Мой ёкай-защитник

      После удивлённого восклицания Мицунари, все мы дружно стояли возле третей койки. На простыне и подушке виднелись пятна красок разных цветов. Будто кто-то прошёлся палитрой с гуашью. Также были отпечатки ладоней, но было что-то не так. Пальцы были слишком длинные, как у пришельцев из американских фильмов. — Что это значит?! Кто посмел?! — Мицунари уже рассвирепел и метал молнии. — Никто не лазил на твой койку, — удивлённо сказала Йоко-сан. — Даже понятие не имею, кто разукрасил твою кровать. Может, ты лунатизмом страдаешь? — Я же говорил, что ёкаи человеческими болезнями не болеют! — возмутился Мицунари. — Ладно, ладно, — Йоко-сан положила большой палец к подбородку, постукивая его, и задумалась, — Сегодня ко мне заходил один ученик с жалобой, что у него боли в спине. Это боли начались во время занятий рисования. Вроде бы, его кто-то тыкал кисточкой в спину, но ученик так и не смог поймать этого хулигана, а после этих тыканий у него заболела спина. Его друзья вновь подняли слух, что в кабинете рисование ожил злобный дух, который не любит тех, кто хорошо рисует, но мы ведь с тобой знаем, Мицунари, что это не так. Я сглотнула, услышав это. — Так значит, в нашей школе ещё есть ёкаи? — неловко спросила я. — Да, — твёрдо ответил Мицунари. — Помимо меня есть ещё несколько ёкаев. Ты, наверное, их уже всех забыла. — Забыла? — удивлённо повторила я. По сути, я не особо вслушивалась во все эти школьные байки о духах и ёкаях. Немного знаю о них. — Слышала об духе, обитающий на крыше, — начала вспоминать вслух, — дух из спортзала, дух в женской раздевалке и… всё. Это всё, что я вспомнила. Ну, и ты ещё. — Все они ёкаи, а не духи, — продолжил парень. — Дети ошибочно нас принимают за духов. Мы, ёкаи, истребляем духов, чтобы защитит свою территорию. Я не могу в одиночку побить всех духов в этой школе, поэтому попытался найти и пригласить других ёкаев, чтобы помогли. Не все согласились, но некоторые всё-таки проявили желание мне помочь. Так и появилась ещё четыре ёкая, если включить и меня, то получается пять. Ты забыла про ёкая из кабинета рисование. Он также бывает в кабинете музыки и посещает театральный кружок. Можно сказать, творческий ёкай. От всей этой информации у меня закружилась голова. Я толком ничего не поняла, кроме того, что в нашей школе пять ёкаев. И популярный среди них — Мицунари. Больше информации моя голова не хотела принимать. — Думаю, мне стоит проведать его, — подытожил Мицунари. Он вышел из медкабинета. Отойдя от поучительной лекции ёкая, я последовала за ним. — Мицунари! Постой! — окликнула я его. Мицунари уже успел переодеться в тёмно-фиолетовое кимоно. Он посмотрел на меня, помахивая хвостом. — Что случилась? — вполне спокойно спросил он. — Знаю, что не подходящее время, но всё-таки… — я на миг замолкла. — Ты примешь моё предложения? — мой голос дрогнул на последнем слове. Мицунари в задумчивости накрутил на палец прядь волос, смотря на меня. Затем положил руку мне на голову и погладил. — Хорошо, — согласился он. — Хотя бы узнаю, что такое эта «любовь». Убрав руку, он побежал на второй этаж. Я стоял в ступоре возле медкабинета. Так просто?! Он так просто согласился?! Серьёзно?! Странный он какой-то… Может, от Йоко-сан заразился. Ведь ещё до всего этого, она вела себя странно. Или Йоко-сан от Мицунари заразилась? Лучше не стоит нагружать вновь голову. Я мотнула головой, таким образом отряхивая мысли, потом побежала следом за ёкаем. Кабинет рисование значит? Хорошо. Хотя бы увижу ещё одного ёкая. Надеюсь, что Мицунари не будет против. Вряд ли, наверное. Я и так втянуто во всё мистическое в нашей школе, так что Мицунари просто обязана мне поведать о каждом ёкае, даже познакомить. Я влетела в кабинет рисование. Мицунари уже был там. Он обернулся, стоя возле недорисованной картины, и посмотрел на меня. — Что такое? Хочешь со мной? — спросил ёкай. Я кивнула. Я серьёзно была настроена помогать Мицунари во всю, не смотря на риск. Он тяжело вздохнул, потерев переносицу. — Ладно, но если что-нибудь случится с тобой, я не виноват. Сказал, как убил. Меня удивил его ответ, но не сломал мой настрой. Я вошла в кабинет и приступила к поискам. — А кого мы ищем? — спросила я, опомнившись, что не знаю чего или кого мы ищем. — Того самого творческого ёкая, — ответил Мицунари. — Он выглядит как обычный подросток, чуть младше тебя. В одежде западного стиля. Короткие светлые волосы и милое личико. — Мицунари вошёл в каморку, где были художественные принадлежности, — Ага! Нашёл! Ёкай вышел в центр кабинета, держа на руках юнца лет 13-14. Мальчик весь дрожал, пряча лицо в груди Мицунари, и тихо всхлипывал. Мицунари гладил его по голове и успокаивал. Сел на первый попавшийся табурет, всё ещё успокаивая мальчонку. Я встала рядом и стала рассматривать потеряшку. Как и говорил Мицунари, короткие светлые волосы и одежда западного стиля, примерно конца 19-го века. Походила на школьную форма какой-нибудь английской школы. Невероятно тонкие пальцы, и ноги стройные. Да и в общем мальчик походил на какого-нибудь акробата или фигуриста по телосложению. Милое и смазливое личико, показавшиеся на миг и вновь прижатая к груди Мицунари. — Всё хорошо, никого плохого тут нет, — успокаивал Мицунари. Мальчик неуверенно посмотрел на меня. С его глаз рекой телки слёзы. Парень понял, что маленький ёкай побаивается меня. — Не беспокойся, этот человек не выдаст нас, — Мицунари пристально смотрел на меня. — Д-да, — хотела твёрдо ответить, но не вышло. Мальчика слегка успокоился, достроившись, что я хорошая. Мицунари продолжил успокаивать маленького ёкая, а я немного осмотрела кабинет рисования. Всевозможные картины великих картин, а также картины учеников, висели на стенах вперемешку. Некоторые принадлежности для рисования лежали на полу или на подоконнике. Взглядом я зацепила одну картину, где был изображён мальчик, тот самый мальчик, которого Мицунари держал на руках. Я подошла поближе и присмотрелась. «Габриэль» — гласила небольшая табличка возле картины. — Вот тебе и ответ, — проговорил Мицунари, посмотрев на меня, — Его зовут Габриель. Эта картина нарисовано давно одним художником, заказанным отцом Габриеля, вроде настоящая, прямо из Англии. — Так оно и есть, — подтвердила я. — Наш директор обожает картины. У него дома целая галерея. Некоторые картины, висящие здесь на стенах, из его коллекции. — Я посмотрела на мальчика. — А что с ним случилась? Умер? — Меня-я убил-и-и, — слабо заговорил Габриель. — Слуги убили. Отец плохо с ними обращался, вот решили отомстить. Сперва меня, а потом отца. — Оу… Прости, что заставила вспомнить. — Ничего, всё хорошо. — мальчик слабо улыбнулся. — Итак, успокоился? — спросил Мицунари. Мальчик кивнул, посмотрев на парня. — Хорошо, ты ведь видел, кто тыкал в спину одного из учеников? Габриель вздрогнул, затем сжался, прижимаясь к Мицунари. — Он пришёл из кладовой! Он пришёл из кладовой! — маленький ёкай снова впал в истерику, — Но всё равно я виноват, я виноват! — Да, что-то слышала, что здесь ученики хотели разгромить кабинет, — в задумчивости проговорила я. — Хотели, но их вовремя остановили, — дополнил Мицунари. — Точно, — согласилась я. — Значит, из кладовой пришёл, говоришь, — повторил парень слова маленького ёкая. — Угу, — кивнул Габриель со слезами на глазах. — Надо проверить кладовую, — задумчиво сказал парень. — Сатоко, останешься с Габриелем? Я кивнула головой. Мицунари улыбнулся мне, встал с табурета, подошёл ко мне и передал мне мальчика. Габриель слегка вздрогнул, но прижался, всё ещё тихо шмыгая носом. — Я скоро вернусь! — сказал Мицунари и покинул кабинет.