите домой. Он минут через пять полностью придёт в себя и будет помнить только, что упал вниз. Вы объясните ему, что он стукнулся головой и ничего больше. Где он живёт, спросите сами. Поняли?       Ануджа с Андреем закивали головами.       — Парень, не жмоться, своди девушку в кафе или в кино, и больше не шляйтесь по руинам, — назидательно произнёс смуглый. — И молчи, а не то впрямь превращу в рыбу и скормлю бродячим котам. Усёк?       — Понял, — с готовностью подтвердил Андрей. — Я молчу, и мы идём в кино. Спасибо вам!       — Смотри мне! — зловещим тоном пригрозил смуглый и улыбнулся Анудже:       — Младшая, ты ведь тоже будешь держать язык за зубами?       — Да, да, конечно! Благодарю вас! — Ануджа сложила ладони лодочкой и поклонилась.       — Будь осторожней, внучка Патанджали. Передавать привет деду не прошу. Всего хорошего.       Сверкнув белозубой улыбкой, смуглый мужчина впрыгнул в машину, светлокожий степенно кивнул на прощание, и джип тронулся с места по дороге, вскоре скрывшись за поворотом. Сжав руку Андрея, Ануджа тихо сказала:       — Как нам повезло!       Преувеличенно бодрым тоном Андрей заметил:       — Они вроде ничего мужики. Не думаю, что они причинили бы нам вред.       Девушка едва слышно прошептала:       — Когда гандхарвы воевали с нагами, это была страшная война. Убивать эти двое умеют и любят, свои обещания выполняют. Так что молчи, если хочешь жить. Я своим тоже ничего не скажу.       Тут подал голос мальчишка, и они принялись расспрашивать его, где он живёт. Оказалось, что его дом неподалёку. Мальчика звали Мишей.       — Зачем ты бродил там? — спросил Андрей.       Миша рассказал, что он с другом гулял в окрестностях шахты в поисках приключений. В посёлке играть им особо негде. На краю той ямы у него вдруг земля ушла из-под ног, и он полетел вниз. Его приятель Данька, наверное, испугался и убежал.       — Он тебе не друг, — резко произнесла нагини, и Андрей мысленно с ней согласился. Если бы второй пацан позвал на помощь, сюда уже примчались бы спасатели, но никого не было.       Когда они повели мальчика домой, Андрей отругал Мишу и взял с него обещание не соваться больше на развалины шахты. Тот плакал, просил ничего не рассказывать его родителям, и Андрей сжалился над ним. Миша, по его словам, чувствовал себя неплохо. Наверное, не зря над ним колдовали.       Проводив мальчика, они с Ануджей вернулись в квартиру Андрея, купив по дороге мороженого. Девушка шла, прихрамывая, почти как он сам, но старалась скрывать свою боль. Дома Андрей усадил её в кресло, попросив не двигаться без нужды. Нагини со вздохом откинулась на спинку и прикрыла глаза.       Она приняла свой истинный облик и её зеленовато-серый чешуйчатый хвост обвивался вокруг ножек кресла. Зрелище странное, но не отталкивающее, напротив, оно возбуждало своей необычностью. Глядя на точёный профиль, большие глубокие глаза Ануджи, Андрей благодарил судьбу за то, что она жива и по-прежнему с ним. Такое счастье видеть её рядом и знать, что разлука им пока не грозит.       Пока готовился ужин, Андрей нашёл в интернете информацию о гандхарвах. Так называли полубогов в индуизме, их же порой считали духами и слугами богов. Гандхарвы были вечно юными красавцами, великими воинами, искусными певцами и музыкантами. В том, что эти двое мужчин воины, Андрей не сомневался, красавцами их тоже назвали бы почти все. Смуглый походил на индийца, такого легко представить рядом с какой-нибудь апсарой, а светлокожий со строгим лицом смахивал на европейца.       В мифах говорилось, что в глубокой древности гандхарвы воевали с нагами, спустились в их подземное царство и похитили сокровища. Потом наги вернули своё. Ещё гандхарвы сражались с демонами, и если чудовище с щупальцами было демоном, то всё логично — гандхарвы убили его, как им полагалось, а их с Ануджей и мальчиком отпустили, сочтя неопасными. «Детьми», как выразился светлокожий.       Когда сварились пельмени, Андрей заварил чай, придвинул накрытый стол поближе к креслу, и они с Ануджей поужинали, съев на десерт по порции шоколадного мороженого. Расспрашивая подругу, Андрей узнал немного — та сказала:       — Те двое не обычные гандхарвы, просто именно так принято называть слуг богов. Эти мужчины тоже служат богу, вечно молоды, красивы и отменные воины.       — Ещё они колдуны и, наверное, бессмертны?       — Их можно убить, но сами они могут жить очень долго, до тех пор, пока нужны своему повелителю.       — А как ты узнала, что они не обычные люди? — спросил Андрей и сам понял, что сморозил глупость.       Ануджа не стала смеяться, просто ответила:       — У таких магов аура не как у обычных людей. Они отмечены печатью своего повелителя и сражаются волшебным оружием.       — Наверху у них оружия не было. Они его потеряли?       Ануджа улыбнулась:       — Ну что ты! Их мечи в ножнах на поясе, просто невидимы людям.       — Какому богу служат эти колдуны?       — Богу смерти, — сказала Ануджа тихо. — Поэтому, пожалуйста, отнесись серьёзно к тому, что ты им обещал, Андра. Слуги повелителя царства мёртвых беспощадны к тем, кто их обманывает.       Андрей не собирался болтать. Свои обещания он привык выполнять, и неважно, кому они даны, людям или нелюдям.       Помыв посуду, Андрей отодвинул стол и уселся на ковёр у кресла, Ануджа ласково провела рукой по его волосам и тихо спросила:       — Андра, ты ведь дал мне свою кровь?       — Да, мне сказали, что так надо. Потребовалась всего капля, но я дал бы больше.       Помолчав, Ануджа виновато произнесла:       — Тебя обманули. Гандхарвам не нужна была твоя кровь для лечения. Они испытывали тебя, хотели узнать, дорожишь ли ты мной.       — Вот засранцы! — ругнулся Андрей. — Это тот смуглый тебе сказал?       — Ага. Их очень удивил твой поступок. Спасибо тебе, Андра.       Нагини склонилась к нему, взяла его руку с порезом и поцеловала. Подумалось, что может, гандхарвы потому и оставили ему жизнь, из-за той капли крови. Он поднял лицо и, глядя в бездонные глаза нагини, медленно произнёс:       — Ануджа, Аня, я люблю тебя. Кровь, жизнь — я готов отдать тебе всё, что имею.       Пальцы Ануджи погладили его голову. Не отводя взгляда, она ответила:       — И я люблю тебя, Андра. Я хочу быть только с тобой.       Она расстегнула кофточку и сбросила её. Андрей уставился на её обнажённую грудь с дерзко торчащими сосками и сглотнул. Эти упругие соски манили его, как налитые сладким соком тёмные вишни. В горле у него пересохло.       Нагини соскользнула с кресла, увлекая Андрея за собой на ковёр, целуя его, запуская руки под его футболку. Тот пылко отвечал на поцелуи, не забыв спросить, не больно ли ей. Лукаво улыбнувшись и помогая ему освободиться от одежды, Ануджа ответила:       — Если ты меня порадуешь, у меня всё заживёт очень быстро.       И Андрей старался изо всех сил, целуя гладкую смуглую кожу и запоздало обмирая от страха: ведь он мог потерять её навсегда. Раны на теле и хвосте нагини почти затянулись, и Андрей подышал на каждую, боясь прикоснуться к ним губами, чтобы не потревожить тонкую корочку. Ковёр под ними стал мягким и пушистым, откуда-то появились пёстрые шелковые подушки, на которых они с удобством расположились. Комната потонула в полумраке — для Андрея сейчас существовала только Ануджа.       Длинные косы нагини пахли цветами. Шелковистым кончиком одной из кос она щекотала Андрея и смеялась. Он целовал её пухлые губы, чистый лоб, щёки, шею, полные груди-чаши с нежными, как бутоны роз, сосками, гладкий живот и, когда от возбуждения чешуйки под её животом раздвинулись, — самое сокровенное внизу, тёмно-розовое, нежное и влажное, как лепестки розы в капельках росы. Эти капельки он осторожно слизал, а Ануджа поцеловала его в губы, и сама опустила голову, лаская его восставшую плоть.       Кончик её хвоста гладил ступни Андрея, поднимаясь по ногам, скользил по ягодицам и выше, вдоль позвоночника к затылку, и Андрей млел от необычных ощущений. Когда он осторожно вошёл в неё, тонкие руки девушки сжимали его торс, а гибкий и сильный хвост обвивал ноги. Принимая его страстные ласки, нагини сама целовала его, пуская в ход проворный раздвоенный розовый язык, выгибалась под ним, царапая его спину и плечи от избытка чувств.       Позже, когда они устали и лежали, обнявшись, Ануджа прошептала ему в ухо:       — Было так страшно потерять тебя. Благодарю всех богов за то, что ты со мной.       — Аня, когда ты рядом, мне больше ничего не надо. Я люблю тебя. Ты самое дорогое, что у меня есть.       В ночи раздавался шёпот влюблённых, их тела сливались так, что трудно было различить, где человек, а где нагини — живые создания, щедро делившиеся своим теплом друг с другом.