Линейка и зажигалка

      — В общем-то, твой дед помер, — Вики старалась говорить с сочувствием, но не составляло труда разглядеть за этим довольную улыбку.       — Извини, что?! — парень внимательно посмотрел на женщину, как бы пытаясь найти в ней ответ на все вопросы, что разом появились у него в голове.       — Ну, Густав недавно умер.       — Если это шутка, то не смешно, — сурово сказал парень. Он застыл в одной позе, никак не демонстрируя своё волнение. Ему искренне хотелось, чтобы его последнее предположение оказалось правдой.       — Да нет же. Мне только что звонила твоя эта Лидия и пригласила на похороны. Ну, как пригласила, сказала, что они будут завтра, и, что, если захотим — можно прийти. Но, честно, она сказала это так, будто надеялась, что мы всё же не явимся. И я вот не знаю, что делать с этим. Мне ещё нужно Глэму сообщить.       Поток мыслей захватил парня с головой, и он чувствовал, что ещё секунда и из глаз брызнут слёзы. Только услышав звук закрывающейся двери, парень вернулся в реальность и зашагал по комнате, пытаясь структурировать всё, что происходило сейчас у него в голове. Каждый шаг болью отзывался в затылке, так же как удары настенных часов заполняли всё пространство вокруг, будто специально путая мысли парня.       Разве это возможно? Конечно, Густав может умереть физически. Но разве он может умереть вот прямо сейчас? Почему именно сегодня, именно после это злосчастного письма? Слишком много вопросов. Так, ладно, что мне, по сути, известно? Густав умер, но не совсем понятно как и когда..       Парень выбежал в коридор, надеясь, что Вики ушла ещё не слишком далеко.       — Мам, а что Лидия сказала о причине смерти Густава?       — Эм, что-то про инсульт или инфаркт.       — Что именно?       — Хуй его знает. Что там более убийственное. Ты же у нас разбираешься в биологии. Она ещё сказала что-то про естественные причины.       Ди мрачно кивнул и скрылся в своей комнате. Естественные причины?! Звучит как наглая ложь. Ведь все думают, что его жена тоже погибла от чего-то такого.       Вместо ожидаемых рыданий к горлу подкатил нервный смешок и ещё один, и ещё. И вот парень уже лежит на своём рабочем столе: разобрать, плачет он или смеётся — почти невозможно.       Письмо, эта «естественная» смерть и всё в один день. Сюр какой-то! Разве так бывает в жизни? Больше похоже на сюжет какой-то дешёвой книжки. Глупо. Кажется, что всё это лишь одна тупая и очень жестокая шутка. Но ни Хэви, ни мама не могли бы придумать что-то настолько сложное. Может, папа… хотя, даже он не настолько бесчувственный. И притянуть сюда Лидию. Завтра на похоронах всё должно проясниться. Точно должно.       Воспаленный взгляд подростка задержался на письме Густава, что он аккуратно спрятал тетрадкой по литературе во время разговора с мамой. Само по себе появилось импульсивное желание разорвать его в мелкие клочья и сжечь. Вместо письма на мелкие клочки был разодран несчастный доклад о «Евгении Онегине», а вслед за ним и конспект по ядам.        Раздался тихий и густой звук настенных часов, ознаменовавших шесть вечера.       Что он творит? Парень сел в рабочее кресло, заставляя себя дышать ровно и не принимать импульсивных решений. Немного успокоившись, парень аккуратно сложил листок вдвое. Все же это была последняя вещь Густава, что у него осталась. Да и — по правде говоря — единственная.       Мысли затухали так же быстро как и зарождались, не давая друг другу прийти к какому-то логическому завершению.       Три осторожных стука в дверь. Ах, неужели все члены семьи решили посетить мою комнату. Хорошо хоть постучали, хотя для папы это не удивительно.       — Ди, можно я зайду, и мы поговорим?       — Нет.       — Я знаю, что тебе сложно. И я уверен, что нам стоит это обсудить.       — Пап, пожалуйста, я хочу остаться наедине.       — Ди, тебе будет сложно пережить это одному.       Между Ди и Глэмом, возникла длинная тягучая пауза. Отец внимательно смотрел в глаза парня, пытаясь рассмотреть что-то, чего там явно не было.       — Я знаю, спасибо за беспокойство, — подросток закатил глаза. Пожалуй, обиженный на Густава Глэм не лучший помощник в этой ситуации. Как же Ди просто хотелось остаться тет-а-тет со своей собственной персоной.       — Кстати, через пару минут будет готов ужин. Ты ведь спустишься? — Глэм вновь натянул свою любимую маску дружелюбности.       — Я сейчас не особо голоден.       — Что ж, жаль, — Мужчина развернулся и направился к двери, его извечная улыбка помрачнела.       — А, пап. Во сколько завтра состояться похороны? — даже говорить о похоронах было сложно, к горлу подступил ком, а глаза неприятно заслезились.       — Это мероприятие необязательно для посещения, и я планировал его пропустить.       — Но я хочу, — парень запнулся, подбирая слова, — быть там.       — Хорошо, Ди. Похороны начнутся в полдень. Будь готов к десяти часам.       — Угу, хорошо, — парень разорвал зрительный контакт, глупо уставившись на разорванный конспект. Интересно, отец успел заметить?       Глэм устало вздохнул и покинул комнату. Он не ожидал столь агрессивной реакции, хотя такой исход вполне можно было предположить.       В одночасье Ди почувствовал неимоверную усталость. Как будто на него свалился Титаник или загадочная смерть собственного дедушки. Ах, постойте, это же действительно так.       Всё это слишком, слишком резко, слишком сложно, слишком для него. Тяжело вздохнув, парень без сил лег на пол. Идеально выбеленный потолок с отблесками закатных лучей вдруг показался безумно интересным и одновременно не светящим ничем хорошим.       В тишине слышались лишь заглушённые, гулкие удары часов. Но этот звук не казался привычным, он, скорее, походил на удары лопатой о землю. Ди не хотелось верить, осознавать случившееся. Всё это просто невозможно. В голове всплыла тошнотворно- заманчивая мысль о собственной смерти. Почему нет?       Больших усилий стоило попробовать сосредоточиться на чем-то другом. Слёзы шли из глаз без какого-либо желания Ди. Он не чувствовал грусти. Скорее, это было всеподавляюще чувство беспомощности. Было абсолютно непонятно, что случилось с Густавом, и мог ли парень на это повлиять. И что он может сделать сейчас. В голову пришла дурацкая аналогия с наркоманом, который лишился единственного наркотика. Парень был настолько на грани, что наверняка истерично посмеялся над этим. Но сил на что-либо, кроме дыхания и навязчиво повторяющихся мыслей, просто не осталось.        Гробовую тишину разорвал тихий бой настенных часов — подарок Чеса.       Часы не бьют, часы убивают, — с горькой усмешкой подумал Ди. Кажется, он впервые полностью осознал значение этой фразы.